Узник плоти

Сергей Южук, 2021

Возможно ли адаптироваться в ограниченном трёхмерном мире под названием Земля, если ты обитатель космических измерений высшего порядка, первородная космическая сущность, ровесник самой Вселенной? После того, как Рафаил был изгнан из Единого измерения и заключён в тело человека, ему пришлось не только осваивать примитивную магию людей, но и заново познать себя. В этот сложный процесс самопознания вплетаются события, которые могут стать причиной гибели Земли. Рафаилу предстоит узнать, кто стоит за этим и как предотвратить катастрофу.

Глава 14. Нападение

Гатхитти запустил в болотного массивный огненный шар. Плотная серая ряса последнего вспыхнула, огонь перебрался на руки, на лицо. Капюшон его рясы прикипел к голове, горящими плотными лоскутами проедая кожу и череп. Болотный завопил, упал на колени, выжигая под собой траву, затем рухнул лицом вперед, и его крики стихли.

В какофонии предсмертных криков, треска горящей плоти и ударов пульса в ушах Гатхитти различил знакомый голос:

— Гатхитти! Собери всех женщин и детей и уводи их на холм сразу за храмом, вон туда! Давай, давай, бегом! — Бади с открытой раной на шее, из которой вниз по туловищу змеей сползал густой кровавый след, стоял и что-то жестикулировал своему другу метрах в пяти от него. Но Гатхитти казалось, что он находится на другом конце Вселенной. — Брат, приди в себя! Ты нужен им — нашим детям, слышишь? — Бади в один прыжок подлетел к ошарашенному Гатхитти и тряс его за плечи, пытаясь вернуть того на землю.

— Да, брат, на холм. Я тебя понял, — растерянно пробубнил Гатхитти, придя в себя и начав осмысленно оглядывать местность, пытаясь сообразить что к чему.

— Я пока найду старейшину и Данику!

— Кажется, я видел ее недалеко от рыбного хранилища, — Бади тут же начал всматриваться сквозь темноту и повсеместный беспорядок в ту сторону, где, по предположению Гатхитти, должна была быть Даника.

Разбежавшись по сторонам, бамоанцы ринулись выполнять свой долг.

Гатхитти, по наказу Бади, бросился на поиски самых беззащитных жителей деревни, попутно силясь придумать план по организованной и безопасной эвакуации. Его мысли путались. В ушах барабаном войны стучал пульс.

Пробегая мимо объятой огнем хижины, Гатхитти сильно обжег левую руку и теперь быстрыми хлопками ладони пытался потушить загоревшийся рукав туники. Это ли его отвлекло, или же скрытый сумерками удар сам по себе был внезапным, но Гатхитти сначала ощутил резкую боль в виске и одновременно с этим страшный звон в голове, будто над его ухом сам Арес протрубил в рог войны. Гатхитти упал. Теплая вязкая жидкость потекла по щеке, так нежно и заботливо окутав его своим теплом, что ему совсем не хотелось подниматься. Звуки боев стали звучать приглушенно. В глазах померкло. Сквозь угасающий взор он разглядел две фигуры, подернутые танцующим миражом, словно в пустыне. Фигуры быстро приближались к эпицентру событий. Затем — резкий толчок. Взгляд вверх. Последнее, что он увидел, находясь в сознании, — размытое лицо Даники и что ее черная обтягивающая боевая экипировка была вся в крови.

Даника тащила его за руки в безопасное место — она уже успела организовать что-то наподобие укрытия за уцелевшим зданием склада. Заводить людей внутрь здания она побоялась — его могли поджечь, и тогда все оказались бы в смертельной ловушке. Кроме того, метрах в тридцати от здания хранилища узкая полоса редколесья, находящаяся достаточно далеко от огненных вспышек и горящих хижин, так что ее практически не было видно, укрыла большую группу детей, вцепившихся в своих перепуганных до смерти матерей и бабушек.

Их охраняли двое бойцов, уже знакомых нам по событиям, развернувшимся в хижине Коху. То были Радж и Тэпрум, успешно отражающие хоть и немногочисленные, но яростные атаки Болотных Жителей.

Выбежав из-за хранилища, Даника прямо перед собой увидела ужасающее зрелище — в нескольких метрах от нее встала на дыбы огромных размеров рептилия.

Оголив свое безобразное чешуйчатое брюхо горчичного цвета, она издала жуткий скрежещущий стон, похожий на скрип городских ворот Некрополиса. Водрузив обратно на землю передние лапы, увенчанные длинными серыми когтями, гидра направила три свои головы на Данику. Верхом на твари восседал наездник, правя ею с помощью проволочных вожжей, впившихся в углы пасти средней головы.

Ядовито-зеленый цвет болотной гидры ярко контрастировал в темноте, освещенной огнем. Отблески пожарищ отражались на ее гладкой, склизкой поверхности. Тыльная сторона длиннющих, толстых змеиных шей хаотично усыпана шипами разной формы и размера. Черные глаза, казалось, незряче смотрят в пустоту, и только вздымающиеся узкие полосы ноздрей помогали ориентироваться гидре в пространстве, направляя ее на запах страха, пепла и крови.

