Узник плоти

Сергей Южук, 2021

Возможно ли адаптироваться в ограниченном трёхмерном мире под названием Земля, если ты обитатель космических измерений высшего порядка, первородная космическая сущность, ровесник самой Вселенной? После того, как Рафаил был изгнан из Единого измерения и заключён в тело человека, ему пришлось не только осваивать примитивную магию людей, но и заново познать себя. В этот сложный процесс самопознания вплетаются события, которые могут стать причиной гибели Земли. Рафаилу предстоит узнать, кто стоит за этим и как предотвратить катастрофу.

Глава 8. Триумф света

Бади вихрем атаковал врага, ни на мгновение не давая ему отдышаться. Обрушивая шквал ударов, в неистовом порыве тесня соперника за периметр арены, Бади сопровождал свои атаки боевыми выкриками. Спарринг-партнера Бади звали Гатхитти. Он, отчаянно пытаясь выйти из проигрышного положения, с трудом успевал выставлять блоки и одновременно удерживать равновесие. На его лице было изображено отчаяние. В пылу сражения двое воинов вышли за пределы песчаной арены и дрались уже в нескольких десятках метров от нее — на зеленой траве близ нескольких деревенских хижин и причала на берегу залива. До ушей зевак донеслись глухие звуки бьющихся друг о друга конечностей и шелест широкополых боевых одежд.

Бади нанес стремительный удар ногой с разворота, Гатхитти уклонился назад и попытался атаковать магическим шаром, но вместо этого у него из ладоней со звуком перегоревших проводов лишь посыпались искры — он был истощен, но дух воина не позволял ему сдаться. В следующий момент Бади хлестким прямым ударом руки пробил ему в солнечное сплетение. Гатхитти издал сдавленный крик и, сгорбившись, попятился. Бади, истекая потом, кинулся на добивание. Но, едва-едва не оказавшись на земле, Гатхитти грамотно использовал инерцию и сделал два кувырка назад, тем самым разорвав дистанцию. Бади продолжал преследование. Увидев, что Гатхитти перестал уподобляться колесу от телеги и снова принял прямое положение, Бади в разбеге выпрыгнул и полетел на Гатхитти с вытянутой вперед ногой, твердо решив поставить точку в бою. Со стороны могло показаться, что он даже оставляет за собой хвост энергии, подобно комете. Встав на ноги и увидев неотвратимость нокаута, Гатхитти, абсолютно обессиленный, в отчаянной последней попытке сделал маневр в сторону. И Бади со всей мощью накопленной кинетической энергии, сосредоточенной на конце его носка, влетел в расставленные неподалеку корзины со свежей рыбой. М-да уж!

Перевернутая на голову Бади одна из корзин мигом остудила его пыл. Он лежал, глубоко и часто дыша, даже не пытаясь сбросить ее и подняться на ноги. Гатхитти с возгласом «Великий Элохим!» без сил упал на зеленый травяной настил. На место происшествия мигом сбежалась детвора, с заливистым хохотом и криками тыча пальцами в Бади и Гатхитти. Бади скинул корзину и обнаружил себя среди бьющихся на земле рыбин. Их жабры часто сокращались. Легкие Бади сокращались не реже. Постепенно придя в себя, Бади увидел отдыхающего на траве Гатхитти.

— Брат мой! Что за бой! Ты там не помер?

— Не дождешься, Бади, чтоб тебя!

Бади засмеялся. Он попытался встать, шутливо-грозным голосом рявкнув на детвору вокруг, и пошел в направлении Гатхитти, имея благородной целью помочь ему подняться. Или запустить ему в грудь ледяной шар, он еще не решил! Гатхитти уже успел принять непринужденную позу, подперев рукой голову и с наглой ухмылкой щурясь от утреннего солнышка. К его покрытому потом лбу прилипли черные волосы и несколько травинок.

