Династия. Белая Кость

Такаббир Эль Кебади (2024)

Правительница Шамидана скончалась. Герцог Рэн Хилд возвращается из изгнания, чтобы взойти на престол и стать родоначальником династии Хилдов. Рэн мечтает передать потомкам богатое наследие и войти в историю как величайший человек. Но сумеет ли он остаться чистым в мире грязных интриг? Сохранит ли верность своим идеалам и сможет ли воспитать детей так, чтобы они не запятнали знамя древнего рода?Эпическое фэнтези под реализм.

~ 16 ~

Покачиваясь с пятки на носок, секретарь-нотарий постоял возле портрета герцогини. Украдкой посмотрел на лорда Мэрита. Во что превратился этот человек, некогда входивший в Хранилище грамот с таким видом, будто очутился в клоповнике? Окатывал клерков презрительным взглядом, говорил через губу. А теперь сгорбился в кресле, уронил подбородок на грудь. Ноги широко расставлены, руки безвольно свисают с подлокотников. Не великий лорд, а какая-то квашня.

Усевшись за стол, секретарь-нотарий поставил на колени кожаную сумку, пощёлкал косточками пальцев. Мэрит не пошевелился. Спит, что ли? Или не до конца понял, что написано в уведомлении? Может, не оправился после смерти сына и плохо соображает?

Секретарь-нотарий покашлял в кулак, привлекая к себе внимание, и заговорил, подглядывая в лежащий на столе документ:

— Согласно закону о наследовании, в случае кончины женатого бездетного дворянина клирик Просвещённого монастыря обязан взять у вдовы оного мочу на анализ для подтверждения или опровержения факта её беременности. — Секретарь-нотарий побарабанил пальцами по сумке. — Лорд Мэрит, вы меня слышите? Скоро к вам пожалует учёный монах. Надобно известить вдову, чтобы ждала и никуда не уезжала.

— Не уедет. Она в тягости, — пробубнил Мэрит.

— Вы уверены?

— Да.

— Отличная новость, лорд Мэрит! Поздравляю! И давно вы узнали об этом?

— Недавно. После смерти Холафа.

Секретарь-нотарий хмыкнул. Бездетные вдовы порой идут на хитрость, чтобы заполучить состояние покойного супруга. О внезапной беременности леди Янары надо доложить Хранителю грамот, тот сообщит главе Знатного Собрания, а тот в свою очередь оповестит настоятеля Просвещённого монастыря. Клирики быстро выведут прохвостку на чистую воду.

— Монах приехал бы прямо сейчас, — продолжил секретарь-нотарий, — однако, согласно закону о наследовании, должно пройти два месяца со дня кончины герцога, поскольку на раннем сроке беременности результат анализа зачастую бывает ошибочным, и Знатное Собрание не примет его к сведению. Согласно закону, вы имеете право находиться в этом замке, пока не станет известен результат. — Секретарь-нотарий указал на исписанный лист. — Всё это подробно изложено в уведомлении. У вас есть время уладить дела, навести порядок в документах и найти себе новое жилище.

— Зачем мне искать жилище? — Мэрит поднял голову и с искажённым от злости лицом повернулся к секретарю-нотарию. — Этот замок принадлежал моему сыну!

— Герцог унаследовал замок от матери, а не от вас. Он был владельцем, а не вы. Не знаю, какие у вас отношения с вдовой…

— Кто она такая, чтобы выгонять меня из моего дома?

Секретарь-нотарий поёрзал на неудобном стуле. Ничего-то лорд не понял.

— Согласно закону о наследовании, отец не является наследником сына.

Мэрит выпустил из потемневших глаз ядовитые стрелы:

— А она, значит, является?

— Не является. Поэтому Знатное Собрание будет ждать результат анализа. Кстати, Хранитель грамот не обнаружил в реестре никаких записей о завещании герцога Мэрита. Как я понимаю, его душеприказчик допустил халатность. Пусть поторопится оформить документ должным образом.

Мэрит сник:

— Нет завещания. Я говорил Холафу, а он отмахивался, мол, успеется.

— М-да… — пришёл в замешательство секретарь-нотарий. — Досадная оплошность.

— А толку в этом завещании?

— Ну… герцог мог бы завещать вам охотничий дом.

— Нет у нас охотничьего дома.

Секретарь-нотарий окинул взглядом гостиный зал:

— Или что-то из обстановки.

— И где я поставлю эту рухлядь? Посреди чистого поля?

— Герцог не подумал о своей дочери. Прискорбно.

Мэрит нахмурился:

— Вы что-то путаете, секретарь-нотарий. У Холафа нет дочери.

