Перепиши меня начисто

Тальяна Орлова, 2019

Я отправилась в Центр Исследований, потому что не нашла другого способа решить проблему. Им нужны не только повара и уборщики, там проводят эксперименты над людьми. Но вернувшиеся ничего не расскажут: вся их память о пребывании в системе начисто стерта. Замкнутый мир, в котором я могу дружить, любить, страдать, радоваться или быть подопытным кроликом, но я все равно об этом не буду помнить.

Глава 3

Майя восемнадцать раз повторила, чтобы я не подписывала никаких документов. И еще двадцать раз напомнила, что на пятом уровне жесткая нехватка подопытных кроликов — и только по этой причине мне могут начать вешать лапшу на уши и расписывать прелести зашкаливающих доходов, могут даже не выжидать месяца, хотя подобного еще не случалось. Но насильно меня вряд ли туда потащат, потому любой результат будет следствием моего решения. Последним она явно подчеркнула, какое решение считает неправильным. А потом сбегала за моим досье и после этого заговорила не так эмоционально, усевшись на моей кровати:

— Ината, я не могу привести никакой конкретики, но слухов ходит много…

Я не представляла, как на все это реагировать, потому решила не реагировать никак:

— Не знаю, стоит ли ориентироваться на слухи.

— Может быть. Но все уходят на пятый уровень после нашего — и становятся другими. Люди не меняются так быстро, понимаешь? Без серьезных причин так быстро люди не меняются!

— Понимаю. Но я их тоже видела. Да и потом им все равно удаляют из памяти пережитое. Так какая разница?

Она вдруг посмотрела на меня очень внимательно и сказала еще тише:

— А ты веришь в то, что кусок жизни можно просто стереть? Вообще без остатка.

— Не знаю… не думала об этом. Но ведь вся система работает на этой предпосылке.

Майя продолжала как-то лихорадочно:

— Вдруг тебе привьют какую-нибудь фобию? И ты до конца жизни будешь бояться, например, кошек, но не узнаешь, откуда это взялось? Да ладно если бы кошек… Там явно экспериментируют с психикой — откуда уверенность, что все это не выльется потом в страшные отклонения?

Мне стало жутковато, но я все же старалась рассуждать рационально:

— Я не слыхала о том, чтобы кто-то из бывших сотрудников ЦНИ стал маньяком или покончил жизнь самоубийством. Все живут себе — счастливые и здоровые, самые нормальные люди.

— Именно так, — она кивнула. — Заодно и вспомни о том, что система финансируется правительством, это самая высокобюджетная организация в мире! Ты правда думаешь, что узнала бы о таких случаях, если они были?

— Ты уже перегибаешь, — ответила я, хотя спина все-таки начала покрываться холодным потом.

— Возможно, — она встала. — Надеюсь, что перегибаю. Мне работать нужно, я побегу.

— Конечно. Хочешь, помогу тебе?

— Нет, тебе нужно дождаться мистера Кинреда и поговорить — он не из тех людей, чьи распоряжения можно не выполнять, — Майя открыла дверь, но остановилась и снова развернулась ко мне. — Ината, ты мне не подруга, даже не хорошая знакомая — я тебя первый день знаю. Но говорю это все, потому что хочу вести себя по-человечески. Это самое главное в системе — оставаться человеком при любом раскладе.

Она ушла. И своего добилась — теперь я ожидала появления мистера Кинреда уже не с любопытством, а с какими-то неясными страхами. Даже пятилетняя разлука с отцом перестала казаться такой уж долгой. Майя может и нагнетать — у некоторых людей характер такой, но в чем-то может и оказаться правой.

Директор пятого уровня вошел в мою комнату на четыре минуты раньше обозначенного времени. Я вскочила со стула, но он на меня и не глянул — прошел к кровати, взял оставленный Майей планшет с моим досье, сел и начал листать.

— Хорошо, — он обратился непонятно к кому, не отвлекаясь от монитора. — Разденься.

Мне показалось, что послышалось. Потому я стояла в том же оцепенении. Он поднял на меня глаза и повторил без тени улыбки:

— Разденься, Ината.

— Что?.. Зачем?

— Цифры цифрами, но хочу посмотреть на тебя, а не цифры. Разденься. В чем проблема?

Я отступила, совсем не понимая, что происходит. Быть может, он тут и большой начальник, но такое поведение — чистое хамство. Ведь даже каких-то предложений о переходе на его уровень еще не прозвучало. Именно за последнее я и зацепилась:

— Прошу прощения, сэр, но вы не мой шеф. Я не обязана выполнять ваши приказы, — в последнем я и сама не была уверена, но произнесла это решительно.

Он неожиданно тепло улыбнулся. У него интересное лицо: сосредоточенный, внимательный взгляд, но мимика живая и располагающая.

— А-а. То есть я должен приказать Чарльзу, чтобы он приказал тебе, и после этого ты разденешься? Может, руководителей всех уровней тут соберем для массовки?

— Я не… Я не понимаю! Что вы хотите увидеть?

— Я хочу увидеть голую девушку впервые в жизни, — он усмехнулся и встал, немного подавляя меня ростом. — Мне же больше заняться нечем. Так и хожу, знаешь ли, по всем сотрудницам — вдруг какая и попадется на уловку. Ей все равно, а мне приятно.

