АМБА

Сергей Казанцев

Длительный запой Ильи рушит всё, о чём он раньше мечтал. Желание исправить свои ошибки, помириться с женой, заставляет Илью уехать подальше от цивилизации, в тайгу, где он сможет остаться один на один с собой, чтобы победить болезнь под названием алкоголизм. Но встреча с исполинским тигром-людоедом, обладающим не только невообразимой силой, но и чуждым человечеству разумом, вовлекает Илью в смертельное противостояние человеческого ума и древнего духа леса во плоти. Книга содержит нецензурную брань.

Зимовьё

Буран, служивший верою и правдой вот уже как двадцать лет, и в этот раз не подводил. Ревя как ненормальный на всю округу, тянул сани и своего наездника через буреломы, снежные завалы, образовавшиеся на старой, заросшей, теперь непроходимой леспромхозовской дороге. За три часа пути, Илья изрядно замёрз, но остановиться, чтобы погреться не решался, хотел затемно успеть попасть в избушку, которую ещё протопить нужно, обжиться.

Доехав до разрушенного временем и паводками деревянного моста, он осторожно спустился к горной речке, которая была покрыта льдом. Как можно быстрее пересёк её, но не решаясь дальше передвигаться по льду, продолжил движение по свежему снегу вдоль реки, объезжая деревья. Скорость значительно упала, но это был единственный путь, чтобы добраться до избушки в тайге.

Через реку по льду, покрытому снегом, испуганные звуком Бурана, сорвались кабаны. Передвигаясь гуськом за крупным секачом, пробивающего через глубокий снег тоннель, бежали пять самок, за которыми следуя по пятам, не отставая, морда к хвосту семенили поросята, уже потерявшие свои полосы по бокам, покрытые шерстью, как и взрослые. Илья остановился, приподнялся на затёкших ногах, с наслаждением разглядывая животных. Алкогольное опьянение давно прошло, а из-за свежего морозного воздуха, боль в висках, общее ухудшение в организме так и не наступило. Лишь хотелось пить. Взяв с ветки снег, Илья отправил его в рот, скривившись от того, что свело зубы от холода. В этот момент Илья чувствовал себя счастливым, здоровым и полным сил, несмотря на то, что ужасно замёрз. Кабаны, добравшись до другого берега, продолжили движение вверх на сопку. Проводив их взглядом, он продолжил движение.

Как не торопился Илья, но добрался до жилья лишь под жёлтым светом фары Бурана, сильно замершим. Не глуша двигатель, направив свет на дверь зимовья, Илья приступил к откапыванию сперва самой двери и крыльца от снега, который засыпал её почти наполовину, затем поиску ключа от замка, висевшего на двери. Он сам в прошлом году прятал ключ под крыльцо, завернув предварительно в целлофановый пакет. Несмотря на это поиски затянулись, скользкий целлофан никак не попадался под руку, хотя он уже докопал до чёрной замерзшей земли.

Он точно помнил, как и куда спрятал злополучный ключ, но камня, которым он придавил свёрнутый целлофан, а также самого ключа под крыльцом не было. Озадаченно уставившись на висячий амбарный замок, Илья обратил внимание на низ двери. Очистив её от снега ногой, сразу приметил, что деревянные доски, из которых она была сколочена, сильно погрызены, исполосованы мощными и крепкими когтями. Стало понятно, что к зимовью, ещё осенью скорей всего, приходил косолапый в надежде раздобыть внутри, что-нибудь съестное. Но так как окна в этой избушке были сделаны специально высокими и узкими, всего в ладонь шириной, как раз для таких случаев, мишка попытался разгрызть низ входной двери, как это делают собаки. Толстая дверь легко выдержала натиск косолапого, отправив его восвояси ни с чем. Но мишка наверняка перед уходом порылся под крыльцом, выгребая оттуда землю вместе с ключом, завернутым в необычный для мишки целлофан, пахнущий хлебом или, что там лежало до этого. Значит, ключ может быть где угодно под толстым слоем снега. Найти ключ в радиусе двух метров, а может и дальше не представляется возможным, тем более в зимнее время, но в избушку нужно как-то попасть.

Замок представлял из себя старое, произведённое ещё в советское время металлическое изделие, обильно смазанное солидолом, чтобы не заржавел в вечно влажном лесу. Накинут замок на две кованые скобы, забитые одна в бревно косяка, другая в доски двери. В двери скоба прошла насквозь сразу две доски и концы её тщательно загнуты, Илья их сам загибал кувалдой, так что не вырвешь при любом желании, легче разрушить древесину вокруг, но косолапый уже пытался. Скоба в бревне забита почти на всю длину, а это примерно сантиметров десять, тоже сидела прочно, но с ней хотя бы был шанс на то, что с помощью рычага её удастся вытащить.

Взяв толстую жердь Илья долго пытался просунуть деревяшку между бревном зимовья и металлом скобы, расстояние оказалось слишком узким, а удары дерева о металл ни к чему не привели. В ящике с инструментами, все ключи были слишком мелкими, для такой грубой операции, предназначались, лишь для ремонта самого Бурана. Размотав верёвки на тенте саней, полез на самое дно нарт, там лежал весь тяжёлый инструмент в виде охотничьего топора для разделки, колуна для дров, пилы, молотков с гвоздями, небольшая кувалда. Нащупав длинное древко колуна, Илья с трудом вытащил его, размотал тряпки, в которые он был замотан и пошёл вытаскивать скобу.

