Побег

Татьяна Герцик, 2019

Для лорда Дроверина, одного из сильнейших магов Сантинии, спокойная жизнь заканчивается в тот момент, когда он встречает в собственном поместье юную красавицу. Дроверин впервые в жизни безоглядно влюбляется, забыв, что ему предстоит свадьба с просватанной ему самим королем невестой. И в этот момент его любимую похищают… У юной Аури большой выбор: в нее влюбляется лорд, ее хочет взять в жены герцог, принц предлагает стать его королевой. Но сама Аури не хочет быть ни женой, ни фавориткой, у нее, все детство проведшей под гнетом жестокого отца, только одно желание – быть свободной и ни от кого не зависеть. А раз мужчины упорно хотят запереть ее в золотой клетке, остается только одно – бежать! В поисках желанной свободы ей придется спасаться бегством и перенести много суровых испытаний, но однажды она поймет: любовь – это не плен, а счастье.

Глава третья

Проснулась Аури к вечеру, разбуженная громким восклицанием Урвана:

— Эй, соня, подъезжаем!

Она встрепенулась, и вовремя: они въехали в поместье лорда Дроверина. Вокруг простирались обширные лесные угодья, перешедшие в заливные луга с пасущимися на них упитанными стадами. И, когда Аури уже надоело смотреть вокруг, подкатили к богатой деревне, больше похожей на городской посад.

Добротные и красивые каменные дома с ухоженными усадьбами живописно выстроились напоказ в длинную улицу. В палисадниках красовались яркие головки роз, клематисов и множество незнакомых Аури цветов. Перед домами беспечно играли дети, в воздухе царило спокойствие и довольство.

Девушка невольно сравнила это процветающее поместье с хилыми деревеньками отца и тяжко вздохнула. Она давно подозревала, что жестокость и нетерпимость лорда Гросби к преуспеванию не приведет. И вот наглядный тому пример.

Они подъехали к большому двухэтажному дому, отделенному от замка лорда небольшим ухоженным садиком и обширным парком.

Едва заехали на задний двор, как навстречу им нетерпеливо выскочили по-господски одетые мальчики-погодки лет девяти-десяти в бархатных камзолах и плотных шерстяных брюках. Из-за их спин осторожно выглядывала прелестная девочка лет шести в коротком платьице с выставляющимися из-под него беленькими кружевными панталончиками.

Урван указал на них Аури:

— Это твои племянники. Эдди, Мэрфи и Светти. А вон и хозяйка идет, госпожа Ганти. — И, понизив голос, предупредил: — Она очень придирчивая.

— Бабушка мне об этом говорила, — Аури скептически рассматривала высокомерное лицо женщины с тонкими неприязненно поджатыми губами. Госпожа Ганти ей уже не нравилась.

— Почему ты так долго? — сердито спросила та у Урвана, подходя к возку. — Когда ты выехал?

— Вчера. — С низким поклоном доложил парень. — Но утром мы встретили умертвие. Пришлось спрятаться. И пару часов подождать.

Госпожа Ганти покраснела от гнева.

— Умертвие? — ее недовольный высокий голос был похож на визг поросенка. — Что ты врешь, негодный мальчишка! Умертвие никто в страну бы не допустил! Вот я велю выпороть тебя на конюшне, чтоб больше не выдумывал того, чего не было и быть не могло!

Аури неловко выбралась из кибитки, понимая, что ее перепачканное в соломе платье не вызовет одобрение столь высокомерной дамы.

— Добрый день, дорогая тетушка! — саркастично произнесла, на миг забыв, что здесь она всего лишь бедная родственница. — К сожалению, утром мы действительно встретили умертвие. И просто чудом успели спрятаться.

Госпожа Ганти медленно повернулась к ней и обвела презрительным взглядом. Оценив и выпачканное платье девицы, и его старомодность, сложила холеные руки на груди и заносчиво указала:

— Тетушка? Как ты смеешь ко мне так обращаться? Какая я тебе тетушка?

— Думаю, самая обыкновенная, — Аури не собиралась спускать ей грубости. — Насколько я понимаю, вы законная супруга моего дяди, господина Оскари Марти? — она подчеркнула слово законная, будто сомневаясь в этом.

Госпожа Ганти вознегодовала.

— Ты что, смеешь в этом сомневаться, жалкая замарашка?

— Ну что вы, зачем мне сомневаться? Если вы и впрямь жена моего родного дяди, то, следовательно, и моя тетя. — Это было сказано с явным пренебрежением, и даже до тугодумной Ганти дошло, что тетя из нее никудышная.

— Я не знаю никаких племянниц моего мужа, похожих на тебя! — холодно заявила, презрительно сморщив нос. — Так что можешь отправляться туда, откуда приблудилась, бродяжка!

— А вот это будет решать сам господин Марти. Или это вы глава этого дома? — прозвучало достаточно жестко, чтобы осадить неучтивую особу.

Ганти скривилась. Ее только что бесцеремонно поставили на место, и кто? Жалкая замарашка! Ведь она и впрямь лишь жена хозяина, и указывать его гостям, оставаться им тут или уезжать, не вправе. Но остановиться не смогла, зловеще пообещав:

— Муж выгонит тебя точно так же, как и я! У нас таких простоватых родственников, как ты, нет и быть не может! — она гордо задрала нос и повернулась, собираясь уйти.

— Да? А бабушка мне сказала, что вы из очень простой семьи, ваш отец всего-то бедный подмастерье, кажется. Почему же у вас не может быть простых родственников? Вы что, со всеми своими родными перессорились, или это они от вас отказались? — с нарочитой наивностью спросила Аури, стряхивая с платья соломинки.

У госпожи Ганти нервно задергалось веко. Она старательно скрывала свое плебейское происхождение, стыдясь его, а тут ее прилюдно тычет в него носом отвратительная особа, которую она и видит-то впервые в жизни! Она гневно зыркнула на нахалку, стараясь испепелить ту на месте.

Но наглая девица только широко усмехнулась и ответила твердым властным взглядом. Пораженная и обескураженная госпожа Ганти первая опустила глаза. Чтобы скрыть растерянность, повернулась и сердито указала развесившему уши Урвану, внимательно следившему за их перепалкой:

— Распрягай кобылу, отдавай ее конюху! Госпожа Марти что-то мне прислала?

Он снова поклонился, но ответил с явственной ехидцей:

— Вам нет, только сыну и внукам.

— Подавай сюда! — шикнула на него хозяйка, расслышав насмешку во внешне почтительном голосе.

Забрав подарки свекрови, ушла в дом, нарочито игнорируя Аури.

— Она всегда такая? — спросила Аури Урвана, провожая хозяйку скептическим взглядом.

— Только со слугами, — хмыкнул он. — С теми, кто выше ее по положению, она кроткая и смирная.

