Натурально

Сергей Яхновец, 2023

Едки, грубы, а порой и жутки строки автора о мире, взаимоотношениях мужчины и женщины, любви и сексе, насилии и смерти, о сущности человека. Они шокируют своей откровенностью и долей фривольности. Сергей Яхновец интересен. Он приоткрывает глубины нетипичных, негативных тем, заставляет задумываться о вечных аспектах человеческого бытия, несчастья и счастья.

Арендатор бытия

«Диалектика бурлит…»

Диалектика бурлит,

от рождения до гроба

насыщая колорит

от звезды и до микроба.

Глянь: картина бытия —

явь калейдоскопная…

Тьма смыкает света смысл.

Свет границы мрака смыл.

Ангела сношает черт.

Мерзостью добро течет.

Святость изошла в грехе.

Ритм взбивает муть в стихе.

Бестии сосут спеша.

Стонет грешная душа.

Истязают думы мозг.

Меньше суеты меж ног.

Барахлит порой мотор.

Радостный потребен вздор.

Мистикой грядущего

не случайно плющило.

Счастьем ожидания

тешится блуждание.

Жаль, в любые времена

жизнь фигней захламлена.

В суете купить — продать…

Дефицитность мудрости.

Лишь бы сладость извлекать

из реалий мутности…

Вновь иллюзий паутину

мозг совьет — странный паук,

заплетая дней картину

пеструю вокруг…

(2022)

«Блуждает склочной стервою стезя…»

Блуждает склочной стервою стезя.

Что значу в странном, стремном мире я —

воистину бубнящий человек,

покорный мистике пестрых видений,

грустно глотающий брызги мгновений

несущихся необратимо рек

времени,

спешащих впасть

в бездонную

пасть

океана

вечности

голодной,

сосущую

эволюционную

нелепость праха плоти безысходной?..

(2020)

Инклюз^[1]

(Янтарный смертник)

Слезою времени комар

оплакан в янтаре…

Седых веков трагичный дар,

застывший в пузыре

смолы, остановившей жизнь,

запечатлевшей смерть —

времен далеких катаклизм,

чтоб мы могли узреть —

болтающимся меж грудей

кулоном смертной метки —

веков окаменевший клей

на теле у кокетки…

Пусть удивляется знаток —

комарик этот чудом смог,

остановив мгновение,

спасти себя от тления.

Промчались миллионы лет

смертельной жизни мира,

а для него их словно нет —

по воле ювелира

представлен вечный трупик,

блестит янтарный гробик…

Мадам, зачем такое вам?

Мадам, не хмурьте лобик…

Комарик бедный не исчез —

он сбережен веками.

Над вами — скоро будет крест

чернеть под облаками…

Вам путь один — холодный морг,

земля иль крематорий.

Молитесь… Не поможет бог!

Конец людских историй —

извечный замогильный мрак

и пир червивый в теле,

мозг, превращающийся в прах,

и кости, что истлели…

Все происходит, как и встарь, —

жизнь наша быстротечна,

о чем комар, попав в янтарь,

напоминает вечно.

Смеетесь вы беспечно…

(2015)

Разговор в пивной

Разлив по-быстрому, гуторишь:

«Пол-литра на двоих — пустяк.

Здорово, первый встречный кореш!

Давай, по первой… все ништяк!»

Я не любитель холодов,

не закаленный в спорте морж,

не покоритель вечных льдов,

не баловень судьбы… и что ж?!

И душит боль меня порой:

чего достиг? куда стремиться?

«Давай накатим по второй,

хочу напиться…»

Полвека давят на мозги,

вгрызаются сомненья в душу…

А впереди — опять ни зги…

Я выброшен, как карп на сушу.

Не нужен морде важный вид,

судьба профукана под ноль.

Я неудачный индивид,

играющий плохую роль…

«Вот посуди, братан, бесстрастно:

куда бежим? зачем живем?!»

А собутыльник мне бессвязно

бубнит с улыбкой о своем.

И, проясняя мутный взор,

вопросом мучает: «Ты кто?»

Я сопрягаю разговор:

«Я — философский конь в пальто…»

Мороз по коже! Вздрогну снова

в толпе судьбою битых рож,

печально, что не тренирован,

жалею, что совсем не морж…

Так что же значит мое «я»,

бредущее в трудах к закату?

Когда ошибок до… хрена —

ты не протянешь на зарплату.

Отбросив сладость лживых грез

и вздыбив мазохистски душу,

отвечу на больной вопрос —

и все сомненья вмиг разрушу.

«Пусть я — не морж, на все готовый,

пусть я — затворник теплых стен,

пусть член сообщества хреновый!

Но все же — не моржовый хрен!»

Хохочет мой багровый кореш:

«Да, с оптимизмом не поспоришь!»

(2009)

Монолог в чебуречной

Не еда, а отбросы! Здесь моча, а не пиво!

Угнетают вопросы. Мысли рыщут блудливо.

В чебуречной убогой многолюдно и шумно.

Мир наполнен тревогой. Я кажусь себе умным.

Заверчу мыслей смерч, обстаканю, вникая,

и глубокую речь изложу, не икая.

