Клеопатра

Таня Салим (2024)

Давным -давно боги Олимпа украли шкатулку света с тьмой из сада Жизни, чтобы наказать людей и заполучить силу первородных богов. В парад трех Лун они вдохнули жизнь в богиню мира — Пандору, а ее душу связали со шкатулкой, открыв которую, она должна освободить силу, способную погубить людей. Узнав об этом, богиня Судьбы, прокляла богов, а несчастной подарила новую жизнь. Пандоре предстоит вспомнить прошлое, найти шкатулку и вернуть ее в храм Судьбы, чтобы вырваться из бесконечного круга чужих ошибок.

Глава 2

2.Браслет Пандоры. (Арес)

Парад трёх Лун длился ровно девять дней и проходил раз в десять лет, самые магические и опасные дни, в это время нас слышал сам Хаос и первородные боги, что даровали жизнь, магию и судьбу.

Звонок богини не удивил, прошло уже сто двадцать лет с момента возникновения пророчества о наказании богов за то, что они погубили невинную душу, и сегодня пророчество должно было вступить в силу.

Я выехал из Афин и помчался на полной скорости, машину заполнял стойкий аромат кофе, кружа голову. Богиня Судьбы говорила, что это даже забавно, война пахнет кофе, кофе успокаивает, а война будоражит. Повернув на виноградники, я вдруг почувствовал аромат шоколада, а затем увидел и мотоцикл.

Захотелось повторить прошлое и снести двухколёсного монстра в пропасть, как и пару лет назад, но подъехав ближе, я увидел девушку, её белокурые волосы развевались на ветру. Сокровище Гефеста и Афродиты, золотой ребёнок, любимый всеми богами. Я пропустил её вперёд и сбавил скорость, богиня Судьбы говорит, нельзя бить по тем, кто слабее, это не достойно и низко.

«За твою низость судьба заставит целовать тебя землю!” — звучал у меня в голове голос Клеопатры.

Остановившись возле особняка, я увидел, как юная богиня сняла шлем и побежала по ступенькам вверх. Дитя и произведение искусства любви и огня бежала от меня прочь. Так, своих детей настраивали все, с богом войны и богом царства мёртвых нельзя было иметь никаких контактов, мы для них словно про́клятые и прокажённые, хотя тьма скрывалась в душах каждого.

Мне плевать, я приехал сюда за одним, за предсказанием. Я хотел узнать только одно, когда я встречу свою богиню Мира. Я и предположить не мог, что встречу Пандору уже сегодня, а ещё хуже, что она окажется дочерью, того, кто много лет назад её и создал — ненавистного мне Гефеста. Сама судьба решила вступить в игру с богами, и никто не знал, насколько жестока она к ним будет, за их низкий поступок.

Я навещал Клеопатру часто с того самого дня, как Пандора появилась в моей жизни, и ещё чаще, когда она погибла. Именно богиня Судьбы заключила с нами сделку в день создания Пандоры, мы с Гадесом должны были заточить Прометея и его брата в Тартар, а взамен, каждый из нас получал подарок судьбы. Я получил свой незамедлительно, но не Гадес, он чего-то выжидает. И сейчас застывая перед своей богиней с амулетом в руках и вглядываясь в фиолетовые глаза, я не мог поверить, что она вернулась ко мне, как много мне хотелось сказать, но слова застыли где-то глубоко в горле…

Пандора, моя маленькая и беззащитная богиня, ты пришла ко мне с закатом, была сном наяву и ушла тихо, словно ночь в рассвете. Тебя вплели в мою жизнь нитью судьбы, и ты появилась в моём мире с завязанными глазами, в одной руке золотая шкатулка, а в другой, гроздь винограда. Виноград — символ мира и жизни. Для меня целым миром стала ты. Я, первое, что ты увидела в этом мире. Тебя создали как орудие наказания, но ты стала моей жизнью, впиталась под кожу ароматом нежности и заботы. Твои глаза цвета спелого винограда смотрели с надеждой, верой и любовью, в них было всё. Ты была как открытая книга, которую я так и не смог прочитать. Я не понял, как ты просила о помощи, не сводя с меня грустных глаз, в которых отражался омут пустоты. В минуты, когда ты слышала музыку бездны, исходящую от шкатулки, она взывала к тебе, зачаровывая разум и сердце. Я не понял, как ты прощалась со мной, нежно улыбаясь, зная своё будущее…

