Отряд «ГМО»: Герои трех миров

Сергей Чимсов (2024)

Мир плодвощей в опасности: таинственный злодей угрожает навсегда лишить планету солнечного света, окутав её туманом химических выбросов. Какие бы цели он ни преследовал, грядет катастрофа. На защиту мира встаёт Отряд «ГМО» — команда незаурядных супергероев: отважная и стремительная маслина Пуля, неунывающий и сильный перец Чад, а также изобретательный огурец Бенедикт. Втроём они отправляются на опасное задание, чтобы помешать коварным планам злодея сбыться. Но враг оказывается куда хитрее, чем они думали, а угроза — гораздо масштабнее. В попытке защитить плодвощечество герои сталкиваются с фантастическими технологиями, находят неожиданных союзников и распутывают загадки пространства-времени, с которым вдруг начали твориться странные вещи. Члены команды учатся доверять друг другу, разбираются в себе и своих способностях, ведь от их сплочённости зависит судьба целого мира. И даже не одного.

Глава 8. Тайны института

Запись 5.06.20ХХ

Привет.

Устала на вчерашней тренировке. Все болит. Когда встала с кровати утром, ноги подкосились, ударилась о дверь. Даже двигаться тяжело. Чуть не опоздала на пары.

Скоро все пройдет. Знаю, мне нельзя быть слабой. Я не подведу его.

***

Маслина озиралась в недоумении, все еще не в силах поверить, что стоит посреди фургона.

— Это… это что было? — обратилась она к огурцу, который что-то подкручивал в приборчике, похожем на высокотехнологичную лупу.

Бенедикт поднял взгляд и пожал плечами.

— Пришлось научиться кое-чему в ваше отсутствие. Профессор помог настроить ПУП и подтвердил мои догадки относительно названия.

Только сейчас маслина заметила, что кроме них с Чадом и Бенедиктом в фургоне находится еще один плодвощ. Крыжовник, скромно сидевший в дальнем углу кузова на лавочке, робко кивнул в знак приветствия.

— Портальное устройство портативное, — продолжал Бенедикт, снова сосредоточившись на лупе со светящимися кнопками, — Новейший прототип.

— Круто! — отозвался Чад, который, кажется, был слишком взволнован все это время, чтобы говорить. — Это как в том фильме, — как его, — Космические врата, во! Там тоже были порталы!

— Безумие, — тихо произнесла маслина, — Я догадывалась, что ведутся секретные разработки чего-то подобного, но чтобы они зашли так далеко…

— Получается, мы этого гада теперь достанем в два счета! — не унимался перец. — Мы же можем попасть, куда захотим, да?

— Не совсем, — покачал головой Бенедикт, все еще что-то подкручивая и переключая на рукоятке ПУПа, — Чтобы открыть портал, нужно ввести точные координаты. Перспектива отправиться в космос или на дно океана из-за ошибки в расчетах звучит крайне непрельстительно, не так ли?

Чад нахмурился и задумчиво кивнул, будто понял, о чем говорит огурец.

— Попасть в корпуса института помогли чертежи зданий. Координаты убежища, куда мы с профессором отправили заложников, передал штаб. Поэтому, даже если мы прямо сейчас узнаем, где прячется Бекар, нам понадобятся более точные данные, чтобы оказаться рядом с ним, — Бенедикт нажал большую синюю кнопку на рукоятке ПУПа, и в фургоне стало заметно тише. Только теперь все поняли, что пространство вокруг все это время наполнял негромкий электронный писк, — А еще у ПУПа кончился заряд. Но профессор знает способ его восполнить. Нам только понадобится время.

Кислицкий, услышав это, энергично закивал:

— Да-да, требуется небольшая модификация, всего лишь дополнительный аккумулятор. На работу уйдет день… может, меньше.

Энтузиазм, только что горевший на лице Чада, потихоньку угасал и сменялся злостью. Ему хотелось прямо сейчас взять реванш за унизительное поражение в недрах институтских лабораторий.

— Ясно, — лишь вздохнул он, пытаясь удержать себя в руках, — Ну и чего теперь делать будем?