И пока понесло… Для тебя, дорогой,

для себя дорогого выплесну свою боль.

Посрываю покровы! Испове́даюсь я

неудачам назло. Не боюсь ни… чего…

Кто во всем виноват? В Украине — Майдан.

Отчужденным стал брат — как же дальше быть нам?

Бред бушует вокруг, сатанеет страна,

Мой хмелеющий друг! Это все на хрена?!

В суетливой судьбе, перепачканной мной,

сын замкнулся в себе, я расстался с женой.

А ветра и дожди истощили мой пыл.

Обманули вожди. Рок страну изменил.

Потерялась мечта. Тьма вылазит на свет.

Мир спасет красота? А мне кажется — нет!

Может, я несу бред? Может быть, вовсе нет?!

Мир спасется, сломив эволюции ход…

Под бездарный мотив опускают народ.

Спазм всеобщей любви жжет порочную плоть.

Наслаждаясь, урви, что изволит господь.

Жизнь нуждается в лжи. Цель зависит от средств.

Умоляй и дрожи. Жди спасительных действ.

Ощущаем давно шелест алчущих крыл…

Все одно — все равно, за распилом распил…

За восходом закат. Мельтешня за баблом.

За откатом откат. Наслажденье добром…

Жаль, дерьмовая власть, только Путин хорош!

Обжираются всласть, тошнота от их рож.

Всенародный тупик… Но не кончилась Русь!

Жалко, эрос поник и бессмысленно мчусь.

Мой замедлится ритм, но продолжится век.

Бытия алгоритм не постиг Человек…

Я немного бухой. И ты тоже уже.

Пляски мысли лихой — как канкан в неглиже.

Кто во всем виноват? Суть плюет на вину.

Неизбежен закат. Я навечно усну.

Частицей потока канет жизнь в никуда.

Смерть сметает жестоко в темноту навсегда.

Миг — и канешь на веки. Лишь могильная тишь.

И, закрыв тихо веки, навсегда всех простишь.

Я, дружище, не плачу… Снова сделай ерша!

И давай за удачу, хоть ее ни шиша…

(2015)

Охота

Идет охота на волков…

Владимир Высоцкий

1

Уходит стая к роднику

под рев азартный снегохода.

Флажки способствуют стрелку.

Идет охота…

Рычит добыча где-то рядом,

сверкая ненавистным взглядом,

изнемогая на бегу,

в беде по горло и в снегу…

Матерых хищников трави

и с толком разряди двустволку!

Пусть серый корчится в крови…

А если б ты родился волком?

2

Шумит охотничья шарага,

поляну топчет с матерком.

Удача трупного парада —

разложено зверье рядком…

Пьяны от водки и удачи,

смеясь, позируют, галдят.

Оскаленные волчьи пасти

с тоской кровавою глядят…

Твою бы человечью морду,

застывшую в предсмертный миг,

убийцы бы снимали гордо,

кровавый завершив пикник…

3

Тоска заката сумрак тушит,

лес затаился в забытье.

Загубленные волчьи души

печально воют в пустоте…

И невидимками беззвучно

скользят их тени в сны стрелков —

шанс вырваться благополучно

вновь у затравленных волков…

Приоткрывает вечность двери…

В страшной охоте хищных лет

мы все жестокой жизни звери,

смертельной суеты сует…

(2023)

На перекрестке

Красный глаз равнодушного светофора… На грязных обрубках оставшихся ног… Весла костылей — надежная опора… Вдыхает, улыбаясь, московский смог… Ловко скребет вдоль авто — гирлянды цветной… Сжав безмолвные губы, отдыхает… Просветленный взгляд встречается и со мной… Эх, бедняга, вот как в жизни бывает…

Торопливо отвожу виноватость глаз. Поскорей бы ковылял привычно дальше. Осознаю опустошенно, без прикрас, горечь его искренности или фальши. Пусть где-то воевал или не воевал… Или стал таким по своей глупости. Пускай камуфляж для жалости надевал. Каково нести груз неполноценности на измозоленных страданием культях?! Господи! Всех нас целых за него прости! Нас, страдающих пустяшно второпях! Сумевших благополучие обрести! Господи! Спаси калеку и сохрани, если Ты существуешь в реальности! Глотаю, как чистый воздух, светлые дни, подверженный горькой сентиментальности…

Мелочи в кошельке нет, крупных — жалко… Другие подадут. Всем бессилен помочь. Что-то в салоне становится жарко… Настрою климат-контроль — и быстрее прочь…

Впереди зеленый свет…

Есть Бог вне нас или нет?

В какой день и час

Он

воскресает

в нас?

Он воскресает в нас?

(2012)

«О, сколько скользких ящериц соблазна…»

О, сколько скользких ящериц соблазна,

хватая за вертлявые хвосты,

я попытался удержать напрасно —

отброшенные дергались мечты…

Сновали страсти в щели вожделения

по сладким норам сочной срамоты.

