Маленькая ложь

Слава Доронина, 2020

Мы расстались с мужем после того как я застала его в постели с лучшей подругой. Я не смогла простить предательство, подала на развод и переехала в другой город. Начала новую жизнь и попыталась обо всем забыть, встретила хорошего человека… Но один звонок из прошлого перевернул всю мою жизнь с ног на голову. Мне сообщили, что бывший муж попал в аварию и кроме меня ему некому помочь. Могла ли я подумать, что некогда любимый мужчина устроил мне западню, и на самом деле эта встреча лишь способ выведать мою тайну?

9

— Перестань дергаться от каждого звука, — строго заметила мама, когда я услышала, как в подъезде на нашем этаже остановился лифт и, вздрогнув, замерла с ложкой в руке.

Мы сидели на кухне, я кормила ребенка. Точнее, пыталась его накормить. Даня все утро капризничал, и я уже с ног сбилась, чем бы его развлечь, чтобы он не плакал. Эти зубы не давали нам покоя который день.

— Давай я, — мама взяла у меня ложку, а я подошла к окну.

Погода сегодня стояла солнечная и теплая. Возможно, малыш с радостью пойдет погулять? Заодно и я отвлекусь от этого ожидания, когда Олег снова появится на пороге нашей квартиры.

У дома остановился внедорожник, тот самый, который я вчера заприметила, и мое сердце пропустило удар, а я ощутила новый виток волнения в районе солнечного сплетения. Нам и в самом деле следовало о чем-то уже договориться с Олегом, обсудить, например, график его посещений, потому что дергаться каждый раз при его появлении — это слишком. И с Сергеем тоже предстояло поговорить. Как только он вернется, я расскажу ему об Олеге, а там пусть он сам принимает решение: нужны мы ему, такие проблемные, или нет. Если решит уйти и отказаться — я все пойму.

Я снова вздрогнула, когда послышался стук в дверь.

— Это Олег. Я открою, — сказала маме абсолютно спокойным голосом и направилась в прихожую.

Несколько мгновений я стояла у двери, прежде чем открыть замки и впустить его на порог. Глубоко вдохнула и напомнила себе, что нельзя так реагировать на человека, разрушившего мою жизнь. Прошлое должно оставаться в прошлом.

— Почему не спрашиваешь, кто пришел? — прозвучало вместо приветствия, и он уверенно переступил порог квартиры.

— Увидела твою машину в окно, — я мельком взглянула в его лицо. В глубине черных глаз по-прежнему плескались холод и презрение.

— Я приехал повидаться с сыном. Погода сегодня хорошая, мы бы могли с ним погулять.

— Как часто ты планируешь теперь приходить? Или будешь выжидать момента, когда его выкрасть? — с вызовом спросила я.

— Никого похищать в мои планы не входит, Лера. По крайней мере поодиночке, — он слабо приподнял уголок рта, заметив, как я пронзила его ненавистным взглядом. — Но ты поедешь в итоге в Москву сама и по доброй воле, — в голосе было все то же пугающее равнодушие.

Я проигнорировала слова Олега, дав себе обещание, что не буду больше так нервничать, как вчера.

— Я не отпущу вас одних, имей в виду. Он совсем маленький, а ты не умеешь обращаться с детьми.

Хотя откуда я могла знать, умеет он или нет? Может, у него еще появились дети за этот срок, пока мы были в разводе? Я ведь не интересовалась его жизнью.

— Проходи. Мой руки. С немытыми руками к ребенку не подпущу. Ему не нужны никакие инфекции и бактерии. У него сейчас такой период, когда он все тащит в рот.

Олег молча направился в ванную и вышел из нее спустя пять минут.

Остановился в дверном проеме на кухню и смотрел, как мама кормила нашего с ним сына с ложечки. Коротко поздоровался с ней и сосредоточил внимание на ребенке. Наблюдал за ним с такой жадностью, словно ему и впрямь было важно видеть его и общаться с ним.

Даня покушал, я одела его в теплые вещи, и все втроем мы вышли на улицу. Олег держал его на руках, а я шла позади и наблюдала за ними, отмечая про себя, что он действительно хотел общаться с сыном, если приехал, наплевав на изменщицу-жену.

— Вечером мой водитель заедет за тобой. Мы обсудим все вопросы, которые не успели прояснить. Торопить вас с переездом в Москву я не буду, дам время.

— Я не поеду с твоим водителем никуда.

— А я не собираюсь говорить с тобой на улице. Сейчас я приехал к сыну. И хочу провести это время с ним, а не выяснять отношения. Разговор будет тяжелым, Лера.

