Дату смерти изменить нельзя

Сергей Донской

Письмо, пришедшее на сайт ФСБ, вызвало у чекистов неподдельный интерес. В нем сообщалось, что Северной Кореей готовится тайная операция по извлечению из Японского моря американских атомных бомб, затонувших сорок лет назад. КНДР давно стращает мир ядерным оружием, и, похоже, эти угрозы имеют вполне конкретный характер. Подводную авантюру корейцев следует пресечь. В недрах ФСБ разрабатывается контроперация, ответственным за которую назначается капитан Бондарь. Когда за дело берется Бондарь, можно не сомневаться – задание будет выполнено. Свистать всех наверх!

Глава 4

Корейский сыр с танхончским йогуртом

Роднин наконец отыскал нужный листок бумаги. Поднял его таким образом, чтобы помешать Бондарю заглянуть в текст. Откашлялся. Провозгласил голосом судебного заседателя, зачитывающего приговор:

— У меня в руках результаты твоего медицинского обследования, капитан. Если ты помнишь, то оно проводилось на прошлой неделе. Подозреваю, что на сегодняшний день дела со здоровьем у тебя еще хуже. Уверен в этом. Убежден.

— Я в отличной форме, — упрямо произнес Бондарь.

— Думаешь? — Роднин заглянул в текст заключения. — Вот выдержка из заключения. «Практически здоров, однако в последнее время придерживается совершенно недопустимого образа жизни: по собственному признанию, ежедневно выкуривает около 40 сигарет «Монте-Карло» с повышенным содержанием никотина и выпивает примерно двести граммов крепких спиртных напитков. Судя по остаточному содержанию алкоголя в крови, последняя доза спиртного превышает названную капитаном Бондарем Е. Н. примерно в три раза. В ходе настоящего обследования выявлены настораживающие признаки: язык обложен, давление несколько повышено, в трапециевидных мускулах имеется спазм, прощупываются так называемые «фиброзные узелки»; сотрудник страдает от патологических нарушений сна. Для восстановления прежней формы рекомендуется отдых и умеренность в течение двух-трех недель». — Роднин отложил заключение, оперся ладонями о стол и строго взглянул на Бондаря. — Вот такие пироги, капитан. От себя добавлю: в прошлый раз тебе рекомендовали передохнуть одну-две недели. Хреновый прогресс получается. Не в твою пользу.

Бондарь почувствовал себя так, словно его хорошенько саданули в солнечное сплетение.

— Предвзятое мнение, — только и сумел выдавить он.

— Разумеется, — подтвердил Роднин. — Еще какое предвзятое. А ты хотел, чтобы в Федеральной службе безопасности смотрели сквозь пальцы на то, как один из лучших сотрудников убивает себя? Не дождешься! — Твердая, как доска, ладонь полковника с грохотом опустилась на крышку стола. — Слишком много усилий, времени и денег вложило в тебя государство, чтобы спокойно наблюдать за твоим распадом.

— Вы говорите обо мне, как о каком-то механизме, — угрюмо констатировал Бондарь.

— Пусть так, — заявил Роднин. — Хотя, на мой взгляд, лучше бы ты действительно был механизмом. Серийным роботом, который можно заменить в случае необходимости.

— И отправить на свалку.

— И отправить на свалку!

Начальник оперативного отдела Управления контрразведывательных операций ФСБ РФ умел входить в положение подчиненных, но куда чаще ему приходилось демонстрировать безжалостность.

— Так отправляйте, — тоскливо произнес Бондарь. — Лучше отставка, чем карьера конторской крысы. Я неоднократно обращался к вам с просьбой подключить меня к какому-нибудь оперативному расследованию.

— Что ж, — неожиданно ухмыльнулся Роднин, — считай, что ты своего добился.

— Шутите?

— В этих стенах?

Достаточно было встретиться с немигающим взглядом Дзержинского на фотографии за спиной Роднина, чтобы понять неуместность каких бы то ни было шуток в этом кабинете.

— Я готов, — тихо сказал Бондарь, превращаясь во взведенную пружину. В какой-то мере он действительно был механизмом. Далеко не таким примитивным, как спусковой механизм огнестрельного оружия, но столь же безотказным.

— Готов ты был вчера, — проворчал сдерживающий улыбку Роднин, — когда вылакал пол-литра водки и завалился спать. Надо бы тебя с недельку продержать в карантине, капитан. Для профилактики.