Гниют отбросы духов искушения —

мечтаний омертвелые хвосты…

Важна регенерация надежде —

вновь отрастают грешные, как прежде…

(2015)

Как тогда

Помню, малышом томясь в кроватке, в занавешенном простынкой уголке, видел — тени странные украдкой приближались и ползли на потолке. Выскользнув из папиной шинели, что на вешалке дремала до утра, тени наклонялись и смотрели на меня и мой неясный страх… Лишь машинка швейная бубнила у родителей без устали в углу… Тень очередная подходила… Неужели я когда-нибудь умру?!

Пусть заплачет безутешно мама, папа горько зарыдает обо мне! Все поймут — я был хороший самый! Завтра буду есть назло холодный снег, разгрызать хрустящие сосульки! Потеряю снова варежки и шарф! И не стану пить ваши пилюльки! Пусть заплачет мой резиновый жираф…

Жаль, игрушки отдадут кому-то… Как же детский садик, мамина еда? Пусть умру, но не совсем как будто… Нет! Так страшно… Не умру я никогда!

Обыденно гудел аэродром — ночные гарнизонные полеты… Блуждали мрачно тени над ковром и сотрясали стекла самолеты… Над кроваткой — мрачный мир сердитый… Душат слезы в хороводе злых тене́й… Я несчастный, плачущий, забытый… Губки сжаты. Все страшнее и больней…

P. S.:

Жизнь проходит словно в странном сне… Словно тени — смутные года… Затаилась боль той тьмы во мне… Все по сути нынче как тогда…

(2015)

Кара-Кум

Это Кара-Кара-Кара-Кара-Кара-Кара-Кум…

Игорь Саруханов и группа «Круг»

Пришла нежданно постаревшая мелодия. И мозг послушно открывает памяти архив моих годов, когда был лучше и моложе я — седой души болезненно-фантомный лейтмотив… Слова простые увлажняющей глаза печали. Как из былых магнитофонных лент воскрес мотив. Какие планы дерзкие в стране, во мне звучали! Я жил, себя служенью идеалов посвятив!

Всеобщность светлых целей в мире дружбы и труда, под стягом правильных, все побеждающих идей. Душа страдала и болела, но была горда, и отвергалась легкость незатейливых путей. Пылал задорно бодрый, молодой максимализм в марксистско-ленинской незыблемой оправе. А я плевал на дефицит и на капитализм и изменять советской вере был не в праве…

Круженье давних звуков, немудреность старых слов. Сжимает душу пустота утрат и вздорных дум. Но нет возврата в юное вчера своих основ, в доперестроечный и простодушный Кара-Кум! И не пустыня у меня перед глазами — цветущей молодости упоенный счастьем сад! Я снова слышу, как зовут знакомыми до боли голосами, мои друзья-товарищи. Но нет пути назад…

Вот вереница добрых лиц, потерянных когда-то… Где нынче те, кого любил, с кем сердцем близок был? Плывет мелодия, плывут события и даты… Пускай умчались годы, не все я позабыл…

К дверям реанимации таких родных идей смиренно возложу цветы тоски и вечной боли. Смотрю с грустью в глаза демократических вождей, твердящих о российской возрожденной веской роли. Они уверенно с экранов говорят и говорят, как новая труба пройдет, инфляция завянет, что терроризм, коррупцию и бедность победят, патриотизм и вера все решат, Держава встанет…

И где-то парень радостный, красивый, молодой, любя страну, девчонок, доверяя правде власти, за новорусской яркой путеводною звездой под песни новые пойдет к добру и счастью…

Заблудшая судьба нелепой клячей тянется в стыдливой смене убеждений, покаянных дум… Покину зыбкий мир — мелодия останется: советский Кара-Кара-Кара-Кара-Кара-Кум…

Уйди, пенсионерская хандра! Печаль, остынь! Мне песня нравится, хоть не люблю пустынь! Живет мелодия, забытые вчерашние слова… История изношенной судьбы безжалостно права… Жизнь — не слащавая халва и не рахат-лукум. Горчит слеза и снова воскресает «Кара-Кум». Утраченная молодость, за все, за все прости! Я не сумел к себе найти счастливого пути…

P. S.:

Что я имел, ценил, хотел? Сюда судьба пригнала… За мной пустыня старых, изможденных идеалов… Лишь счастья призрачное, испарившееся русло… Жизнь продолжается, но так порою грустно…

(2010)

Проверьте

1

С пеленок папу с мамой волновало, чтобы в жизни я достиг немало… Зомбированным счастьем октябренком, я рос ответственным и вежливым ребенком. Меня учили быть достойным пионером, в учебе и вообще служить примером. Активно жить и быть неравнодушным, и вырастать идейным винтиком послушным…

Я комсомольцем прослыл принципиальным, изо всех сил старался быть моральным. Великой партии активный честный член, так свято верил в неизбежность перемен… Под славным Красным знаменем советским служил стране в порыве молодецком — по совести и по заветам Ильича… Кипела, пела кровь, от страсти горяча… Потоки льющихся с трибун словес глотал, боролся, жертвовал, надеялся, искал…

Я гордо якал (как и якаю теперь) под тяжким бременем ошибок и потерь… И рифмой к этим «якал» и «искал» похабно просится итогом слово «кал»… А финиш близок — две трети жизни позади… Обрюзгший, лысый, нудный — погляди… Что радостное светит впереди? Мне ухмыляется юнец — нахальный век… Отчаянье сочится из-под век… Сменился базис, рухнула надстройка… Так naebала наша перестройка…

2

А на обломках ценностей социализма росла, жирела жлобская харизма. И новорусские основы изначально закладывали словно бы анально… Рванули массы в порыве потребленья доить судьбу до самоисступленья. Пессимистический раскинулся пейзаж, и криминальный круто кайфовал кураж. Культура курвилась, и вместе с тем развилась резво сеть порочных подсистем.

