Талантливый Дом, кн.1. Пятиконечная звезда мелькает в темноте

Сияна Бухало (2024)

На далёком-далёком цивилизованном острове в Тихом океане стоит школа-интернат с музыкальным уклоном. Талантливый Дом, ученики которой точно знают, кем хотят стать после выпуска. Пока девятка семнадцатилетних подростков, часто попадающих в весёлые истории, думает о скором выпускном из школы и наслаждается жизнью, в параллельном им волшебном мире их сверстники, окрылённые местью и революционными идеями, уничтожают города и вершат судьбы людей. Всё бы ничего, но одним осенним днём деяния революционеров, их планы, вмешиваются в жизнь тихого острова и его жителей безвозвратно. Необъяснимые обстоятельства, удивительные существа и тайны прошлого вымещают музыку и привычные установки из жизней девятки друзей. Волшебный мир рушится изнутри, медленно и верно, пока подростки на Земле беспокоятся лишь о своей шкуре… или уже нет?

Глава 07. Прошлое в голубом свете: гармония в Ангелии.

В голубом свете очам лиц впечатлительных открывается Ангелия и один из семьи главной ангельской. На устах иноземцев сей место — Рай, на челе жителей королевства сего писано: «ангелы!», но не всё, что написано — истинно.

Утро энного весеннего дня 2014-го года. Мальчишка одиннадцати лет с белоснежной и чистейшей кожей, с идеальными светло-пресветло блондинистыми короткострижеными волосами спал благоговейно к Богу, отвечающему за его государство, спал сладко на белоснежной мягкой постели. В белейшие и чистейшие покои его, приукрашенные лазурно-васильковым да пшенично-медовым цветом, зашли музыканты с арфой, флейтой и треугольником в руках. Они наигрывали ангельцу сладкие, но бодрые мелодии.

— Сейчас-сейчас, встаю! — потягивался Алое.

Мальчик приподнялся в кровати, показал знак «стоп», кивнув, и музыкоделы спокойно да мирно ушли. Под мирное пение коридорных синиц Алое надел светло-голубые джинсы, приготовленные ему слугами, снял белую футболку, в коей спал, и переоделся в другую белую футболку, в коей будет ходить до обеда.

Карий взор Алое кинулся на ясно-голубое небо за окном, будто жаждущий испить воды зверь в окружении сладкого сока.

— Облака! — приказал он небу побелеть от наплыва воздушных перин.

Ясное небо за окном сменилось облачным, но солнечные лучи всё же уважительно продолжили светить в окна Ангелии, даже сквозь капли воды облаков.

— Уже лучше.

Мальчик открыл дверь ванной, почистил зубы, умылся, уложил волосы и вгляделся в свои карие-карие глаза.

♫ Hurts — The Water

Он представил Карее море из своей любимой сказки. Глубина данного моря прячет государство по ту сторону морского дна, страну, называющуюся…

— Тихое царство, — мечтательно прошептал мальчик. — В нём всем так спокойно и всё так красиво. Там нет ни боли, ни ненависти, ни страстной любви. Лишь ласковая, не убивающая тишина и нежное, словно детское одеяло, прикосновение доброго прошлого.

Эмоции Алое перетекали от грусти к злости, но не обратно.

— В Тихом царстве тётя Луиза играет на пианино и сожалеет о всех совершённых ошибках, да, она должна сожалеть о них! А дядя Крис, от упрямства так и не приплывший в это царство, всё плавает в Карем море, не находя ни дома, ни света, хотя они всегда были под его рукой, — мальчик успокоился. — Глупцы! — под конец размышления вскрикивал он с ненавистью. — Они оба глупцы!

Без улыбки и с досадой Алое вышел из своей комнаты в общий ангельский коридор.