— Не томите душу, товарищ полковник, — взмолился Бондарь. — Я столько ждал настоящего задания! Надоело дурью маяться. Работать хочу. Как прежде.

— Хм. Взять с тебя подписку, что ли?

— Дело настолько секретное?

— Подписку о том, что ты возвращаешься к нормальному режиму, — охладил пыл подчиненного Роднин. — Никаких возлияний в свободное время. Что касается курева…

— Вы хотите, чтобы я бросил курить? — ужаснулся Бондарь.

— Ты меня уж совсем за деспота держишь, капитан. Травись на здоровье…

— Спасибо.

— Но в меру, — закончил мысль Роднин. — Полпачки в день, чтобы уши не пухли. И баста. — Он выложил перед собой тощую папочку, прикрыл ее название рукой и хитро улыбнулся. — Даешь слово?

Бондарь задумчиво поскреб подбородок:

— Сначала хоть намекните, что за дело. Если опять контрабанда двадцати семи тонн обогащенного урана, то сойдемся на двадцати сигаретах в день.

— Торгуемся, значит? — усмехнулся Роднин.

— Время такое, товарищ полковник. Рыночные отношения кого угодно торговаться научат. Взять хоть Государственную Думу или Кабинет Правительства, так там с утра до вечера…

— А-атставить!

— Есть, отставить! — осекся Бондарь.

— Возможно, — понизил голос Роднин, — в этой папке хранится кончик ниточки, которая позволит нам распутать клубок самого опасного террористического заговора, который когда-либо угрожал человечеству.

«Не слишком ли сильно сказано?» — подумал Бондарь.

— Вот как? — произнес он вслух. — Кто-то собирается отпраздновать годовщину одиннадцатого сентября?

— Все может обернуться гораздо хуже, — заверил Роднин. — Если факты, изложенные здесь, — он погладил закрытую папку. — Если факты, изложенные здесь, подтвердятся, то впору бить тревогу в общепланетарном масштабе.

— В общепланетарном? — повторил Бондарь, как бы пробуя определение на вкус. Судя по скептической гримасе, оно показалось ему не слишком уместным.

— Это не преувеличение.

— Да-да, конечно, товарищ полковник.

— Речь идет, — Роднин не спеша открыл папку, — о ядерном шантаже.

— Та-ак…

Бондарь почувствовал холодок, ползущий вдоль позвоночника. К охотничьему азарту примешивался подсознательный мистический ужас, свойственный всем людям, детство которых прошло в обстановке ожидания атомной войны. В конце семидесятых она вполне могла стать реальностью, и только постепенная разрядка отношений между СССР и США свела вполне реальную угрозу к минимуму. Но новое время бросило человечеству новые вызовы. Разведывательные службы всех стран с замиранием сердца ждали дня, когда в мире объявится новая террористическая организация, располагающая самодельным или похищенным у армии ядерным оружием. Неизвестные в мешковатых одеждах с масками вместо лиц. Они запишут свой ультиматум на видеокамеру, после чего распространят кассеты по разным телекомпаниям. И тогда станет ясно, что Земля находится на грани катастрофы. Апокалипсис, описанный древними, покажется детской сказочкой.

Один подобный теракт породит цепную реакцию. Какие-нибудь неприметные серые человечки станут оставлять сумки в камерах хранения, в поездах, машинах, школах, на фабриках и стадионах, среди больших скоплений народа и вблизи от объектов стратегического значения. Бомбы с атомной начинкой станут использовать не только террористы, но и маленькие нищие государства, не говоря уже о тех, где существуют диктаторские или профашистские режимы. Вслед за шантажом и вымогательством последуют первые взрывы, а дальше пошло-поехало.

— Такие поползновения, — сказал Бондарь, — надо пресекать в корне. Давить угрозу в зародыше.

— Согласен, — кивнул Роднин.

— Ядерный шантаж, надо же, дожили… С кем мы имеем дело?

— Со многими неизвестными, капитан. Как обычно.

— Откуда у этих ублюдков ядерное оружие? — нетерпеливо спросил Бондарь. — Они создали «грязную» бомбу, о которой так долго говорили силовики?

— А зачем мараться? — задал встречный вопрос Роднин.

— Кому-то удалось умыкнуть боеголовку с военной базы?