Пальцы изрядно замёрзли и не желали шевелиться. Борясь с ознобом, Илья вставил лезвие топора в узкую щель и потянул ручку на себя. Раздался треск древесины, и скоба поддалась, вышла на несколько миллиметров. Как говорят — главное стронуть с места, а дальше само пойдёт. Перехватившись поудобнее и запихав лезвие глубже под скобу, Илья опять потянул на себя, скоба пошла легче, а через пять минут один конец скобы полностью вышел из кругляка бревна, освободив дверь от замка.

Заглушив двигатель Бурана, перетаскав имущество из саней в дом, занеся по пути две внушительные охапки дров внутрь, закрыв дверь на засов, Илья принялся обживаться в стылом доме, напоминающем дом лешего с низким потолком. Прежде всего заправил керосинку, повесил её в углу над столом, поджёг, приступил к растопке печки, сваренной из куска толстой трубы. Как только внутри затрещал огонь, пожирая мёрзлые дрова, взялся за окна, верней за их узкими подобиями над потолком. Прежде чем покидать зимовьё, Илья вынул рамы с натянутой на них плёнкой, чтобы дом не сырел и постоянно проветривался, дышал. Был, конечно, в этом минус: через узкие окна в жильё летом легко попадали насекомые, мелкие животные, птицы, некоторые из них селились в безопасности брошенного на лето домика, но зато не заводилась вездесущая плесень. Рамки с плёнкой легко встали на место, после чего Илья их закрепил с помощью согнутых гвоздиков, прибитых к брёвнам, просто повернув их. В доме сразу стало теплее, холодный воздух снаружи перестал поступать внутрь.

Выкинув в печь собранную паутину со всех углов, два осиных гнезда, Илья застелил топчан из досок, на котором ему предстояло спать ближайшие месяцы. Открыв столитровую металлическую бочку, хранившую от грызунов и насекомых внутри зимовья посуду, инвентарь для разделки и обработки шкур, продукты долгого хранения, разложил все по полкам, повесил на специально отведённые места, освобождая бочку. В неё предстояло натаскать снега, чтобы он таял внутри тёплого помещения, обеспечивая водой для хозяйственных нужд. Воду для готовки и чая Илья обычно брал из горной речки, расположенной в двух шагах от зимовья, она намного лучше подходила для нужд кухни, в ней присутствовали необходимые минералы, в отличие от талой после снега воды.

Небольшое помещение быстро прогрелось от тепла горящих дров, и Илья, раздевшись, сбросив с себя тяжёлую одежду, захлопотал по хозяйству. В первую очередь поставил чайник на печку, сполоснув его и залив привезённой водой. Желания в темноте идти к горной речке не было. Готовить что-либо мешала простая лень, и он, пока не закипел чайник, вынул из своего бывалого рюкзака трёхлитровую банку с салом, лук, дешёвую кильку в томате, пожалев, что так и не купил хлеба.

Терпкий, горячий чай сразу согрел внутренности, придал бодрость, причастность к чему-то значимому. Илья вяло съел пару кусков замершего сала, подцепил вилкой превратившихся в фарш в томате кильку и занялся разбором, подготовкой к охоте капканов. С собой он взял всё, что было, второпях закинув в сани два мешка из-под сахара забитые капканами. Некоторые из них пришли в негодность по выслуге лет, другие требовали починки, вот это и нужно было выяснить, чтобы не заниматься этим на морозе, не таскать с собой лишнюю тяжесть. Вывалив на пол из необтёсанных досок все капканы, что были, приступил к их распутыванию, изредка прикладываясь к остывающему чаю. Хорошие — в одну сторону, что требуют ремонта — в другую, совершенно не пригодные — назад в мешок.

Закончив с сортировкой капканов, налил себе ещё чайку из чайника, весящего над печкой, чтобы был всегда горячим. Ремонт требовался всего трём капканам, ими он занялся, вооружившись двумя пассатижами. Где-то подогнуть, а в каких-то местах, наоборот, выгнуть, затем проверка, зарядить капкан проверить на чувствительность во время прикасания к сторожку³, если требовалось, брался вновь за пассатижи. Подготовив таким образом семьдесят восемь капканов полностью готовых к работе, занялся приманкой.

Приманка в наличии была, но не очень хитрой. Как только будет поймана первая добыча, то он, конечно, приготовит забористую, такую, от которой ни один зверь не откажется, а пока придётся довольствоваться посоленными куриными потрохами, замороженными им во время забоя на зиму бройлерной птицы. Приваду⁴ нужно было рассортировать на более мелкие части, как раз, чтобы одна такая часть пошла в один капкан. Вооружившись пакетами и ножом, Илья приступил к грязному делу. Глаза бояться, а руки делают, так приманка вместе с подготовленными капканами была уложена в охотничий рюкзак.

Осмотрев охотничьи лыжи, проверив мех на них, Илья остался довольный ими и приступил к чистке ружья, продолжая попивать чай и доедать томатный рыбный фарш. Одиночество, тихое потрескивание дров в печке оказывали на него живящее действие.

Илья чувствовал себя хорошо, хозяином положения, никто ему не говорил, что и как делать. Он был сам себе начальником, на данный момент это абсолютно устраивало Илью. Убедившись, что он полностью на завтра готов к охоте, подложил в печку дров, потушил керосинку, ориентируясь в темноте по отблескам света из печки, улёгся на топчан, где практически незамедлительно уснул впервые за последние две недели с улыбкой на губах.

Примечания

3

Сторожок — проволочка или пластина, удерживающая дугу капкана во взведённом положении.

4

Привада — приманка.