Гололёд

Татьяна Брукс

Время меняет нашу жизнь. Политические морозы, ветры и метели, горячие и холодные войны не только меняют устройство и систему государственного правления в странах, они замораживают судьбы людей. То, что раньше казалось правильным, теперь вызывает раздражение, злость. Побуждает к поступкам. Зерна ненависти, которые многие годы дремали в душе и, казалось, совсем засохли, вдруг проросли, политые кровавыми событиями. Убита дочь депутата городского совета Бориса Моисеевича Шмидта. Главный подозреваемый – ее жених. Но не все просто и в самой семье чиновника. Каждый член семьи под подозрением следователя Александра Ивановича Борейко. Все это, а также персональные драмы Лавра Ботана и его соседки Анжелики заставляет переворачивать страницу за страницей. Мы скользим по этому ужасному гололеду внешних и внутренних отношений, вместо того, чтобы растопить этот искусственно созданный лед, твердо встать на ноги и смело двигаться к своему счастью.

Непредвиденное рождение Лаврентия Ботана

С самого детства Антон был единственным светлым пятном в воспоминаниях маленького Лавруши. У мальчика кроме его экстравагантного имени и ещё более экстравагантной фамилии ничего не было. Он был почти сирота. Воспитывала его стареющая тетка мамы, женщина хоть и добрая, но какая-то ко всему безразличная.

Ольга Николаевна была известной актрисой и обзаводиться детьми ей было недосуг. Творчество и гастрольная артистическая жизнь также не способствовали обзаведению семьи. И вообще, больше всего на свете Ольга ценила свою свободу. И только к тридцати пяти годам, когда она встретила шестидесятилетнего американского голливудского красавца Джорджа Скотта, просчитав, что он уже достаточно стар для того, чтобы желать, а тем более иметь детей, решила связать свою жизнь брачными узами.

Джордж приехал в Украину с концертом, и встретив Ольгу, уже не смог её забыть. Оформив все полагающиеся документы для свадьбы и въезда в страну, сделал украинской звезде предложение. Она его приняла. Сыграли свадьбу. И когда, примерно через полгода совместной жизни, у Ольги прекратились месячные она решила — климакс. Не придав особого значения изменениям, подумала только: «Ну, и прекрасно, не надо будет возиться с прокладками и всей этой неприятной обязанностью, которой нас наказал Господь — Бог. И за что он нас так? Подумаешь, ну съела Ева это чёртово яблоко. Ну познала то, что не положено. А кто вообще решил, что она должна знать, а чего нет? Да, и когда это было? А если уж совсем честно, то что бы эти мужчины вообще делали без нашего женского знания, если они даже не могут запомнить в каком ящике комода находятся их носки, а в каком трусы».

Месяца через четыре «климакс» зашевелился. Тут Ольга Владимировна не на шутку забеспокоилась и отправилась к гинекологу.

— У вас восемнадцать недель беременности, — равнодушно прокомментировала ситуацию молодая, стильная, пахнущая духами Шанель № 5, доктор.

— Как? — трусики Ольги Владимировны замерли в руках на полпути к достижению цели.

— Ну, я подозреваю, что тем же способом, как беременеют женщины всего мира, — попыталась съюморить гинеколог, хрустя белоснежным халатиком.

— Мне скоро сорок лет. Моему мужу — шестьдесят. Этого просто не может быть.

— Завидую я вам, Ольга Владимировна. Шестьдесят лет и все ещё способен зачать ребеночка. Вот молодец.

— Что значит молодец? Не нужен мне никакой ребеночек. Дайте направление на аборт.

— Нет, — отрезала гинекологша и посмотрела на Ольгу поверх своих стильных очков, которые она носила, похоже, только как аксессуар.

— Что значит «нет»?

— А то и значит. Во-первых уже поздно — ребеночек шевелится, а во-вторых, вам нельзя делать аборт — у вас фибромиома. Кстати, беременность, возможно, решит эту проблему. Такие случаи бывают.

— Какая ещё фибромиома? Это что рак? Но я не хочу!

— У вас ведь нет детей, не так ли? — «захрустел» халатик, когда его хозяйка деликатно избегая опасной темы, садилась за стол.

— Нет, но…

— Как бы там ни было, я не возьму на себя ответственность. Более того, настоятельно рекомендую вам родить.

Так на свет появился Лавруша, как символ лаврового венка — успешного завершения творческой деятельности знаменитой актрисы Ольги Ботан. Фамилию, по причине того, что в переводе на русский язык фамилия отца — Скотт, звучала не слишком прилично, дали мамину — Ботан. Родители боялись, что ребенка задразнят недобрые дети. Проблемы это, правда, не исключило. Лаврентия дразнили то «ботаником» из-за фамилии, то «лавровым листком» из-за имени, так что, видимо, в конце концов, это и определило его будущую профессию. Лавр Георгиевич Ботан стал ботаником. В свои тридцать лет — профессор, заведующий кафедрой генетики растений в сельскохозяйственной академии. И единственным другом ещё со школьной скамьи остался Антон Гаевский, с которым они, частенько кулаками, вместе защищали свое ребячье достоинство: то Лавра из-за отца американца, то самого Антона, который приехал в класс из Западной Украины и «розмовляв українською мовою».