Маслина уже знала ответ, потому что сама об этом думала.

— Свяжемся со штабом, доложим, что миссия выполнена. А дальше…

— Есть еще кое-что, — остановил ее огурец и на секунду замолк, будто собираясь с мыслями, — Помните… — он обвел взглядом маслину и перца, — помните, как генерал замешкался, когда озвучивал наше задание? Там, в штабе. Помните, как изменилось его лицо в этот момент?

Чад и Пуля переглянулись и лишь пожали плечами.

— Он что-то прочел в документе на столе, — произнес Бенедикт многозначительно, — В документе, которого там не должно было быть. Я сидел близко, и мне не составило труда прочесть, что было написано в заголовке. Это был список текущих разработок института.

Маслина скептически подняла бровь.

— И в этом списке явно содержались нечто намного более серьезное, чем портальное устройство, — наконец, подытожил Бенедикт.

— Даже представить боюсь, — усмехнулась Пуля, — Что там еще? Вечный двигатель? Машина времени?

В тоне маслины промелькнула ирония, но затем ее лицо вдруг стало серьезным и задумчивым, будто она что-то вспомнила.

— Не знаю, что это, но оно явно находится в Кормвельском институте. Генерал хотел отправить нас туда, а затем внезапно передумал. Пока не могу найти причин, почему он это сделал, — Бенедикт вновь остановился, задумавшись, — но, возможно, если мы попадем туда…

— Хочешь сказать, — произнесла Пуля тихо, опережая мысли Бенедикта, — мы должны сами прилететь в Кормвель? Без приказа?

Бенедикт нахмурился и вздохнул.

— Я лишь допускаю, что генерал мог принять решение, основанное не на логике, а на неких эмоциях. А они, в свою очередь, могут повлиять на нашу главную миссию: остановить Бекара.

Пуля беспокойно ходила взад-вперед по кузову фургона, обдумывая сказанное Бенедиктом. Чад же, утомленный сложной беседой, развалился в водительском кресле фургона.

Внезапно мониторы в кузове вспыхнули — на них появилось широкое зеленое лицо кабачка в квадратных очках.

— ГМО, — послышался голос из динамиков, — вас вызывает генерал Икрари. Доложите обстановку.

Бенедикт подошел к одному из мониторов, нажал на кнопку “принять вызов” и выдал генералу краткий отчет о частично выполненной миссии.

— Принято. Хорошая работа, ГМО. Кислицкий не пострадал… как и никто из заложников, а это главное. Теперь у вас новая миссия. Бекар хочет подорвать одну из химических фабрик. Похоже, они забрали все ресурсы, и она им стала не нужна. Однако этот объект стратегически значим для всей страны. Вам нужно предотвратить его уничтожение.

— А что насчет Кормвеля? — произнес спокойно Бенедикт, но в этом спокойствии чувствовалась твердость и решимость.

Для генерала эта фраза, казалось, прозвучала снайперским выстрелом. Тихим и точным. На его зеленом лице залегли глубокие тени, блеснули стекла его очков. А затем после короткой паузы он ответил. Осторожно, стараясь не выдать своих мыслей:

— Что вы имеете в виду, детектив?

— Кажется, изначально вы хотели отправить нас туда. Наша помощь там больше не нужна?

Тени с лица генерала стали отступать, но взгляд все еще оставался тяжелым и нарочито непроницаемым.

— Об этом не беспокойтесь. Мы держим ситуацию под контролем. Террористическую группировку там возглавляет правая рука Бекара. Большой опасности она не представляет. Наши военные уже работают на том направлении. Вам там быть ни к чему. Ваша цель — фабрика. Не теряйте время. Координаты вам пришлют, — по-военному лаконично подытожил генерал. От первоначально благожелательного расположения не осталось и следа, — И приведите Кислицкого, мне нужно с ним поговорить.

Вести никого никуда не пришлось — крыжовник сидел по левую руку от стоящего перед экраном Бенедикта. Услышав свою фамилию, он подскочил с сидения, и огурец вежливо уступил ему место.

