Туман над околицей

Татьяна Алеева (2022)

Может ли быть любовь после «первой любви»? Мари — девушка из крепкой дворянской семьи. Ее беззаботные дни наполнены играми в «па де жеант», сплавами на байдарках, постановками в домашнем театре и посиделками с самоваром на веранде усадьбы. У неё несколько претендентов на руку и сердце. Но ответит ли девушка кому-то из них взаимностью? Впереди Первая мировая, революция и Гражданская война. Кому из героев суждено умереть, а кому — обрести любовь всей своей жизни? «Туман над околицей» — это книга о любви, пронесённой сквозь года, о выборе между долгом и комфортом, а также о той прекрасной утраченной России, какой была наша страна до революции.

Глава 7

Целыми днями в Н-ском были гости. Бегали на «pas de géant»^[8], играли в прятки, в «палки» и в крокет, слушали музыку, читали вслух Чехова и Горького.

До чая собирались в гостиной, чтобы репетировать пьесу. Мите предложили роль Паратова. Нередко приходили только те, у кого были главные роли: Мари (Лариса), Митя (Паратов), Кольцов (Кнуров), Скотт (Карандышев). По роли Мари была окружена поклонниками. Но и на самом деле вышло так, что мужчины ей симпатизировали. Ее это смущало.

— Да отпустите вы уже руку Мари, — говорила Елена Алексеевна Скотту, который, каждый раз приблизившись к Мари для того, чтобы по роли поцеловать ее ручку, застывал. Елена Алексеевна продолжала объяснять, что они должны делать, о чем говорить, но Скотт как бы не слышал. В спектакле он от Мари что-то требовал, мучал своей ревностью, а в реальности — просто держал ее руку в своих теплых ладонях.

Однажды утром, после завтрака на веранде, Митя попросил Мари и ее гувернантку остаться, чтобы Мари могла позировать ему для портрета. Он хотел, чтобы она сидела за столом, с чашками чая перед ней, с дымящимся самоваром и с бубликами, пышками и печеньями, лежащими на столе в розетках и в плетеной хлебнице. И чтобы она непременно пила чай из блюдца.

— Уж не хотите ли вы, чтобы я еще и надела сарафан с головным убором, как купчиха на картине Маковского? Чтобы мне быть ее комплекции, придется съедать по целой горе бубликов каждый день, — пошутила Мари.

Митя вспыхнул, бросил на девушку полный возмущения взгляд и выбежал с веранды. Он не появлялся в Н-ском несколько дней подряд, и Мари даже сомневалась, смогут ли они еще раз отрепетировать их диалог до постановки, да и вообще, будет ли теперь постановка.

Но в назначенный для спектакля день Митя приехал. Он вел себя как ни в чем не бывало, много шутил и отпускал Мари комплименты. Только Мари теперь избегала разговоров с ним, не желая опять его обидеть.

Гостиная была разгорожена на сцену и зрительный зал. У Елены Алексеевны в «зале» было почетное режиссерское место, как и у главного «мецената» — Владимира Андреевича, на чьи средства делались декорации и костюмы.

Как только спектакль был окончен, артистов благодарили овациями и цветами подходившие к сцене по очереди к каждому Елена Алексеевна, Владимир Андреевич, Виктор, Вера и слуги — остальные были заняты на сцене. Громко лаял Фред, не узнавая актеров за накладными усами. Мите он даже чуть не порвал штанину.

* * *

Ранним утром после спектакля молодежь собралась для небольшого байдарочного похода. Планировали сплавляться по Сереже одним днем, от Пустыни до села Новошино, после чего пересесть на автомобили, и вернуться домой уже по суше. Мари была в байдарке вместе с Катериной и Виктором. Скотт, Митя и Василий Алексеевич шли во второй.

В пути пели народные песни, декламировали стихи, рассматривали красоты природы. Знатоки говорили, что Сережа была самой чистой рекой губернии и, возможно, всей империи, хотя последнее было, скорее, преувеличением. Крестьянки, полоскавшие белье на лаве, и то и дело попадавшиеся на берегах босоногие ребята приветствовали байдарочников. Дул приятный летний ветерок, развевая ленты на шляпках. От быстрой воды пахло прохладой.