Отнекиваться и говорить, что эта встреча нам не нужна, глупо. Разговор был необходим. А вот чем он закончится — это большой вопрос. Надеюсь, не моей госпитализацией.

— Хорошо, — спокойно ответила я. — Нейтральная территория. Кафе «Абажур» на Княгинской. Я буду готова к семи.

На людях он не позволит себе общаться со мной грубо и резко. А я больше ничего не хотела слышать о том, что это я виновата в разрушенном браке и надеждах Олега.

— Вот и отлично, Валерия, — он коротко кивнул. — Ты никогда не была истеричкой, надеюсь, что за два года ничего не изменилось хотя бы в этом плане.

— Нет, Олег. Изменилось очень многое. Теперь мне все равно, чей ты. Как и тебе наплевать на мои чувства. В голове не укладывается, что ты так мог поступить с нами…

— Что он любит? — спросил Олег, резко переведя разговор в другое русло, когда сын в пятый раз подбежал к качелям.

— Если из еды, то обожает макароны по-флотски. А на улице… Ты и так все видишь, — я не смогла сдержать улыбки, смотря, как Олег возился с малышом.

Какое-то время они не обращали на меня внимания, а я наблюдала за ними.

— Твоя мать показала мне вчера выписки и заключения после той операции на сердце. Я сфотографировал их и отправил в клинику в Москву одному хорошему врачу. Почему ты мне не сообщила, что у тебя серьезные проблемы с сердцем, перед операцией? Да, я обрубил все связи, но, как видишь, ради ребенка сейчас здесь. Ведь был риск, что все закончится не так благополучно. Почему ты ничего мне не сказала? Кто оплатил операцию?

— Ты бы в любом случае узнал. Будь благополучный исход операции или не очень.

Олег, сузив глаза, посмотрел на меня.

— Ты ведь столько всего знаешь о моей жизни, чего не знала я… Удивительно, что не выяснил, кто оплатил мне операцию. Кстати, откуда ты узнал про ребенка? — этот вопрос мучил меня уже долгое время. — Муратов перед смертью сказал, что я родила мальчика, а он не очень-то на него похож? — я рассмеялась, смотря цинично-снисходительным взглядом в лицо Олега.

— Его предположение оказалось неверным, — холодно произнес он.

— Мне мерзко даже слушать это все! — я подошла к сыну и взяла его на руки. — Еще десять минут, и мы заходим домой. На сегодня достаточно прогулок.

Олег отошел в сторону, пропуская нас вперед.

— Я не заставлял тебя молчать о ребенке столько времени. Ты сама пошла по этому пути. И кажется, тебя все устраивало до моего появления? То есть, по-твоему, лучше умереть, чем признаться мне, что я стал отцом? И ты мне говоришь, что не преследовала цели мне мстить? Тогда что это, Валерия? Гордыня? Эгоизм? Желание принимать решение, руководствуясь лишь тем, как будет лучше для тебя одной?

Я замерла на месте и обернулась, впиваясь в лицо Олега напряженным взглядом.

— Вот только он такой же мой сын, как и твой. И я бы не отказался от него, приди ты и скажи все как есть. На кого ты его записала? Надеюсь, хватило ума не поставить прочерк в графе «отец»?

Так хотелось сказать, что на Муратова записала, но я сдержала себя. На взаимных претензиях и бесконечных упреках диалога не построить.

— На тебя записала. Но взывать меня к совести не имеет никакого смысла, Олег. А тем более говорить, что я сделала правильно, а что нет. Мне до сих пор больно видеть тебя и даже разговаривать с тобой. А ты нисколько не упрощаешь мне задачу, чтобы я смогла взять себя в руки и нормально с тобой поговорить.

— Лера, — его взгляд впервые за все время наших встреч потеплел. Но ровно на секунду. — Создается впечатление, что ты сама не знаешь, чего хочешь. Не боишься в итоге остаться именно с тем, чего точно не хочешь?

— Намекаешь на то, что придется вернуться к человеку, который превратился в бесчувственное чудовище?

Олег ничего не ответил. Помог зайти нам с сыном в подъезд, но дальше не пошел. Тем лучше для него, потому что любезничать с ним я не собиралась, как и доказывать с пеной у рта, что ни в чем перед ним не виновата. Если уж хочет считать меня любовницей Муратова, пусть считает. Мне от этого ни холодно ни жарко.

— Машина будет в семь, — напомнил он, а я зашла с Даней в лифт и даже не обернулась.