Полнолуние в парад трёх Лун — самая страшная ночь для меня, тогда я потерял тебя. Иногда мы не ценим время с любимыми, с теми, кто похищает наше сердце с первым своим появлением. Моё сердце вырвали вместе с твоим, моя маленькая дева, это стало наказанием, и всё время я хотел отомстить, развязывая войны, то там, то тут. Я бесконечно скучал по тебе и теперь, ты передо мной. Мы пройдём все испытания, и я буду рядом даже на краю бездны, проведу тебя через хаос и не дам упасть в водоворот реки времени.

Кулон коснулся её кожи и стал фиолетовым, прокля́тый амулет-часы, запустивший обратный отсчёт времени жизни, эти девять дней. Она вырвала руку и направилась к выходу.

— С Музы лучше не спускать глаз, — сказала Клеопатра и направилась в гостиную.

Она подошла к карте, по ушам ударил противный рёв заведённого мотора мотоцикла. Гефест дёрнулся к выходу, но я его остановил.

— Вы слушайте Клеопатру, вас принимают на Олимпе радужнее, чем меня, а я присмотрю за ней.

Когда я вышел, Муза уже исчезла за поворотом, а шлем валялся возле машины.

— Тьма хаоса! — выругался я и завёл двигатель. — Это девчонка — не богиня Мира, а дитя хаоса и раздора!

Я догнал её возле виноградников и велел остановиться, но разве она послушалась бы, только лишь прибавила скорость, вырываясь вперёд. Пространство вокруг резко завертелось в воронку, а затем машина подпрыгнула и в следующее мгновение ударилась бампером в песчаный бархан, подушка безопасности выстрелила мне в лицо, на мгновение дезориентировав. Я пришёл в себя минуты через две после удара, чувствуя тёплые руки на лице.

— Вы в порядке? — спросила Муза, убирая подушку безопасности.

Мотоцикл лежал в паре метров от машины.

— В полном, — я откинулся на сиденье. — Ты не пострадала?

Муза склонилась, проводя пальчиками по щеке. Она осматривала лицо с мнимой заботой, а я всматривался в её заплаканные глаза.

— Нет, а вы ранены, — сказала она, доставая из рюкзака бутылку с водой.

Я взглянул в зеркало заднего вида на глубокий порез, красовавшийся на щеке.

— Не трогайте, я сейчас обработаю, — она смочила бинт и дотронулась до щеки, рана защипала, заставляя, поморщится от боли и тут же начала затягиваться.

— Живая вода?

— Мне осталось всего девять дней, вряд ли мне понадобится живая вода, она не способна продлить жизнь или исправить прошлое.

Муза налила мне кофе из термоса и протянула коробку пончиков.

— Прошлое исправить уже не удастся, но самое последнее, что ты можешь сделать сейчас это сдаться.

— А зачем что-то делать? А главное, для кого? — она пожала плечами и отошла от меня, садясь на капот машины. — Я хочу лежать на солнце и есть побольше сладкого.

— Как скажешь, но для начала вернём шкатулку и спасём тебе жизнь, — ответил я, присаживаясь рядом.

«Я понятия не имел, что она сейчас чувствует, но глаза у неё были грустные и пустые, как и тогда».

— Во-первых, не вам мне указывать, а во-вторых, приговорённый к смерти всегда имеет право на последнее желание.

— Вместе с тобой приговорены все мы. Предлагаешь нам всем поставить здесь шезлонги и обложиться пончиками?