— Опять не угадал. Скажи-ка мне, тебе доводилось слышать о потерянных Соединенными Штатами атомных бомбах?

— О потерянных атомных бомбах? — Бондарь повел головой из стороны в сторону. — Мне такое и в страшном сне не могло привидеться.

— Ну да, ты ведь поздновато родился, — сочувственно кивнул Роднин. — А в мое время америкосы постоянно что-нибудь теряли. Такие, понимаешь, рассеянные с улицы Бассейной. — Роднин добродушно хохотнул, хотя взгляд его преисполнился застарелой ненависти. — В 1956 году, например, американский бомбардировщик случайно, слышь, капитан, случайно сбросил две атомные бомбы во время проведения тренировочного полета над Средиземным морем. По-моему, даже фильм про это сняли. — Роднин потер лоб. — «День, когда всплыла рыба», кажется, так.

— Атомные взрывы в Средиземном море? — опешил Бондарь. — Это что-то новенькое.

— Бомбы были без запала. При падении могла взорваться только тротиловая начинка, а не сам плутоний. В общем, атомная бомба похожа на обычную. — Роднин изобразил руками нечто обтекаемое. — В носовой части у нее тротил, а в хвосте плутоний. Между двумя отделениями — отверстие, куда, как пробку, вставляют запал. Бомбы ударяются оземь, взрывается тротил, и от него, через запал — плутоний.

— Их нашли? — быстро спросил Бондарь.

— Неизвестно. Официальные экспедиции — нет. Но если подобные игрушки однажды попадут или уже попали в руки экстремистов, то…

Не закончив фразу, Роднин многозначительно посмотрел на Бондаря. Тот пробормотал, глядя в пустоту невидящими глазами:

— Любой специалист способен заменить отсутствующий запал взрывателем с часовым механизмом. Бомбу укладывают в кузов грузовика, отвозят в намеченное место и включают таймер.

— В пятидесятые годы итальянцы ужасно боялись, что однажды так и случится, — сказал Роднин. — Шутка у них появилась. Мол, на самом деле, последний день Помпеи был предпоследним.

— Черный юмор.

— Куда уж чернее.

— И часто такое случалось? — спросил Бондарь.

— После ЧП у берегов Сардинии с завидной регулярностью, — ответил Роднин. — В КГБ даже решили, что американцы проводят некую коварную операцию. Делают вид, что теряют бомбы, а на самом деле сбрасывают их в заранее намеченных точках. Чтобы однажды обойтись без всяких самолетов и ракетоносителей. Окружить Евразию кольцом из ядерных зарядов, а в час «Х» рвануть их одновременно. — Роднин красноречиво вскинул руки. — В стане врага паника, смятение. Эффектное начало атомной войны, а? Никто не понимает, кто и откуда наносит удары, а тем временем наносятся все новые и новые — уже с воздуха.

— Жутковатая картинка получается, — согласился Бондарь.

— К счастью, только картинка. Когда в 1958 году американский летчик уронил атомную бомбу в свою же речку Саванна, стало ясно, что это просто трагическая случайность. Америкосы тогда поголовно заболели медвежьей болезнью, все ждали, когда штат Джорджия взлетит на воздух.

— Но все это дела давно минувших дней, верно? — Бондарь вопросительно взглянул на увлекшегося начальника. — Сейчас никто не проводит тренировочные полеты с атомными бомбами на борту. Об утерянных ракетах мне тоже слышать не доводилось.

— Так-то оно так, — сказал Роднин, — да нам вроде привет из прошлого. Эхо «холодной войны». — Он мельком взглянул на первую страницу открытого дела и заговорил изменившимся, деловитым тоном. — Прошлый век, одна тысяча девятьсот шестьдесят пятый год. Американский бомбардировщик, взлетевший с авианосца «Тикондерога», выронил две атомные бомбы в Японском море. Они, к счастью, не взорвались, но так и не были найдены, несмотря на проведенные поисковые операции. Где они сейчас и в каком состоянии, неизвестно.

— Японское море большое, — заметил Бондарь с притворным безразличием.

— Карту России помнишь? — так же равнодушно осведомился Роднин. — Есть такой край, Приморский называется. Он расположен в самой южной части Дальнего Востока на берегу Японского моря. По суше граничит с Китаем и Северной Кореей, по морю с ними же плюс с Японией.

— Вы хотите сказать, что бомбы упали в наших водах?