Весь отряд оставался в стороне, пока Икрари беседовал с Кислицким, но в небольшом фургоне все равно был слышен их короткий разговор:

— Ты выполнил мой приказ?

— Да, сэр.

— Хорошо. Как только закончишь с устройством, немедленно возвращайся на базу. Здесь тебя ждут.

— Понял вас, сэр.

— ГМО, — снова обратился Икрари к отряду и Бенедикт вернулся на свое место. На этот раз маслина и перец подошли тоже, — Вы нужны на фабрике, — сказал генерал, окинув всех троих взглядом напоследок, словно убеждаясь, что его слова были услышаны, — Конец связи.

В фургоне снова воцарилось молчание.

— Что-ж, летим к фабрике, — заключил Бенедикт.

— Я не могу, — произнесла вдруг маслина. Ее взгляд был направлен в пустоту, а голос звучал тихо, но уверенно, — Я не могу поехать с вами на фабрику. Мне нужно в Кормвель.

— Старые счеты, а? — сказал Чад, подмигнув сквозь темные очки. — Правая рука Бекара — та самая. Понимаю.

К его удивлению, маслина не стала спорить или огрызаться. Она выглядела растерянной и необычайно серьезной, даже печальной. Чад не знал, о чем думает Пуля, и на секунду ему показалось, будто это его слова произвели такой эффект, но затем перец понял, что с ней происходит что-то неладное.

— Да… — ответила маслина и тут же замотала головой, — то есть, нет. Дело не только в… в ней. Я просто чувствую, что должна сейчас быть там. Иначе… иначе произойдет нечто страшное. Но я не знаю, что именно. Это… странное чувство, я не могу объяснить, раньше такого не было. Не хочу впутывать в это вас…

— Все в порядке, — сказал Бенедикт, — Ты можешь отправиться в Кормвель, если хочешь. Мы справимся на фабрике. Будь осторожна.

Перец подхватил:

— Если спросят, мы тебя прикроем!

Маслина лишь горько усмехнулась.

— Это не понадобится. Я же секретный агент.

Перец вновь запрыгнул в водительское кресло и повернул ключ зажигания. Фургон беззвучно завибрировал. Чад обернулся к маслине.

— Ну что, докуда тебя подкинуть?

Этот вопрос словно заставил маслину отряхнуть с себя наваждение.

— Подкинуть? Вообще-то это мой фургон. Ты как за рулем оказался? — она подошла и толкнула Чада в мускулистое плечо, — Вылезай сейчас же.

— Да ладно, тебе жалко что-ли? — сказал Чад, пытаясь изобразить невинность, но Пуля смотрела на него с ледяным скепсисом.

— Ты понятия не имеешь, как им управлять.

— Да что тут особенного? — Чад потянулся руками к кнопкам на панели, а ногами к педалям под ней, — Газ, тормоз…

— Не смей! — только и успела сказать Пуля прежде чем Чад с возгласом “Поехали!” дернул руль-штурвал на себя и фургон резко устремился вперед и вверх.

***

Черный фургон с тихим гулом плыл по вечернему небу, под самыми облаками. Еще недавно окрашенные в ярко-оранжевый, они теперь, когда солнце почти скрылось за горизонтом, стремительно тускнели и серели, словно остывая после раскаленного дня. Лишь полупрозрачная пленка дыма, висевшая ниже, над землей, оставалась неизменно темной.

Сидя в пассажирском кресле, Бенедикт задумчиво наблюдал эту картину, как вдруг его размышления прервал гулкий раскат храпа. Он обернулся назад, заглянув сквозь открытую дверь в кузов фургона. Там, кое-как пристроив свое исполинское тело на узкой скамейке, лежал перец и крепко спал. От его храпа, казалось, по всему фургону пробежала дрожь. А может, это была всего лишь воздушная яма, в которую они попали. Всхрапнув пару раз, Чад поежился и снова мирно засопел.

— Спит, как младенец, — усмехнулся Бенедикт.