— Эй, что ты там разлегся, сейчас я тебе…

Не успел Бади завершить свою шутливую угрозу, вне всяких сомнений содержащую весомую долю правды, он вдруг ощутил, что земля снова ушла у него из-под ног. Изнуренный тренировкой и фееричной битвой со своим собратом по клану, Бади наступил на одну из рыб, разбросанных вокруг, и с изумленным криком снова грохнулся наземь. Что ж, это может случиться с каждым — даже с великим воином… За хлестким звуком удара копчика о каменную плиту последовал взрыв детского смеха, к нему примешивалось прерывистое гортанное бульканье, издаваемое Гатхитти, которое с натяжкой можно было назвать смехом.

— А-а-а-а, ч-ч-е-е-е-рт бы побрал кретина, который развел здесь рыбный склад! А ну, пошли отсюда! — Бади уже с явной досадой в голосе рявкнул на улюлюкающую детвору. Зажмурив глаза от боли и усталости, Бади распластался на склизкой каменной поверхности, видимо, полностью и без остатка решив отдаться в плен земному притяжению. Хотя отдых после тренировочного процесса он планировал провести в озере с теплой водой из источников, богатых минералами и магическими свойствами восстановления мышц и кожи. О да, это было бы чудесно! Не успел Бади хотя бы мысленно почуять запах шиповника и мяты вместо сырой рыбы, как из этой сладкой иллюзии его выдернул спокойный, тихий, но в то же время всепроникающий голос.

— Бади, ты в порядке?

Он приоткрыл глаза. Над ним стоял человек, заслонив собой размытый солнечный шар, поэтому в первые мгновения Бади не сразу разобрал, кто это там над ним навис.

Рафаил протянул Бади руку.

— А, Рафаил, это ты, — рассеяно пробубнил тот.

Решив наконец встать, Бади проигнорировал дружеский жест Рафаила и энергично поднялся на ноги, ощутив тупой укол ущемленной гордости. Теперь ему было не до веселья.

— Рафаил, какого черта ты расставил здесь эти корзины? Разве нет для этого более подходящего места, чем рядом со святым храмом? — Бади нервно тыкал пальцами то на перевернутые корзины, то в грудь Рафаила.

— Ты можешь задать этот вопрос отцу Гатхитти, Бади, — сдержанно ответил Рафаил. Его голос звучал тихо, едва слышно, но с такой ясностью и объемом, что казалось, он звучал внутри черепной коробки. — Насколько мне известно, это именно он обустроил тут место для сортировки улова много лет назад. — Бади внимательно огляделся по сторонам. Только сейчас он понял, как сильно они с Гатхитти отдалились от точки начала битвы — от храма Элохима Создателя.

— Понятно, — недовольно буркнул Бади и двинулся по уложенной из бесформенных коричневых камней тропинке в сторону деревенского хранилища пресной воды, за которым, сразу за водонапорной башней на толстенных деревянных опорах, брала начало система небольших водопадов, льющихся с прибрежных горных порогов. То и были те самые целительные источники, силу которых Бади намеревался впитать в себя. Дети в благоговейном испуге расступились в стороны. Рафаил провожал его взглядом своих разноцветных зрачков. Тут к нему подошел Гатхитти.

— Не обращай внимания, Рафаил. Бади — перспективный боец с великим будущим. Но его гордость, как болото, — затягивает его, мешая двигаться вперед. — Гатхитти, прищурившись, философски погладил подбородок. — Так говорит мой отец! Что бы это значило, а Рафи? — Он усмехнулся, дружелюбно похлопав Рафаила по плечу, и отправился вслед за Бади. Проводив взглядом и второго бамоанца, Рафаил развернулся и начал наводить порядок — хаосу здесь не место!

Через некоторое время Рафаил закончил перекладывать рыбу обратно в корзины и аккуратно расставил их в ряд. Некоторые рыбы к этому времени уже перестали сокращать жабры. Необходимо было быстро убрать весь улов в морозильную камеру.