— Не хочу, капитан. Совсем не хочу. Однако приходится признать, что такое могло произойти.

— Погодите, — нахмурился Бондарь. — В шестидесятые годы наша ПВО работала как часы. Над территорией СССР птица не могла пролететь незамеченной, не то что иностранный бомбардировщик.

— Я тоже так думал, — признался Роднин. — Но, когда поступил сигнал, на всякий случай кое-что проверил. И выяснил одну любопытную деталь.

— Какую? — быстро спросил Бондарь.

— Вплоть до середины восьмидесятых годов Советский Союз, а до него дореволюционная Россия не имели четко обозначенной государственной границы с Кореей. — Отчеканив эту фразу, Роднин подался вперед, навалившись грудью на стол. — Соображаешь? Конвенция пятьдесят седьмого года не определяла, какую конкретно линию должны охранять наши пограничники, а какую — корейские. Граница между территориальными водами была условная, над Японским морем существовал ничейный коридор шириной 12 миль.

— Примерно 22 километра, — прикинул Бондарь. — Знатный коридорчик. Было где разгуляться.

— Вот американцы этим и пользовались, — подытожил Роднин. — Летали чуть ли не у нас над головами.

— С атомными бомбами. Вы сказали, поступил какой-то сигнал?

— Поступил.

— Хотелось бы ознакомиться.

— Нет ничего проще. — Роднин вытащил из папки страницу и протянул ее Бондарю. — Это распечатка электронного послания, поступившего вчера на официальный сайт нашего ведомства. — Письмо анонимное. Специалисты отследили адрес отправителя, но это нам почти ничего не дает. Неизвестный воспользовался одним из полутора десятков компьютеров владивостокского интернет-клуба. За сутки там бывает до трех сотен посетителей. Конечно, наши коллеги из Приморского управления роют дальше, но шансы выйти на отправителя ничтожны.

— Не согласен, — возразил Бондарь. — Я успел пробежать первые строки и могу предположить, что писавший — мужчина средних лет, довольно грамотный, эрудированный. Разве часто такие появляются в интернет-клубах? Да он бы выделялся в толпе подростков как белая ворона! Его наверняка приметили бы и запомнили.

— Я сделал аналогичный вывод, — сообщил Роднин. — И тоже ошибся. Мужчина средних лет вчера в клубе не появлялся. Что это значит?

— Заранее написал письмо, а потом поручил отправить его кому-то другому, — задумчиво пробормотал Бондарь.

— Вот видишь, как все не просто, — вздохнул Роднин. — Но ты читай, читай. Хочу услышать твои соображения по этому поводу.

— Есть, читать, товарищ полковник.

Бондарь перевел взгляд на лист бумаги. Четкие печатные буквы сложились в строки, строки — в абзацы, абзацы — в текст. А в висках застучали тревожные молоточки.

Руководству ФСБ России. Срочно.

Обращаюсь к вам, чтобы предотвратить готовящееся преступление. Надеюсь, вы отнесетесь к моему сообщению со всей ответственностью.

Точная дата мне не известна, но в период между 1964 и 1967 гг. вдоль юго-восточной границы СССР совершил учебный полет самолет ВВС США с двумя атомными бомбами на борту. Речь идет о «Стражнике» — такое название носил бомбардировщик «Б-52». Серийные номера бомб: «MOS 645» и «MOS 692».

— Данные сходятся? — рассеянно поинтересовался Бондарь.

— Частично, — ответил Роднин. — На самом деле номера бомб этой серии значительно длиннее. Но указанные буквы и цифры присутствуют, мы проверяли.

— Ага.

…Самолет выполнял ночной полет над нейтральными водами Японского моря, двигаясь от Корейского пролива на северо-восток вдоль побережья СССР. Насколько мы знаем, это был плановый вылет по программе НАТО. На борту находились пять человек экипажа и один наблюдатель.

— Обращаю ваше внимание, — сказал Бондарь, щелкая по странице с текстом. — Сначала написано: «дата мне не известна»; потом: «насколько мы знаем». Интересно, автор нечаянно оговорился или проговорился?

— Вопрос к Зигмунду Фрейду, — проворчал Роднин. — Не отвлекайся, капитан. Анализировать потом будешь. Пока что вникай.

— Да вник я, товарищ полковник. Могу повторить по памяти.

— Я тоже могу повторить по памяти.