— Умеет лебезить, значит? Дуры — они все такие, — Аури сказала это в полный голос, не стесняясь проходивших мимо служанок.

— Тише! — испугался Урван. — Если она это услышит, тебе несдобровать! Выпорют на конюшне, как пить дать! Вот увидишь!

Аури небрежно отмахнулась.

— Это ей несдобровать, если она еще раз посмеет поднять на меня голос. Я же тебе говорила, что мой отец был военным? Я прекрасно знаю, как нужно осаживать подобных зазнаек. Так что ей же хуже будет.

Поняв, что все его увещевания напрасны, Урван пожал плечами, снимая с себя ответственность. Выпряг лошадь, закатил кибитку в сарай, где уже стояла тяжелая дорожная карета и легкая изящная коляска для разъездов по поместью; отвел выпряженную лошадь на конюшню, поручив ее конюху, старому неразговорчивому мужику.

Аури посмотрела на дом. Большой, двухэтажный, удобный. Такие обычно выделялись для управляющих поместьями. Госпожа Марти не сказала, кем служит ее сын, но явно не низшим слугой. Кем же, интересно?

Все еще стоявшие неподалеку дети с непосредственным любопытством смотрели на нее. Она приветливо улыбнулась. Старшие тотчас подбежали к ней.

— Это правда, что ты наша?.. — не зная, как назвать, Мэрфи вопросительно ждал ответа.

— Кузина? Правда. — Она приветливо помахала им рукой. — Меня зовут Даффи.

— Даффи? Смешное имя, — важно выговорил второй, видимо, Эдди, похожий на мать своими тонкими презрительно поджатыми губами и высокомерными гримасами. — Одета ты странно. И в соломе вся.

Аури сняла капор и тщательно его вытряхнула. Потом натянула на уши и щелкнула его по носу:

— Ты мне тоже кажешься ужасно смешным. Такой маленький, чванливый и, похоже, глуповатый. Хотя все важничающие глупы. Гордиться им нечем, вот они и важничают.

— Вот! — радостно вскричал Мэрфи. — Я всегда тебе говорил, что ты дурак!

— Сам дурак! — возмутился Эдди. — И я такой же, как мама! Значит, лучше всех!

— А лорд Дроверин такой же важный и напыщенный, как твоя мать? — лукаво поинтересовалась Аури. — Он же аристократ, правда?

Мальчишки призадумались. Эдди впервые в жизни сравнил мать и своего господина. Сравнение оказалось не в пользу первой.

— Нет, он… — мальчики не могли подобрать нужного слова.

— Дружелюбный? Не важничает? Как он к вам относится?

— Он добрый, — наконец признал Эдди.

— А почему ты тогда не добрый? Потому что ты простолюдин? Это только аристократы могут позволить себе быть добрыми? — каверзно спросила Аури, откровенно насмехаясь над его глуповатым важничаньем.

Эдди надулся еще больше.

— Я маме скажу, что ты тут наговорила.

— Говори. Я с первого взгляда поняла, что ты жалкая ябеда. Но я твоей мамочки не боюсь.

— А вот это мы сейчас увидим! — угрожающе пообещал мальчишка и со всех ног помчался в дом.

Аури недовольно вздохнула, досадуя на саму себя. Нужно вести себя поскромнее, а то что-то на бедную родственницу она совершенно не похожа. Но терпеть унижение и дурные придирки она никогда не будет. И угождать этой зарвавшейся дамочке не собирается.

— Эдди никто не любит, он вредный, — утешающе взял ее за руку Мэрфи. — И ты на него внимания не обращай.

— Хорошо, не буду, — она благодарно пожала ладонь мальчика и попросила: — Покажи мне тут все, ладно? Боюсь, мне придется у вас задержаться. Вот только надолго ли, не знаю.

Он повел ее вокруг дома, показывая окрестности, как гостеприимный хозяин. Девочка осторожно шла позади, любопытствуя, но не приближаясь.

— Это наши конюшни, здесь шесть лошадей помещается, но сейчас только пять, папа хочет купить еще одну верховую хороших кровей, он порой объезжает поместье вместе с лордом Дроверином. Это домики для прислуги, у нас работают десять служанок и пятнадцать слуг. А это наш огород. Здесь наш садовник выращивает пряные травы и овощи. А еще за домом сад есть с деревьями. Пока еще весна, нет ни ягод, ни фруктов. Но если останешься до осени, сама попробуешь яблоки с моей любимой яблони. Они самые вкусные.

Аури кивала в ответ, внимательно осматриваясь. Жизнь в отчем доме приучила ее все примечать. И теперь она ясно видела заинтересованно-опасливые взгляды слуг, полупрезрительные — служанок.

Сделав вид, что устала, присела на резную скамеечку под цветущей яблоней и посмотрела в сторону огромного родового замка Дроверин. Он мрачно нависал над ними всеми четырьмя сторожевыми башнями и неприступным донжоном, заслоняя горизонт и неся туманную угрозу.

— Лорд Дроверин постоянно живет в замке? — чуть прищурясь, Аури пыталась определить степень защиты замка, но ничего не видела. Неужто он беззащитен? Но может ли такое быть? Или на нем такая защита, которую она попросту не видит?

Стараясь выглядеть по-взрослому, Мэрфи степенно ответил:

— Нет. Он же боевой маг, постоянно воюет. Но в замке обитает его мать, леди Октавия. У него еще сестра есть, но она замужем, и живет далеко. Даже не в нашем королевстве.

— Да? Странно. И лорд Дроверин ее отпустил?

— Она вышла замуж еще при старом лорде. Он погиб, когда на поместье напало умертвие. Но это было давно. Мы здесь в то время еще не жили. Нам об этом рассказывали слуги.

Аури грустно усмехнулась. А госпожа Ганти им не поверила, когда Урван сказал ей об умертвии, хотя такое здесь уже бывало. Или она просто не хотела верить? Искала, к чему бы придраться? Но ребенка о нападении расспрашивать было бесполезно, и она промолчала.

Снова посмотрела на внушавший ей опасения замок, прислушиваясь к странному волнению в груди. К чему бы это?

— А сейчас лорд здесь? — слова прозвучали с откровенной опаской, но мальчик этого не понял.

— Вчера его не было, это я знаю точно, папа за ужином говорил. Но он может появиться в любую минуту.

В любую минуту? Аури знала, что только самые сильные маги выстраивают порталы из любого места туда, куда им нужно, остальные используют уже готовые, постоянные. Ведь даже герцог Яворри использует постоянный портал. Правда, выход настраивает по своему желанию. Но на границе, как правило, стационарных порталов не бывает, это слишком опасно. Неужели лорд Дроверин настолько силен, что может создать портал в любом месте?

Вывод один: от него нужно держаться подальше. Как можно дальше.

— Лорд часто заходит в ваш дом? — продолжила она неприличные расспросы.

