Профи высший класс. Светлана Булкина

Сергей Ленин

Этот сборник рассказов – подарок на день рождения замечательному человеку, профессионалу высокого уровня, литературному редактору и моему доброму другу Светлане Булкиной. С пожеланием крепкого здоровья и настоящей любви.Рассказ «Анютины глазки. Первая любовь и последняя» ранее был опубликован.

Исповедь первому встречному

Повеяло весной. Озорной воробей Кеша, который частенько прилетал в наш двор, преобразился. Он уже не просто прыгал по поджаренному солнцем снегу в поисках крошек хлеба. Он гарцевал по проталинам, как по военному плацу. Бравый солдат перед сообществом дам-воробьих. Казалось, что спина его выпрямилась, грудь колесом. Ну просто гусар-забияка. Воробьихи ходили немного понуро, они не знали, кого выберет этот горделивый жених. Они поглядывали на него со стороны и пугливо переглядывались между собой. А воробей и не выбирал, он решил, что поимеет всех без исключения. Обычно воробьи, соединившись в пару, проживают своей семьей все пять лет — всю свою жизнь. Но наш воробышек был особенным. Научился, видимо, у кого-то из людей.

Евдоким, крепкий молодой мужик, выйдя из дома, улыбнулся, глядя на это предсвадебное действо пернатых. Потом сплюнул, растоптал окурок своей лакированной туфлей и вслух произнес:

— Блин, весной и щепка на щепку лезет в ручейке. А тут Кеша раньше ручейков в брачный пляс пустился. Не ровен час, до беды бы дело не дошло.

Не успел так подумать наш герой, как соседская кошка в акробатическом прыжке ухватила своими зубами молодого плясуна-любовника — воробья. Воробьихи в панике разлетелись кто куда. Они все равно не смогли бы помочь Кеше. А Кеша жалобно пищал. Кошка уже приготовилась к бегству со своей добычей во рту.

Но Евдоким бросился защищать коллегу по любовным приключениям. Мужская солидарность сработала. А как иначе? Иначе нельзя. А может, просто он пожалел пернатого донжуана Кешу. В неравной борьбе человека с кошкой победа была предопределена заранее. От лакированного пинка богатырской ноги, обутой в чебот «Версаче», кошка заверещала. Воробей вывалился из ее пасти на землю. А хищница, переполненная болью и страхом, стремительно запрыгнув на забор, убежала. Воробей выглядел жалко, он был унижен, его гордое самосознание было растоптано.

Натерпелся жути и смертельного страха наш герой-любовник. От этой трепки он был переполнен вселенским горем и отчаянием.

— Нечего еблом щелкать, когда вокруг столько опасностей. От этих баб одни только неприятности. Правда, и удовольствия много бывает тоже, — ласково заулыбался Евдоким спасенному им воробью Кеше.

Потом отряхнул пернатого, подержал его немного в своих огромных ладонях. Когда по внешним признакам у воробья прошло стрессовое состояние, Евдоким раскрыл ладони, и Кеша улетел залечивать свои раны — телесные и душевные.

Евдоким сел в свой новенький джип Mercedes-Benz последней модели, завел мотор, приготовился ехать — и вдруг увидел, как по его ладони струйками бежит кровь. Рана была неглубокой. То ли кошка царапнула, убегая, то ли зацепился за что-то, неважно. По пути следования на перекрестке улиц Провиантской и Седова расположена водоразборная колонка, или водокачка, как ее раньше называли. Здесь Евдоким решил остановиться, чтобы холодной водой промыть свою рану.

Тут его взгляду открылась следующая картина. На неказистой лавочке возле колонки сидела молодая девушка. По-видимому, она была слегка пьяна. Она водила чем-то металлическим по запястью свой левой руки. Евдоким пригляделся.

В правой руке девушка держала косметическую пилочку для ногтей в виде ножа. И этой пилочкой она увлеченно по-садистски водила по коже запястья левой руки. Как будто бы хотела перерезать и вскрыть вены.

— Ты че такой херней ширкаешь? Давай я тебе свой охотничий нож дам. Он острый как бритва, и ручка удобная, — с видимым пренебрежением произнес Евдоким, глядя на девушку.

Девушка подняла взгляд на мужчину, и в ее необыкновенных фиолетовых глазах появились слезы.

— Отстань ты, козел, и без тебя тошно, — послышался злобный голос несостоявшейся самоубийцы.

— Ты за базаром-то следи за своим, а то и по мордасам схлопотать можно, — отбрил наезд девицы Евдоким.