Убедившись, что корзины стоят идеально ровно, одна к одной, Рафаил подошел к заранее подготовленной чаше с чистой водой и опустил в нее руки. Спустя неделю или около того после своего прибытия в эти земли Рафаил постепенно освоился в окружающей среде, понял что к чему. Все окружающее было радикально новым лишь для его опытного восприятия. На уровне интеллекта он хорошо знал эту планету и многое слышал о ней. Поэтому, придя в себя после первых потрясений, саару не составило труда сопоставить имеющиеся данные с практическим опытом. Он успокоился, смирился с неизбежным и, казалось, отдался в руки своей судьбе, которая оставалась, однако, загадкой для его бывших собратьев сааров, а для него самого уж подавно! Об этом он и размышлял, проходя мимо рыбного склада и Гатхитти с Бади, в пылу поединка учинивших погром. Выйти из глубоких дум Рафаила заставил приятный порыв оказать помощь Бади. Затем им овладело еще более сильное желание навести порядок и идеально упорядочить корзины. Почему — он и сам не мог понять. Ему этого просто страсть как хотелось, и все тут!

За него уже придумали наиболее вероятную версию событий еще при первом допросе, в день инцидента с освещающей сферой, а на втором, уже более пристрастном, ему оставалось только подтвердить выдвинутую теорию: да, он прибыл из России с целью постижения боевых искусств Востока. Да, прибыл регулярным рейсом через портал до Калькутты, а оттуда — до Нритьи, соседней деревни примерно в десяти милях к югу от Бамоа. В здешних местах современные технологии применяются по минимуму, ибо они притупляют связь с источником энергии, то есть магией, и вообще «пагубно влияют на разум, дух и тело».

Да, Рафаил знал об этом из книг и путеводителей, а также знал и о том, что добраться до этих краев можно только через телепорт.

Да, после прибытия в Нритью он искал мастера (он забыл его имя) местного клана (он забыл его название), но заплутал в паутине бесчисленных троп, создающих сообщение не только между населенными пунктами, но и имеющих свойство резко обрываться где-нибудь посреди джунглей.

Да, конечно же, это типичная ловушка Болотных Жителей — местных отшельников и фанатиков, промышляющих, помимо краденых «реликвий» сомнительного происхождения, еще грабежом и разбоями. Обобранный буквально догола и жестоко избитый, он, однако, смог обхитрить этих демонов и из последних сил броситься в бега.

Да, конечно, как только он убедился, что его не преследуют, он из диких зарослей вышел на ближайшую тропу и побрел куда глаза глядят, пока с горем пополам не добрел до деревни Бамоа.

— Великий Элохим, это просто чудо, что рядом был Саман и оказал тебе помощь!

— Да.

Рафаилу показалось забавным, что его первая ложь за многие миллионы лет жизни оказалась такой легкой и правдоподобной. Постепенно пуская корни своего безбрежного сознания в суть человеческого существа, Рафаил четко осознавал одно: ни при каких обстоятельствах не открывать истинную историю своего появления — последствия такого откровения непредсказуемы. Да это и не понадобится после того, как он решит, что ему делать дальше. Вот только этот момент определенности он, к своему горькому удивлению, постоянно откладывал, каждый день ловя себя на мысли о том, что ищет все новые причины — правдоподобные и не очень — отложить путь в неизвестность еще на некоторое время.

Ну а что касается происшествия с освещающей сферой, так тут все ясно как день: Рафаил владеет кое-какими магическими способностями, ведь он прибыл в Индию для их дальнейшего изучения и постижения! Ни в каком клане он не состоит, ибо в боевых искусствах и в великом знании магии — парень начинающий, да к тому же рассудок его помутился, поэтому-то он и наломал дров с этой чертовой сферой! И он просит прощения за этот случай.