Молились люди божеству успеха. Расширилась духовная прореха. Под звоны возрождающихся храмов цвела свобода подлецов, хапуг и хамов… Насилья мерзкий кровожадный спрут обвил Россию щупальцами пут… В потоках депрессивных новостей, поверив бодрым обещаниям властей, все отдавались бурному теченью, как садомазохисты наслажденью…

Я жил, пленен величием светлых Идей… Теперь — священных материальных Благ. И стаи страждущих отчаянных людей легко порвут за этот наркотичный смак… Иные ценности в мозгах витают… Одни — в дерьме, другие — процветают… Пирует потребительское племя, смакуя развлекательное время…

Американский дьявол ненавидит нас, но сильно выручают водка, нефть и газ; и армия крепчает год от года; и что-то делается вроде для народа… Несусь в чужой неведомой игре… Виски́ и пах в печальном серебре… Стремлюсь успешнее продать себя, порядочность не окончательно губя, чтоб в рамках допустимого обмана успешней наполнять баблом карманы…

Увы, к безденежью прививки нет. Брюзжу, бреду и оставляю бледный след. Не за горами дряхлость. Вот беда — уже не быть ударником умелым каптруда… Как шустрый лузер в кризисах обвык. А вместо счастья — толстый ноль, обманка, пшик… Опять понос реформ, запор успехов… И скуден крошек корм в стране огрехов…

Тяжел истории безжалостный рычаг… Но есть еще поесть и теплится очаг… Резвлюсь во всю, как молодой пенсионер, на свой простой оптимистический манер… А повсеместно в трудовом напряге здоровье лихо отдают бедняги… И греет их в прохладе позитива демократической России перспектива…

3

Надеюсь и верю — но плохо верится… Лимит доброй веры давно исчерпал. Меркой иною эпоха отмерится. Наверно, истлел у задора запал… Я — не боец теперь в общем строю… Не все равно, но в шуструю струю не влился трендов и успеха ради… На маскараде смысла нет в награде… Какого хрена надрываться ради? Отвоевался, ослабел и охамел, плачу за все, влачу возок обычных дел… Ползу печально на роковой предел… Усталая судьба «не на параде», совсем не «к коммунизму на пути», а просто, чтоб в конец пути дойти… Плыву туда, куда несет судьбы поток, порабощающий порок… Обидно — мало сделал для себя… Не смог… Лишь в прошлом радостность дорог…

Пускай не все меня поддержат и поймут в эпоху липких либеральных смут… Быть может, и при жизни проклянут… Марксистский старый твердолобый баламут, но все же не метафизичный шут… Не жажду новых одиозных пут! Пусть многих мертвые вожди гнетут… Логичен современной власти блуд… Но времени бесстрастный справедливый суд приговорит на истинную меру продавших души Демолюциферу…

Я улыбаюсь, непрестанно наблюдая, как суетится резво поросль молодая.

— Куда стремитесь? Враз пообломают вас…

— А есть ли выбор, дядя?.. Только без прикрас!

Не знаю…

В МУТИ завиХРЕНИй КРУГОВЕРТИ,

вздыхаЯ, ГОвоРЮ:

— $удь฿о¥ п₽ов€₽ьт€…

(200?)

КОРЯЧУСЬ

Нет в мире ничего прекрасней бытия.

Безмолвный мрак могил — томление пустое…

Николай Заболоцкий

Как незначительны ступени бытия

последних лет.

Легко струит осенняя судьба моя

прохладный свет

на суетливость мелочных лихих потуг,

купюрный раж.

Увы, огонь дерзания почти потух,

иссяк багаж

терпения и вдохновения,

мечтам облом…

Я фрукт с гнильцою, поколения

больных баблом.

Исчерпан милости небес кредит,

душа мутна,

постыдность груза неудач томит,

гнетет у дна…

Я презираю слабость и печаль,

себя лишь жаль.

Любовница — порочная мораль, —

скандаль, скандаль…

Я оптимистом был давным-давно,

да отболел.

Прощальным обелиском все равно

грядет предел.

Плевать на суетность мирофигни,

успех и прыть,

судьба, порадостней меня распни!

Усталость быть

слабеющей душе дыхание

прервет шутя.

Вновь слышу — шепчет мироздание:

«Сгинешь, дитя…»

Покуда вздох последний не угас,

небу хриплю:

«Продли, продли последний жизни час,

я жить люблю!..»

Вовсю хохочут небо и земля:

«Корячься, тля!»

Корячусь…

мля…

(2012)

Мыслить

1

Беспредельность плутает в границах,

ограниченность выхода ждет,

умирает восторженность в лицах,

вновь из грусти восторг оживет…

Смыслы скачут из омутов сути,

в плясках формы слоняется смысл,

диалектика странно закрутит

в мутном танце блуждания мысль…

Снова ждешь прописного завета

и планируешь штампами путь?

