Война для двоих

Сергей Самаров, 2018

Сирийские спецслужбы внедрили в ряды боевиков специалиста по системам ПВО. Под видом обучения моджахедов зенитно-ракетным комплексам он сумел собрать ценную информацию о вооружении экстремистов, их численности и дислокации. Но как передать данные своим? Бандиты надежно охраняют инструктора. Выручить агента поручено группе спецназа ГРУ капитана Алексея Радиолова. Когда-то Алексей и офицер-сириец были однокашниками по военному училищу. Но в силу обстоятельств не на шутку поссорились и стали врагами. И вот теперь один, рискуя жизнью, должен спасти другого…

Глава вторая

Капитан Радиолов вечером, когда за окнами уже стемнело, безуспешно пытался выиграть хотя бы одну партию в бильярд у заместителя командира первой боевой группы «волкодавов» гиганта лейтенанта Иващенко, который мог перегнуться через бильярдный стол и рукой достать противоположный край, чтобы вытащить из лузы бильярдный шар. Но стремление капитана редкостью в ЧВК «Волкодав» не было, обыграть Иващенко стремились многие и точно так же безуспешно. Смирившись с поражением, капитан ушел в свою комнату и по внутренней связи через микрофон и наушники шлема приказал всем шестерым бойцам группы пожаловать в гости к командиру.

Задачу он поставил по-армейски коротко и прямо:

— Наша боевая группа на днях отправляется в командировку за границу. Требую от всех офицеров быть готовыми к любому заданию в любое время дня и ночи.

— А что за задание, командир? — легкомысленно поинтересовался снайпер группы старший лейтенант Ласточкин. Он вообще был легким человеком во всем. И спросить мог все что угодно — самый глупый и ненужный вопрос задать не стеснялся. Но и лечь грудью по приказу на вражескую амбразуру старший лейтенант тоже мог. Характер у человека такой.

— Нам задачу поставят… — коротко ответил Радионов.

— А куда отправляемся? — поинтересовался обычно серьезный, но заводной по нраву лейтенант Карошко.

— И это объяснят при постановке задачи… Но вообще-то говорят, что «в Саратов»…

— На полигон, что ли? Новое оружие испытывать?

В это время зазвонил лежащий на тумбочке рядом с кроватью служебный смартфон капитана, такой же, как у всех бойцов, — марки «Блекберри», но с созданной программистами ГРУ собственной программой прошивки шифрования разговоров взамен аналогичной стандартной программы. Благодаря этой программе каждая трубка бойцов ЧВК имела возможность шифровать разговоры. Кроме того, эта же трубка находилась на постоянном контроле спутников ГРУ. При обычном двустороннем общении ничего не происходило. Но если подключался с прослушиванием третий абонент, спутник разговор блокировал и подавал соответствующий звуковой сигнал оповещения. Телефонный номер или электронный адрес прослушивающей стороны сразу регистрировался и в дальнейшем, после изучения, блокировался тем же спутником с помощью специального вируса — чтобы неповадно было в военные секреты соваться.

Радиолов, шагнув к тумбочке, посмотрел на определитель, удивленно пожал плечами и сказал скорее самому себе, чем офицерам группы:

— Полковник Селиверстов… В такое время… Что-то забыл сказать, не иначе… — и только после этого нажал кнопку ответа и поднес трубку к уху: — Капитан Радиолов. Слушаю вас, товарищ полковник.

— Алексей Терентьевич, мне сейчас генерал Трофимов звонил. Я понимаю, что время уже позднее. Тем не менее вопрос касается твоей группы — у кого есть необходимость, может до восьми ноль-ноль утра отправиться домой, попрощаться на время командировки с семьей. Тем более что точное время начала командировки неизвестно. Думаю, отправка состоится в ближайшее время. Есть у кого-то необходимость?

— Думаю, есть у всех.

— Я тоже так подумал. Генерал уже заказал самолет ВТА^[7] — не особенно комфортно, но терпимо, только требуется время на согласование пролета через территорию Ирана и Ирака. Как только согласуют, будет вылет. Твоя группа летит как сопровождение груза, следовательно, без права покидать самолет во время посадки. Это не требует оформления визы. Оформляется только пролет самолета, и обычно это совершается в течение дня. В Иране, на границе с Ираком, вас прямо в воздухе встретят наши истребители и сопроводят до места. Это в целях безопасности пролета. А пока — решайте собственные домашние дела. Я только что о твоей группе побеспокоился, позвонил в гараж. Авторота выделит вам все что может, а может она выделить только три машины, три «уазика». У тебя, насколько я помню, своя «телега» в гараже стоит, можешь ею воспользоваться. Остальных парами наши машины развезут, а утром заберут. У нас все машины оборудованы навигаторами, и адреса будут отмечены точками на карте, водитель не заблудится. Да и дорога из города по утрам относительно свободна, успеют доехать.

