Под созвездием Падшего Ангела

Татьяна Абалова, 2023

У младшей дочери лорда Долин внезапно открывается дар бывать там, где ей появляться не следовало бы. Тайный визит в замок врага приносит встречу с всесильным мужчиной, который клянется ее выловить. Джас боится, но отчаяние толкает на игру с охотником. Опасную, увлекательную, которая окончится победой или лишением магического дара, что равносильно смерти.

Глава 8. Прощание

Джас не понимала, что от нее хотят, почему ее оттаскивают от тела сестры. Увидев на кителе одного из пограничников вышитого орла, потянула офицера за руку.

— Там, в развалинах крепости, ваш принц, — постаралась говорить ясно, хотя рыдания сотрясали ее тело. — Ему нужна помощь. Он в воде.

И лишь когда убедилась, что ее поняли, отпустила руку и вновь завыла. Она убила сестру. Магией. Как и предупреждали, говоря о том, что до совершеннолетия та опасна.

Скулила брошенным щенком, когда рядом с телом Аделины упал на колени отец. Кожей чувствовала, как внимательно на нее смотрел глава охраны, когда пограничники наперебой рассказывали ему о магической дуэли и странном ее завершении. Слишком близко они с сестрой подбежали к мосту, в азарте не замечая, что за ними наблюдают.

И все бы ничего, никто не называл ее убийцей, все как один утверждали, что Джастина только защищалась, а нападала Адель, но как объяснить, откуда у несовершеннолетней девочки магия?

Прикатила повозка. Адель уложили на нее. Лорд Варандак пошел рядом, держа старшую дочь за руку. Джастина поплелась следом. Мокрая, босая, несчастная, уже не имеющая сил плакать и смотреть в глаза отцу. А еще предстояло встретиться с матерью.

«Лучше бы я умерла».

***

— Я не мог поступить иначе. Закон есть закон.

Лорд Варандак стоял на пороге и смотрел на лежащую на полу дочь. Джастина не шевелилась, ее взгляд был устремлен в потолок. Вокруг нее были разбросаны книги. Учебники — понял отец, увидев знакомые названия.

Прошло две недели с того дня, как похоронили Аделин. Из столицы на траурную церемонию прибыли Гристель, тетушка Маргит со своими домочадцами, дальние родственники и представители знатных родов со всех уголков Лереи. Король прислал соболезнование, а принц Эльвид роскошный букет белых лилий. Ничего этого Джас не видела. Она сидела взаперти в пустой комнате с единственным окном под потолком.

После недолгого расследования было установлено, что Аделин нечаянно сделалась свидетелем близких отношений своей сестры с принцем Гордевира. К делу был приобщен платок с посланием от него. Платок и нож нашли в комнате Адель, хотя Джас, перед тем как уйти, спрятала их в тайник. Приписали к делу и свернутое в рулон одеяло на кровати Тины, что говорило о ее желании скрыть связь. Встреча с вражеским принцем не была случайной. И по всему выходило, что младшая дочь лорда Варандак убила сестру, защищая врага, ведь бежала она по левой стороне реки, чтобы попросить помощи у птах.

Для отца и слегшей матери неважны были выводы приехавших из столицы следователей. Жуткой ночью они потеряли сразу двух дочерей. Двух любимых девочек.

Гордевирцам не удалось скрыть, как выжил их принц. В спасении Родерика из ямы на безымянном острове принимали участие пограничники с обоих сторон. Куртка из заговоренной кожи попала в руки начальника погранпоста лерейцев, и тот доложил хозяину Долин, что вещь является артефактом и принадлежит его дочери. Отвертеться никак не получилось — штаны из той же кожи отец сам видел на Джастине. Использование иностранных амулетов считалось в королевстве недопустимым — чужая магия губительно действовала на магию лерейцев.

Тайные отношения с врагом, бой с сестрой, закончившийся ее смертью, ношение артефактов недружественной державы — такие обвинения были предъявлены дочери лорда, но ее страшило совсем иное наказание. Находящиеся на мосту пограничники видели, что она использовала магию, а потому скрыть наличие дара не удавалось. На допросе Тина словом не обмолвилась, что давно владеет магией морока, описания которого так и не нашла ни в одном из учебников. После длительных бесед столичный следователь пришел к выводу, что дар, помогший отразить смерч, открылся у младшей леди Варандак в момент сильного душевного потрясения. Как ни крути, но следуя законам Лереи, Джастина должна будет подвергнуться обряду запечатывания магии.