Пролетела весна, гаснет лето,

скоро осень пройдет — счастлив будь…

Напряги шестеренки извилин,

вновь компьютер сознанья грузи.

Ты маразмом пока не осилен —

жаждой мается счастье в груди…

2

Вновь вьется изворотливая ложь —

переиграй ее уловки —

субъект божественной чертовки,

жертва свободы — мышеловки…

Дерзким мышленье душу растревожь!

Будь Homo sapiens’ом ловким —

дабы шторма и айсберги проблем

свободы не сгубили душу,

добро и зло в потоке перемен

не вынесло твой труп на сушу

до срока…

Извините…

трушу…

Не вам строчу нравоучения —

себе талдычу заклинания…

Банальность стихоговорения

смиряет страданья сознания

в данной пыточной мироздания…

Мозг истязает беспредельность,

заманивает вечности предел.

Тенью судьбы скользит смертельность.

Осмысливаю жизненный удел…

P. S.:

Сам себе буду

мысли лить и лить…

Коктейль смысла

буду пить и пить…

Жадно жить

и пить…

(201?)

Спасение

Взираю равнодушно третий день,

как в дачной рукомоечной ловушке

мохнатый паучок, забившись в тень,

мечтает о залетной сочной мушке.

Скрываясь от искрящейся воды,

разрывов брызг на желтизне эмали,

наш бедолага в омуте беды

испуганно следит, чтоб не поймали.

Не понимает вовсе, почему

не в силах одолеть отвесной глади,

покинуть ненавистную тюрьму

одной свободы да инстинкта ради…

Среди посуды, пены и воды

без треска рвутся лестниц паутинки.

Горьки его напрасные труды,

дрожат на теле мокрые щетинки.

В неволе всякий пленник некрасив.

Быть может, смыть тебя тугим потоком?

Пусть, как пушок, тебя подхватит слив

неумолимым равнодушным роком…

В мгновенье исчезают квадрильоны

таких же неприкаянных существ:

неумолимы смертные законы

в любом из многих биокоролевств.

Мне ничего не стоит покарать,

казнить тебя за то, что ты попался.

Когда пора приходит умирать —

любой бы обреченно растерялся…

Исчезнешь, перестанешь соки пить

жертв, спутанных коварной паутиной.

Зачем тебе на этом свете жить?

Кого ты огорчишь своей кончиной?

Но понимаю, что я так же слаб

и бесполезен в краткой, страшной жизни.

Своей свободы подневольный раб

в ловушке неприкаянной Отчизны.

Я хищно ем животные куски

существ, убитых для прокорма плоти,

спасаясь от насилья и тоски

в погибельном, шальном водовороте.

Быть может, Бог взирает свысока,

как я ползу бесславным насекомым,

и где-то близко смертная река,

где сгину я, возмездием влекомый?

Я веточку подставлю паучку —

пусть он по ней рванется из ловушки.

Пусть повезет сегодня дурачку…

Спасайтесь, зазевавшиеся мушки!

(2008)

«Мир мутится…»

Мир мутится, отслаивая сущность цельности. Устремляюсь трепетать от любви и верить. Переболевший комплексом полноценности, уверенно вхожу в распахнутые двери. В паутине аспектов позитивность зыбкости смыслов, меняющих свет и сгущающих тьму. Без оптимистичной воли вовек не выбрести — обживать тяжело дерьмовую кутерьму…

Вспенено психованное время мирозданья. Душевную мякоть пиявки мыслей сосут. Спец — в тупиках своего и чужого страданья — среди порядочных людей и подлых паскуд. Сквозь смуту сомнений по минному полю судьбы, стремный скиталец в себе и беглец из себя, непрестанно бойко бреду, оставляя следы, терзаясь, терзая, спасая, в меру губя…

Давлю зло в добре, добро из дерьма извлекаю да в окрестности счастья пытаюсь добраться. Только удача стервозная, probлядь такая, с другими предпочитает сладко стебаться. О жизненной субстанции, об особях ее размышляя, непрестанно офигеваю… Не нужна давно душа октябрю и маю — в реалиях новых важней не наше, а свое.

Блуждает разум, в закоулках бытия кряхтя, пытаясь опечаленность развеять как-то. Спасибо, что козырная приходит карта, злобные демоны и ангелы пока щадят… Рвем радости вожделенные куски натужно и раздваиваем, как нам надобно, мораль — но ни хрена не можем душу не замарать. Зачем живем мучительно, нелепо, не нужно?

Проясняется мир, и выясняется все же, в мутной явности тают истины миражи. А если шибко умный, откровенно скажи: почему знаем, как правильно жить, но не можем?

(2019)

Блюдя

Мчит время во всю прыть.

В душонке пепел грез.

Так ныть или не ныть?

Безжалостный вопрос.

Безжалостный ответ.

Бессильный, смутный след

смывают волны лет…

1

Был злопамятен в меру —

рядовой индивид,

зрел в разломную эру —

озверел от обид…

Что со мною случилось?

Отчего же в душе

столько мути скопилось,

что противно уже?