— Властители Мёртвых не будут рады такому рассаднику на их земле, вам лучше выбрать другое место.

— Моё место рядом с тобой. Хочешь ты этого или нет, но мы должны вернуть шкатулку в храм Судьбы и спасти тебе жизнь. И если надо будет, я привяжу тебя к себе и потащу через Тартар, — сказал я и впервые увидел застывший взгляд её испуганных глаз.

— Какое вам дело до меня или вы тоже участвовали в создании Пандоры?

— Нет, не участвовал, в это время я убирал со своей дороги негодных, — я достал телефон из кармана. — У тебя было виде́ние? Клеопатра сказала, что амулет укажет путь к браслету Пандоры.

— Да, я видела браслет в ларце в храме Солнца и Луны, — сказала она, смотря на песок. — И вас.

— Я проверял, там его не было, — я набрал номер телефона Гадеса.

«Абонент временно недоступен».

«Значит Гадес в Подземном мире, — набрал номер Алекса и услышал гудки. — Интересно цербер разгуливает по земле не так часто».

— Только не говори, что тебе вновь нужна моя помощь, — фыркнули в трубку.

— Рад слышать твой бодрый и недовольный голос, — забормотал я, отходя от Музы. — У меня машина застряла в бархане, без тебя, дорогой друг, никак не справлюсь.

— В бархане? Интересно, где ты?

— Я даже оглянуться не успел, как оказался под египетским солнцем, — ответил я, услышав, как мотор мотоцикла заводится. — Не смей уезжать, слышишь меня!

— Так ты не один? — спросил Алекс, и я точно знал, что у него улыбка до ушей сейчас.

— Вы мне не верите. А у меня нет желания спорить с вами, доказывая свою правоту. Часики тикают не в мою пользу. Может, ещё увидимся, если я выживу, — огрызнулась Муза, и мотоцикл медленно двинулся по песку.

— Приходи быстрее! — бросил я в телефон и дал отбой. — Ты никуда без меня не поедешь! Нам нужно дождаться друга, а потом мы проверим храм. Договорились?

Она не ответила, просто заглушила мотор.

Через четверть часа душный воздух пустыни наполнился ароматом корицы, так пахнет магия цербера, верного друга Гадеса, который по ночам охраняет выход из Подземного мира. Ещё через десять минут я уже вижу его, шагающего быстро и бесшумно.

— Рад приветствовать вас в магических песках! — поприветствовал цербер с улыбкой, его зелёные глаза, как и у химеры сияют неоном. — Вопрос только один. Как так вышло?

— Богиня Судьбы предсказала мне незавидную судьбу и даровала прокля́тые часы, — грустно усмехнулась Муза, взяв в руки очередной пончик.

— Знакомься, мой друг, это маленькое сокровище Афродиты и Гефеста, Муза, — сказал я, и цербер втянул воздух, принюхиваясь, вмиг его бровь изогнулась в дуге. — Муза, а это мой друг, Алекс, он же цербер.

— Приятно познакомится, — Алекс протянул ей руку. — Ваша магия чарующе пахнет виноградом.

Он смотрит на меня в недоумение, и я киваю.

— Алекс, зеленоглазый брюнет, в волосах которого сияет сама тьма, будь осторожен в своих желаниях. Тайны прошлого скоро раскроются тебе, чьё-то хрупкое сердце разобьётся, сложно будет склеить его обратно. Границы будут стёрты, ты утонешь в хаосе и примешь нелёгкое для себя решение, но всё просто, когда любишь, — неожиданно сказала Муза, смотря в его глаза, а потом на небо. — Так говорят звёзды.

— Моё сердце принадлежит только одной богине, надеюсь, это будет не её хрупкое сердце, а то у меня тоже будет незавидная судьба, — он касается амулета на своей шеи, кристалл черно-золотистого цвета, сияет на солнце и отбрасывает золотые блики на чёрную рубашку.

— Ты читаешь послание звёзд? — удивлённо спрашиваю я.

