Чертовски хорошо

Татьяна Кэй

1860 год.Несколько лет подряд Кара Дойл балансировала между нищетой и унижением, проживая в самом жалком районе Нью-Йорка. Но всё меняется, когда она принимает приглашение на собеседование от таинственного джентльмена. И хоть она не из робких особ, всё же она не была готова к встрече с ненавистным ей чопорным адвокатом. Борясь со своими предрассудками и выполняя его странные поручения, она медленно открывает не только правду, мучающую молодого человека долгие годы, но и путь к его сердцу.

© Татьяна Кэй, 2023

ISBN 978-5-0056-8229-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Дорогая моя дочь, это уже третье письмо, которое я пишу в надежде на скорый ответ. Я понимаю, что жизнь в большом городе движется быстрее чем в деревне, но мне всё равно больно от того, что ты не находишь времени ответить своей бедной матушке. Надеюсь, что ты в порядке и крепка здоровьем. Да и как может быть иначе? Ведь ты молода и всегда отличалась выносливостью. Даже наши соседи всегда удивлялись тому, что, проводя целыми днями на побережье, ты никогда не хворала. Мне кажется, это было только вчера, но как мы обе знаем ты уже не ребенок. Кстати! Я все ещё жду твоего сообщении о том, что ты нашла молодого человека и он серьёзен в своих намерениях. И я знаю, что ты мне возразишь на это, но деньги и независимость — это ещё не всё, хоть ты и стремилась к этому всем своим сердцем. Мне очень жаль, что я не смогла обеспечить тебя всем необходимым молодой женщине, но поверь, что я старалась изо всех сил. Я не виню тебя за то что ты уехала в поисках лучшей жизни, и я несказанно рада что ты её нашла. Ты даже помогаешь мне сводить концы с концами присылая мне денег, но я была бы намного радостнее если бы смогла увидеть твое улыбающееся личико. Но я понимаю. Работа гувернанткой, наверное, отнимает много времени. Всё же, я не перестаю надеяться, что вскоре увижу тебя.

Твоя любящая мать.

Шона Дойл. Веллфлеет, Кейп Код, Массачусетс. 10 июля, 1860 г.»

Закончив читать короткое письмо, девушка прикрыла дрожащими руками горящие щёки и опустила голову. Обжигающая волна поднялась от шеи к затылку и воздух показался неимоверно тяжёлым, заставляя её с усилием вздохнуть. Ей было невыразимо стыдно перед своей незатейливой, любящей матерью, но она не могла убедить себя сказать той правду. А правда заключалась в том — что жизнь в большом городе не принесла ей ничего, кроме разбитых грёз и потонувших в слезах мечтаний. Как она могла так расстроить эту заботливую старушку? Она будет не в силах перенести удар.

Покинув свою маленькую деревушку на побережье три года назад и приехав в Нью-Йорк, ей казалось, что она несомненно добьется всего, чего только захочет.

«Ведь это большой город! — говорила она себе. — Неограниченные возможности для талантливых и предприимчивых»!

Какой же огромной была её ошибка. Денег, что она взяла с собой, хватило только на первую неделю, и она принялась браться за любую работу что могла найти, пока наконец не осела в районе Файв Поинтс.

Жильё сдавал ей хозяин небольшого бара. По совместительству он являлся работодателем, домовладельцем, и в последнее время, она даже могла назвать его другом. Незатейливый здоровяк с большим и тёплым сердцем, просто-напросто не мог не вызвать в ней симпатии.

Окинув взглядом свою маленькую комнатушку, девушка подавила подступивший к горлу ком. Это было далеко от роскоши. Это было даже далеко от всего, что можно было считать «нормальным жильём». Здесь едва умещался соломенный матрац и покосившийся табурет. Помещение больше напоминало кладовку. Если бы не окно, она не отличила бы его от таковой. Но это было единственное что она могла себе позволить, на заработанные честным трудом гроши. Однако вид снаружи был ещё хуже, чем внутри, и это ставило жалкие жилищные условия в определенную перспективу.

Уж лучше в этой небольшой, но относительно чистой комнатке, чем на серой улице по колено в грязи. Нищета процветала в этом районе. Все знали, что Файв Поинтс был заброшенным и гиблым место, хоть изначально и не являлся таковым. Когда-то на этих улочках жили люди абсолютно разных сословий и достатка. Но как только почва под ногами начала садиться, а улицы заполнило густое месиво земли, песка и отходов, зажиточное население переместилось в другие кварталы. Те, кто остались жить здесь, были людьми, которым некуда было идти. Болезни, разбой и безысходность теперь правили этим маленьким миром. Грабежи, драки и банды — были чем-то обыденным, и даже не привлекали особого внимания полисменов. Люди проводили дни в ожидании помощи, которой не приходило.

Девушка не была особо религиозной, но иногда ей думалось, что даже Богу не слишком интересно что делают бедняки в этой части города.

Нет! Она не может рассказать матери правду! Что та подумает о своем «сокровище», если узнает, что вместо работы гувернантки, всё чего она добилась — это работа официантки, в баре, который больше напоминает нищий кабак? А чтобы совсем не умереть с голоду, она поёт, или рассказывает увеселительные стишки и анекдоты, вынося сальные шуточки и похотливые взгляды пьяных посетителей.