Будь на месте Мэрфи кто-то из взрослых, он непременно бы насторожился, но мальчишка считал подобное любопытство вполне оправданным. Он и сам от души восхищался своим лордом и хотел знать о нем все.

— Он у нас никогда не бывает, — с грустью признал он. — Мама много раз пыталась его пригласить, но он всегда отказывался. Мы ему не ровня.

Аури невольно согласилась с этим утверждением. Спесивая госпожа Ганти не была ровней ни одному мало-мальски воспитанному человеку.

— А его мать приглашает тетушку к себе? Хотя бы с утренним визитом?

Леди Октавия ребенка вовсе не интересовала, поэтому ответил он со скучающей гримаской:

— Тоже нет. Хотя когда она проезжает мимо, всегда останавливается и здоровается со всеми нами.

— А кто невеста лорда Дроверина? — Аури проявляла излишнее любопытство и осторожно огляделась, не слышит ли кто ее нескромные вопросы.

Но вокруг никого не было. Слуги, работающие на конюшне и в огороде, были достаточно далеко, чтобы можно было не опасаться подслушивания.

— Я ее не знаю, — Мэрфи озадаченно принахмурился. — Говорят, она очень красивая и богатая. Она магианна. Мама надеется, что она будет относиться к нам лучше, чем мать лорда Дроверина.

— Когда будет свадьба, не знаешь?

— В первый день лета, уже скоро.

— Здесь?

— Нет, что ты, это же жалкая провинция! — Мэрфи осуждающе погрозил ей пальцем, и Аури поняла, что это излюбленный жест госпожи Ганти. — Она из столицы, очень знатная дама. У нее мать — гофмейстерина самой королевы.

Аури озадаченно приподняла брови. Даже так? У королевы, как она знала, было всего четыре гофмейстерины, представительницы самых знатных родов королевства. Если невеста столь высокого происхождения, то почему она выходит замуж пусть и за сильного мага, но отнюдь не самого знатного? Она могла бы выбирать из герцогов. Хотя неженатых герцогов, кроме Яворри, Аури не знала. Неужели это столь редкий среди знати брак по взаимной склонности? Тогда жениху и невесте можно только позавидовать.

Узнав все, что хотела, Аури поднялась. Они с Мэрфи обошли всю усадьбу по периметру и вернулись к дому.

— Папа! — радостно закричал Мэрфи, увидев только что спрыгнувшего с коня коренастого плотного человека в черном камзоле без украшений, и со всех ног кинулся к нему с новостью: — А к нам приехала Даффи!

Аури подошла к мужчине и сделала книксен.

— Даффи? — недоуменно переспросил господин Марти, отвечая сдержанным поклоном.

Пристально глядя ему в глаза, Аури с нажимом сказала:

— Я дочь вашей сестры, убежавшей из дому двадцать лет назад, задолго до моего рождения. Но теперь мои родители умерли, я сирота, и бабушка, госпожа Марти, прислала меня к вам.

Он склонил голову, чуть нахмурясь, исподлобья глядя на нее, и молчал, что-то соображая. Аури растерялась. Неужели госпожа Марти ошиблась, и он ее не примет?

— Я понял, — наконец произнес он глуховатым баритоном. — Мы слишком многим обязаны… — тут он сделал многозначительную паузу, — моей сестре, чтобы об этом забыть. Вы познакомились с моей женой?

Аури непроизвольно скривилась.

— Да, имела честь.

— Похоже, она не проявила должного гостеприимства, — проницательно заметил хозяин усадьбы. — Пойдемте, я представлю вас как следует.

— Спасибо. Но разве любящему дядюшке не стоит называть племянницу на «ты»? — мягко намекнула ему Аури.

— Да, ты права, Даффи, — легко согласился господин Оскари. — Идем.

Они прошли внутрь дома. В прохладном холле стояли цветы, оббитая шелком и заваленная разномастными подушками оттоманка приглашала отдохнуть, но по углам неопрятно валялись разбросанные детские игрушки, а в углу на потолке Аури заметила черные тенета с жирным пауком посредине. Похоже, госпожа Ганти не была рачительной хозяйкой.

Им навстречу выбежал Эдди с диким воплем:

— Папа, она меня обидела! Прикажи ее выпороть! — и показал пальцем на девушку и категорично потребовал. — На конюшне! Немедленно!

К его изумлению, отец угрожающе повернулся к нему и строго сказал:

— Я прикажу выпороть тебя, если ты еще раз посмеешь неуважительно отозваться о своей кузине! Запомни это!

Мальчишка ошарашенно замолк. Видно было, что таким тоном отец с ним еще не говорил.

В том, что господин Оскари был на редкость снисходительным мужем и отцом, Аури убедилась, едва он привел ее в гостиную, где в удобном кресле царственно восседала госпожа Ганти.

— Дорогая, позволь тебе представить мою дорогую племянницу Даффи, — мягко проговорил господин Оскари, подходя к жене. — Она сирота, поэтому наш долг ее приютить.

Ганти медленно поднялась с кресла, надменно выпрямляясь во весь рост.

— Приютить? — взвизгнула она. — Я не желаю видеть в своем доме дерзкую, нахальную, дурно воспитанную крестьянку!

— Ганти, — голос господина Оскари был обманчиво спокойным. — Ты, видимо, не поняла. Я не спрашиваю твоего позволения. Я ставлю тебя в известность.

— А я тебе уже сказала, что не потерплю ее в своем доме! — завопила в ответ «покорная» женушка.

— Вот как? — господин Оскари рассердился. — А это твой дом? Или, может быть, дом лорда Дроверина, предоставленный в мое распоряжение на время службы? С чего ты взяла, что он твой?

Ганти несколько растерялась. Но она никогда не встречала противодействия со стороны мужа и привыкла делать все, что ей угодно.

— Это ничего не значит! Пока я здесь живу, я здесь хозяйка!

— Вот как? Если ты не сменишь тон, больше здесь жить не будешь! — зловеще пообещал ей господин Оскари. — Не хочешь ли вернуться к своему отцу? Что-то мне в последнее время все чаще и чаще приходит на ум эта мысль.

Ганти не поверила в эту, по ее мнению, смехотворную угрозу.

— Ты этого никогда не сделаешь! Я мать твоих детей, твоя жена. А чтобы отправить меня к отцу, который, кстати, неизвестно где, нужны достаточно веские причины. А их у тебя нет!

— Почему ты решила, что у меня нет достаточно веских причин? — мрачно возразил ей муж. — Твое прекословие вполне достаточный для этого повод. И где обитает твой отец, я прекрасно знаю. Он служит подручным у кожевника господина Пенкаря в небольшом городке на севере страны.

Ганти растерялась и с негодованием посмотрела на Аури.