Государство под названием Ангелия представляет собой двухэтажный белый коридор с тысячей дверей, и невозможно предугадать, не будучи ангельцем, какая дверь приведёт на балкон посреди небесного свода, какая приведёт на урок истории, а какая в Облачный округ Ангелии, где дома на облаках.

Между двумя этажами Ангелии, да между Ангелией и землёй планеты Отил-Беркана, парит стеклянный лифт: именно в небесах сей чудотворческой планеты, Отил-Берканы, и находится Ангелия, невидимая человеческим глазом.

Долго брёл Алое по невзрачному белому коридору, прошёл мимо пропускного ресепшна около стеклянного лифта, ничему не придавая восхищения, даже многоярусным облакам под синью небес, что игрались за многочисленными окнами! Создал и бросил Алое облака на потеху погоды.

Работающая на ресеншне молодая женщина, заприметив уходящего в сторону столовых внука Верховного ангела, встала со стула, расправила плечи и улыбнулась.

— Приветствую Вас, господин Лейнстрейндж! И с добрым утром!

— Благодарю, это взаимно! — не повернулся он к ней лицом.

— Господин Лейнстрейндж, постойте, пожалуйста! — подбежала она к мальчику.

— Да-да? — фыркнул от недовольства да спокойно обернулся на голос он.

— Только Верховный ангел, члены Верховного совета и их потомки могут сменять пейзажи в ангельском коридоре, господин Лейнстрейндж. Как внук Верховного ангела, кой между смертными и Богом, как будущий правитель Ангелии, Вы не могли бы побаловать мои глаза и глаза своих будущих подчинённых большей красотой, чем просто белые стены? — поклонилась и улыбнулась женщина в серебристом костюме. — Пожалуйста!

Мальчишка впервые за утро улыбнулся и взмахом руки превратил главный коридор в тропические джунгли, где шелестела тёмно-зелёная блестящая листва и перекрикивались туканы.

— Спасибо!

— Да не за что… — смутился и побрёл дальше по коридору светловласый.

Работающая на ресепшне слегка преклонилась пред ним снова, Алое юркнул в двери столовой только для Верховного ангела, его семьи и Верховного совета. Он присел за длинный стол пустующей залы.

— Приветствую Вас, мистер Лейнстрейндж! — возрадовался работник столовой. — Утро доброе! Чего изволите?

— Благодарю, взаимно. Мне как всегда — самого дорогого и прелестного.

— Естественно. Чего изволите, то и подам. Минуту!

Работник откланялся в кухню, полную еды и аппетитных запахов. Мальчик выдохнул и растёкся по спинке стула, беззаботно улыбнувшись. Настала тишина, замолкли птицы в коридоре.

— Тише! — отчаянно шикнул Алое на музыку в голове, и её воспроизведение вправду остановилось.

Сказы о Карем море и воспоминания о покойных родственниках всегда пробуждали в его голове воспоминания о музыке, вечно играющей в Талантливом Доме… Проклятом Талантливом Доме! Мальчик нервно укусил ноготь большого пальца левой руки.

— Талантливый Дом… — произнёс он вслух название страшного учреждения.

— Чего, простите?

— Ах! Это Вы! — испугался Алое работника и выпрямился. — Простите, кхм, мысли вслух.

— Хотели бы вернуться в Талантливый Дом? — присел работник столовой, одетый в серебристый костюм, рядом с одиннадцатилетним мальчишкой.

Алое категорично замотал головой.

— Нет! Мне хватило пятого класса и первой половины шестого класса обучения там, чтобы возненавидеть то земное подобие школы для псевдоталантливых отпрысков всяких-разных людей, а к ещё большему знакомству с тем местом я не стремлюсь. Увы!

— Неужто Вы не скучаете? — опечалился работник столовой.

— По чему? По запаху свежего хлеба?! Он и здесь есть!

Мужчина встал со стула.

— По музыке, которая звучит из каждого утюга, по танцующим и чутка обезумевшим от свободы подросткам на заднем дворе, кои цитируют Марка Твена! По подруге…?