— Да уж, — отозвалась маслина, сидевшая за штурвалом, — большой младенец, это точно. По пути на задание тоже спал.

Позади, в другом конце кузова что-то брякнуло: “Кислицкий уронил отвертку”, — по звуку понял детектив.

— Профессор, вам нужна помощь? — спросил он, глядя в зеркало заднего вида на крыжовника, склонившегося над маленьким откидным столиком, на котором были разложены детали ПУПа.

— Нет-нет, — поспешил ответить Кислицкий. — Все в порядке. Я все сделаю сам.

Бенедикт лишь кивнул. Какое-то время они летели молча, пока детектив, наконец, не задал маслине вопрос, на который за последние пару часов так и не смог найти ответ самостоятельно.

— Когда вы успели с ним познакомиться?

— Что?

— С Чадом. Вы ведь были знакомы раньше.

— Почему ты так решил? — в голосе маслины послышалась нотка недоверия.

— Когда вы только встретились в штабе, я видел, как ты на него посмотрела. Это было точно не первое впечатление.

— Вы слишком наблюдательны, детектив, — усмехнулась Пуля, глубоко внутри почувствовав укол уязвленного профессионального достоинства. — Неужели мое разочарование было так легко прочитать?

— Нелегко, но все же… Я бы даже не придал этому значения, но недавно Чад упомянул про правую руку Бекара. Его намек для тебя явно что-то значил.

— Да… Правая рука, — Пуля устало потерла висок, — На самом деле, мы с Чадом виделись всего раз до нашей встречи в штабе. Я была на задании. Не могу раскрывать детали, но… Впрочем, теперь это не так важно. Мы пытались остановить Бекара, подобрались к нему вплотную. Он должен был встретиться с главой крупного пестицидокартеля — там бы мы и схватили их обоих. Но Бекар нас обыграл. По какой-то причине кроме нашего отряда туда прибыла еще и полиция, а с ними был и этот супергерой в плаще — помогал им накрыть банду пестицидоторговцев. Полиции не должно было там быть. Не удивлюсь, если Бекар сам подстроил это, чтобы внести больше суматохи в нашу операцию. В итоге правоохранители сделали свое дело — главу пестицидокартеля схватили. А вот Бекар от нас ускользнул. Чад видел наш бой с… с Тини Мартой. Так ее зовут в кругах Бекара. В том бою я проиграла. Она использовала грязные приемы. Как всегда. После этого Чад хотел сам с ней сразиться, но не успел — Бекар выслал подкрепление из своих наемников. Было много стрельбы в ту ночь. Марта с Бекаром снова ускользнули, хотя Чад самонадеянно пытался их догнать, — маслина тяжело вздохнула и покачала головой. — Он не понимал, с каким сильным врагом имеет дело. Да и вряд ли понимает сейчас. Для него это все… как приключенческое кино.

— А ты в своей жизни видела слишком многое, не так ли? — сказал Бенедикт, пытаясь прочитать, что сейчас чувствует его напарница.

Маслина промолчала и лишь крепче сжала штурвал.

***

Фабрика выглядела безжизненной. Бенедикт проходил один цех за другим, но ни рабочих, ни бандитов нигде не было. У выхода из очередного цеха ждал Чад.

— Никого, — сказал он издалека, увидев Бенедикта, — Я облетел вокруг

— все будто заброшено.

— Похоже, они увели отсюда всех перед взрывом. Значит, здания уже заминированы.

— Знаешь, — заметил перец, — все это напоминает подвал Грамвара. Ловушка это, не иначе.

— Если так, мы идем правильным путем, — ответил Бенедикт, глядя на головной офис, возвышавшийся неподалеку.

Серое небо висело над фабрикой свинцовой тяжестью. Кажется, час от часу эта серость становилась все гуще. Плодвощи уже приближались к зданию, как вдруг из громкоговорителей по всей территории зазвучал знакомый голос.

— Так-так, — протянул Бекар, — А я уж думал, вы не придете. Но вижу, что в вас не ошибался — вы все так же пляшете под дудку своего любимого генерала. Похвально. Жаль, что вас осталось всего двое.