— Да не хотела я тебя оскорблять, извини, мужик, — смягчилась девушка, глядя в добрые юморные глаза Евдокима. — Понимаешь, я не местная, пришла к подруге на улицу Красных Мадьяр, а ее дома нет. Сеструха с парнями поехала на Байкал, а меня с собой не взяли. В дом, где мы снимаем комнату, в предместье Рабочем, возвращаться стремно, задолжали мы по квартплате.

Недавно другой знакомый парень к моей сестре приставал, лез к ней под бюстгальтер своей пятерней. Мы у него в квартире на улице Иосифа Уткина гулеванили. К нему идти не хочется. Безысходность и тоска. Что мне делать? Вот и решила себе вены перерезать, истечь кровью и помереть. Такие вот дела.

— Ладно, садись в машину, я тебя подвезу, куда скажешь.

Девушка встрепенулась. Евдоким забрал из ее рук орудие самоубийства и выбросил через забор стоящего рядом деревянного дома. Девушка благодарно посмотрела в глаза своего спасителя. Потом она расположилась на переднем сиденье автомобиля рядом с водителем и откинула кресло немного назад.

— Поехали на мою квартиру в Рабочее, я заберу свои вещи, — сказала она хриплым и дрожащим голосом.

Машина плавно набирала скорость. В комфортабельном салоне тепло. Магнитола еле слышно вещает о новостях, творящихся в мире. А девушке наплевать на то, что там в мире происходит, у нее свои проблемы — началось острое алкогольное похмелье. Организм весь потряхивало изнутри, в горле стало сухо, в глазах потемнело.

— На, хлебни минералки, — сказал Евдоким, подавая девушке «Ессентуки» в пластиковой бутылке.

— Мне бы чего покрепче, корежит меня, — прохрипела девушка.

— Ну и че? Выпьешь, потом выветрится, опять корежить будет. Может, лучше минералки? Полезнее будет.

— Ладно, давай.

— А тебя как звать-то? Меня Евдоким.

— Меня зовут Лида. Мы с сеструхой приехали в Иркутск из Тайшета, чтобы жизнь устраивать. Родители у нас умерли, никого там близких не осталось. Мне двадцать один год, а Таньке, сестре моей, девятнадцать. Сначала, когда деньги водились, все вроде бы ништяк было. Потом туго. На работу устроиться трудно, нигде не берут. Нет у нас специальности никакой. Я даже от тоски и безысходности в проститутки подалась. Ну, в агентство по оказанию интимных услуг. Съездила два раза на вызовы и сбежала. Не по мне все это, противно. Потом вроде замуж попала, забеременела. Но ребенок родился мертвым. Я его восемь месяцев под сердцем носила. Но не выносила, не получилось почему-то. Сбежала потом от мужа, забухал он. Бить начал, издеваться. Да ну его, козла, вспоминать неохота.

— Так ты вон красивая, однако. Я только щас тебя разглядел. Если работать не хочешь, выйди опять замуж, пока на тебя спрос есть. Пока красота не растаяла, да здоровье не пошатнулось.

— Да я пыталась. Свою анкету на сайте знакомств размещала в интернете с фотографией своей.

— Ну и че, клюют женихи-то?

— Не, обращаются всякие извращенцы…

— Ну, например кто?

— Много в интернете этих, как их, ну, долбодятлов, короче. Один все донимал, трахну ли я его страпоном в задницу.

— Ну и трахнула бы. Он же заплатил бы.

— Да, ты, че, Евдоким, я к пидорасам отношусь с брезгливостью.

— Я тоже.

— Евдоким, слышь, я минет умею делать хорошо, — и Лида скромно опустила свои глазки вниз.

Воцарилась пауза, которую спустя пару минут смешливо прервал Евдоким:

— Ну, молодец, Марья-искусница, рукодельница, значит. Только сейчас, вот, десять минут назад мою кисточку уже обмуслякали. — Он нагло соврал, чтобы больше не возвращаться к этой теме.

Возле маленького деревянного дома в рабочем предместье машина остановилась. Место указала сама Лида. Там она квартировала. Там у нее были какие-то проблемы.

— Евдоким, ты только не уезжай, подожди меня, пожалуйста. Я быстро. Понимаешь, в этом доме нам с сестрой комнату сдает парень, он моя первая тайшетская любовь. Мы с ним в детстве дружили. А сейчас он с женой живет здесь. Если будет видеть, что меня ждет машина, приставать не станет. Жена у него сейчас на работе. Я с ним, конечно, никаких шашней не имею. Но все же подожди.

«Да, секснагрузка у тебя нехилая и жизненные ориентиры все через одно место…», — грустно подумал Евдоким.

Через пять минут Лида вышла с маленькой сумкой, со своими нехитрыми пожитками.