— Это все из-за тебя, негодная девчонка! Но ничего, я при первом же случае твоего непослушания прикажу выпороть тебя кнутом! Не думай, что мне что-то или кто-то сможет помешать! — и она с вызовом посмотрела на мужа.

— Что? — взревел донельзя раздосадованный этой неприятной сценой господин Оскари. — Ты так любишь кнут? Вот сейчас ты его и отведаешь полной мерой!

И, схватив жену за руку, поволок из комнаты. Ганти сопротивлялась что было сил, но он даже не заметил ее усилий. Вскоре со стороны конюшни раздались дикие протестующие вопли.

В комнату забежали Мэрфи и Эдди.

— Отец бьет маму кнутом! — завопил Эдди. — Это все из-за тебя!

— Это не из-за нее, мама сама виновата! Она не слушалась папу! — заступился за кузину Мэрфи.

— Мама всегда не слушалась папу. Но папа никогда ее за это не порол! — Эдди запрыгал вокруг ненавистной кузины, угрожающе размахивая кулаками.

— Всякому терпению приходит конец! — процитировала своего отца Аури. — Так что это всем нам наука.

— Ты хочешь сказать, что папа может приказать выпороть и нас? — уточнил Мэрфи. — И тебя тоже?

— Мой отец не раз меня порол, — хмуро припомнила Аури. — Почему ваш не может выпороть вас?

Мальчишки примолкли, что-то соображая. Но вот крики стихли, и в дом возвратился господин Оскари. Он был хмур и зол.

— Даже не подозревал, что моя жена так недоброжелательна. — Он посмотрел на сыновей. — Надеюсь, вы поняли, что с Даффи нужно обращаться как с леди?

Мэрфи с удовольствием кивнул. Эдди хмуро посмотрел на отца и возразил, ничуть не стесняясь того, что кузина стоит рядом и слышит его пренебрежительные слова:

— Какая из нее леди? Она простая крестьянка. Даже не госпожа.

Отец с угрозой наклонился к сыну и больно схватил его за ухо.

— Ты меня понял? — его глаза сверкали от ярости.

Эдди не на шутку испугался. Таким он отца никогда не видел. Быстро проговорил дрожащим голоском:

— Д-да, понял.

Господин Оскари отпустил непослушного сына, подошел к столу и подергал висящую над ним сонетку. На вызов прибежала молоденькая служанка с пунцовыми от возбуждения щеками. Сделав быстрый книксен, откровенно уставилась на Аури.

— Приготовь отдельные комнаты моей племяннице на втором этаже, те, что для гостей. И смотри, чтобы у нее было все, что нужно девушке ее возраста! — он проговорил это непривычно сурово, и служанка побледнела. — Передай госпоже Ганти, чтоб подобрала для нее соответствующий гардероб. Надеюсь, она поняла, что я настроен решительно.

И, уже обращаясь к Аури, мягко произнес:

— Иди, Даффи. Приведи себя в порядок и, если не очень устала с дороги, спускайся в трапезную на ужин. — Бросив сокрушенный взгляд на ее помятое, в сенной трухе платье, огорченно извинился: — Мне жаль, что тебе пришлось ехать с такими неудобствами.

— Хорошо, дядя, — послушно согласилась Аури, — но никаких неудобств не было, мне все понравилось, — и отправилась вслед за служанкой.

Той очень хотелось расспросить племянницу хозяина, кто она и откуда, но непривычная суровость господина Оскари, впервые в жизни выпоровшего кнутом лелеемую ранее жену, наложила печать молчания на ее рот.

— Я Даффи, а ты кто? — первой начала разговор Аури.

— Меня Наири зовут. Я вторая служанка здесь. — Девушка открыла двери в гостевые комнаты, по всей видимости, лучшие в доме. — Хозяин приказал поселить вас в этих апартаментах, — с гордостью выговорила она трудное слово. — Нравится?

Аури осмотрелась. После роскоши родового замка лорда Гросби комнаты казались весьма скромными. Но, понимая, что девушка ждет от нее восхищения, как от простой крестьянки, изобразила унылый восторг:

— Красиво тут, — и замолкла, не зная, что еще добавить.

Ей комнаты не понравились. Обставленные с ненужным шиком, они были неуютными и попросту вульгарными, рассчитанными на непритязательных простоватых гостей.

Наири с удивлением посмотрела на племянницу хозяина. Ей здесь не нравится? Наверняка привыкла к деревянной лавке в общей комнате. Ведь именно так и живут фермеры. Вот и неудобно ей здесь, в этих шикарных-то покоях.

— Ванную приготовить? — спросила с некоторым коварством, уверенная, что Даффи и слова-то такого не знает.

— Приготовь, — ответила та, как само собой разумеющееся. — Но вот только у меня ничего с собой нет.

— А почему? — от любопытства у Наири даже носик вытянулся.

— Так получилось, — сухо ответила Аури, проводя незримую границу между собой и служанкой.

Обидчиво закусив губу, та отправилась готовить ванну, костеря про себя незваную гостью. Вот ведь цаца! Можно подумать, что леди, хотя по статусу ниже нее, Наири. Она-то из потомственных слуг, у нее мама — вторая служанка самой леди Октавии, а папа старший конюх на конюшне лорда Дроверина! Так что она не чета какой-то там фермерской дочке!

Когда она вышла, племянница господина Оскари стояла в гостиной возле шкафа, держа в руке старинную книгу, и благоговейно листала страницы. Наири с издевкой спросила:

— Что, картинки смотрите? — сама она читать умела, правда, плохо. Да и к чему ей эта сложная наука?

Аури с недоумением посмотрела на нее.

— Картинки? Здесь нет картинок, это очень старая книга. Здесь написаны интереснейшие вещи об истории Сантинии. Нужно будет прочитать. Как хорошо, что здесь столько интересных книг.

— Ванна готова, — спохватилась Наири. — Полотенца и халат я приготовила. Они рядом с ванной лежат.

— Спасибо, — сказала эта зазнаистая Даффи так, как будто ей то и дело слуги готовили ванну, и отправилась мыться.

Наири подошла к оставленной Аури на столе книге и попыталась прочесть название. Но оно оказалось на незнакомом ей языке. Некоторые буквы, правда, были знакомы, но в слова никак не складывались. Одно из двух: или Даффи цену себе набивает, или она и вправду сильно грамотная.

Так ничего не решив, пошла к хозяйке, ведь хозяин велел приготовить племяннице гардероб. А хорошая одежда была только у госпожи Ганти.

Та лежала на софе, заплаканная, разобиженная и откровенно злая. Услышав требование мужа, приподнялась на локте и возмутилась, правда, негромко:

— Что? Я должна этой оборванке еще и гардероб подобрать? Да как она смеет что-то от меня требовать?! Да я…

Продолжить ей Наири не дала, смиренно спросив:

— Мне сказать хозяину, что у вас ничего для его племянницы нет?