— Позволь, позволь, Рафаил, — нахмурил свои серые густые брови старейшина Коху и подошел вплотную к сидящему на стуле Рафаилу. Его суровое, но все же доброе лицо косо освещали светло-голубые лучи ограждающего купола, развернутого снаружи хижины. Лучи хаотично и тускло освещали помещение, придавая действию сюрреалистичности.

Позади пленника стояли два молодых воина и бдели за каждым его движением, готовые предотвратить любые попытки Рафаила атаковать. Еще один, а точнее, одна (то была молодая женщина лет двадцати пяти) сидела за круглым столом в углу хижины. Ее лицо было скрыто густой тенью, до которой не дотягивались лучи купола. Коху продолжил:

— Ты говоришь, что новичок в магии, так, позволь, я тебя просвещу. Ни одна из бытовых сфер не имеет такого энергетического потенциала, чтобы взбеситься и в конце концов взорваться. А ведь именно это с ней и произошло, друг мой! Взрыв! Ты слышал хлопок, который последовал после ее экспансии?! Я слышал! И чуть не оглох! Следовательно, такой эффект мог произвести только большой энергетический потенциал извне. Следовательно, напрашивается вопрос: а ты точно новичок в магии?

— Да, — только и ответил Рафаил, не отводя своих разноцветных зрачков от сверлящего взгляда Коху.

— Ладно. — Коху отвел взгляд в сторону и, сомкнув за спиной ладони, зашагал по хижине. После нескольких секунд раздумий он сказал:

— В конце концов, философия нашего клана Танцующих Звезд — в созидании, защите слабых и… — Тут он взглянул на девицу в тени, затем перевел взгляд на пришельца. — И в милосердии.

Снова повисла тишина, нарушаемая едва слышными шагами Коху: его ноги с легким шуршанием погружались в толщу ковра.

— Даже если ты воспользуешься телепортом и окажешься в Калькутте, ты не сможешь отправиться на родину без документов. Мой клан поможет тебе отправить весточку твоим близким и сообщить о случившемся. А пока тебе надо восстановиться — хоть у тебя нет тяжких увечий, тебя все же знатно потрепало. Я распоряжусь о выделении тебе отдельного жилища, но не рассчитывай на комфорт технологичной России. Тебе будет предоставлено только жизненно необходимое. — Тут Коху сделал паузу и бросил испытующий взгляд на пленника, теперь получившего статус гостя. — Что скажешь, Рафаил? Тебе все понятно?

— Есть.

— Что?

— Есть. Пища. Могу я поесть? И попить воды.

— Разумеется! — Коху сделал знак тем двоим, что стояли позади Рафаила. Один из них протянул все еще ослабленному Рафаилу руку, помогая ему подняться. Второй вышел из хижины, но уже через минуту вернулся с подобием разноса, правда, бесформенным и деревянным, но все же с ровной поверхностью и внушительного размера, а главное, не пустым — на разносе лежали две крупные зажаренные рыбины, разрезанный на две ровные части манго, еще что-то из снеди и стеклянный графин воды.

Рафаила сопроводили к столу, за которым сидела персона, до сих пор бывшая лишь наблюдателем разговора.

— Это Даника, моя дочь и главная по безопасности клана Танцующих Звезд.

Но Рафаил уже не слушал. Он, сам того не осознавая, жадно напал на еду, с гортанными звуками давясь рыбьими косточками и, почти не прожевывая, глотая. Все присутствующие с легким изумлением наблюдали за Рафаилом, опасаясь, как бы парень после столь опасных злоключений не упал замертво от застрявшей в горле рыбной косточки. Но по ходу дела Рафаил освоился — инстинкты вновь пришли ему на выручку и дали сигнал принимать пищу помедленнее. Еще медленнее! Еще! Вот так, мой дорогой, вот так! Приятного аппетита!

Теперь, через неделю после этих судьбоносных событий, тщась избавиться от запаха рыбы на руках в чаше с водой, который все эти дни преследовал обоняние Рафаила, ему даже в голову не приходил вопрос, почему Коху и его люди так легко поверили ему и даже сделали свой вклад в нагромождение его лжи? Вряд ли хранители древнейшего стиля боя и магических тайн были до такой степени наивными и доверчивыми. Но факт оставался фактом.