Поехать домой тоже не казалось хорошим вариантом. Ведь тогда она точно не сможет сдержать внутри накопившихся слез, и наболевших слов. Даже теперь представляя светлое, доброе лицо матушки, она почувствовала резкий укол в сердце, от которого глаза крепко зажмурились, а ладони сжались в кулаки.

Сев перед маленьким зеркальцем на стене у окна, девушка собрала длинные каштановые волосы в неопрятный пучок и глубоко вздохнула, изучая своё отражение в полумраке. Даже её облик был отличным от того, каким он был пять лет назад. Глаза были всё так же зелены, но теперь под ними красовались темные круги, свидетельствующие об усталости и нехватке сна. Прежде оливковая, загорелая кожа стала бледной и болезненной от недостатка свежего воздуха. Линия подбородка всегда отличалась небольшой резкостью, что говорило о своевольности характера, но теперь она стала ещё более заметной от худобы.

«Ничего, Кара, — подумала про себя девушка. — в мире нет ничего, что нельзя было бы исправить!».

Подвинув таз с холодной водой себе под нос, она принялась умываться.

«Ещё совсем немного! Ещё совсем чуть-чуть! — продолжала вторить она себе. — Просто заработай достаточно для поездки домой, и убирайся из этого проклятого места. Мама поймет».

Говорила она себе это часто, но даже когда деньги на дорогу были заработаны, находились отговорки, дабы не возвращаться. Как ни крути, а гордость может стать разрушительной, и у Кары её было хоть отбавляй. Признать поражение было невыносимо. Наверное, это черта характера передалась ей от отца. Он умер до её отъезда в большой город.

Чахотка всегда считалась долгой и мучительной болезнью, но он никогда не жаловался и скрывал свое состояние до самой кончины. После похорон дом начал приходить в упадок. Конечно, у них были отложены кое-какие деньги, но этого едва хватало на самое необходимое, а потому Кара решила попытать счастье в Нью-Йорке.

Странно думать, что тогда, жизнь в деревушке казалась ей скучной и жалкой. Сейчас она точно знала, как выглядит по-настоящему жалкое прозябание.

Вытерев лицо, она снова взглянула на своё отражение и поморщила нос.

«Такая бледность отпугнёт даже самых похотливых посетителей. Они решат, что я привидение и с криками покинут бар».

Тихо выругавшись себе под нос, девушка принялась тереть щёки кончиками пальцев, пока те не покраснели. На секунду ей даже показалось, что она начала походить на ту девчонку, что не спеша прогуливалась по песчаному берегу, полная мечтаний и несбыточных грёз. Интересно, что же с ней сталось?

«Сойдёт. — подумала она и кивнула сама себе. — Никто даже не заметит».

Уложить густые волосы было куда более серьёзной проблемой. Локоны то и дело вылезали из пучка, будто, протестуя тугой причёске. Но несколько минут спустя они сдались упрямому натиску умелых пальцев своей обладательницы.

Серое, льняное платье было перешито много раз, и давным-давно вышедшим из моды, но оно было одним из лучших в её гардеробе. А потому Кара только расправила подол и подколола булавкой место на груди, где отвалилась пуговица.

Ещё раз внимательно окинув свое отражение в зеркале, она заставила себя улыбнуться и пожелала самой себе удачи, хоть и не особо верила в то, что судьба ей улыбнётся в этот хмурый вечер. Бросив очередной взгляд на письмо, она бережно взяла его в руки и поднесла к подрагивающим губам.

— Прости меня, мама. — поцеловав тонкую бумагу, еле слышно прошептала девушка, и сложив письмо убрала его в небольшую шкатулку к остальным посланиям. — Пора! — сказала она громче, и резко повернувшись на каблуках, быстрым шагом покинула комнату.

Пройдя по тесному коридору и спустившись по скрипучей лестнице, девушка решительным шагом подошла к стойке бара, за которой стоял владелец этого «очаровательного» заведения.

— Кара! — воскликнул он, завидя её стройную фигурку и его круглое лицо расплылось в широкой улыбке.

— Как настроение, Бэн? — дружелюбно поинтересовалась она.

— Теперь намного лучше, малышка.

Добрый хозяин не имел в виду ничего дурного, когда называл её так. Он был крупным мужчиной лет сорока, а потому все, кто были хотя бы на голову ниже его, звались «малышками». Кара всегда считалась достаточно высокой для девушки, и немного стеснялась этого, но после встречи с этим улыбчивым здоровяком, она стала намного увереннее в себе. За несколько лет проведённых под его крышей он стал ей вроде приёмного отца. Он не спускал с неё взгляда, когда она обслуживала столы и внимательно слушал её выступления, иногда даже давая ей советы по актерскому мастерству. Бэн не всегда был владельцем бара. Когда он был моложе, то путешествовал с театральной труппой. Может именно поэтому он решил устраивать выступления в таком необычном месте? Это просто напоминало ему о юности.

— Какой план действий на вечер? — нарочито серьёзным тоном спросила Кара.

