Талисман войны

Сергей Бакшеев, 2008

Череп жестокого завоевателя Тимура обладает огромной мистической силой. Чтобы его найти, надо разгадать изощренные загадки. След ведет в древние города: Самарканд, Бухару, Хиву. Каждый шаг на пути к цели таит смертельную опасность. А рядом друзья, способные стать врагами. Это четвертый роман серии «Опасные тайны Тихона Заколова».

16. Двойной визит к фотографу

Дверь в квартиру фотографа на седьмом этаже панельного дома открылась после первого звонка. Длинноволосый небритый парень в темных очках приветливо распахнул створку, но, увидев Заколова, перегородил проход и встретил Тамару Кушнир недовольной репликой:

— Ты кого с собой притащила?

— А тебе, Ром, не все равно? — Тамара пихнула худощавого фотографа и прошла в квартиру.

— Будем считать, что мне по фигу, — миролюбиво согласился Роман, пропуская Заколова. — Но лучше, когда девчонка одна приходит, без эскорта.

— Только не к такому ловеласу, как ты.

— Том, ну зачем ты так? Я добрый и нежный.

Тамара осмотрела зашторенную комнату, ловко развернулась на каблуках лицом к фотографу и игриво поцокала ноготком по его крупным солнцезащитным очкам:

— У тебя здесь что, яркое солнце, Ромик?

— Издержки профессии, Тамарочка. Привык к полумраку лаборатории.

— Знакомься. Это Тихон. Он вместе с моим братом учится.

— А-а, ракеты-самолеты. — Рома пренебрежительно скривился в ответ на кивок Заколова и сразу перевел заинтересованный взгляд на стройные ноги девушки. — Томка, ты сегодня — супер! Давай сделаю снимок в стиле «соблазн». Располагайся здесь.

Он указал на низкий диван с многочисленными подушечками, на который был направлен отключенный софит на треноге. Тамара плюхнулась в мягкий угол, смело скрестила еще более оголившиеся ноги и с вызовом спросила:

— Может, сразу в стиле «ню»? Ты меня, Ром, ни с кем не перепутал? Хочешь пополнить коллекцию? — Она небрежно указала пальчиком на крупные фотографии полуобнаженных девиц, развешанные по стенам. Многие из них были сняты во фривольных позах именно на этом диванчике. — Это галерея твоих творческих успехов или мужских побед?

— И то и другое.

— Как же ты добиваешься… другого?

— Во-первых, я художник. Фотохудожник! Таких девушки любят. А во-вторых, я знаю элементарные законы физиологии.

— Любопытно?

— Красный цвет стимулирует сексуальное желание. У тебя есть ярко-красное обтягивающее платье?

— Как-то обхожусь.

— А зря. На него мужики просто кидаются. Попробуй.

— На старости лет обязательно воспользуюсь твоим советом. Но ведь на красное так бурно реагирует только мужской организм. Сразу вспоминаются быки на корриде.

— Ошибаешься! Физиологические реакции не зависят от пола. Это на уровне подсознания.

— Теперь я поняла, почему «красные» победили «белых» в Гражданскую войну. За них были женщины, а это основа любой страны. Ты, наверное, встречаешь девушек в алом халате?

— Зачем так пошло! Все проще и естественней. Я сначала фотографирую девушку, а потом сразу иду вместе с ней печатать снимок. Медленно проступающий на бумаге силуэт в тесной жаркой комнате при красном освещении действует неотразимо. Красный свет обволакивает, он везде, девушка купается в нем и сама тянет меня в постель, — гордо заявил Роман. — Так что, будем фотографироваться?

— В другой раз, Ромик.

— Красота — сиюминутное явление, и художник призван зафиксировать ее для вечности.

— Рома — Рафаэль! Или тебе по душе Тициан? Хотя он отдавал предпочтение более пышным формам.

— Каждое время имеет свой эталон женской красоты.

— Это противоречит вашему предыдущему заявлению о вечности, — вмешался в словесную дуэль Заколов. — Зачем фиксировать красоту, которая спустя полвека будет выглядеть неприглядно?

— Тихон — яркий представитель новой формации: логикус сапиенс, — пояснила Тамара.

Но ее слова еще больше озадачили фотографа. Он небрежно отмахнулся:

— Я в насекомых не разбираюсь.

Кушнир прыснула. Заколов извлек фотографию Касымова и твердо перевел разговор в нужное русло:

— Роман, нам нужно увеличить вот этот снимок. Негатив хранится у вас.