— Да, у меня много талантов, — она протягивает Алексу коробку с пончиками. — Друга мы дождались, значит, можем уже ехать?

— Нам нужно в храм Солнца и Луны. Займёшься машиной?

Я кинул Алексу ключи прямо в руки.

— А что в храме?

Цербер ловким движением вытолкнул машину из бархана, он силён даже в образе человека.

— Браслет Пандоры, — ответила Муза. — Я оказывается реинкарнация Пандоры, и мне за девять дней надо исправить все ошибки, своей прошлой жизни, или меня вновь поглотит хаос.

— Муза, прекрати, — перебил я.

— Комментарии излишни, — протянул Алекс и сел в машину. — Я сообщу Гадесу. Встретимся вечером.

Цербер махнул нам на прощание и завёл машину.

— Я поведу, — сказал я, подходя к мотоциклу, и, как ни странно, она не возражала, просто устроилась сзади, схватившись руками за багажник.

— Так, ты упадёшь.

— Вы сами сказали, что кусаетесь, а я не хочу провоцировать бога Войны.

— Боишься меня? Тебе следует бояться своих родителей, я, может, и губил души, но точно не невинные.

Не знаю, зачем сказал так грубо, но попал в точку, она крепко обняла меня.

Мы двинулись по дюнам бескрайней пустыни, пески которой окрашивались в чудесные оттенки жёлтого и оранжевого. Я уже и забыл, как прикосновение её рук меня успокаивало, но сейчас хотелось одного, чтобы она никогда не отпускала. Но впереди показалась аллея сфинксов, и пришлось остановить мотоцикл.

— Муза, нам нужно поспешить, я не хочу бродить среди мумий ночью.

— Бог Войны боится мумий? — язвительно заметила она. — Храм Солнца и Луны был воздвигнут для прославления бога Солнца, а Храм Луны — построен для бога мёртвых. Волшебно, правда?

— Будет волшебно, если мы не разрушим храм, — я остановился у входа и указал на надпись. — Ночь — это только начало света, а война — начало мира. Храм Луны и Солнца. Найдём ли здесь свет или тьму?

Я первый делаю шаг во тьму, зажигая в руках огонь. Мы ныряем во внутреннее пространство храма и останавливаемся, — я вытянул огненную нить посередине дверного полуразрушенного проёма и достал из кармана маленький талисман — музыку ветра, повесив его на нить.

— Думаете, здесь опасно? — спросила Муза.

— Мера предосторожности, если кто-то войдет, мы услышим.

— Насколько надо быть глупым, чтобы не заметить столь примитивную ловушку? — она пожимает плечами и двигается вперёд по коридору. — Так вы и не сказали, почему помогаете мне? Зачем вам это всё?

— Люблю сложности, жизнь скучна и однолика, а так хоть какие-то приключения.

«Я не мог двинуться с места, не мог дышать, только смотрел на тебя, когда ты скинула чары, запах винограда и фиолетовые глаза словно повернули время вспять. Лицо Пандоры всплыло у меня в памяти до мельчайших деталей. Но ты другая, само воплощение огненной любви и красоты, но глаза и запах магии ничем не исправить, они отпечатались в памяти навечно», — подумал я, двигаясь за ней как тень.

— Почему в своём виде́нии, я видела вас? Вы подарили мне браслет, — в её ладони вспыхнул фиолетовый шар, пламя которого расходилось в стороны, волосы окутал фиолетовый туман, Муза заглянула в смежные с коридором залы, освещая магией стены.

— Так, ты читаешь послание звёзд. Что ещё можешь делать? — спросил я, игнорируя вопрос.

Мы блуждали лабиринтами древнего храма, спускаясь всё глубже под землю.

— Вдохновлять, музицировать, готовить сладости, водить мотоцикл и заставлять родителей волноваться, — Муза пыталась магией прощупать стены и почувствовать браслет.

— Образцовая дочь, но мотоциклы небезопасны для юной богини.