Впереди шел Виктор. Он хорошо знал местность, еще лучше Мити, который здесь рос. С Катериной они были женаты уже почти пять лет, приезжали в Н-ское каждое лето на пару месяцев, но Виктор не любил проводить время в доме. Ему нравилось сплавляться по реке, бродить по лесам. Когда Катерину спрашивали, где Виктор, она отвечала: муж любит бывать один. Он мог уйти в поход на три дня, не ночевать дома и вообще о том, где был, не считал нужным рассказывать.

В полдень компания сделала перерыв для отдыха и обеда, после чего путь был продолжен.

Мари было хорошо видно байдарку «Паратова», «Карандышева» и «Кнурова». Митя с Василием Алексеевичем о чем-то оживленно спорили, после чего замолчали и всю дорогу даже не смотрели один в сторону другого.

Байдарки были уже совсем недалеко от конечного пункта, когда начался мелкий дождик. Он спокойно накрапывал на веселую компанию, которая шутила и радовалась тому, что хоть какие-то приключения встретились на их пути.

— Скоро закончится, — глядя на небольшую тучку, констатировал Виктор. Он говорил, как человек, который хорошо разбирается в явлениях природы.

Но дождь все усиливался. Уже не капал, а лил так, что через какое-то время воду можно было вычерпывать из байдарок. Катерина торопила Виктора, боялась, что из-за дождя испортится любимая шляпка. «Зачем мы вообще поехали», «лучше бы вернулись в Москву», «надоел этот дикий образ жизни». От дождя река стала черной. В том месте, где они теперь проходили, было сильное течение, и Виктор не успел вовремя подрулить, проходя мимо большой коряги, так что байдарка натолкнулась на дерево. Виктор, все время с начала ливня сидевший молча, как будто его здесь не было, обернулся и посмотрел на Катерину. Та замолчала. Через полчаса дождь закончился. Мокрые и замерзшие байдарочники захлопали в ладоши, издалека увидев Новошино. Высадившись на берегу, девушки пошли в сторону леса, чтобы переодеться в сухую одежду, которую Елена Алексеевна положила им с собой в брезентовую сумку, а мужчины остались рядом с байдарками.

Берег реки здесь был очень высоким и крутым. К склонившейся над рекой сосне была привязана тарзанка.

— Давайте прыгать! Веселее развлечения не придумаешь, — сказал раздевшийся по пояс Виктор.

Он взял тарзанку в руки, раскачавшись, полетел с обрыва и отпустил, вытянувшись в струну. Какое-то время по воде шли круги, и все уже начали переживать. Митя и вовсе отвернулся, будто боялся смотреть. Когда Виктор вынырнул, довольный своим успехом, другим захотелось повторить. Скотт — хоть никто и не ожидал этого от мужчины его комплекции — оказался ловким прыгуном. Он подогнул к себе крепкие полные ноги и прыгнул «бомбочкой». Вышел из воды, с ободряющей улыбкой пожал руку Мите.

— Et vous…?

— Он не умеет, — поддел Василий Алексеевич.

Митя действительно не хотел прыгать. Он боялся воды.

Когда Василий Алексеевич сделал прыжок, у всех захватило дух: он сильно раскачался и взлетел так высоко, а потом так стремительно ушел вниз, что остальные невольно зааплодировали. Все, кроме Мити.

Пошли по второму кругу. Было что-то первобытное в этих состязаниях. Словно аборигены, а не люди, получившие благородное образование и воспитание, стояли они на берегу, ожидая каждый своей очереди. Каждый хотел показать себе и другим, на что способен.

Решился и Митя. Точь-в-точь как Василий Алексеевич, он стал раскачиваться на тарзанке и собирался уже было отпустить ее, чтобы взмыть вверх, но, не успев сделать это вовремя, качнулся обратно к дереву. Тело глухо ударилось о ствол, Митя отпустил тарзанку и упал.

— Тебе повезло, что я знаю, как оказывать первую помощь, — приговаривал Виктор, делая Мите перевязку. По возвращении в Н-ское Владимир Андреевич констатировал, что у Мити сломана правая рука. Ранневы настояли на том, чтобы Митя до выздоровления оставался в их доме.

Примечания

8

Снаряд для гимнастической игры — столб, на котором укреплен крутящийся круг с привязанными к нему веревками, оканчивающимися петлей, садясь в которую и отталкиваясь от земли, вертятся кругами, поднимаясь высоко над землей.