— Хорошо, если у вдовы родится мальчик. Он унаследует всё, чем владел его отец. А если девочка?

— А если девочка? — повторил Мэрит.

Секретарь-нотарий и вовсе растерялся. Лорд придуривается или на самом деле не знает? Его жена была хранительницей титула. Наверняка посвятила его в детали. Скорее всего, он запамятовал.

— Если у титулованного дворянина нет сыновей, титул и состояние покойного передаётся по женской линии до тех пор, пока не рождается мальчик.

— И?

— Это должно оговариваться в завещании!

— А если мальчик?

Тугодумие лорда Мэрита начало донимать. Секретарь-нотарий напомнил себе, что перед ним сидит убитый горем человек, и проговорил ровным тоном:

— Есть завещание или нет — наследником покойного отца является старший сын. Всегда! Таков закон. Точка.

— А вдова?

— Она будет распоряжаться замком и землями до совершеннолетия сына.

— А если родится девочка? — спросил Мэрит.

Великий лорд, прежде высокомерный и самоуверенный, сейчас ничем не отличался от бестолкового крестьянина. С простым людом секретарь-нотарий общался много лет назад, в самом начале своей службы в Хранилище грамот. Продвинувшись по карьерной лестнице, он уже давно ведёт дела только с дворянами. Не все отличаются образованностью, но им хотя бы хватает ума не показывать свою глупость. А этот…

— Завещания нет?

— Нет, — подтвердил Мэрит.

— Значит, имя хранительницы титула и наследницы состояния не указано.

— Какое имя? У Холафа нет дочери!

— Герцог должен был всё предусмотреть и оговорить в завещании.

Мэрит набычился:

— Ладно… Если родится девочка, то что?

— Вы вернёте вдове её приданое…

— Чего?!

— Таков закон! — проговорил секретарь-нотарий, прилагая неимоверные усилия, чтобы не вспылить. — Она вместе с дочкой уедет к своему отцу или к брату. Или к иному родственнику по мужской линии.

— А я?

— А что — вы? — Секретарь посмотрел исподлобья. — Вы можете договориться с вдовой и пожить здесь хотя бы до рождения ребёнка. Я надеюсь, что она и впрямь в тягости. Надеюсь, что на свет появится наследник. И надеюсь, что ваша невестка проявит милосердие и разрешит вам провести старость в этих стенах.

Глаза Мэрита налились кровью.

— Где это написано, что женщина имеет право что-то решать? Где этот закон?

— Вы граф, а она после рождения сына станет матерью герцога. Какой ещё закон вам нужен? Вы, конечно, можете побороться и оформить опекунство. Но! Судебное разбирательство такого уровня стоит немалых денег, а денег у вашей невестки будет неизмеримо больше вашего.

Секретарь-нотарий покусал губу. Так и подмывало сказать: «Вы нищий и бездомный». И пусть лорд не думает, что сумеет запустить руку покойному сыну «в карман». Если в делах герцога царит бардак, если доходные и расходные книги не велись надлежащим образом, блюстители закона во всём разберутся. Инспектору не составит труда определить реальный размер наследства. В случае выявления недостачи — у лорда появится дом, точнее, одиночная камера в Башне Изменников.

— Вы имеете право подать прошение Знатному Собранию или королю, которого провозгласят после траура, — продолжил секретарь-нотарий, выкладывая из сумки на стол футляр с перьями и бронзовую чернильницу. — И всё же я должен напомнить: ваша невестка станет матерью претендента на престол и, вполне возможно, когда-нибудь станет матерью короля. Знатное Собрание вряд ли пойдёт вам навстречу. И новоявленный король не пойдёт.

Мэрит откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок.

Посматривая на лорда краем глаза, секретарь-нотарий открутил с чернильницы крышку:

— Неприятная ситуация. Согласен. Мой вам совет: найдите с невесткой общий язык, пока не поздно. А потом молитесь, чтобы она была в тягости и носила мальчика. — Вытащил из сумки сшитые бумаги и, найдя нужную строчку, обмакнул перо в чернила. — Распишитесь, пожалуйста, в получении письменного уведомления.

Мэрит с трудом выбрался из кресла. Склонившись над бумагами, начертал на листе своё имя и, сломав перо, опёрся кулаком на стол.

Косясь на искорёженный стержень пера, торчащий между крепкими пальцами, секретарь-нотарий помахал бумагой, давая чернилам просохнуть. Собрав сумку, взглянул на окна, затянутые пергаментом:

— Вы разрешите мне и моей охране заночевать в вашем замке? По дороге сюда мы видели на горизонте дым. Похоже, у вашего соседа что-то горит. Не хотелось бы ночью нарваться на разбойников.