И вот Рафаил стоит здесь, на зеленой траве, да босыми ногами, моет руки в воде, и этот процесс доставляет ему удовольствие. Вокруг радостно кричали все дети, пели птицы, светило солнце. Рафаил посмотрел вверх, в небо. Прищурился от палящей звезды, до которой было словно рукой подать. Снова опустил взгляд на руки. Поднес их к глазам. С пальцев стекали и падали обратно в чашу капли воды. В глазах стояли вспышки от солнца, причудливой иллюзией расширяясь, сливаясь с его белой, почти бледной кожей, бесследно тая. Глубокие линии на ладонях напоминали Рафаилу паутины галактик, и это его удивляло. Фактически он находил ассоциации с прежней обителью вечности чуть ли не в каждом предмете, в каждой вещи, которые попадались ему на глаза. Это изумляло его и отчасти позволяло почувствовать себя дома.

Изгнанник теперь уже даже не думал озадачиваться вопросом о «возвращении в Россию». Из состояния растерянности и отчаяния он пришел к спокойному созерцанию — травинок под ногами, бликов солнечных лучей на поверхности моря, пролетающей мимо бабочки, своих рук. К тому же все вокруг только и болтали о Турнире шести континентов, который уже через несколько дней должен начаться в каком-то ближайшем крупном городе этой страны. Участники грядущего Турнира тренировались в два раза усерднее, восстанавливали дух и тело с помощью магии под наблюдением тренеров, молились в храме. Женщины шили торжественные костюмы, которые венчали эмблемы клана Танцующих Звезд — лист баньяна, национального дерева Индии, как символ жизни и процветания. В общем, хоть новость о таинственном пришельце, взорвавшем сферу света, уже облетела каждое жилище, всем было не до Рафаила. Ажиотажем вокруг Турнира можно было объяснить и нервозность Бади — на его плечах лежала огромная ответственность. Рафаил не держал на него зла. Он просто жил текущим моментом.

Впервые он почувствовал то, что можно назвать физическим удовольствием, когда начал поглощать еду, которую ему принесли в доме Коху. Прожевав последний кусочек рыбы и запив водой, он, глубоко дыша, растерянно посмотрел на все еще присутствующих здесь людей. Коху сохранял непроницаемое спокойствие, два его помощника хихикали и перешептывались в углу, Даника сверлила Рафаила взглядом, словно старалась влезть ему в голову (о, если бы у нее это получилось, она бы все равно не поверила!).

— Наша встреча окончена, Рафаил, — с глубоким выдохом, скорее всего, означавшим утомление, сказал Коху. — Радж и Тэпрум проведут тебя до твоего жилища. — Двое в углу мигом приосанились и состроили серьезные физиономии. — Отведите его в мою малую хижину. Пусть там устраивается. Дайте ему все необходимое.

Радж кивнул, подошел к Рафаилу и опять протянул руку с намерением помочь ему подняться, но тот встал со стула без посторонней помощи. Старейшина Коху подошел к ближайшей стене, сквозь просветы которой в хижину падали лучи оградительного энергетического купола. Он коснулся широкого густого хвороста, слегка надавил на него ладонью, и косые светло-голубые лучи, создававшие причудливые световые узоры на полу и стенах хижины, начали сползаться вверх по стенам, затем по потолку к центру помещения, сливаясь воедино и все больше расширяясь в световую сферу, уже знакомую читателю. Снаружи стало темно, зато теперь сфера мягко освещала помещение.

— Предупреждаю, без фокусов, — с ироничной усмешкой и поднятым вверх указательным пальцем сказал Коху, обращаясь к пришельцу.

Все четверо двинулись к выходу. Тут Даника, все это время хранившая молчание, впервые заговорила:

— Отец! — Коху обернулся. — На минутку.