Вновь в надсадном мейнстриме

изголяюсь, крутясь,

в благодетельном гриме

мордой тыкаясь в грязь.

И во зло, и во благо

на судьбину скулю.

И рычу как дворняга —

цепь и волю люблю…

2

Добротой утрамбую

извращенность и боль.

Жалко душу больную —

ест тоска, словно моль

застарелые шмотки.

Язвы штопать изволь

метастазами блага,

крыть стразами веры.

Из гнетущего мрака,

зло мутят химеры…

Самоубеждаясь так,

легче поглощать шмурдяк

из бутыли бытия,

сурогатный блуд блюдя…

3

Мутные смыслы производим,

во мгле осмысливая миражи.

Если смыслам не очень угоден,

возле сущности сколь ни кружи —

исковеркает мысль обертку,

наполнение тайн распотрошив,

выхолощенную находку,

смутный, невнятный, нелепый мотив

выплюнешь из мозговой машины,

потащишь чужие программы

в мозговые норы, словно мышь…

Зачем из вместилища мамы

выбрался и тоскливо гнусишь?

Дабы наслаждаться лишь?

Ты — уникальное творенье,

духа и разума явленье,

а не испуганная мышь!

Дерзай, не майся хренью!..

(2022)

Тварь

Ты ль дрожащая тварь бесхребетная, копошась по сусекам судьбы, на проклятия зла безответная, источаешь истошно мольбы? Вновь изнываешь в бездушном угаре полыхающих бешеных чувств? Избавленьем от бренных безумств, быть может, скоро небеса одарят…

Выдохлись мысли, истощился язык. Обломано все, снова счастья затык… Ля-ля-тополя, чик-чирик и… звездык! Трали-вали, про… стебали то да се… Пусть тошнотворно от душевной хмари, ты удостоен живучести твари, сотворенной пройти через все…

(2020)

«Явись…»

Явись,

ангел — хранитель

мой любезный!

Заблудился там-сям

или больной —

паришь

в своей божественной

больнице?

Вдруг

вирус подхватил в бездне небесной?

Сумел в духовном небе застудиться?

Куда ты смотришь? Мог бы хоть присниться.

Не ссы, засланец, вроде я живой…

Как вылечишься — присмотри за мной:

так хочется подольше длиться…

(2020)

«Где же вы, незамороченные будни…»

Где же вы, незамороченные будни,

невыдуманность сказочных чудес?

Во сне я слушал звуки дивной лютни —

играл мой Ангел, подпевал мой Бес…

Нелепости реалий круговерти —

обрывки счастья разнесли ветра.

Немного Бога

одолели Черти.

Вчера — так много жизни,

завтра — смерти…

Из завтра

не спастись мне

во вчера…

Ведь настоящее — всегда игра,

прекрасная жестокая пора —

в грядущее стремится из вчера.

Лишь прошлое спешит не отставая,

жестоко настоящее карая…

Смерть догоняет жизнь — жизнь догоняет смерть.

Кто же кого? По-всякому… Тьмы круговерть…

Устремлена жизнь неизбежно к смерти,

а смерть к грядущей вечности спешит,

и настоящее не избежит

трагичной предрешенности той встречи.

От мрачной диалектики не легче…

Такая вот извечная игра —

и не изменишь ни…

хрена.

(2020)

«Линяющее время скользит коброй…»

Линяющее время скользит коброй

незаметной.

Студит незримость нутро.

Сливаются свет и тьма, зло и добро.

Яд страха каждой фиброй души вобран.

Где правда, где ложь? Где мудрость, где бред?

Лезет в пе́тлю надежда, веры нет.

Душу почти придушила беда,

беда придушила почти, тогда —

причудится — проснулся ангел добрый

и шепчет нежно, мол воскреснет свет.

А разум слышит шипение кобры,

утверждая упорно: «Нет, нет, нет!»

И молит слезно: «Отдай все долги!

Лишь не будь банкротом любви. Не лги

себе и любимую сбереги!

Подождут могильные червяки…

(2020)

«Искримся в ежедневность новизны…»

Искримся в ежедневность новизны.

Утяжеляют годы груз вины.

Добрее и нежнее шепчет Бес.

Все меньше вижу света, больше тьмы.

Надежда явственно теряет вес.

Мне б счастьем душу тщательней отмыть,

отпечатлеть кармическую малость,

необычайность мира приоткрыть

немного…

Немного и осталось…

Терзает душу свет неудержимый.

Пусть сгинет скука в суете моей.

Лишь постигая мир непостижимый,

я изживаю

тщетность

беглых дней.

(2020)

«Душа, лучась неутоленным светом…»

Душа, лучась неутоленным светом,

из тьмы пещерной рвется птицей ввысь.

Улыбки теплых звезд блуждают где-то

и тайным смыслом насыщают жизнь.

Пока во тьме сияют мои звезды,

не стертые рассветом с небосклона,

любые испытанья перенес бы,

лишь бы судьба была бы благосклонна

ко мне, к моим родным, любимым, близким!

Ко всем, кто извлекает свет из мрака.

Приврал немного… сокращаю списки.