— И вы серьезно относитесь к этой писульке? — спросил Бондарь, откладывая бумагу. — Какие-то злоумышленники отыскали утерянные американцами бомбы и собираются воспользоваться ими? Но на какой глубине лежат гостинцы дядюшки Сэма? Два километра? Три? Японское море глубокое.

— Местами, — возразил Роднин. — В непосредственной близости от залива Петра Великого, где произошло ЧП, масса островов, банок, отмелей. История, конечно, темная, но во многом правдоподобная. Тот полет указанного самолета действительно имел место. — Роднин позволил себе слегка ослабить узел галстука. — Когда это случилось, нашей разведке удалось раздобыть секретный доклад Марка Льюисона, натовского наблюдателя, командира эскадрильи Британских Королевских Военно-воздушных сил. Все сходится. Кроме того, к делу приложена выписка из журналов боевых дежурств двух наших подразделений ПВО. — Роднин многозначительно похлопал по тощей папке. — За самолетом наблюдали, вели его от самого Корейского полуострова. Когда нарушитель вплотную приблизился к нашим водам, была объявлена боевая готовность.

— Почему же американца не сбили? — удивился Бондарь.

— За несколько секунд до пуска ракет он резко изменил маршрут, набрал высоту и ушел к берегам Японии. Попытки связаться с экипажем по радио ничего не дали, «Стражник» исчез с экранов наших радаров. На последующий официальный запрос Пентагон и НАТО дали абсолютно одинаковые разъяснения. Самолет сбился с курса, просим извинить за причиненные неудобства.

— Н-да, хорошенькие неудобства, — пробормотал Бондарь, водя пальцем по рубцу на подбородке. — Почему оброненные бомбы не искали тогда? Где их искать теперь?

— Тогда генсек Брежнев распорядился забыть об инциденте, — пояснил Роднин. — Он совсем недавно сменил Никиту Сергеевича, и в его памяти были свежи воспоминания о Карибском кризисе, когда мы чудом избежали ядерной бойни со Штатами. Хрущевская агрессивная политика не устраивала Центральный Комитет. Все хотели мирной спокойной жизни.

— Отыщи мы тогда бомбы, пришлось бы идти с американцами на конфронтацию, — кивнул Бондарь, — понимаю. А потом? Позже?

— А потом суп с котом, — отрезал Роднин. — Сначала застой, затем ускорение, затем перестройка. Тебе краткий курс истории государства Российского прочитать, или сам сообразишь?

— Ладно, обойдемся без экскурсов в прошлое. Что мы имеем на сегодняшний день? — Бондарь уселся поудобнее. — Автор утверждает, что группа неизвестных лиц обнаружила бомбы и намеревается поднять их со дна для тайной передачи правительству Ким Чен Ира. Это вызывает у меня сомнения. Масс-медиа чуть ли не ежедневно трубят о том, что Северная Корея давно обладает ядерным оружием. Стоит ли игра свеч? Зачем Ким Чен Иру допотопные атомные бомбы, когда его страна обладает развитыми ракетными технологиями? Я недавно читал меморандум ЦРУ по этому поводу, — припомнил Бондарь. — В нем утверждается, что северокорейские ракеты в состоянии нанести удар по территории США.

— Блеф, шулерство, — отмахнулся Роднин. — Корейцы просто берут Америку на пушку. Парни из ЦРУ прекрасно знают это, но подыгрывают Ким Чен Иру.

— Зачем?

— Лоббируют интересы Пентагона. Ах-ах, господин президент, ах-ах господа конгрессмены, срочно нужны деньги для предотвращения военной угрозы! Те, в свою очередь, тоже прикидываются, будто ужасно обеспокоены демаршами Северной Кореи. — Роднин невесело усмехнулся. — Ким Чен Ир дает им формальный повод для вооруженного вмешательства.

— Опасная игра, — заметил Бондарь.

— И крайне грязная. Смотри, что получается, капитан. Допустим, американцы повышают цены на топливо, поставляемое на Корейский полуостров. Корейцы тут же объявляют, что запускают законсервированные ранее ядерные реакторы. Потом Буш, к примеру, причисляет КНДР к «оси зла», на что следует обещание провести испытания ядерного оружия. И т. д. и т. п.

— Бесконечный политический сериал, — хмыкнул Бондарь.

— Именно так, — согласился Роднин. — Но заметь, постепенно Северная Корея начинает терять инициативу. Вороны шарахаются от огородного пугала лишь до тех пор, пока не убедятся в его беспомощности.