— Также говорит и мама, — она остановилась в зале с запечатанной каменной дверью, где стены украшены орнаментом, древними иероглифами и рунами. Иероглифы изображены и на двери, Муза коснулась их ладонью. — Нам сюда. Браслет будто зовёт меня.

— Так и есть. В браслете искры твоей забытой магии, они взывают к тебе.

— Почему вы сказали, что браслета здесь нет?

— Я проверял много раз. После той ужасной ночи браслет и шкатулка исчезли.

«Как и Пандора, но я приходил в наш запустевший дом, надеясь однажды найти потерянное».

Муза смахнула пыль, и перед глазами предстала надпись, девушка вздрогнула, когда я, выругавшись, откинул от неё змею.

— Знаешь санскрит? Сможешь прочитать? — спросил я, она улыбнулась и начала дотрагиваться до каждого иероглифа пальчиками.

— Верни око в объятия надежды и повернётся колесо гармонии. Извлеки дары мира из гробницы света и тьмы, чтобы обрести небесный дар и найти покой в бездне времени.

— Звучит зловеще, как раз для нас, — я закатал рукава чёрной рубашки, и в ладонях вспыхнул коричневый туман, из которого появился молот.

— Что такое колесо гармонии?

— Колесом гармонии раньше называли клубок нитей судьбы. Как только ты наденешь браслет, клубок повинных жизней будет разматываться со скоростью света. Каждый получит наказание за прошлые проступки. Пора потревожить гробницу прошлого.

«Время пришло и удар судьбы познают все», — подумал я.

— Только осторожно. Вы сами сказали, волшебно, если храм не обрушится.

Я ударил по двери один раз, и одна створка повисла на петле, с грохотом ударяясь о стену, распространяя гулкое эхо.

— Прошу, — учтиво сказал я, делая первый шаг в неизвестность и освещая факелом тёмную комнату, наполненную шорохами, разбегающихся в стороны скорпионов.

— Покой в бездне времени — это смерть?

— Нет, это спокойствие в вечности, мы вернём шкатулку, и всё будет хорошо.

«Всё будет хорошо, я не могу потерять тебя вновь».

Муза осветила фиолетовым горящим шаром другую часть стены и отшатнулась, когда свет попал на копошащийся клубок змеи. Ей ещё не это предстоит увидеть, древние постройки, храмы и руины станут неотъемлемой частью нашей жизни в эти девять дней.

— Вот здесь, рычаг в стене, — я обернулся на звук отъезжающей в сторону стены, взял её за руку и шагнул в неизвестность.

«Здесь всё так же, как и много лет назад», — подумал я, прикасаясь к испещрённым иероглифами стенам, в голове всплыли образы из прошлого.

«Стены были покрыты золотом, пахло кофе и виноградом, а не сыростью, как сейчас. Храм Солнца и Луны был нашим домом, домом Мира и Войны».

— У меня впервые было виде́ние, но с весны снятся странные сны. В них я брожу по древним храмам, — неожиданно призналась Муза, подходя к очередной двери. — Браслет за ней.

— Твои виде́ния и сны покажут прошлую жизнь, — ответил я, подходя к двери, но, к моему удивлению, даже пару ударов молота не смогли открыть дверь

— Давайте я попробую, — она прислонила руки и дверь окутало фиолетовой дымкой, послышался протяжный треск поворота запирающего механизма, створки открылись с противным скрипом в противоположную от нас сторону.

— Теперь я буду следовать за тобой, моя повелительница засовов, — пошутил я, исследуя факелом комнату, окутанную мраком, Муза неожиданно встала на носочки и вцепившись в меня, положила голову на плечо.

Размыкать объятия я был не в силах, потому мы прошли в самую глубь, прижавшись друг к другу, нас встретили множество мумий с золотыми шлемами на головах, щитами и мечами, что замерли вдоль стен безмолвными стражами.

— Ты мечтала о своём фан-клубе? — снова попытался пошутить я, указывая на стражников. — Мечты сбываются, моя маленькая дева.