Наездник вслед за своей гидрой заметил Данику, выскочившую из-за рыбного склада, устремив на нее темное пространство под своим капюшоном. Развернув гидру на несколько градусов, болотный направил ее прямо на Данику. От неожиданности она резко остановилась как вкопанная. Первым делом она толкающим движением направила белый энергетический щит в животное и нелюдя на нем; он рассеялся о них, на несколько секунд дезориентировав. Гидра снова встала на дыбы, чуть не сбросив наездника. Данике хватило этих мгновений, чтобы сколдовать заклинание; раздался громкий треск, и враги провалились в образовавшийся под ними раскол. Гидра с криками и стонами извивала свои змеиноподобные головы и хвост, наездник был раздавлен тушей собственного питомца. Заклинания магии земли — одни из любимых у Даники, и погребенные в глубоком провале враги — тому свидетельство.

Намереваясь прикончить этих тварей, Даника подошла к разверзшейся бездне и уже зажгла в руке первый огненный шар, как вдруг сзади ее крепко схватили в локтевом захвате за шею. Шар в руке, заискрившись тусклым снопом искр, потух. Даника не могла дышать — настолько крепким был захват. Она слышала над ухом нетерпеливые рычащие вздохи, ощущала жуткое зловоние изо рта врага, чувствовала, как ее щеку окропила теплая, вязкая слюна. С глубочайшим отвращением она ощутила что-то твердое, упершееся ей в левую ягодицу.

Она безрезультатно молотила рукой по грубой, грузной ткани рукава, неприятно обволакивающего ее горло и смердящего сыростью и болотным торфом. Даника уже теряла сознание, как вдруг рука, схватившая ее, ослабла. Бамоанка, потирая шею и пытаясь прийти в себя, глубоко дышала. Она обернулась и увидела под ногами обмякшего болотного, затем посмотрела перед собой и увидела Рафаила. Все это произошло за долю секунды. В нескольких шагах от себя она увидела, что к ней со всех ног бегут Саман, Коху и Бади.

— Здесь и туда, к востоку деревня зачищена, — прокричал старейшина, указывая окровавленной рукой. Кровь была на его рясе, на лице. Нельзя было с уверенностью сказать, была ли то кровь старейшины или кровь его врагов. Скорее всего, вперемешку. — Встанем в один ряд и будем продвигаться вперед, вытесняя их к западным холмам, мимо храма! Остальные наши уже заняты тем же с севера и юга, так что врагу не окружить нас! Вперед, вперед, ну же!

Продвигаясь таким образом в заданном направлении, наши герои образовали клин. Отражая непрестанные атаки врагов, они продвигались все дальше и дальше, вытесняя завоевателей сначала из центра деревни, потом и вовсе стеснив их к западной границе — к тому самому месту, где Саман впервые нашел обессиленного Рафаила.

Сгустившиеся сумерки освещали короткие вспышки магии. От пожарища, охватившего деревню, небо было окрашено в тусклый янтарный цвет. Тут и там были слышны грубые голоса Болотных Жителей, пытавшихся вернуть потерянное преимущество, однако вместо этого они встречали огненные и ледяные шары, заряженные не только силами стихий, но и чистой яростью, которая удваивала урон, и тут же падали поверженные.

С удивлением, граничащим с отвращением, Рафаил вдруг увидел, как в десяти-двадцати шагах от него болотная гидра беспристрастно разрывала на части собственного павшего наездника. Несколько минут назад он был ее хозяином, теперь — ужином. Одна сторона проволочных вожжей оторвалась от челюстей, и по ней, как по желобу, стекала кровь бедняги. Рафаила отвлек резкий звук жужжащей энергии — Даника выставила энергетический щит.

За щитом было относительно безопасно — от него, как теннисные мячи, отлетали болотные, однако атакующие заклинания оставляли на щите сверкающие ярким светом трещины, которые, впрочем, тут же затягивались, как на живой ткани. По сути, щит чистой энергии, толстый — сантиметров пять шириной — и выпуклый, как рыбий глаз, и был живой материей — порождением вездесущего Источника Магии. Он вибрировал со звуком жужжащей флуоресцентной лампы, при взаимодействии с внешними объектами менял оттенки, радугой переливаясь по спектру от ярко-белого до иссиня-морозного цвета; получал увечья, издавая при этом звук взорвавшейся трансформаторной будки, который, по мнению Рафаила, заменял ему стон страдания. Что касается Рафаила, то он, памятуя о диковинной особенности таких порождений магии, не стесняясь, разбрасывал огненные шары в наступающих врагов (он успел освоить это простое заклинание на арене сегодня днем). Энергетический щит был непроницаем снаружи, но при этом не являлся преградой изнутри — изгнанник уже один раз попался на этот крючок, когда пытался сбежать из хижины старейшины Коху, окруженной точно таким же сгустком энергии. Огненные сферы пролетали сквозь щит подобно камню, брошенному в водоем, — легко и естественно.

Конец ознакомительного фрагмента.