Огурец и перец молча вошли в здание и остановились в холле. Перед ними стояла белая доска с начерченной схемой фабрики.

— Я хочу сыграть в одну игру, — продолжал Бекар вещать из динамиков уже внутри, — Выиграете — спасете фабрику, проиграете — потеряете все. Перед вами четыре заминированных цеха. Каждый из них отмечен своим цветом. Вы можете их разминировать, но только если найдете правильную последовательность. Не волнуйтесь, сами бомбы искать не придется, но любая ошибка запустит цепную реакцию, и уничтожит всю фабрику. У вас пять минут — время пошло!

Неподалеку от входа что-то загудело, загорелся монитор компьютера.

— Ах, да. Это вам от меня подарочек.

Герои подошли к источнику шума и увидели, как за стойкой охраны из принтера выползает разноцветный лист бумаги.

— Взгляните на нее в последний раз. Больше вы никогда ее не увидите.

Бенедикт взял листок, на котором небрежно, словно детской рукой, была нарисована радуга.

— Может, его не взяли в художественную школу, поэтому он такой злой?

— предположил перец.

Огурец посмотрел на него вопросительно.

— Что? Просто подумалось…

— Лучше бы нам подумать, как разминировать бомбы, — Бенедикт взглянул на монитор.

В маленьком окошке была запущена всего одна программа: «Сапер». Только вместо стандартного поля, в ряд располагались четыре иконки бомбочек: красная, оранжевая, желтая и голубая.

— Может быть, дело в радуге? — сказал перец. — Ну, знаешь: «каждый овощ желает знать…», и все такое.

— Нет, это было бы слишком просто.

— По-моему, ты его переоцениваешь, — хмыкнул перец, — Еще, помню, в детском саду, а может быть даже в теплице, был такой ребус: надо было буквы превратить в цифры. Берешь букву, смотришь ее порядок в алфавите, и получается цифра. Правда у меня никогда не получалось решить эту задачку… Но может, тут так же, а? Первые буквы цвета…

Огурец, все это время погруженный в тяжелые раздумья, вдруг оживился.

— А ведь ты прав! — почти с восторгом сказал Бенедикт. Нашарив на столе карандаш, он начал что-то выводить на обратной стороне листа с рисунком из принтера.

— Э-э, что, правда?

— Фраунгоферовы линии!

— А? Нет, я вообще-то, про другое, — перец уже был готов изложить подробнее свою идею, но вовремя осекся, — А что это?

— Радуга на листе — вовсе не радуга, а световой спектр. С помощью него производят химический анализ, а мы на химическом заводе.

— Логично, — многозначительно произнес перец.

— Четыре цвета бомб — это четыре химических элемента. Зарядовое число атомного ядра каждого укажет нам верный порядок. Осталось только все сопоставить.

У Чада вырвался нервный смешок.

— Ну да, делов-то.

— Готово! — Бенедикт оторвался от только что начерченных графика и таблицы, и кинулся к клавиатуре. Перец проводил его ошарашенным взглядом.

Огурец осторожно навел курсор на голубую иконку бомбы. Клик. Количество бомб на счетчике уменьшилось на единицу. Оранжевая. Красная. Желтая. Счетчик бомб обнулился.

— Мы… сделали это? — спросил перец.

— Вы сделали это! — раздался вдруг голос из динамиков. — Мои поздравления! Вашими усилиями фабрика спасена. Бомбы обезврежены. Но не все. Одной просто не было на карте. Потому что она здесь.

Голос снова зашелся неистовым хохотом.

В этот момент Чад подскочил к Бенедикту, схватил его и полетел к выходу, вышибая двери. Они успели отлететь от крыльца на каких-то пять-шесть метров, как позади раздался взрыв. Потом еще, и еще. С чудовищным грохотом рушились несущие конструкции здания. Герои улетали все дальше, едва обгоняя волну густой пыли от падающей двадцатиэтажной постройки, но грохот только нарастал.

Чад и Бенедикт взмыли в воздух над фабрикой, посреди которой осталась дымиться груда серых обломков.