— Куда едем дальше?

— Не знаю.

Машина тронулась. Потом Евдоким остановился возле ближайшего гастронома.

— Лида, возьми у меня тысячу рублей, сходи в магазин. Прикупи пузырь водочки и немного закусону разного.

— Ты че? Ты же за рулем, Евдоким?

— Так, тебя же корежит, Лида. Ты че, забыла?

— Это мне? Ничего себе, — удивляясь, заулыбалась девушка. — Все, бегу-бегу. Я сейчас, я быстро.

Через небольшой промежуток времени Лида вернулась вся сияющая. В ее руках был красивый полиэтиленовый пакет, внутри которого было, как ей тогда казалось, лекарство от стресса, от мужских обид, от похмелья и от всего злого и темного одновременно. Она протянула Евдокиму несколько сотенных купюр и металлических монет.

— На, возьми сдачу.

— Не надо, Лида, забери ее себе, пригодится еще.

— Спасибо, Евдоким, — Лида кокетливо окинула оценивающим взглядом своего случайного спутника.

Воцарилась пауза. Евдоким завел мотор и начал медленно трогаться с места. Лида ожидала от мужика активных действий. Как же, денежки надо отрабатывать. Но действий не последовало. Тогда Лида звонко засмеялась.

Ее необыкновенные фиолетовые глаза наполнились озорным огнем. Озноб стал проходить сам собой, даже без принятия вовнутрь водки. Она ждала, что же будет дальше?

— Лида, пойми меня правильно. Я не животное. Я не хочу пользоваться тобой, твоей слабостью, твоим, казалось бы, безвыходным положением. Я, конечно, люблю баб, обожаю заниматься с ними сексом. Но не так же, не по-собачьи. Ты, бесспорно, красивая девушка. Пользуйся этим, если хочешь. Но лучше не зависеть ни от кого. Найди себе работу и живи полной жизнью.

Глаза Лиды снова наполнились слезами.

— Евдоким, тогда отвези меня к моему другу, о котором я уже говорила, на улицу Иосифа Уткина.

— Это к тому, который к сеструхе Таньке в сиськи лез?

— Да. Только ты не подумай, у меня с ним ничего нет. Просто надо с кем-то выпить. Ты ведь не хочешь мне составить компанию. Почему-то я тебя не привлекаю, не возбуждаю.

Она ещё не теряла надежды, что мужчина передумает и захочет сблизиться с ней. Ведь она стройная и красивая.

— Куда дальше-то ехать? Вот улица Уткина. Вот перекрёсток. Вот тупик. Куда дальше-то? Номер дома какой?

— Ой, я позабыла, там еще арка такая есть.

— Ага, дерево и мужик. Как в кине «Джентльмены удачи», — засмеялся Евдоким. — Звони ему, пусть объяснит, как проехать, или пусть тебя встретит.

Лида набрала на своем сотике номер телефона знакомого.

— Игорь, понимаешь я к тебе еду, бутылочку взяла. Какой номер дома у тебя? Подскажи, как проехать, — заворковала игривым голосом Лида.

Потом вдруг, испугавшись, передала трубку Евдокиму.

— Ты кто такой, откуда ее знаешь? — слышится злой и взволнованный голос ревнивца.

«Да, воистину, с ним у Лиды ничего нет и не было», — про себя заулыбался Евдоким. А вслух произнес:

— Слушай, поц, я таксист из Усолья-Сибирского. Иркутск знаю плохо. Привозил по заказу людей в аэропорт и сейчас подвожу пассажирку. Мне на твои вопросы насрать, у меня своих проблем хоть отбавляй, понял? Какой номер дома? Говори! Вот так бы сразу!

Лида благодарно смотрела на своего случайного знакомого — Евдокима, который опять пришел ей на помощь. Настал момент расставания.

— Ты, может, мой номер сотового телефона запишешь? Мало ли чего, а, Евдоким? — жалобным голосом искренне и с надеждой произнесла Лида.

Евдоким сделал вид, что забивает в свой престижный айфон последней модели ее номер.

«Вот мужик, блин, странный какой-то. Не воспользовался, не приставал, денег просто так дал и не трахнул даже», — грустно подумала Лида.

«Как же непросто быть молодой и красивой девушкой, если нет у тебя стержня в характере. Если нет у тебя родителей, близких, любящих тебя людей. Если нет добрых старших товарищей. Если нет веры в добро, веры в Бога. Да, блин, я сейчас чувствую себя как воробей Кеша после сегодняшнего его приключения. Только мне не кошка, а что-то другое помешало. Что же это такое?» — начал размышлять Евдоким.

Больше их пути с Лидой не пересекались.