Ганти струсила. Отведав кнута из рук обычно снисходительного мужа, она была до глубины души поражена. И поняла, что здесь не все так просто, как казалось на первый взгляд. По-видимому, ее муж сильно любил свою сестру. Или, может быть, был чем-то ей обязан? Она знала щепетильное отношение мужа к долгам чести.

Поэтому, с трудом поднявшись, все-таки удары были нанесены чувствительные, хотя она и догадывалась, что слуг пороли куда жестче, она приказала позвать свою портниху. Едва та явилась, недовольно приказала:

— Конни, сходи к моей племяннице, сними с нее мерки и срочно садись за шитье! Можешь взять себе в помощь других служанок, но чтобы у нее был полный гардероб в самое ближайшее время!

Та учтиво поклонилась и отправилась к почетной гостье, по дороге несколько злорадствуя по поводу насильственной гостеприимности хозяйки. То, что ее, как обычную провинившуюся служанку, выпороли на конюшне, знали уже все слуги.

Да и не только они. Поразительная весть в момент разнеслась по всему поместью лорда Дроверина. За почти десять лет пребывания здесь семейства господина Марти такое случилось впервые. Хотя все считали, что чванливой госпоже Ганти досталось поделом.

Учтиво постучавшись, Конни вошла в выделенные племяннице покои. Девушка сидела в кресле у окна, распустив по плечам золотистые волосы, и показалась портнихе необычайно красивой. Но, подойдя поближе, решила, что слишком густые брови и темный цвет лица ее изрядно портят. Вот если бы лицо выбелила да подкрасилась красиво, так и похорошела бы враз. Но что взять с крестьянки? Ни одеться красиво не умеет, ни подать себя. Вот она, Конни, хоть и не знатного роду, но уж выглядеть записной красоткой завсегда сумеет.

— Извините, я должна снять с вас мерки, пошить новую одежду, — любезно обратилась она к Даффи. — Может быть, вы изволите встать?

Аури поднялась. Она ужасно устала и лучше бы поспала, но отказываться было неприлично. Если уж тетушка, видимо, под весьма ощутимым нажимом дяди, вынуждена одеть ее как полагается, упрямиться неприлично.

— А не снимете ли вы халат? Через одежду снимать мерки неудобно.

Но Аури, вспомнив, что цвет остальной кожи резко отличается от крашеных в темный цвет лица и рук, воспротивилась:

— Извините, но я стесняюсь. Не могли бы вы снять мерки поверх халата? Вы же наверняка хорошая портниха, вам это не помеха. И, пожалуйста, сшейте мне удобный капор. У нас не принято ходить с непокрытой головой. Я без него чувствую себя голой.

Снисходительно пожав плечами, та принялась за дело. Через несколько минут мерки были сняты и Конни, сделав небрежный книксен, ушла.

Следом прибежала Наири.

— Хозяин просил вас спуститься на ужин. Или, если вы неважно себя чувствуете после долгой дороги, подать ужин вам в комнаты.

— Лучше я поем здесь, — Аури обрадовалась позволению не спускаться в общую трапезную. — В халате трапезничать в обществе тети и дяди неудобно. А старое платье все в пыли и соломе, надевать его мне не хочется, да и просто стыдно ходить в столь неопрятном виде. Принеси еду, пожалуйста, сюда, если не трудно, — попросила она с милой улыбкой.

Наири никто никогда не просил. Ей только приказывали. Для нее это было так непривычно, что она опрометью кинулась выполнять просьбу Даффи. И на кухне лично проследила, чтобы временной хозяйке были положены лучшие кусочки.

Принесла ужин в комнату Аури. Та посмотрела на полный поднос и поразилась обилию еды.

— Ой, мне столько не съесть! Ты не хочешь?

Служанка круглыми от изумления глазами посмотрела на девушку.

— Это только для хозяев. Слугам нельзя.

Аури мелодично рассмеялась и махнула рукой.

— Кто будет выяснять, кем съеден вот этот кусок пирога? Или вот это пирожное? Садись, не стесняйся!

Сердце Наири было покорено раз и навсегда. Она несмело подвинула к столу еще один стул и села напротив Аури. Разрезав кусок мясного пирога пополам, Аури положила его вместе с пирожным на тарелку и отдала служанке.

Девушки принялись за еду, быстро освоившись друг с другом. Болтая и пересмеиваясь, они на пару прикончили ужин. Унося на кухню пустой поднос, Наири уже считала, что лучшей хозяйки на всем белом свете и быть не может. Вот только жаль, что Даффи простолюдинка и денег у нее нет, а то бы она с удовольствием поступила к ней на службу.

Поев, Аури ушла в свою спальню, легла на большую мягкую кровать под высоким балдахином и несколько раз подпрыгнула, убеждаясь в ее мягкости. Потом отвернула край простыни и поняла, что под ней перина из гусиного пуха. Блаженно вытянулась и улыбнулась. На таком удобном ложе ей спать еще не доводилось.

В ее родном доме считалось, что баловать наследницу нельзя. Кровать у нее была хотя и большая, но матрас был жестким, а подушки неудобными. Единственное преимущество — тайник в изголовье, который она соорудила сама, и о котором никто больше не знал.

Устроилась на кровати поудобнее и с облегчением вздохнула, вспоминая непростой день. Можно считать, ей крупно повезло. Теперь ее задача — прожить здесь как можно дольше. Понять, как живут люди без угроз и наказаний. Нехорошо, конечно, что госпоже Ганти попало из-за нее, но что делать? Возможно, это пойдет ей на пользу. По крайней мере, та узнала, как это больно, и приказывать пороть на конюшне неугодивших ей больше слуг не станет. Может быть.

На следующий день поутру Аури принесли перемену белья, платье, пеньюар и те мелочи, без которых женщина чувствует себя неуютно. Все было аккуратно пошито из довольно дорогого тонкого батиста. Отдельно лежал украшенный белым кружевом темно-синий капор. Симпатичный, даже кокетливый.

Одевшись, Аури осмотрела себя в зеркало. Немного грубоватая, но в целом весьма и весьма симпатичная девушка весело ей подмигнула. Жаль, что она выглядит почти хорошенькой, но не уродовать же себя еще больше? Да и как это сделать, она не знает.

Если только начать хромать? Но это будет выглядеть очень подозрительно, ведь вчера-то она не хромала. Ладно, при встрече с незнакомцами будет прикидываться невоспитанной дурочкой, только и всего. Как правило, это отвращает куда больше длинного носа или косоглазия. Но лучше бы ей ни с кем посторонним не встречаться.

На завтраке в трапезной на первом этаже присутствовал хозяин дома и его сыновья. Дочь по малолетству трапезничала в детской со своей няней. Госпожа Ганти отсутствовала, отговорившись недомоганием. Мэрфи радостно приветствовал новоявленную кузину, Эдди хмуро промолчал, искоса на нее взглянув, а господин Оскари вежливо встал при ее появлении и отодвинул для нее стул, как для настоящей леди.