— В моём замке, — усмехнулся Мэрит, глядя в пол. — В моём… Спрашивайте у вдовы. Теперь она здесь хозяйка. Вы же сами сказали.

Завязывая на сумке ремни, секретарь-нотарий протяжно вздохнул:

— Вы опять ничего не поняли. До установления факта беременности вашей невестки хозяином замка являетесь вы. И только потом, когда клирик подтвердит…

— Да всё я понял, — язвительно рассмеялся Мэрит и выпрямил спину. — Я всё понял. Два месяца я должен перед ней пресмыкаться подобно червю. Стелить ей постель, мыть ей ноги…

— Ну зачем вы себя так принижаете? — пробормотал секретарь-нотарий.

Мэрит выпучил глаза:

— Я себя принижаю? Я?! — Подавившись воздухом, закашлялся. Залпом осушил глиняную кружку. Смахнув с губ капли вина, подошёл к двери и, открыв её ногой, крикнул: — Стража! Выделите господину нотарию палату в гостевой башне и принесите ему что-нибудь поесть.

Оставшись один, Мэрит наполнил кружку вином. Выхлебав до донышка, вновь налил вина. Он всё знал, всё понимал. За годы жизни с герцогиней, хранительницей титула, Мэрит многому научился и многое уразумел. А идиотские вопросы задавал по одной причине: он надеялся, что секретарь-нотарий случайно обмолвится о лазейке в законах.

Выпив вино, Мэрит постучал кружкой по столу. Грязная деревенская шлюха либо станет хозяйкой внушительного по размерам феода и старинного замка, либо заберёт приданое и заживёт припеваючи. Так и этак она в выигрыше, а он, великий лорд, получит шиш.

Осушив ещё одну кружку вина, Мэрит покачал головой. Пора признать правду: Холаф не способен иметь детей. Янара понесла не от него.

Мэрит схватил пустой графин и запустил им в стену. Этот ребёнок не Холафа. Не Холафа!

Подскочив к портрету покойной супруги, плюнул ей в лицо:

— Шалава!

Спустился во двор, отхлестал плетью стражника, воркующего с прачкой. Отхлестал бы и девку, если бы та не успела скрыться в тёмном проходе между хозяйственными постройками.

Пошатываясь, Мэрит прошёл в прачечную, зажёг масляную лампу и собрал в мешок бруски мыла.

***

Сидя на краю перины, старухи Лита и Люта пели Янаре старинную колыбельную. Половину слов они не помнили и сочиняли на ходу. Их хриплые голоса заглушали шум непогоды за окном. День порадовал солнцем и тишиной, а к вечеру снова поднялся ветер. Янара провела этот день на смотровой площадке. Казалось, что вернулась тёплая осень. Прибитый дождями «кобылий хвост» поднялся над полем, сухие метёлки сорняка распушились. Удивительная трава: ничто не в силах её уничтожить. Вроде бы полегла, ан нет — через день-другой снова стоит, будто что-то питает пустые стебли и делает их живыми.

Проскрипели дверные петли. Янара подтянула одеяло к подбородку.

Мэрит указал старухам на дверь. Служанки поднырнули под его руку, оглянулись на хозяйку и с сокрушённым видом скрылись в передней комнате.

— Что-то случилось, милорд? — спросила она; голос предательски дрожал, выдавая неуёмный страх.

Мэрит подошёл к кровати. Янара посмотрела на мешок в его руке. Первая мысль: в мешке чья-то голова. Но нет, из холста выпирало нечто с острыми углами.

— Милорд…

Она не успела договорить. Мэрит сдёрнул с неё одеяло и со всей дури заехал мешком ей в живот.

Внутренности пронзила боль. Янара взвыла, из глаз брызнули слёзы. Перехватило дыхание. Свернувшись клубком, она силилась сделать вдох.

Сквозь гул в ушах пробилось:

— Сдохни, маленькая тварь!

Мэрит раскрутил мешок в руке, приговаривая:

— Сдохни, ублюдок! Сдохни! — И нанёс сильный удар Янаре в бок.

От неожиданности она раскрылась и получила очередной удар в живот. На грани потери сознания услышала настойчивый стук в дверь.

— Милорд! — орал кто-то. — Прибыл Флос. Это срочно! Милорд!

— Иду! — крикнул Мэрит. Схватил Янару за волосы и прошипел ей в ухо: — Скажешь отцу хоть слово, и я перережу ему глотку.

Выпустив её, вцепился в мешок обеими руками, закинул его за спину и со всей силы шарахнул им из-за плеча по горящему огнём животу. Янара рухнула в бездну.