— Глупости… — призадумался Алое.

Работник столовой потянулся к включателю настенного радио.

— Может, включить радио Вам?

— Нет! — отрезал Алое.

Встроенное в стену радио осталось молчать.

Работник возвратился к юному и скучающему Лейнстрейнджу спустя минуту с подносом еды. Он поставил перед мальчиком много сине-белых тарелок.

— Красивая посуда… — взял он в руки единственное пустое блюдце и начал разглядывать узоры-веточки и синюю птичку, как вдруг отвернулся, чтобы что-то сказать, и поверхность тарелки на мгновение перелилась зеркалом. — Невероятная!

— Сей посуда была сделала на планете Перт-Эйваз, что за пять планет от нас, в Ночепаисской Империи, мистер Лейнстрейндж.

— Или что через одну планету от нас, например.

— Путь через Ингуз-Наутиз многие не рассматривают.

— Ежели наш мир — это кольцо из восьми планет, каждая из которых равноудалена от двух солнц и равноудалена друг от друга, а Отил-Беркана является первой по отсчёту, то Перт-Эйваз — седьмая, и не учитывать восьмую, которая между нами и ими, глупо. Нам короче лететь через небесные порталы планеты Ингуз-Наутиз, разве нет? С магическим полем этой планеты что-то не так?

— Не мне советы давать Вам, наш свет, но изучите политику главных государств Ингуз-Наутиза, и, думаю, Вы поймёте, а лучше спросите у дедушки, отчего весь чудотворческий мир открестился от этой планеты и её жителей, — мужчина улыбнулся и начал показывать будущему Верховному ангелу на блюда. — Ваши лёгкие равиоли со сливочным нежнейшим сыром и зеленью, тигровые креветки в кляре и фирменный соус, чай молочный улун, немного маракуйя-мангового домашнего йогурта, банан в чернично-ежевичном джеме и омлет с курятиной на пару, немного багета к омлету, варёная морковка — сегодняшний урожай! Приятного аппетита Вам!

— Благодарю!

Работник, больше похожий на слугу, оставил юношу один на один со своими мыслями в пустой столовой. Юнец, взяв столовые приборы в руки, уставился на радио в стене.

Оставшись наедине со своими мыслями, он бессознательно стал настукивать подобие мелодии и, придя в себя, отбросил ложку.

— Нет, это злая мыль от Беса, и я не буду её принимать в свою светлую голову. Или немного…? — задался Алое вопросом. — Немного послушать музыку и никому не говорить о разговоре с работником столовой, о Ингуз-Наутизе, не говорить о музыке в голове и воспоминаниях о Талантливом Доме, о воспоминаниях о тёте Луизе и дяде Крисе, о Мулан… Послушаю музыку, закрою эту потребность и забуду о навязчивом и мешающем мне навсегда, да.

С настороженностью он привстал со стула, вслушиваясь во все шорохи, встал, вышел из-за стола и медленно приблизился к кнопке «вкл», той самой кнопке включения. Вроде безэмоционально, а вроде и со страхом мальчик влился в утреннюю радиостанцию: музыка окрасила белую комнату для принятия пищи в концертный зал!

♫ The Veronicas — Revolution

Работник столовой, стоявший за дверью, восторженно про себя сказал: «Всё равно, да не так! Интересный у нас наследничек-то!». Мужчина ушёл с радостью и спокойствием на сердце, а Алое со страху от увиденного разнообразия красок в столовой, в ужасе от услышанной громкой и дерзкой песни выключил мигом радио, скривившись в испуге.

— Страшное начало дня! — передёрнуло мальчишку. — Брр! Мерзкий Талантливый Дом! — осторожно присел он за стол. — Лучше буду держаться подальше от этого разноцветного ужаса и безумия… — выдохнул Алое и прикрыл глаза. — Иначе спячу ещё как дядя Крис.