Лакей, прислуживающий за столом, удивленно отметил, что почтительные знаки внимания эта деревенская девчонка приняла как должное, лишь вежливо кивнула в ответ. Неужели в ее фермерском доме царили аристократические порядки? Хотя, как рассказал Урван, ее мать была не из простолюдинов, да и отец заделался фермером после службы в королевских войсках. Похоже, девушка не так проста, как о ней говорят.

Он присмотрелся к ее манерам. Она неосознанно выбирала приборы, которым нужно было есть то или иное блюдо, и ни разу не ошиблась. Лакей задумался. Нет, эта Даффи вовсе не простолюдинка. Да и Даффи ли она?

Перевел задумчивый взгляд на хозяина и вздрогнул от его свирепо нахмуренных бровей. Подтянулся от уясненной угрозы и принял безучастный вид. Понятно, об увиденном нужно молчать. Он давно заметил неприятную для слуг особенность господина Оскари, с виду такого обычного, даже заурядного, — тот видел людей насквозь. Солгать ему было невозможно. Недаром он столько лет служил личным секретарем у самого лорда Дроверина, самого сильного мага страны.

Решив, что больше они в услугах лакея не нуждаются, господин Оскари указал ему кивком головы на дверь. Едва за ним закрылась дверь, как Аури поинтересовалась:

— Дядя, а кем ты служишь у лорда Дроверина?

— Я просто секретарь, моя дорогая. Служащий по найму. И все вокруг принадлежит моему господину. Я живу здесь, пока ему служу.

Аури кивнула. У ее отца тоже были служащие по найму. С примерно такими же условиями.

— В этом доме полно интересных книг. Они тоже лорда Дроверина?

Господин Оскари заинтересованно посмотрел на мнимую племянницу.

— Интересных книг? В твоей комнате, Даффи, книги только на древнесантинском. Ты владеешь этим языком?

Даффи немного посомневалась, стоит ли об этом говорить. Но все же призналась:

— Да. Я знаю древнесантинский и еще несколько иностранных языков.

— Ты получила хорошее образование, Даффи, — с удивлением констатировал господин Оскари. — Не ожидал.

Девушка сумрачно усмехнулась. Все ее образование сводилось к вышиванию, танцам и знанию этикета. Ей даже историю не преподавали. Отец не приветствовал образованных леди. Считалось, что женщины должны рожать наследников, остальное от них не требовалось. Ее тоже, как других леди, готовили в племенные кобылы, и больше ничего.

— Я все узнала сама. У нас была неплохая библиотека. Ну и мама иногда помогала. — И добавила с невольным укором: — Когда отца не было рядом.

Господин Оскари кивнул. Он все понял. Ему не раз доводилось видеть безграмотных аристократок, ведь мужьям ни к чему знающие больше их жены.

Он еще раз посмотрел на сидевшую напротив девушку. Даже под грубоватой личиной простолюдинки она была дивно хороша. Господин Оскари понимал, что сильно рискует, пряча беглую дочь лорда Гросби, но надеялся, что лорд Дроверин сможет защитить его самого и его семью. Но вот Даффи он защищать вряд ли станет. Кодекс дворянской чести велит ему как можно быстрее выдать беглянку ее отцу.

Поэтому он не должен допустить их встречи.

— Даффи, думаю, тебе не стоит выходить за пределы усадьбы. Конечно, с тобой многие захотят познакомиться, но у тебя же еще не истек срок траура? — невозмутимо спросил он у девушки.

— Да, дядя. Ты совершенно прав. — Они понимающе переглянулись. — Мне и не хочется никого видеть. Я слишком многое перенесла. — И Аури печально опустила голову, горестно вздохнув.

Господину Оскари очень хотелось задать ей несколько вопросов, но он решил воздержаться. Чего не знаешь, того и не расскажешь. А маги при желании могут узнать все, что пожелают, не задавая вопросов. Но кое-что знать он все же должен. Он положил на тарелку «племянницы» несколько сортов мяса и осторожно поинтересовался:

— Может быть, твое сердце кем-то занято? Или, возможно, на него кто-то претендует? — и настороженно стал ждать ответа.

Она покосилась на слушающих разговор мальчишек и ответила обтекаемо:

— Претендует. Кое-кто из рода Яворри.

— Кто-то из младших ветвей? — с надеждой уточнил Оскари.

Но она одним словом разбила все его надежды:

— Из старшей.

Оскари знал, что в старшей ветви не женат только глава рода. Сам герцог Яворри! От этого известия он побледнел и прикрыл глаза.

— Я могу отправиться дальше, — тихо предложила заметившая его испуг Аури. — Я понимаю, мое присутствие здесь слишком опасно для вас.

— Я ничем не рискую. Я служащий лорда Дроверина, а он своих не выдает. И он достаточно силен, чтобы защитить тех, кто ему служит. К тому же он друг короля. Я боюсь только за тебя, бедная девочка.

— Да, мое положение сложно, — Аури разгладила уголок белоснежной скатерти и только после этого прямо посмотрела ему в глаза. — Но не безнадежно.

Дети позавтракали и убежали, спросив разрешения у отца. Взрослые остались в одиночестве.

Аури отбросила притворство.

— Господин Оскари, лорд Дроверин предан королю?

Тот с удивлением посмотрел на нее, оторвавшись от неприятных размышлений.

— Безусловно. Я же сказал, он его друг.

— Тогда вы не могли бы передать ему то, что я случайно услышала на постоялом дворе? Там явно собрались заговорщики. — И она пересказала услышанный ею разговор. — Мне кажется, это не шутки. И во главе заговора стоит брат короля, принц Орритон.

Господин Оскари задумчиво поднял бокал с легким вином, пригубил и поставил обратно.

— Убедить короля в злых намерениях родного и любимого брата будет тяжело, — недовольно признал он. — Более того, он вполне может решить, что предупредивший его человек желает лишь одного — рассорить его с братом. И наказать за это предупредившего. Прецеденты уже были. Король любит брата. На мой взгляд, чрезмерно.

— Любить своих родных естественно. Но вот любит ли Орритон своего брата? — Аури была уверена в обратном.

Господин Оскари поднял голову и проницательно взглянул на Аури.

— Вы знаете принца?

Аури сделала фривольный жест, неподобающий высокородной леди.

— Он предложил мне стать его официальной фавориткой.

— Демон меня пожги! — не сдержал эмоции пораженный господин Оскари. — Извините, но это так неожиданно. И вы отказались?

— Отказался мой отец. Он заявил, что я уже просватана.

— За герцога?

— Да.

— У вас весьма богатый выбор, — с некоторой насмешливостью заметил ее собеседник.