Меркнут звезды так быстро,

однако…

(2020)

«Вдыхаю сумрачность густой прохлады…»

Вдыхаю сумрачность густой прохлады —

наполняют радостно меня

виденья, осязанья, ароматы,

звуки, предвкушением пьяня.

Не долго ждать ликующую жаром

рассветность воскресающего дня.

И может, я прожил не очень даром,

чрезмерно жизнь банальную кляня?

(2020)

НАДО

Гул затих, я вышел на подмостки…

Борис Пастернак

1

Дом затих. Я вышел на балкон,

прислонясь к дверному косяку.

Во дворе компания бухих

разгоняет матерно тоску.

И уходят на…

хрен жизнь и сон.

Хоть я псих, но понимаю их…

Ощущаю:

бренность вечеров

и восхода светозарный лик,

изможденность будней в суете,

как ворчит у мусорки старик,

сиротливость проходных дворов,

ветра свист в осенней пустоте,

теплоту твоей души родной,

и что сотворили со страной,

идеалов грустную труху,

who is who на самом на верху,

быдловатость ушлых фраеров,

зов полей, лесов и облаков,

тайный смысл неприхотливых слов,

голоса цветов, звездных миров,

всяких умудренных…

чудаков.

И себя — философа обочин.

Пусть наставлен сумрак этой ночи

тысячью биноклей на оси.

Пастернак! Пожалуйста, прости,

как бухие, буду чушь нести…

Не пойму — зачем, какого черта

так безбожна сытой жизни морда,

так безбожна морда у голодной,

немудреной жизни всенародной?

В суетном бедламе лицедейства

горький фокус ждет в конце пути.

Праведно прожить без фарисейства —

просто, словно поле перейти

минное,

если судьба фартит…

Помилуй и прости!

2

Что случится на моем веку?

Где нарвусь, какому косяку

буду посылать проклятий рык

средь интеллигентов и барыг?

Под окном — компания бухих,

и я понимаю радость их…

Одного не в силах осознать —

почему бессильна благодать?

Все пройдет — и радость, и печаль,

музыка, любовь и фарисейство

ускользнут в неведомую даль…

Неподвластен распорядок действий.

Что-то есть подобное у Блока —

бесполезна суеты морока:

ночь, аптека, улица, фонарь…

Блок! Прости, я больше не бунтарь!

День, больница, шум шоссе и хмарь,

мир торговый, толпы индивидов,

банк, автомобили всяких видов,

темный двор и умерший фонарь.

Время обрывает календарь.

Все повторяется, как встарь —

алчет жертвы вечности алтарь…

Но надо жить!

Хватит болтать…

(2018)

Жажда

Опьяняй зов грядущего счастья в груди!

Радость чистых мгновений глотаю, как воду,

изнывая от жажды,

судьбою судим,

за нелепо растраченную свободу.

Вновь безжалостно, жестко собою судим —

жертва жажды,

желающая жадно жить…

Ненасытность сжирает безжалостным жаром.

Жизнь бежит беспрестанно, но вновь освежит

жар пустынной печали восторженным даром —

жаждать жизни, выдерживая платежи…

Манит магия солнечного забытья.

Хорошо просто жить, если жить хорошо —

реже жрать мерзость муторного бытия…

Жить бы да поживать,

только б не через «жо»!

Разжигать и смирять свой неистовый жор…

Путь грядущий сомнителен и миражен.

Пусть сплетаются в мысленном танце желанья.

Оживает пространство жалким пейзажем —

брезжат очертания разочарованья.

Муки мечтаний мозги вяжут…

Пока же,

изнуряясь зовущим волненьем в груди,

миги горечи жизни глотаю, как водку,

с неизбывностью жажды плутаю в пути,

снова злом и добром постигая свободу…

Утоленье

вожделенья

впереди…

(2020)

Рифмобол

Поют цвета. Снуют года. Зовут цветы. Манят мечты. Счастья нега, была ли ты?

Мое небо здесь. С тобой быть, творить небыль — бытия блажь… Верю: лишь ты — зов высоты, небо мое. Нашей мечте мира мираж поет гимны. Нашей звезде любви кураж не даст гибнуть!

Ты — навсегда счастья звезда. Манишь куда? Судьба глупа, тянет в никуда? Зачем? За что ж? Муть правды — ложь. В ладонях тьмы сияем мы, жизнью больны…

Встретимся ли в тайной дали адско-райской с прежней лаской? Раскройся, тьмы смертный секрет — да или нет? Дано ли нам встретиться там? Или зазря у пузыря веры будем молить дружно о пощаде счастья ради в муках страха?

Горечь праха грядущего идущего давит смутно. Груз сомненья тащить трудно. Простят ли: муть, иллюзий суть и формы правд злоскверный нрав? Прав иль не прав? Не обессудь — всегда грешен. Прощенья путь неизбежен ли для тебя? Как будет, будь. Будь как будет. Живи любя. Судьба судит — муки будит… Протрезвеешь ли от зла зрелищ? Во что веришь, неверья дервиш?