— Понял, товарищ полковник. Можно всем составом в гараж отправляться?

— Минут через пять. Я только что туда звонил. Пока они людей на машины посадят, пока то да се… Через пять минут выходите. У меня все. Конец связи…

— Конец связи, товарищ полковник…

Капитан убрал трубку в карман, а не вернул ее снова на тумбочку, из чего можно было сделать вывод, что он уже начал собираться, и обратился к офицерам своей группы:

— Ну что, товарищи офицеры, готовы к боевой командировке? Скорее всего, завтра вылетаем. Наверное, уже могу сказать, поскольку мне этого не запрещали, что летим в Сирию, которую в армейском жаргоне называют «Саратовом». А сейчас собираемся и всем составом идем в гараж. Я на своей машине поеду, а на остальных выделят по «уазику» на каждую пару. К восьми утра необходимо вернуться. Все понятно?

— Понятно, командир. Не дети же… — за всех ответил старший лейтенант Ласточкин. Он вообще часто позволял себе говорить за всю группу.

— Одевайтесь, через три минуты сбор у меня в комнате. В гараж двинем…

— Надо же, Радиолов семью надумал навестить… И почти ночью, когда дети спят. — Жена тоже собиралась уже, видимо, ложиться спать, поэтому выглядела не слишком довольной. Она продолжала носить свою фамилию, и его часто звала не по имени, а по фамилии. В обычной обстановке капитан навещал семью только на два выходных дня, оттого Людмила и удивилась.

— Попрощаться отпустили. До утра. А потом — в командировку на неопределенное время.

— Учения, что ли?

— Хуже. Загранкомандировка. Боевая.

— Случаем, не на Украину? А то бы матери посылочку передать. Я быстро соберу, что смогу. У нас найдется…

Мать у Людмилы жила в Донецке, где временами то бомбили, то постреливали. И она постоянно за нее переживала. Но в телефонных разговорах мать не жаловалась, говорила, что все у нее нормально.

— Нет. Намного дальше.

— А где у нас еще воюют? Не в Сирию же…

— Так точно. Туда…

— Сам напросился? — мрачным голосом, в котором вдруг проявились неприятные басовитые нотки, спросила Людмила. — По своей красавице соскучился!

Людмила всегда отличалась повышенной ревностью, так что этот вопрос Радиолова не удивил. Он только устало вздохнул:

— Ты считаешь, что командование должно прислушиваться к личному мнению какого-то капитана?

— Значит, личное мнение все же существует…

— Личное мнение по человеческой психологии, как и по психологии всего живого, не может не существовать. Потому что каждое живое существо умеет думать. Даже, наверное, комар, который на нос человеку садится, думает, что человек не будет сильно бить себя по носу лопатой, чтобы его убить, собственный нос пожалеет. А ты вот свои нервы пожалеть не хочешь. Сама психуешь и меня нервируешь, чтобы я в боевых действиях был в заведенном состоянии. Надеешься, что я под пули в таком состоянии полезу? Напрасно надеешься… У меня нервная система крепкая. Хочешь от меня избавиться таким образом?

Радиолов по опыту знал, что в такой ситуации самая лучшая защита — это встречное нападение, потому и говорил напористо, с вызовом. Людмила, как он и предполагал, сразу пошла на попятную, хотя в ее голосе все еще чувствовались нотки агрессивности.

— Что ты такое говоришь-то… Избавиться! И куда я потом без тебя с двумя-то детьми! Я их даже прокормить не смогу!

Да, на зарплату операционной медсестры городской больницы прокормить двоих детей сложно, понимал капитан Радиолов. Конечно, если с ним самим что-то случится, то какое-то пособие Людмила получит. Но это все единовременные выплаты, которые будут не в состоянии обеспечить детям ни устройство в жизни, ни получение качественного образования. Естественно, отправлять детей на учебу во Францию, как это сделал майор аль-Хабиби, капитан Радиолов и не мечтал. Не зарабатывает он столько. Да и не в одних деньгах дело. Просто служба его не сможет приветствовать подобные действия. Автоматически будет считаться, что офицер военной разведки, пусть и проходящий в настоящее время службу в частной военной компании, станет уязвимым для действий противника, если его дети учатся за границей. Через них вполне можно оказывать давление…

— Это вообще-то опасная командировка? — уже миролюбиво спросила Людмила.

— Не думаю. Хотя там обстановка сложная. И случиться может всякое. Ты, главное, не думай о плохом, и плохое стороной тебя обойдет. Так всегда в жизни бывает. По крайней мере, в моей жизни всегда именно так случается.