«Так я называл Пандору».

— Древняя система освещения! — с восторгом воскликнула она, когда свет факела отразился от зеркала.

— Откуда ты…

— Три зеркала, они должны быть связаны с зеркалами наверху!

Муза прошла два круга между отражающими поверхностями, поворачивая зеркальные диски и следуя интуитивной закономерности; пройдя третий круг, она, наконец, поймала ускользающий луч солнечного света через крохотную расщелину. Луч многократно отразился в других зеркалах и привёл в действие систему, забытую веками. Свет ласково растекался по комнате, отражался в шлемах и щитах стражи, открывая завесу тайны.

На её лице расплылась восторженная улыбка, а я двинулся к кованому столу с резными ножками, на нём лежала брошенная и забытая в песках шкатулка, на которой, подрагивая, сидела белоснежная бабочка. Муза подошла ближе и трепетно осмотрела находку, бабочка вздрогнула, перебираясь на её руку и взмахнув крыльями, взлетела.

— Я чувствую запах винограда, — протянула Муза, глубоко вдыхая и указывая на крышку ларца, где изображена луна, виноград и око Маджет. — Браслет пахнет моей магией!

— Око Уаджет — символ ясновидения, виноград — символ мира, а луна символизирует вечность.

— А надпись? — она указала на переднюю стенку ларца.

— Ты поселила мир и надежду в моё сердце, забралась под кожу нежностью и подарила любовь, такую же сокрушительную, как и война в моей крови, — произнёс я, прикладывая ладонь к крышке шкатулки. — Положи свою.

Она повинуется, и ларец окутывает общая магия, пробираясь внутрь, слышится три щелчка, и крышка медленно ползёт вверх. Золотой широкий браслет лежит на бархатной красной подушечки, дожидаясь нас. Стоило коснуться украшения и достать из расписной ловушки, как крышка со звоном захлопнулась, порождая гулкое эхо.

— Знаешь, что здесь написано? — спросил я, дотрагиваясь до рун на браслете.

— Ты мой мир и лунный свет, — ответила она, проводя пальчиком по одной надписи. — В вечности любви.

Я выдохнул горечь и раскрыл браслет, защёлкивая на её тонком запястье, щелчок звучит хищно, будто захлопнулась пасть чудовища. Я целую её руку, как и в прошлый раз, но в этот момент Муза вздрагивает, и мы слышим перезвон музыки ветра, разливающуюся по храму. Змеи, клубящиеся в углу, начинают искать щели, поддаваясь бегству.

— Нам надо убираться отсюда по добру, поздорову, — сказал я, и молот исчез в коричневом тумане, а вместо него в руке появился золотой меч.

Громкое шипение змеи разнеслось эхом по сводам храма.

— Что это такое?

— Василиск, — я втянул воздух и бросился обратно к двери, закрывая створки. — Пахнет полынью!

— Змея из тайной комнаты Хогвартса?

— Что? — я шарю по стене в поисках камня, который откроет проход.

— Вы не смотрели Гарри Поттера?

— Вот же тьма хаоса, родители тебя учили готовить пончики и забыли рассказать о мифических чудовищах! — я нахожу нужный камень, и стена медленно ползёт в сторону, а шипение змеи всё ближе.

Она вдруг бросается к зеркалам и перестраивает систему так, чтобы одна зеркальная плита оказалась прямо перед дверью.

— Зря вы так, родители мне много рассказывали. В мифе описывают маленькую ядовитую змейку, она считается хранителем мира мёртвых, от её шипения разбегаются все животные, — она указала на змей, взяла зеркало поменьше и подбежала ко мне. Мы бросились в проход, когда змея за нашими спинами уже начала выламывать дверь. — Считается, что Василиск появился из крови убитой Медузы Горгоны, достигает в размере более пятнадцати метров, обладает отменяющим взглядом, его яд и кровь оставляют ожоги. Из глаз, зубов и крови Василисков изготавливают амулеты и снадобья. По-гречески Василиск — значит вечность, говорят, змея бессмертна, но это не так. — запыхавшись, продолжила твердить Муза.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — затараторил я, подгоняя её по ступенькам наверх.