В вытрезвитель путаных душ, тьмы любитель — печальности похмелитель, испытатель жестоких стуж судьбы, — иди, изводи чушь, почитатель кайфовых нужд…

Прав или нет, в бурях бед и побед? Таинства свет освятит тьму, развеет муть напрасных мук… Вечен ли дух твой, узнаешь, лишь станешь холоднее жизни. Больше не ной, меньше кисни. Все — перегной жизни земной. Верь, плач, пой, жди мир иной… Пускай порой невыносим гной мерзости, неуязвим будь. Хрен с ним…

Правдива ложь. Истины блажь — ломаный грош в магазине ярких времен, не будоражь предков канон. Такта лишен гордый пижон… Знать, вот так-то, я де-факто мглою пленен. Но окрылен часто все же, дерзко даже… Быть разиней бедным умен каждый дурак. Нас, бедолаг таких, полно. Веретено стихонудно вить не трудно словес текста… Рифмобольство интересно. Взбивать тесто и печь строфы. Простите, снобы!.. Микробы душевной утробы.

Знать, жить честно порой пресно и мутит ложь. Так надо, что ж… Коль не хорош, бьет страха дрожь, трепещет дух тщедушных мук. Терпи, браток и сестрица. Греши чуток. Веселиться не забывай, пока длится жизнь. Близок край… Здесь наш ад и рай.

В простенький слог забацать смог мыслепоток. Скачи, дружок, шустрый стишок… Призрак бледный, винигретный, но мой родной… Спаситель слаб. Скорее слеп. Жуешь свой хлеб — и дальше жуй. Все один… хрен, придется в тлен всем снизойти. Тьма, прости, прилипчив я к дну бытия, к смертной теме. Страшит темень… Слабее след в потоке лет. Смертельных лап когти скребут. Трусливый раб, плут странных смут. Освободясь от веры в сны жажду вечной весны. Жаль, не спастись, обречены мы бездне тьмы. Спастись ли нам в незримом там? Освободить другим места грядет пора. Мне наhера? Пусть тяжело, здесь — суета. Увы, туда — навсегда, лететь за тем, что мнится всем…

Вот и сказкам конец скоро. В плену взора явь дней проста. Плещут цвета, зовут цветы, снуют года. Жив ли Христос? Пустой вопрос… Лжив ли призрак бездны света? Мрак ответа… Мы — вопросы отпавшие, лишь отбросы, представшие черной точкой текста судьбы… Вылиняешей оболочкой ляжем в гробы.

Так сложилось… Жизнь — суета. Ждет пустота? Тихий слышу голос свыше: «Таки да…» Хитрость Христа, знать, неспроста ниспослана. Нам истина смертью дана.

Пусть не легка жизни ноша, терпим пока, тащить можем…

(2021)

Зимняя окраина столицы

Торчат углы, висят овалы,

в бетоне застеклен уют.

Утробы городской кварталы

клыками башен даль жуют…

Шеренги фонарей горбатых.

В дыму сигары серых труб.

На крышах тучами примятых

лежат покровы блеклых шуб.

Машин ползущих вереницы

в промерзлых линиях дорог

развозят блеск шальной столицы,

развозят грусть людских тревог.

Мерцанье бездны эпизодов

сливается в один мираж.

Здесь — цепь закатов и восходов,

здесь — мой тринадцатый этаж.

Над скромностью пятиэтажек,

в кубизме городской среды,

над новогодней распродажей,

над миром зла и доброты.

Столица сказочных контрастов,

восторгов тьма, соблазнов свет, —

я, как и ты, жесток и ласков,

без нас Вселенной этой нет!

Какое радостное утро!

Как хочется любить и жить!

И поступать светло и мудро!

И целомудренно грешить…

(2011)

Глотать и грызть

Засолнцецелован сегодняшний день! Обласкан расцветший пейзажный облик. И жизни дребезжащая дребедень брызжет весельем искрящихся колик…

Эта жгучая небесная дыра, нестерпимая слепнущему взгляду, раздевает, поджаривает с утра тела, вдохновляет будней плеяду…

Солнцеструйные волны, ласкайте высь, заливайте землю золотом неги! Хочу счастье глотать и радостно грызть надежды зыбкой сочные побеги!

(2015)

Петь

Я взлетаю в небесную мякоть,

проникаю в надземную синь —

буду якать, стебаясь, и вякать!

Лучше ввысь, чем печально гнусить!

Я веселый, нахальный, задорный,

хрупкость крыльев меня не гнетет.

Не сдаваясь судьбе, непокорный,

в неизвестность продолжу полет…

Воспаряю над низменным бытом —

вдохновенье отчаянно прет!

Ржет Пегас и лягает копытом,

но меня его гнев не гнетет!

Стервенею в горячном задоре

и плюю на людские суды —

мне небесное дивное море

открывает глубины судьбы!

Обжигаясь о солнечный факел,

в мутных тучах плутаю без сил.

Пусть я многое в прошлом проfakал

и ошибки себе не простил —

счастье в этом безудержном взлете!

Вянут мелочи суетных дней!

На небесной возвышенной ноте

буду петь до кончины своей…

(2019)

Примечания

1

Инклюзы — кусочки окаменевшей смолы с биологическими включениями — представителями флоры и фауны. Средний возраст — от 145 до 25 млн лет, но встречаются и более старые.