— Это я знаю. Но ты все равно — побереги себя там. Хотя бы ради детей — побереги…

Ему очень хотелось рассказать жене о задании, потому что с его слов она много раз слышала про Гиваргиса. Но, во-первых, боевое задание остается боевым заданием, и о нем никому нельзя говорить, потому что неизвестно, какие пути могут быть у простых, случайно оброненных слов и куда эти слова могут дойти, до чьих ушей. Такие беседы были запрещены как в спецназе ГРУ, так и, естественно, в ЧВК. Во-вторых, Людмила не настолько глупа, чтобы не понимать всю сложность и опасность такого задания. Она будет нервничать, переживать. А капитан не желал жене этого.

— Но ты, правда, со своей там встречи искать не будешь? — Все же подозрение сидело в душе Людмилы глубоко. А когда он уедет, понимал Радиолов, она вообще изводить себя начнет. Так всегда бывало.

— Я и не смогу, — соврал он. — Она сейчас у дочери во Франции. Дочь там в университете учится. Это мне полковник наш сказал. Он о нашей жизни знает больше, чем мы сами. Ему по службе положено и по профессии.

— А Гиваргис твой? Если встретитесь, эксцессов не будет?

— Про него я вообще ничего не знаю, — врал дальше капитан. — Но ты же знаешь меня. Я сам по себе человек не конфликтный. Да и забыл уже все, и Гиваргиса, и его жену. Моя жена дома остается, меня ждет…

Он обнял жену за талию, которой она всегда гордилась, прижался лицом к ее груди, и так они оба надолго замерли…

Утром капитан Радиолов выехал на базу на пятнадцать минут раньше, чем выезжал обычно после двух выходных дней. Словно чувствовал, что в пути предстоит какая-то задержка. Своему предчувствию капитан привык доверять. Так все и случилось, как интуиция предупреждала. Там, где шоссе Энтузиастов ныряло под МКАД, упала на бок перегруженная выше уровня фура и почти перегородила дорогу. Автомобили проезжали сбоку по одному под присмотром инспектора ГИБДД, и пробка растянулась на добрый километр. На то, чтобы проехать, ушло двадцать минут, и, чтобы успеть добраться до базы ЧВК ровно к восьми, Радиолову пришлось ехать с превышением скорости. Его компактный «Мицубиши Лансер», хотя и был автомобилем в годах и накатал уже почти двести тысяч километров, со скоростью вполне справлялся. К счастью, по пути не попалось ни одной машины патрульно-постовой службы, хотя раньше их здесь можно было встретить неоправданно часто, видимо, на этом пути «гиббонам» обычно было чем поживиться.

Свернув на боковую дорогу уже за последними частными домами, стоящими вдоль шоссе, Радиолов ехал уже с осторожностью, памятуя о небольшом клиренсе^[8] своего автомобиля и о том, что однажды здесь же въехал нерасчетливо в колею, после чего пришлось искать трактор, чтобы вытащить автомобиль. Сейчас времени на такие мероприятия отпущено не было. Просто пришлось ехать аккуратнее, по крайней мере, есть гарантия добраться до места не на буксире.

Дежурный по КПП старший сержант стоял на крыльце своей будки и, увидев машину капитана, которую знал, что-то сказал в открытую за своей спиной дверь, видимо, послал солдата открывать ворота. При приближении машины он козырнул, здороваясь. Радиолов в ответ опустил стекло и, приветственно подняв руку, спросил:

— Моя группа уже вернулась?

— Пока только одна машина из трех. Еще две ждем… — ответил старший сержант.

Ворота тем временем раскрылись только на одну широкую створку, но для транспорта этого хватало. Капитан заехал и сразу за воротами увидел старенькую «двадцать первую» «Волгу» — личную машину генерала Трофимова. Значит, генерал уже здесь. Но полноприводного микроавтобуса «Фольксваген Панамерикана», что каждое утро возил на работу полковника Селиверстова и трех его собак, на стоянке не было — или он уже стоял в гараже, или еще не приехал. Радиолов сразу двинулся в сторону гаража, где обычно ставил в отдельном, специально для него выделенном боксе, свой «Мицубиши», и там спросил про полковника.

— Нет, еще не приехал… — вальяжно ответил пузатый прапорщик-механик в засаленной спецовке. — Генерал, что на «Волге» ездит, уже в его кабинете сидит…

Видимо, механик достаточно давно служил в ЧВК и в отличие от Родиолова мог не раз видеть генерала в мундире, поэтому капитан нисколько не удивился словам прапорщика. Тем не менее, не рассчитывая, что Трофимов будет давать ему ЦУ в отсутствие полковника, отправился сначала в свой корпус и сразу поднялся на второй этаж, где располагались только жилые комнаты, в обиходе называемые «кубриками». Не успел он войти в свой «кубрик», как в дверь тут же постучали. И в комнате появились снайпер группы старший лейтенант Ласточкин и сапер группы старший лейтенант Опарин. Они, как знал Радиолов, жили в одном дворе, окнами квартир друг против друга и, видимо, ехали в одной машине.