— Не сказала бы. Никто из них мне не нравится. — Аури выпила чаю, откусила кусочек пирога и решила, что повар у госпожи Ганти оставляет желать лучшего. Пирог был пересушен, а чай попросту жидок. Или дело не в умении, а в желании?

Господин Оскари осведомился:

— Почему никто не нравится?

— Герцог слишком высокомерен, а принц откровенный повеса, не думаю, что его интерес ко мне продлится дольше месяца. Мне повезло, что ко мне посватался тот единственный, кто сможет дать отпор и самому королю, вздумай тот сделать мне подобное предложение. Этим и воспользовался лорд Гросби.

— Лорд Дроверин тоже может дать отпор любому, — раздумчиво заметил господин Оскари. — Вот если бы он заступился за вас…

— Не надо, это был бы откровенный скандал, — решительно отказалась она. — Лорд никогда не станет так поступать, он же помолвлен. И, как мне успели рассказать, его невеста весьма и весьма примечательного рода.

Господин Оскари смешно пошлепал губами и подтвердил:

— Да, леди Доллери Ринорди знатна, умна и образованна. Что в нашем королевстве большая редкость. И ее нашему лорду в невесты выбрал сам король.

— За лорда Дроверина можно порадоваться? — Аури ясно услышала скепсис в голосе господина Оскари.

— Не стоит, — он понизил голос с брюзгливой гримасой. — Леди Доллери никогда ему не нравилась. Так же, как и все ее спесивое семейство. К тому же она не желает за него выходить. У нее слишком большие планы на эту жизнь. И замужество ее не прельщает. Это для нее скучно и мелко.

Аури почувствовала в незнакомой ей леди Ринорди родственную душу.

— А чего же она желает? Или это тайна?

— Того же, чего желала и ее мать — стать боевым магом.

— А разве это возможно? — Аури никогда ни о чем подобном не слышала. — Ведь женщин в королевскую армию не берут.

— Старшая леди Ринорди спасла жизнь старому королю. И ее желание было удовлетворено. Но она и в самом деле очень сильный маг. В отличие от своих детей.

— Как она спасла жизнь королю? — Аури представила себе героическое сражение, в котором леди бросается на выручку и побеждает.

Но все оказалось гораздо прагматичнее.

— Он пошел к любовнице и попал в засаду, — скучным голосом поведал господин Оскари. — А леди Ринорди оказалась неподалеку, вмешалась и его спасла.

Лицо девушки разочарованно вытянулось.

— Понятно. То есть она сама же это нападение и организовала. А я-то решила, что она, героически рискуя собой…

Господин Оскари искренне рассмеялся, откинув назад голову.

— Вот вы сразу во всем и разобрались. Но, видимо, она знала нечто такое, отчего старый король предпочел не разрушать эту легенду. И выполнил ее желание, создав опасный прецедент.

— И она служила в армии? — Аури подалась вперед, впитывая каждое слово. — И в каких войсках? На границе?

Но господин Оскари ее разочаровал:

— Этого я не знаю. Я слишком далек от дворцовых дел.

Он отодвинул от себя пустую тарелку, поднялся и учтиво поклонился.

— Мне пора. Хотя лорда Дроверина в поместье нет, мои обязанности за меня выполнять никто не станет, а почта приходит каждый день. Во избежание неприятностей я очень прошу вас ни с кем не разговаривать. Даже мои слуги поняли, что вы отнюдь не простушка, а что уж говорить о других служащих лорда. Среди них есть весьма проницательные особы.

— Я не собираюсь с ними встречаться, — успокоила его Аури. — К тому же госпожа Ганти наверняка даст мне соответствующую характеристику. Уверена, весьма отталкивающую.

Господин Оскари недовольно поморщился.

— Да, к сожалению, моя жена, несмотря на внешнюю красоту, обладает недобрым нравом. Возможно, в этом есть и моя вина. Я слишком долго позволял ей делать все, что вздумается. По сути, потакал во всем. Плоды этого и пожинаю теперь.

— Характер не исправить. Мой отец тоже считает меня непокорной, не соответствующей гордому званию наследницы рода.

— А вы объявлены наследницей рода? — в это ему отчего-то не верилось.

— Нет. Потому и не объявлена, — подтвердила она его сомнения. — Наследник рода Гросби — кузен отца. Вы же знаете, как в нашем королевстве пренебрегают женщинами.

— Знаю. Причем эти правила только у знати. Всем остальным живется куда легче. Другие сословия не столь разрушительно относятся к собственным семьям.

— Борьба за чистоту крови у аристократов достигла своего апогея. В знатных семьях детей самое большее трое, а гибнут они гораздо чаще, чем остальные жители королевства. Так что аристократов все меньше и меньше, а ценят они свою голубую кровь все больше и больше, — Аури допила чай и тоже поднялась.

— Хорошо, что магический дар проявляется почти у всех слоев населения. Иначе королевство давно было бы завоевано, — господин Оскари припомнил историю лорда Гардиана, но промолчал, не желая расстраивать свою гостью.

— Да, это так, — Аури знала, что у отца служат в охране несколько магов-простолюдинов.

Они прошли к дверям. Внезапно господин Оскари насторожился и приложил палец к губам. Потом одним длинным прыжком выскочил из трапезной. Двигался он очень легко для такого плотного с виду человека.

Удивленная Аури пошла за ним. Неужели их кто-то подслушивал? Кто посмел? Если только сама госпожа Ганти?

За дверью в самом деле стояла хозяйка дома. С пунцовыми щеками и каплями слез на ресницах.

— Вы несправедливы ко мне, Оскари! — вздернув подбородок, с нотками возмущения и негодования говорила она в ответ на его обвинения. — Я и не думала подслушивать! Это бесполезно! Двери во всех комнатах слишком толстые!

Аури чуть было не засмеялась во весь голос. Госпожа Ганти проверяла все двери на слышимость? Для чего? Чтоб можно было беспрепятственно подслушивать?

То же самое подумал и господин Оскари. С негодованием посмотрев на жену, сурово пообещал:

— Мы с тобой вечером поговорим, Ганти! И этот разговор тебе не понравится! — и вышел из дома, сердито припечатывая шаг.

Аури вежливо присела в книксене и постаралась смягчить недоброе к себе отношение:

— Благодарю вас за заботу, дорогая тетушка! Вы так добры. Вещи, которые изготовили для меня по вашему приказанию, выше всяких похвал!

Госпожа Ганти приосанилась. Она-то приготовилась к беспощадному сражению, которое даст этой нахальной выскочке, но от восхищенных слов ее настроение резко улучшилось.

— Да, у меня первейшая портниха в поместье! — произнесла она с горделивой усмешкой. — Даже леди Дроверин иногда просит ее у меня, хотя шьет свои наряды у лучших портних столицы!