— Шутите? — я отступила.

— А есть сомнения? Биометрические характеристики никогда не дают четкой картины. А мне нужна идеальная картина. Пока мне абсолютно нравится то, что я вижу, но этот дикий комбинезон просканировать взглядом не могу. Долго ждать?

— Долго! — от волнения я ответила с раздражением. — Я еще не согласилась перейти на пятый уровень, если вы об этом!

Он снова улыбнулся:

— Так я еще и не предлагал. Тебе в любом случае придется месяц отработать на третьем, заявления принимаются только после. Но мне бы лучше сейчас знать — ты моя идеальная картина, или продолжать поиски. Предлагаю сэкономить друг другу время, — он шагнул вперед, вынуждая меня отступать. — Ината Нист, никаких предложений от меня не будет, пока я сам не пойму, что ты подходишь. Это ты меня должна убедить, а не я тебя.

— Но… но я вообще не говорила о том, что собираюсь переводиться!

— Чушь. Все хотят, просто далеко не всех беру. Если я не подписал первое заявление, то шансы перевода на мой уровень равны нулю. Это как рост в карьере. Оставшиеся всегда будут недовольны и сочинять всякие страшилки, чтобы себя лучше ощущать.

— Зачем же им это делать?

— В мегаполисе зависть еще существует? Существует, конечно, я в прошлый выходной там был.

— Вы хотите сказать, что все с третьего уровня писали заявление о переводе?

— Я что хотел, то и сказал. Девяносто девять процентов из них.

— А Майя? Та рыжая девушка, у которой было мое досье.

— Девяносто девять процентов, что да. Но точно не вспомню, я не ИИ, чтобы все даты и лица с сервера снимать на расстоянии.

Он мог врать. Но и Майя могла преувеличивать. И заявление она могла писать — через месяц после поступления сюда, но это не значит, что с тех пор она не имела шанса изменить точку зрения. То есть они оба могли говорить правду — и такую парадоксально разную.

— Но я поняла, что у вас нехватка добровольцев…

— Нехватка образцов, — цинично поправил он. — Добровольцев хватает, но нам всегда нужно что-то совершенно конкретное. Сейчас мне нужна девушка репродуктивного возраста, но не зрелая женщина, красивая по усредненным стандартам современной моды, хорошо сложенная, без химических или пластических изменений внешности. Желательно блондинка. Но она просто не хочет раздеться, несмотря на мое немыслимое красноречие.

— А для чего вам такая?

Он совершенно неожиданно задорно подмигнул.

— Все остальное после свадьбы. Точнее, после моей подписи на твоем заявлении.

— Если бы вы рассказали больше, то я бы быстрее приняла решение.

— Ината, я отвечаю за самые сложные психологические исследования и могу вылепить из человека что угодно. Но одного я не умею — упрощать задачи. Ни разу не было необходимости.

Я окончательно растерялась:

— Извините, мистер Кинред, я хотела бы адаптироваться… подумать.

— О чем? Хочешь ли ты на пятый уровень, куда пытаются пробиться все, или стоит ли раздеваться при шефе твоего шефа вот так сразу?

— Скорее второе, — выбрала я искренне, он уж слишком сильно напирал — сбивал с ног прямолинейностью.

— Чудесно, — он скривился. — Это снова шутка. Ничего чудесного. Ты когда в ЦНИ шла, то понятия не имела, что здесь будет. Неужели не прикидывала все варианты развития событий? Или ты единственная из добровольцев явилась сюда, точно зная, что здесь с тобой будет?

— Прикидывала, — я смутилась. — Ничего я не знала…

— И за несколько часов пребывания на третьем уровне расслабилась? Этот массовый феномен раздражает меня больше всего: человек сначала готов на все, а уже через пару часов он начинает сопоставлять, требовать и качать права. Чтобы добиться от него такого же рвения, надо обязательно вернуть в стрессовую ситуацию, он самостоятельно памятью пользоваться не умеет, — мистер Кинред кинул планшет обратно на постель и направился к двери. — До завтра, Ината.

— А что будет завтра? — спросила я уже у хлопнувшей за ним двери.

От мыслей, переживаний и полного непонимания мне стало нехорошо. Представила, что утром появляется мистер Чарльз Роддри и приказывает мне то же самое, а он мое непосредственное начальство. Откажусь — и уйду из системы немедленно, не успев даже к обязанностям приступить. И ведь этот странный тип был прав: когда я проходила через арку, то была готова на какие угодно испытания, даже не представляя себе, что меня ждет. И вот, первая же проверка показала не самое большое рвение новой сотрудницы. Попыталась себя перенастроить — и ничего не вышло. Дело было не только в том, что я должна раздеться перед ученым, а в том, что этот ученый не удосужился нарядиться в белый халат, привести меня в какую-нибудь лабораторию, то есть создать те условия, которые не несут никакого иного подтекста, кроме науки. А это моя спальня! И этот мужчина совсем не похож на врача или научного сотрудника. Нет, ну это же надо — ни здрасьте, ни до свидания, а сразу «разденься». Пижон высокомерный! Думает, что он здесь умнее всех! Хотя… он тут, наверное, действительно умнее всех, но это же его не оправдывает.