Пожав поочередно руки пришедшим, Радиолов отошел к окну и увидел, как от административного корпуса в сторону стоянки отъезжает микроавтобус «Фольксваген Панамерикана». Значит, полковник Селиверстов уже приехал. И тут же во двор один за другим въехали два «уазика». Прибыли и остальные бойцы группы. За несколько минут до истечения контрольного времени. Капитан бросил взгляд на часы, чтобы зафиксировать время прибытия группы, и тут раздался звонок его телефона. Позвонил полковник, чтобы вызвать к себе Радиолова.

— Иду, товарищ полковник, — ответил в трубку капитан.

— Мы ждем… — коротко сказал Селиверстов и отключился.

— Нам идти с тобой, командир? — поинтересовался старший лейтенант Ласточкин.

— Пока Селиверстов группу не приглашал. Остальные подойдут, ждите все вместе здесь, если что, я позвоню, позову вас.

В кабинете полковника были те же лица и на тех же местах, что и минувшим днем, и даже три собаки так же лежали на полу рядом с полковничьим креслом. Исключение составлял только старший лейтенант Лесничий, которого на сей раз не пригласили. Иначе это было бы дежавю.

— Товарищ генерал, разрешите обратиться к товарищу полковнику, — по-уставному произнес капитан.

Трофимов только рукой отмахнулся и поморщился, показывая, что он не любитель уставных церемоний.

Радиолов принял это за согласие и доложил командиру ЧВК «Волкодав»:

— Товарищ полковник, командир второй боевой группы по вашему приказанию прибыл.

— И хорошо, что прибыл. Группа готова?

— Группа была готова еще вчера.

— А сегодня? — слегка съехидничал полковник Самохвалов.

— Сегодня, товарищ полковник, бойцы подрагивают от нетерпения, как стволы автоматов перед боем. Бывает и у людей подобное состояние психики, особенно когда не знают, что их впереди ждет.

— И добро. Присаживайся. Виктор Иванович введет тебя в курс дела, — распорядился хозяин кабинета.

Стул стоял на прежнем месте, прямо напротив рабочего стола Селиверстова, и Радиолов присел на него точно так же, как минувшим днем, на краешек, словно опасался, что стул под ним развалится.

— Значит, так… — Генерал свернул в трубочку несколько листов бумаги, которые держал в правой руке, и похлопал себя этой трубочкой по ладони левой руки. — По прибытии в Сирию всей группой поступаете в распоряжение бригадного генерала Сухеля аль-Хасана^[9].

— Это, кажется, командир дивизии сирийского спецназа «Силы тигра»? — показал Радиолов определенное знание сирийской ситуации.

— Точно так, — ответил генерал. — А майор Гиваргис аль-Хабиби — можно сказать, воспитанник генерала, хотя сам генерал аль-Хасан ненамного старше по возрасту. Просто когда-то аль-Хабиби был одним из первых офицеров, которых будущий генерал привлек в свои силы. Он каждого бойца своей дивизии привлекает сам, лично подбирает состав, от офицеров до рядовых. Он же разрабатывал план вывода аль-Хабиби к террористам. Есть у генерала начальник разведотдела дивизии, акид, по-нашему — просто полковник, Имад аль-Аттан, некогда окончивший нашу военно-дипломатическую академию при ГРУ. Он будет непосредственно руководить действиями твоей группы. Но, скорее всего, не лично, а через своего советника, полковника Черноиванова, которому непосредственно будешь подчиняться. Вот здесь, — протянул Радиолову свернутые трубкой листы Трофимов, — вся подготовленная и подобранная специально для тебя информация для предполагаемой операции. Ознакомься здесь же, в кабинете, распишись на обороте и верни мне документ…

Капитану пришлось расстаться со своей неустойчивой позой на стуле, встать и взять бумажную трубку из руки генерала.

— Устраивайся за моим столом, — предложил полковник Селиверстов, вставая и освобождая офисное кресло. — Здесь читать будет удобнее, — и отодвинул подальше клавиатуру компьютера, чтобы освободить место.

Три волкодава полковника внимательно проследили за капитаном глазами. Им, похоже, не слишком понравилось, что место их хозяина занял другой человек. И Селиверстову пришлось наклониться, потрепать собак по холке и успокоить…

Примечания

7

ВТА — военно-транспортная авиация.

8

Клиренс — расстояние от дорожного полотна до нижней части поддона автомобиля.

9

Сухель аль-Хасан, бригадный генерал, реальное лицо, один из самых прославленных и самых талантливых сирийских полководцев. Уже став генералом, в первых рядах своих бойцов ходит в атаку на противника. А через громкоговорители артисты читают стихи генерала, призванные поднять боевой дух бойцов дивизии.