Как все глупые и недалекие люди, Ганти легко поддавалась на лесть, чем и воспользовалась хорошо знающая людскую натуру Аури:

— О, но госпожа Конни ни в чем им не уступит, я уверена! У вас прекрасно обученные слуги, тетушка!

Ганти благожелательно улыбнулась. Ее мнение о бессовестной племяннице начало меняться на противоположное.

Аури удвоила усилия для примирения:

— Наверное, такой большой усадьбой трудно управлять? Как вы справляетесь со всем одна? Или у вас есть помощники?

Ганти тут же забыла о том, что по милости этой девчонки ее выпорол собственный муж и жалостливо пожаловалась:

— Нет, никаких помощников у меня нет! Мне никто не помогает.

— Я вам от всей души сочувствую! — чистосердечно воскликнула Аури. — Ведь это хлопоты с утра до ночи! Присмотреть, чтобы у детей все было в порядке, составить дневное меню, проследить за поваром, проконтролировать чистоту уборки, успеть дать приказания садовнику, да просто уйма самых разных мелочей! Мужчинам никогда не понять, сколько дел приходится делать одновременно их женам! А ведь это тяжкий и неблагодарный труд! — и она не кривила душой.

Госпожа Ганти немедля прониклась искренней жалостью к себе. И неважно, что она никогда не заморачивалась присмотром за садовником или контролем уборки, но восхищение племянницы восприняла как вполне заслуженную дань.

Уведя Аури в сад, усадила на скамейку и принялась жаловаться на всех и вся. Аури делала вид, что внимательно слушает, кивала в нужных местах и даже ахала, когда голос госпожи Ганти вздымался до патетических высот.

Их разговор прервал привратник, доложивший о приходе госпожи Маттус.

Ганти принялась охорашиваться, одновременно вводя Даффи в обстоятельства своей светской жизни:

— Это жена дворецкого лорда Дроверина. Очень приятная дама. Я сейчас тебя с ней познакомлю.

Но Аури встревожено отказалась:

— Мне очень жаль, дорогая тетя, но я в глубоком трауре. И дядя настойчиво рекомендовал мне ни с кем не знакомиться. По крайней мере, пока. А ослушаться его я не осмелюсь.

Ганти не понимала, отчего девушку нельзя просто представить соседке, ведь это не танцы и не светский раут, но последние драматические события убедили ее в том, что с мужем лучше не спорить. Поэтому она милостиво разрешила:

— Хорошо, Даффи, беги. Думаю, ты сама будешь чувствовать себя неловко в присутствии такой благонравной и воспитанной особы, как госпожа Маттус. К тому же она всегда одета по последней придворной моде. — В последних словах ясно читался намек на глупый, с точки зрения госпожи Ганти, деревенский капор на голове племянницы.

Скрывая загоревшиеся насмешкой глаза, Аури почтительно поблагодарила госпожу Ганти за понимание и убежала в дом. А хозяйка велела пригласить гостью к ней в сад. Та не заставила себя долго ждать.

Учтиво поприветствовав друг друга, дамы поудобнее устроились на скамейке. Первой начала разговор гостья:

— Говорят, к вам приехала племянница господина Оскари? — при этом она хищно повела тонким носиком, будто чуя добычу.

Госпожа Ганти подтвердила эту новость:

— Да, Даффи. Очень милая девочка. Не красавица, конечно, но симпатичная.

Госпожа Маттус удивилась. Она была убеждена, что Ганти не терпит свою новоявленную племянницу, к тому же простую дочку фермера, и тут же примется жаловаться на нее. Горничная госпожи Маттус приходилась сестрой помощницы повара госпожи Ганти, и то, что хозяйка усадьбы была сурово наказана за неприветливость к родственнице мужа, в поместье лорда Дроверина знали все.

Госпожа Маттус и пришла сюда лишь для того, чтоб лично взглянуть на эту странную Даффи. Посмотрела по сторонам, не увидела ни одного нового лица и великодушно предложила:

— Вы не представите меня ей?

— Увы, она до сих пор не может прийти в себя. Ее родители трагически погибли. — И, понизив голос, будто выдавая страшную тайну, госпожа Ганти прошептала: — Они жили в Приграничье. Ну, вы понимаете!

Госпожа Маттус тут же забыла о Даффи, вспомнив о более насущной новости.

— А вы слышали, что в окрестностях поместья объявилось умертвие?!

Госпожа Ганти энергично закивала головой.

— Да! Это ужасно! Даффи с Урваном чуть не попали ему в лапы! Они спаслись чудом! — она уже забыла, что выбранила Урвана за вранье об умертвии.

— Теперь понятно, почему девочка до сих пор не может прийти в себя, — госпожа Маттус проявила истинное сочувствие. Она прекрасно помнила то страшное время, когда в поместье бушевало проскочившее все кордоны умертвие. — Для нее это удар за ударом!

— Вот именно! — госпожа Ганти энергично затрясла головой. — И я не знаю, как долго она пробудет в таком состоянии. Конечно, я сделаю все, чтоб бедняжка смогла хотя бы участвовать в разговоре, не заливаясь слезами, но вы же знаете, как это трудно!

Приукрашенная действительность всегда вызывает большее сочувствие, чем голая правда, в этом госпожа Ганти убедилась, будучи еще зеленой девчонкой.

— Это ужасно трудно, вы правы! Вот когда моя старшая дочь… — и госпожа Маттус пустилась в живейшее обсуждение страданий своей дочери, несколько лет назад встретившей в лесу медведя. В опасной близости от поместья! Конечно, его сразу же застрелили, потому что девочка, естественно, была не одна, а с отцом и несколькими охотниками, но все равно, сколько натерпелась страху! И как долго потом плакала по ночам, заставляя свою заботливую мамочку терпеливо просиживать с ней до самого утра!

Эти воспоминания госпожа Ганти дополнила своими, и расстались они только через несколько часов, перед самым обедом, да и то потому, что на обед вернулся господин Оскари, не столько перекусить, сколько проследить, все ли дома в порядке.

Раскланявшись с ним, госпожа Маттус поспешно ушла, она побаивалась господина Оскари. Вернее, ее муж, проницательный и опытный господин Маттус, велел ей держаться от него подальше.

С облегчением убедившись, что жена и «племянница» нашли общий язык, господин Оскари отобедал и вернулся в замок, а Аури пошла немного прогуляться после еды.

Она села на ту же скамейку, на которой они сидели с госпожой Ганти, и принялась с удовольствием наблюдать за плывущими по небу белесыми облачками, бездумно улыбаясь. И когда перед ней вдруг взвилось золотое с синими языками пламя портала, и из него вышел высокий широкоплечий мужчина в черном костюме с нашивками боевого мага, не сразу погасила радостную улыбку. Несколько мгновений они изучающе смотрели друг на друга. Потом мужчина хрипловато спросил:

— Кто вы?