Старейшина дал последние указания сопровождающим и, развернувшись, зашуршал по ковру к своей дочери, по совместительству являющейся начальником безопасности деревни. Ну а Рафаила довели до ветхого, более чем скромного домика, возведенного, как и все строения вечно теплого Бамоа, из дерева, бамбука и толстых слоев листвы. К слову сказать, несмотря на способ постройки жилищ, которым пользовались еще далекие предки этих людей, хижины эти были прочными, уютными, оснащенными всем необходимым для быта деревенского жителя. Бамоанцы вели довольно аскетичный образ жизни и умели ценить то малое, что имели. Кроме того, улучшить, утеплить или охладить свое жилье всегда можно было с помощью несложной бытовой магии — развести огонь, который быстро приготовит пищу, но не тронет древесины, материализовать пресную воду, низвести до атомов мусор и бытовые отходы.

До такой хижины и ковылял Рафаил, смочив раны на стопах вечерней расой. Кровоподтеки страшно защипало. Заметив это, Радж жестом руки остановил шествие. Присев на одно колено, он протянул руки к истертым стопам Рафаила. Тот молча наблюдал. Ладони стражника начали источать голубой свет, такой же как и световая сфера и охранный купол, но более яркий и интенсивный. Свет бил из ладоней Раджа короткими импульсами, издавая негромкое глухое жужжание. Так продолжалось две или три минуты.

Радж поднялся. Рафаил взглянул на свои ноги (бог мой, какие же все-таки странные штуковины!). Раны не исчезли бесследно, но перестали кровоточить, подсохли, и, самое главное, утихла боль.

— Теперь заживет быстрее, — сказал Радж и дал команду продолжить шествие.

Подошли к хижине. Рафаилу отодвинули занавес, он вошел в темное помещение, оставили одного…

Снаружи послышались далекие раскаты грома, на небе сгустились тучи. Пошел дождь. Рафаила валила с ног неимоверная усталость. Ему даже в голову не пришло ей сопротивляться. Даже не поняв, упал он на пол или на кровать, Рафаил моментально заснул.

А спустя всего неделю этот парень уже усвоил, что после возни со свежей рыбой лучше бы помыть руки с мылом! Этим он сейчас как раз и занимается, одновременно сравнивая структуру окружающих предметов с Единым Измерением.

Всю эту неделю, почти не переставая, лил дождь. Небо было затянуто тучами. И вот сегодня выдался первый за все это время по-летнему теплый, солнечный день. И он уже клонился к закату. Рафаил побрел к своей хижине, намереваясь заполнить пустоту, образовавшуюся в его желудке (это урчание — крайне неприятное явление!). Ему очень понравилась такая штука, как еда, а процесс ее поглощения и подавно! Рафаил поел, вздремнул. На улице уже стемнело.

Он поднялся с койки, вышел на улицу, вдохнул полной грудью. В неимоверно свежем, пьянящем ночном воздухе витал запах сочной зеленой травы, фруктового коктейля и дыма костра. Слышно было, как стрекочут сверчки. По инерции изучая и анализируя обстановку, Рафаил вскинул голову вверх и тут замер!

Тучи расступились, и ночное небо было сплошь усеяно звездами, словно приклеенными к ткани небосвода. Над горизонтом повисла убывающая луна, а по полотну этого прекрасного творения мазком кисти самого Создателя пролегал диск Млечного Пути. Рафаил, стоя как вкопанный, раскрыл рот от изумления и, не отрываясь, смотрел в небо. Рафаил спустился с порога хижины, несмотря под ноги. Свет луны освещал его лицо, на котором читалось изумление и восторг. Он вымолвил:

— Как… как красиво! Как же красива отсюда Вселенная! Как прекрасен мой дом!

Сердце его забилось чаще. Он глубоко и часто дышал. На лице его появилась восторженная улыбка. И понял Рафаил, что это хорошо!