— Яд и кровь Василиска — это магическая субстанция, единственным известным противоядием являются слёзы феникса или живая вода из источника. От его смертоносного взгляда защищаются зеркалом. И малинка на пончике, убить его можно мёртвой водой или мечом Войны. Вашим мечем!

— Спасибо за познавательную лекцию! — съязвил я, когда вероятно, её лёгкие уже жгло от бега по лабиринту, дыхание сбилось, а нам оставался ещё один лестничный проём. — Как только мы выйдем из храма, ты побежишь к мотоциклу и поедешь в сторону Элизия, там тебя встретит Алекс!

Выскочив на солнечный свет, я убедился, что девчонка забралась на мотоцикл и даже запустила двигатель.

— Повяжите на глаза, — крикнула она, протягивая мне платок.

— Уезжай! — бросаю я и бегу к входу, где оставил ловушку.

Я провёл мечом по своей ладони. Кровь привлекала королеву змей, творение Горгоны не могло устоять перед кровью бога Войны. Василиск двигался стремительно, было слышно, как тяжёлое тело, шурша, ползёт, извиваясь по каменному полу. Я повязал на глаза платок и доверился силе, в венах закипела тьма, кофейные глаза потемнели до черноты ночи, а магия, приняла привкус горького кофе.

Я почувствовал ядовитое дыхание через пару секунд. Змея бросилась первая, я успел отскочить в сторону, задевая брюхо лезвием меча, змея зашипела так громко, что закладывало уши.

Огромная поистине голова врезалась в колонну и от боли хвостом сшибла ещё две, превращая руины храма в песок. Василиск дезориентирован, но всё ещё опасен.

Змея приходит в себя почти сразу и снова настраивается на бой, опускает голову низко, в метре от земли, а тело сворачивает кольцами, готовясь к броску, пока её внимание не привлекает яркий солнечный зайчик, что заставляет её сделать слепой бросок в сторону бликов.

— Тьма хаоса, что за девчонка! — взревел я, осознавая, что не слышал звука отъезжающего мотоцикла, приподняв повязку с глаз, я бросаюсь за змеёй. — Что ты, хаос бы тебя побрал, творишь?

— Дала нам шанс выбраться отсюда живыми, — ответила Муза, путая змею в руинах храма.

Змеиный хвост метнулся рядом, и я отсёк его, слыша шипение самой смерти.

— Или решила поиграть со смертью!

— Она играет со мной уже давно, — её голос спокойный, будто и не убегает от смертоносной змеи. Ловко перебегая с места на место, ускользая от монстра в последнее мгновение, она совершенно поддаётся расчётливости. — Один раз она уже победила, у нас второй раунд!

Муза укрылась за колонной и установила там зеркало, которое взяла с собой из храма. Она достала из рюкзака чёрный мешочек, а из него маленький солнечный шар, ловя светом зеркальный диск, что остался на неразрушенной стороне храма. Свет отражается в диске, а затем и в зеркале возле колонны, змея бросается в сторону ловушки. Удар хвоста чуть не задел меня, и я увидел, как на песок хлынули струи тёмной крови. Свет шара был такой мощный, что выжег змее глаза, и синяя чешуя стала в мгновение голубой. Чудовище свирепо зашипело и, мотая головой заплевалось ядом.

Я покрепче сжал меч и ударил по колонне, которая, падая, придавила Василиску повреждённый хвост. Обездвиженная на половину змея всё равно продолжала нападать. Муза выпускала в неё шары магии, но они только раздражали и обжигали кожу существа. Тогда Муза кинула в мою сторону амулет музыки ветра для привлечения внимания, и Василиск атаковал вслепую, я вонзил меч ему в голову, орудие прошло насквозь. Ядовитая кровь обжигала руки, пока я не выдернул клинок. Василиск в конвульсиях рухнул на песок, а я рухнул на колени, облегчённо вздохнув и прикрыв глаза повязкой.

