Зловещий аромат нефти

Сергей Зверев, 2009

Бывший российский морпех Михаил Самсонов служит в Иностранном легионе под именем Мишеля Мазура. Его перебрасывают на юг Ирака, чтобы он вместе со своим подразделением обеспечивал безопасность российских геологоразведчиков, занимающихся поиском нефтяных месторождений. Но враг не дремлет – кое-кому присутствие российских нефтяников в регионе что кость в горле. Сформирована террористическая группа, перед которой поставлена задача любой ценой скомпрометировать россиян, чтобы затем выдавить их из Ирака. Для начала террористы нападают на лагерь геологов и захватывают заложников. Среди пленников оказывается и сестра Мишеля. Мазур понимает, что гуманными методами людей не освободить, и использует свой способ расквитаться с террористами...

Глава 3

Просторные забайкальские степи тянулись на восток на многие километры. Только далеко на севере зубчатой грядой возвышался лес. Именно там, на границе степи и леса, еще в тридцатые годы прошлого столетия был построен небольшой исправительно-трудовой лагерь. Судя по тому, что из коричневой трубы кочегарки валил черный дым, а из собачьего питомника доносился лай — учреждение до сих пор использовалось по назначению. Утренний иней блестел на колючей проволоке. На вышках, прислонившись спинами к стенке, несли службу осоловевшие часовые.

В кочегарке две тяжеловесные женщины в халатах мышиного цвета, чередуясь, подкидывали массивными лопатами уголь в топку.

— Пусть девочки поплюхаются, — сказала одна.

— И почешутся, — улыбнулась вторая.

За стеной котельного помещения располагалась банная комната, выложенная кафельной плиткой. Две тусклые лампочки, заключенные в толстые плафоны под согнутой решеткой, освещали обнаженные силуэты женщин, укутанные во влажные облака пара. Женщины по очереди подходили к большим медным кранам, из которых бесконечным потоком лилась горячая и холодная вода. Наполняли пластмассовые тазики и отходили, каждая к своему месту на деревянных лавках.

Одна из заключенных поставила розовый тазик под струи воды и театральным жестом ладони провела по массивному крану холодной воды.

— А я люблю, чтобы был погорячей, — хмыкнула не столько толстая, сколько ширококостная «матрона».

Она то и дело обливалась водой из своей посудины и без очереди подходила к кранам.

Две тетки, мывшиеся рядом с ней, громко заржали, оценив шутку «матроны».

Под льющиеся струи воды поставила свой тазик коротко стриженная брюнетка, худощавая, с фигурой девочки-подростка, точеной, правильно сложенной и явно привлекательной для мужского глаза. Движения худощавой брюнетки были резкие, но выверенные. Острый, оценивающий ситуацию взгляд ее темно-зеленых глаз свидетельствовал об упрямом характере.

Она набрала воды, чуть больше половины тазика, и аккуратно, чтобы не поскользнуться на плитке, понесла посудину к дальнему углу банной комнаты. Проходя мимо «матроны», она сделала шаг в сторону, хотела тихонько обойти. Но матрона резко выставила ногу так, что брюнетка споткнулась, опрокинув тазик.

— Не видишь, лошадь, куда прешь! — рявкнула «матрона».

— Извините, — вежливо произнесла брюнетка.

От столкновения «матрона» уронила мочалку — кусок грубой ткани с двумя короткими веревками по краям.

— Подняла, быстро! — крикнула «матрона».

Чтобы замять конфликт, брюнетка потянулась за мочалкой, но «матрона» двумя руками толкнула ее:

— Ненавижу суку!

Брюнетка, еле сдерживая злобу и обиду, подняла мочалку, но потом, увидев прищуренную рожу своей обидчицы, резко, с разворота, хлестнула по мясистому телу «матроны». Хлястик мочалки наискосок прошелся по ее щеке, а сама «мякоть» мочалки ляпнула ее по шее и отвислой, с малиновым соском груди.

Тут же тетки подскочили к брюнетке.

— Не надо, я сама, — прохрипела «матрона».

Брюнетка не стала ждать, пока «матрона» замахнется широкой ладонью, и сама врезала ей звонкую пощечину.

* * *

Небольшая, но уютная комната со стенами, окрашенными в желтый цвет, была вся сплошь заставлена горшками с фикусами. В кожаных креслах сидели грузная Вера Анатольевна в военной форме и мужчина в штатском. Перед ними на журнальном столике дымились две чашки с кофе. Там же стояли голубое блюдечко с крекерами и красная пепельница в виде сердца. Пепельница вся была утыкана окурками с полоской яркой помады на фильтре. На этом же столике возвышалась стопка запыленных папок. Вера Анатольевна и ее гость курили «Мальборо».

— Знаете что, Артур, я, конечно, могу вам помочь. Но удивляет одно: как после стольких лет вы здесь, на краю земли, обнаружили наше учреждение и меня, — она улыбнулась, задрав пухлую верхнюю губу, из-под которой блеснули золотые зубы.

— Мы своих людей не забываем, — улыбнулся ей в ответ Артур.

Он выпустил клуб дыма и посмотрел на монитор. На запорошенном черными точками экране было видно, как «матрона» что было силы ударила кулаком в плечо брюнетку.

— К нам иногда приезжает инспекция, вот видеокамеру попросили поставить, — официальным тоном произнесла Вера Анатольевна. — Зона-то женская, всякое бывает. Особенно в банный день.

— Да-да, но от смертельных случаев никто не застрахован, — вкрадчивым голосом сказал Артур.

— Они тут иногда умирают. Сердечные приступы, суициды. Плюс — несчастные случаи на производстве. Главное, чтоб не пищевое отравление… Вот тогда, мама дорогая, — санэпидемстанция, столичные комиссии. А так, если проверка из области… всегда договориться можно. Главное — грамотно по документам провести.

— Тела востребуют? — деловито спросил Артур, — Особенно родственники…

— Не всегда. Мороки много. А если и востребуют, то получают закрытый металлический гроб. Ну а совет, что тело разложилось и вскрывать гроб нельзя, действует безотказно.

Артур глубоко затянулся табачным дымом.

— У этих, — продолжала Вера Анатольевна, кивнув на стопку папок, — и родственников-то нету. Мы подобрали…

— А вдруг кто объявится? — засомневался Артур.

— Навряд ли, — покачала головой начальница.

На экране, матрона, прижала брюнетку своим массивным телом к кафельному полу, та начала задыхаться…