— Когда храмовики приедут? — Джас не поднялась с пола, чтобы поговорить с отцом. Вела себя отстраненно.

— Белая карета уже в пути, — отец, кряхтя, опустился рядом. Видя, что дочь не реагирует, не смотрит в его сторону, раскидав мешающиеся книги, тоже растянулся в полный рост.

— Хорошо, я готова.

Лорд Варандак был не из тех, кто верит отчетам, и сразу понял, что дочь не договаривает. «Папа, она любила его. Это ревность вызвала в Адель такую ярость, а нестабилизированный дар сделал неуправляемой. Ты же читал послание и видел, что там нет ни слова о чувствах ко мне. Я пошла, так как хотела выяснить, что он имел в виду, говоря, что знает обо мне нечто эдакое. Мы встретились, но так и не успели поговорить. Аделина снесла нас с ног. И если бы не куртка, Родерик утонул бы». Отец понимал. Если бы Айвер–младший погиб от руки его дочери, война началась бы на следующий день. Гордевирцы только и ждали повода.

— Попробуй убедить храмовиков, что нельзя закрывать такой уникальный дар, — лорд Варандак говорил тихо. — Отражение еще никогда и никому не удавалось. Магия — это молния, которая никогда не отскакивает и не возвращается к хозяину. Ты совершила невозможное. Бей на то, что твой дар нужно исследовать. А там наступит совершеннолетие и отпадет нужда делать из тебя пустышку.

— Больше года в храме? — Джастина повернулась к отцу.

Знал бы он, как ей придется трудно, ведь Джас — обладательница не одного, а сразу двух даров, что само по себе невозможно. И каждый ее дар уникален. Она не нашла о них ни слова в учебниках, словно никогда до нее подобной магии не существовало. Носительницу неизведанных даров никогда не выпустят.

— Что такое год против всей жизни? — папа все еще надеялся на благоприятный исход.

— Ты все еще сердишься на меня? — Джас говорила не об Адель. Этого груза ей никогда не скинуть с плеч. Тина думала, что отец злится, так как она не доверилась ему, когда получила записку от Айвера. Но тогда пришлось бы объяснять, почему ее шантажирует враг.

Тут Джас перестала дышать, поняв истину — если бы она пришла к отцу, Аделин осталась бы жива… Виновата, как же сильно она виновата перед родными! Наверное, она поступила эгоистично, позволив себе прожить несколько беспечных лет, скрывая свой дар.

— Нет, не сержусь, — отец положил свою ладонь на ее и несильно сжал. — И мама не сердится. Мы тоскуем. Судьба оказалась к нам несправедливой.

— Мне можно попрощаться с мамой?

— Не думаю. Она и так плоха, а лишнее волнение убьет ее.

Но Джастина нашла способ попрощаться. Ночью, когда все спали, и никто не заглянул бы к арестантке, чтобы обнаружить, что та впала в транс, она отправила морок в матушкины покои.

В комнате горел ночник. Леди Варандак спала, обложенная подушками. Бледное лицо, обескровленные губы.

— Мама, прости за все, — прошептала Джастина, не в силах сдерживать слезы. Она забралась на кровать, прижалась к матери всем телом и затихла. Как когда–то, когда была совсем ребенком. Накопившиеся чувства прорвали долго сдерживаемую плотину, и Джас заговорила.

Начала с того дня, когда впервые почувствовала дар. Ей тогда и тринадцати не было. Она рассказывала, ничего не тая, и рука в железной рукавице, сжимающая сердце, потихоньку отпускала его. Тине нужно было выговориться, и она нашла возможность излить душу. Пусть леди Варандак не слышит, облегчение требовалось самой Джас.

— Ты знаешь, мама, Родерик хороший. Хоть и птах. Я видела, как он смотрит на меня. Принц не причинит мне зла. Никогда. И я рада, что он выжил. Жаль, что мы враги. Я смогла бы полюбить его.

И вдруг Джас почувствовала, как пальцы мамы нашли ее руку и крепко сжали.