Рома повертел протянутую фотографию и обратился к девушке:

— Опять, Томка, в гиблое дело ввязываешься. Мало тебе досталось? Нет, чтобы про хлопкоробов писать или «Малую землю» с «Целиной» восхвалять. Все какой-то хлеб бедному художнику.

— За этим хлебом — большая очередь. А я не люблю в очередях стоять.

— Стоять — ерунда. Важно в заветную очередь попасть.

— Там локтями пихаются.

— Какая недотрога!

— Где негатив? — Тихон назойливо влез между девушкой и фотографом.

Роман безнадежно махнул рукой и кивнул:

— Знал, что не уговорю. Пойдем в лабораторию. Все уже готово.

Под громким названием «фотолаборатория» скрывался переоборудованный совмещенный санузел. Три человека с трудом втиснулись в темную комнатушку, напичканную фотоприборами. Рома плотно прикрыл дверь, снял солнечные очки и включил красный фонарь.

— Вот твой кадр, — Роман щелкнул выключателем фотоувеличителя, и в прямоугольной рамке высветился «седой» Малик Касымов с белыми провалами глаз. — Хотите увеличить весь снимок?

— Достаточно вот это место, — Тихон ткнул в негативное изображение около плеча Касымова.

Роман стал вращать колесико, колба фотоувеличителя поползла вверх по штативу. Постепенно все пространство рамки заняло размытое очертание фотокарточки на стене в квартире Касымова. На ней оператор стоял рядом со странной картиной. Роман выверенным движением подкрутил объектив, и на сером холсте загадочного полотна прорезались белые геометрические знаки.

— Что это за дьявольские символы? — проворчал Роман.

— Я думала, может, ты знаком с таким направлением в искусстве? — вздохнула Тамара.

— Это не Рафаэль.

— Сама вижу.

— И даже не Кандинский с Малевичем.

— Напечатайте, пожалуйста, — попросил Тихон.

Роман положил в рамку фотобумагу, сдвинул на несколько секунд защитный фильтр с объектива и вернул его на место. Фотобумага перекочевала из-под объектива в ванночку с раствором. Роман бережно притопил ее пинцетом. Три пары глаз дружно наблюдали, как на белой карточке проявляются темные полоски и пятна, постепенно сливающиеся в цельное изображение. В нужный момент Роман выловил снимок пинцетом, дал стечь проявителю и опустил карточку в закрепитель. Когда процесс закончился, он включил верхний свет.

— Готово. Теперь я могу рассчитывать на благодарность? — Фотограф гордо нахохлился и вплотную прижался к девушке.

— Спасибо, Ромочка. Ты настоящий друг.

— И это все? — Роман напирал на девушку.

Тамара выскользнула из ванной, Рома последовал за ней.

Оставшись один, Тихон Заколов внимательно разглядывал влажный снимок. Изображение на картине, казавшееся странным узором, распалось на отдельные непонятные символы. Все они были хорошо различимы, и Тихон мог детально их рассмотреть.

В целом картина выглядела так:

Но что это дает? Уголки, квадратики, точки. Как их расшифровать? Да и шифр ли это? Мало ли художников, мечтающих о славе Малевича, изобразившего «Черный квадрат»? Возможно, очередной свихнувшийся неудачник решил стать родоначальником нового направления под девизом: «кубизм» на свалку, даешь «геометризм»!

Тихон постарался перевести картину на привычный язык чисел. 19 точек, 34 знака, 62 угла, 93 отрезка. Он быстро сложил, вычел и перемножил эти цифры в самых разных сочетаниях. Ни один результат не дал даже намека на разгадку.

Тупик.

Заколов сместил взгляд с таинственных символов на фигуру кинооператора перед картиной. Стоит в пол-оборота, внимательный взгляд устремлен на изображение, рука сжимает толстую книжку. В музей с книжкой? Странно, если только это не каталог выставки. Тихон попытался рассмотреть обложку. Какой-то рисунок, часть слова. Слишком мелко и нечетко.

Он вышел из ванной и обратился к Роману, развалившемуся на диване в неизменных солнцезащитных очках:

— Как вы думаете, это может быть фотомонтаж?

— По копии разве определишь, — усмехнулся фотограф, пыхтя сигаретой. — Если бы я видел оригинал. Да и то вряд ли бы сказал однозначно. Касымов — профессионал высшего класса. Для него сформировать такую экспозицию — пара пустяков!

— А можно еще увеличить? Я хотел бы прочесть название книги.