— Ким Чен Ир — не пугало.

— Чтобы доказать это, ему позарез необходимо произвести хотя бы небольшой ядерный взрыв.

— Вот, значит, зачем ему понадобились атомные бомбы, — протянул Бондарь.

— Ну, пока что это лишь мои, наши предположения, — напомнил Роднин. — Они требуют либо подтверждения, либо опровержения. Хороши же мы будем, если поднимем шум на весь мир, а в итоге окажется, что автор письма — пациент психиатрической клиники.

— Нельзя исключать также вероятность банального розыгрыша.

— Разумеется. Короче говоря, игнорировать письмо нельзя, но и выставить себя в дурацком свете мы тоже не имеем права. Требуется тщательнейшая проверка. Не забывай, капитан, бомбы находятся на нашей территории.

— Если они существуют, — вставил Бондарь.

— Американцы спят и видят, как пригвоздить нас к позорному столбу, — продолжил мысль Роднин. — Стоит им проведать, что бомбы попали в Северную Корею из России, как нас тут же обвинят в пособничестве международному терроризму. Одних только туманных слухов об этой истории хватит, чтобы потом отмываться до скончания века. Вот почему мы решили не проводить полномасштабное расследование. Сначала нужно хорошенько прощупать почву. И это сделаешь ты, Женя.

— Какое-то дурацкое задание, — посетовал Бондарь. Поскольку начальник отдела обратился к нему по имени, он мог позволить себе быть предельно откровенным. — Я чувствую себя героем дешевого шпионского романа в духе Джеймса Бонда. — Ядерная угроза, письмо, тайная встреча с его отправителем. Почему он выбрал корейский ресторан?

— Сие неведомо, — развел руками Роднин. — Могу предположить, что корейский ресторан выбран не случайно. Во-первых, такой приметный посетитель, как ты, сразу бросится в глаза присутствующим. Так проще установить за тобой слежку.

— А во-вторых?

— А во-вторых, если информатор обладает азиатской наружностью, то попробуй вычисли его в корейском ресторане.

— Логично, — согласился Бондарь, возвращая полковнику письмо.

Роднин аккуратно вставил бумажную страницу на место, закрыл папку и передал ее через стол со словами:

— Ознакомишься и вернешь. Вылет во Владивосток завтра. Оружия не брать, с коллегами из областного управления без согласования со мной в контакт не вступать. Командировочные и билеты получишь у Алтынниковой, я распорядился. Вопросы есть?

— Последний, — сказал Бондарь.

— Выкладывай.

— Насколько я понимаю, меня опознают в ресторане по заказу. Корейский сыр с танхончским йогуртом, хм. — Бондарь криво улыбнулся. — Я обязан пробовать это сомнительное блюдо, или позволите воздержаться? По правде говоря, азиатская кухня мне не внушает доверия. Зальют йогуртом всяких там букашечек-таракашечек, а я расхлебывай?

— На этот счет можешь не беспокоиться, — улыбнулся в ответ Роднин. — Ни сыра, ни йогурта тебе не подадут.

— Откуда вы знаете?

— Корейцы не употребляют в пищу кисло-молочные продукты. Корейского сыра не существует в природе. — Улыбка Роднина просветлела еще сильнее за счет обнажившихся золотых коронок на боковых зубах. — Если тебя и накормят во время беседы, то всего лишь пловом из собачатины или ухой из рыбьей чешуи. Потом поделишься впечатлениями, капитан. Давно хочу понять, почему это все помешались на корейских и японских ресторанах? Чем их там кормят, что они туда толпами валят?

— Ну спасибо, товарищ полковник, — помрачнел Бондарь, — спасибо.

— На здоровье, капитан, — ответил Роднин, не сморгнув глазом. — И не забудь про наш уговор насчет алкоголя и никотина.

— Эх, если бы я знал, в чем будет заключаться мое задание!

— Теперь вы знаете, товарищ капитан, — очень сухо и официально произнес Роднин, давая понять, что аудиенция окончена. — Приступайте к выполнению.

Бондарь молча поднялся, пересек кабинет, держа тощую папку в руке, и вышел, прикрыв за собой дверь так аккуратно, словно она была стеклянной. Только его выдержка уберегла дверь от неминуемых повреждений. Поистине героическая выдержка.