— Мама? — Тина подняла голову. — Ты слышишь меня?

Но нет. Мама спала. Поцеловав ее в лоб, Тина сползла с кровати и направилась к себе. По пути зашла в комнату отца. Тот сидел за столом и что–то быстро писал. Джас заглянула через плечо и поняла, что это прошение к королю о помиловании леди Джастины Варандак. Отчаяние толкало отца на бессмысленные поступки. Король не встанет на защиту дочери лорда Долин, поскольку не захочет нарушать закон, оберегающий лерейцев от вспышек неконтролируемой магии.

— Надо упомянуть, что магия ожила внезапно, — прошептал отец, обмакивая перо в чернила, — и никому бы не принесла вреда, если бы девочку не спровоцировали…

Понял, что не прав, только когда произнес. В ту ночь магия отражения убила его старшую дочь. Джас не просто прикрылась щитом, а отправила убийственный смерч назад к сестре. Лорд Варандак в сердцах смял бумагу и бросил в урну. Та уже была полна.

Джас поцеловала отца в лысеющею макушку и пошла дальше, в комнату к средней сестре. Гристель еще не уехала, хотя тетушка с домочадцами покинула Долины сразу после похорон. Грис сидела на кровати, сложив ноги на восточный манер, и что–то читала. Джас забралась к ней и заглянула в тетрадь. Это был дневник Аделин. Никто не подозревал, что она вела его, иначе и в нем покопались бы следователи.

Читать чужие излияния было не принято, но Гристель это не остановило. Средняя дочь лорда Долин грызла ноготь на большом пальце — верный признак того, что она злилась. Джастина вчиталась в строки — старшая сестра нелицеприятно отзывалась о ней: «Грис — моя плохая копия. Глупая, взбалмошная, завистливая».

Тина была уверена, что и принцу в тетради было отведено немало строк, раз Адель так разъярили невинные объятия, которые она приняла за любовные. Не зря начинающих магов несколько лет держали в Академии. Проснувшийся дар менял характер не в лучшую сторону, и понимание, каким оружием ты обладаешь, приходило только к концу обучения, когда все процессы стабилизировались. Звание мага давалось только после того, как храмовики проводили сложнейший ритуал закрепления дара. Даже на каникулы позволялось ехать лишь тем ученикам, которые доказывали, что полностью владеют собой. Но и здесь вышла осечка — взрыв Адель тому доказательство. Декану, подписавшему Аделин документы на отпуск домой, тоже придется ответить перед следствием. Она сорвалась в первый же день.

— Сука, — прошипела Гристель, швыряя дневник на пол. — Какая же ты была сука! — и недобро сверкнув глазами, добавила: — Зато теперь я первая наследница Долин!

Брошенная тетрадь открылась на одной из страниц. Джастина наклонилась над ней. Огонь из камина позволял прочесть строки, которая погибшая сестра посвятила Родерику. Она объяснялась ему в любви. Рисовала на полях сердечки, цветы и губы, приоткрывшиеся для поцелуя. Дневник влюбленной девочки.

И тут Джастина впервые поняла, насколько в произошедшей трагедии велика вина Родерика. Он внушил любовь ее сестрам. Он играл с их сердцами, преследуя свои вражеские цели. Джас сделалось до того обидно за Аделин, попавшуюся на удочку коварному соседу, что она схватила дневник и закинула его в огонь. И оглохла от крика Гристель. Не дожидаясь, когда в комнате сделается тесно — уже слышались торопливые шаги, срывающиеся на бег, Тина вернулась к себе и притворилась спящей.

— Что там случилось? — спросила она, когда в двери завозился ключ. Притворно зевая, потерла глаза.

— Ничего, — хмурый стражник прошелся взглядом по прикрывшейся одеялом девушке, потом исследовал каждый угол, словно в то зарешеченное окно под потолком мог кто–то протиснуться.

— Я слышала крик, — настаивала Джас. Ей надо было узнать, как Грис объяснила горящий в камине дневник, прыгнувший туда по собственной воле. — Кажется, это была Гристель.

— Плохой сон, — буркнул страж и закрыл дверь.

Не спалось. Белая карета могла прибыть уже завтра, обычно храмовики не тянули, и как только получали сведения о ребенке, у которого проявился дар, тут же спешили изъять его у родителей, чтобы вернуть пустышкой.