— Зачем мучиться? Пусть Кушнир у Касымова спросит. Видимо, она понравилась старику, раз он так разговорился.

— К сожалению, это нереально, — уклончиво сообщил Заколов.

— Понятно. Старик расстроился после этой истории. Ну-ка, дай сюда! — Роман прищурился на снимок, медленно выпустил два дымных кольца из раскрытых губ и крикнул: — Томка, твой приятель требует от меня невозможного!

— А ты попробуй, Ромчик. Ты же мастер, — ласково попросила девушка, присев рядом и заботливо поправив фотографу прядь волос.

— Только ради тебя, — взрычал Роман, хищно глядя на бедра девушки.

— Тогда вперед.

Фотограф вскочил, притушил окурок и позвал Тихона:

— Эй, ракеты-самолеты, пойдем с народной смекалкой познакомлю.

В ванной Роман сдвинул фотоувеличитель на край столика, сменил объектив на более мощный и направил луч прямо на пол.

— Сейчас посмотрим, что за книжки читает уважаемый Малик Касымов?

Через несколько минут в руках у Заколова был новый влажный отпечаток.

— Вот, разбирайся. Белиберда какая-то.

Тихон жадно всматривался в увеличенное изображение. Касымов держал книжку за верхнюю часть. Ладонь почти полностью прикрывала крупный заголовок из трех строчек. На верхней строке виднелись две первые буквы «СЛ», на средней и нижней последние — «ОГО» и «КА». Судя по размерам букв, на каждой строке помещалось только по одному слову.

— Что там? — Тамара заинтересованно прильнула к Тихону. Ее влажное дыхание коснулось щеки молодого человека.

— Пока не могу понять. — Тихон прикидывал варианты названия, но ничего путного не получалось.

— А мысли есть?

— Например, СЛАВА КРАСНОГО МАЯКА. Ты знаешь какой-нибудь Красный Маяк?

— Нет. Здесь и близко морем не пахнет. Может, КРАСНОГО УГОЛКА? Красные уголки есть на любом предприятии.

— Возможны и другие варианты: СЛИТОК ЗОЛОТОГО ДИСКА.

— Или СЛИВ ТУПОГО ДУРАКА. — Тамара сменила смешливое выражение лица на серьезное и предложила: — Хватит гадать. Надо пойти в библиотеку и посмотреть варианты названий по картотеке.

— Неплохая идея. Но может, тебе что-нибудь подсказывает этот рисунок?

В нижней части обложки четко был виден рисунок: две перекрещенные решетки, словно для игры в крестики-нолики, одна решетка прямая, другая нарисована диагональными линиями.

— Нет. Могу только сказать, что художественные произведения так не иллюстрируют. Это больше похоже на обложку научного издания или книгу о головоломках.

— Нам и предстоит поломать голову.

— Думаешь, книга имеет отношение к тайне?

— Не книга, а фотография в целом. Вот заглянем в библиотеку, и многое прояснится.

— Ой, я совсем забыла. Сегодня выходной и библиотеки не работают.

Фотокарточка высохла. Заколов сложил ее с предыдущей, запечатлевшей загадочную картину, и хотел было убрать в карман, но рука на полпути остановилась, а на лице мелькнула вспышка бодрой улыбки. Он приставил фотографии друг к другу, взгляд целенаправленно переходил с одной на другую, дробя и складывая изображения.

— Кажется, я понял, в чем дело.

— Ты знаешь название книги?

— Пока нет. Но я уверен, книга в руке Касымова появилась неспроста. — Он развернул фотографии к девушке. — Смотри на обложку и картину.

— И там и там странные знаки.

— Не просто странные. Узор на картине состоит из элементов рисунка на обложке!

— Ты думаешь? А точки? На картине много жирных точек, а на обложке их нет.

— Логично. Точки наверняка имеют какой-то смысл.

— Дайте посмотреть, — вмешался Роман. Он повертел снимок и уверенно изрек: — Рисунок на книге не типографский. Его прочертили от руки. Заметна вдавленность, и линии неоднородные.

— Тогда мы точно на правильном пути, — оживился Тихон. — Кажется, я понял, в чем дело. Мне нужны бумага и карандаш.

Заколов вопросительно взглянул на хозяина квартиры. Роман нехотя встал.

— Ну вы даете. Так увлечены, словно клад ищете. Сейчас принесу.

Он направился в соседнюю комнату, но в дверях его остановил стук в квартиру.

— День визитов какой-то, — проворчал Роман, шаркая в прихожую.

Конец ознакомительного фрагмента.