— Вы мой герой, — сказала Муза, доставая аптечку из рюкзака и садясь рядом.

— Я сказал тебе уезжать, а ты что сделала? — ярость кипела у меня в венах, а тьма в глазах могла её напугать.

— Я сделала из вас героя, попрошу папу сделать вашу скульптуру во весь рост, поставлю в спальне и буду любоваться, — она достала бинты и маленькую бутылку. — Злость вам не к лицу. И вы мне не папочка, чтобы слушалась. Позволите обработать ожоги?

«Так всегда делала Пандора, спрашивала разрешения, даже в незначительных делах, но не она, девушка передо мной совсем другая. Пандора никогда бы не стала мне перечить и уж точно не подумала противостоять смертоносной змее», — думал я, когда Муза коснулась смоченным бинтом кожи, ожоги тут же стали проходить.

— Солнечный шар, живая вода, знание древней системы освещения. Откуда это всё?

— Я любознательная, непослушная, но точно неглупая. Как вы могли ошибочно подумать. Шары мне дал Аполлон, воду мы набирали с Афиной, а легенды мне рассказывали все они, — каждый говорил про себя, но я сложила пазлы в полную картинку, это не сложно, — она протёрла меч и отдала мне.

«Вот и ещё одно доказательство. Мой меч могла брать только Пандора», — я улыбнулся и снял платок с глаз, убирая его в карман своих беспощадно испорченных классических брюк.

— Я не считаю тебя глупой, — сейчас мои глаза начали светлеть, приобретая снова кофейный оттенок.

— Считаете, а ещё тьмой в вашей светлой жизни, — я не ответил, наблюдая за ней.

Муза опустилась на колени перед змеёй, делая скальпелем надрез на чешуйчатой коже, собирая кровь Василиска в двенадцать маленьких пробирок.

«Миром в моём сердце, точно, но не тьмой», — я нашёл новое хобби, наблюдать за ней, и мне определённо нравилось, что я видел.

— Древний храм и оживший монстр из легенд, со мной такое впервые, — она сложила всё обратно в рюкзак и двинулась в сторону мотоцикла.

— Монстров на нашем пути будет ещё много и всё, как и, этот падёт к твоим ногам, — сказал я, следуя за ней.

— Не без вашей помощи. Так, вы так ибудете игнорировать мой вопрос. Зачем вы здесь?

— Я уже ответил на этот вопрос. Садись, — я сел на мотоцикл, подавая ей руку.

— Куда мы теперь? Больше у меня не было виде́ний.

— В Элизии к Гадесу, — ответил я и завёл мотор. — Пустыня может одарить или уничтожить.

«Ещё немного и мы будем в безопасности»

— Нам определённо улыбнулась удача.

Я чувствую, как её тёплые руки обнимают меня и становится спокойнее. Элизий для меня песня песков, чарующее звучание барабанов, арфы, флейты и мандолины, музыка востока, танец бесконечной магии Мира. Место, где я могу хоть ненадолго забыться от бесконечного потока войны, крови и ужаса, с которыми я сталкиваюсь почти каждый день. Наш с ней дом, в котором были когда-то счастливы.

Мы пересекаем границу защитного купола, который сотворили с Гадесом для защиты от богов и монстров, уже под лучами вечернего солнца. Я бросил последний взгляд на пустыню и увидел силуэт мужчины, который исчез будто мираж, я глубоко вздохнул и направил мотоцикл по дороге к нашему восточному дому. Стоило въехать в ворота белоснежного дворца, окружённого бассейном и водными садами, к нам вышел Гадес.

— Ты достала из ларца последнюю надежду, Пандора, — говорит он, вкрадчиво, расплываясь в улыбке. — Мы так долго тебя ждали.