Джастина промаялась еще два удара колокола. От невозможности уснуть в голову пришла безумная идея добраться до склепа на кладбище, чтобы попрощаться с Адель. Попросить у нее, хотя бы у мертвой, прощение. Задача казалась неисполнимой. Джас еще никогда не посылала морок так далеко. Но попробовать стоило. Наказания не отменить, и нет никакой разницы, придется отвечать за один дар или за два. Даже если обнаружат, что она в трансе, не удивятся. Нестабильная магия и не на такие шутки способна.

Кладбище находилось недалеко от утеса. Огороженный участок, в центре которого возвышался господский склеп. Джас шла к нему, удивляясь, что ее не тянет назад. Если раньше она ощущала некий предел, словно морок был привязан веревкой к телу, то сейчас ее длины вполне хватало, чтобы идти дальше и не чувствовать теснения в груди. Уверовав, что дар, несмотря на то, что она забросила его, продолжал развиваться, Джас припустилась бегом. Ночь длинна, но не бесконечна.

Тина вскрикнула, когда на одном из постаментов зашипела и вздыбилась кошка. До склепа оставалось с десяток шагов, поэтому Джас поспешила к нему. Проходя сквозь кованную решетку, кусала губы. Хоть и явилась сюда в виде морока, переживала, как встретят ее умершие. Мало ли что происходит с почившими после смерти? Живым загробную жизнь видеть не дано, а вот что дано мороку?

Склеп встретил тишиной, запахом увядающих лилий и горящих свечей. Их будут держать зажженными до сорокового дня, после чего тело Аделин переместят в каменный гроб и закроют крышкой с выбитым на ней изображением старшей дочери лорда. Сейчас же она лежала в центре склепа на постаменте. Свет немногих свечей позволял разглядеть барельефы надгробий и даты смерти предков семьи Варандак. Самая старая указывала, что Долинами они правят не меньше тысячи лет.

«Так почему же птахи с таким упорством лезут на земли клана? Не пора ли забыть о своих притязаниях за сроком давности?»

— Мир вашему дому! — громко произнесла Джас, посчитав, что следует поприветствовать почивших. Желать им здоровья, произнеся привычное «здравствуйте», поздно, а так хоть проявит учтивость.

Тело сестры было накрыто невесомой кисеей. Тлен еще не тронул его, в этом помогла магия местного храмовика, поэтому Джас не побоялась снять полупрозрачную накидку с лица.

— Ты похожа на невесту, — выдохнула Тина. Адель была одета в белое платье. С белым же венцом на голове. Красивая и… обманчиво живая. Она словно спала. На ее щеках играл румянец, а губы были раздвинуты в улыбке. — Мне жаль, что так страшно все обернулась. Я не хотела, чтобы ты погибла. Мы обе погорячились. Ты ошиблась, думая, что мы с нашим соседом любовники, а я не знала, что владею даром отражения. На самом деле принц для меня как был, так и остался врагом. Встретилась я с ним лишь для того, чтобы выяснить, что ему известно о моем даре. Родерик…

Джас хотела сказать, что принц как никто другой виноват в смерти Адель, поскольку играл ее чувствами, но произошло невероятное — у сестры дрогнули ресницы. Тина зажала ладонями рот, когда Аделин, скинув с себя белое покрывало, села и уставилась на младшую сестру. Ей бы впору поверить, что Адель ожила, но Джас видела, что тело умершей так и осталось лежать на постаменте. Призрак! На нее смотрел призрак сестры! Не туманная дымка или плывущий по воздуху огонек, а вполне осязаемая Аделин.

«Наверно, это шутки памяти, которая услужливо подсунула тот образ Адель, который я запомнила».

— Как ты смела явиться сюда? — произнес фантом старшей сестры.

— Я хотела попрощаться, — выпалила Джас. Ей еще никогда не выпадало объясняться с потусторонними сущностями, поэтому она волновалась. — Моей жизни тоже приходит конец, сестра. Не думаю, что проживу долго после того, как мне закроют дар.

Джас старалась говорить как можно искренней. Ей не следовало бояться призраков, она сама сейчас не лучше выглядела. Но сестра словно не замечала, что перед ней стоит морок.