— Даже не знаю, деточка. Как насчёт песни для старика?

— Так точно! Будет сделано! — гордо выпалила она, цокнув каблуками и шутливо отдав честь, что заставило Бэна разразиться хохотом.

Повернувшись спиной к стойке, она сделала несколько шагов в глубь заведения и оглядела свою «аудиторию». В глаза сразу бросились несколько завсегдатаев. Они никогда не вызывали проблем. Им было страшно разозлить хозяина и лишиться единственного места, где они могут расслабиться, или в крайности напиться до чёртиков. Кару больше интересовали новые люди. Обычно именно они не были в курсе того, как себя вести. Такие часто шумели и отпускали всевозможные унизительные комментарии в её сторону. К счастью таковых было немного в данный вечер, и Кара довольно улыбнулась, но тут, она заметила краем глаза то, что не вписывалось в обыкновенную картину бара. А именно человека у дальней стены. Ей пришлось прищурить глаза, чтобы лучше разглядеть странного персонажа.

Тот сидел не шевелясь, держа идеально ровную осанку и скучающе крутя стакан пива в руке. Весь его облик не соответствовал окружению. Одежда не броская, но свежевыглаженная, гладкий подбородок, и аккуратно подстриженные баки выдавали его с головой. Он принадлежал к более высокому обществу и это чувствовалось за версту.

— Бэн, кто это там? — спросила она шёпотом, не вынеся любопытства.

— Ах, так и знал, что ты его заметишь рано или поздно. — протянул тот. — Понятия не имею. Скорее всего какой-нибудь социальный работник.

— Социальный работник? В баре?

— А что такого? Им тоже иногда расслабиться хочется.

— Не боишься, что его прибьют на выходе?

— Он не дурак. Уже заплатил мне за то, чтобы я проводил его после закрытия. — довольно протянул хозяин, похлопав себя по карману на груди.

Кара только хмыкнула в ответ, считая странным что у простого социального работника нашлись деньги для найма охраны. Но решив не мучать Бэна дальнейшими расспросами, она прошагала на середину бара и сцепив руки за спиной обратилась к посетителям.

— Здравствуйте господа! — воскликнула она с радушной улыбкой на лице, перекрывая гул «публики». — Дабы развеять вашу скуку, я решила порадовать вас песней. Что бы вы хотели услышать в этот тихий, летний вечер?

Предложения незамедлительно посыпались со всех сторон. Часть из них были неразборчивы из-за сомнительного состояния «заказчиков». Остальные выкрики сочетали в себе непристойности высшей степени и Кара еле удержалась чтобы не закатить глаза. Но тут низкий голос пронзил гул наводнивший бар. Мужчины умолкли как один и настала полнейшая тишина, что было редкостью в этом месте. Голос принадлежал незнакомцу у дальней стены. Его акцент выдавал в себе ирландца, и девушка, неожиданно для себя, почувствовала тоску по дому.

— Простите, — пролепетала она. — не могли бы вы повторить?

— «Прощальный стакан». — спокойно повторил мужчина. — Вы знаете эту песню?

Конечно же она знала её. То была старинная застольная, которую знают почти все ирландцы. Обычно её пели в конце вечера, перед расставанием с друзьями. Кара не ответила на его вопрос, а вместо этого выпрямила спину и затянула знакомую ей с детства мелодию. Её тонкий и мягкий голосок переливался по залу, и обычно шумная публика не смела прервать её нежную трель.

Она начала прохаживаться вдоль столов и класть руку на плечо мужчинам, которых явно растрогало её выступление. Под конец она остановилась прямо напротив таинственного мужчины и допев последний слог, глубоко поклонилась ему. Теперь у неё появилась возможность рассмотреть его получше.

Около пятидесяти. Седовласый. Узкие холодные глаза и крючковатый нос. Морщины на лбу выдавали суровый характер. Судя по его идеальной выправке — бывший офицер, а его голос намекал на высокий чин.

«Человек привыкший отдавать приказы».

Трудно было сказать кем он являлся сейчас, но Кара не удивилась бы, будь он шпионом или полисменом.

Незнакомец окинул её хмурым, но оценивающим взглядом и поднял стакан в знак уважения, на что девушка улыбнулась как можно теплее и быстрым шагом направилась к стойке бара, где Бен вытирал слезы краем фартука.

— Ты чего, здоровяк? — умиленно поинтересовалась Кара.

— Ах, малышка. Хороша ты больно. — покачав головой пробурчал он ей в ответ.

— Помощь нужна?

— А то! После такого мужики начнут пить вдвое больше.

Подмигнув и цокнув языком, девушка ни слова не говоря надела фартук и принялась разносить напитки на столы. В этот вечер её редко донимали пьяными бреднями и общее настроение бара оставалось в рамках приличия.

Когда последние посетители покинули заведение, Кара закрыла глаза, довольно потянулась и откинула фартук за стойку бара. Усталость отзывалась в гудящих ногах, а желудок заурчал, напоминая о том, что она едва ли что-то съела за весь день. Однако долгожданная тишина бара, отталкивала все эти неудобства на второй план.

Наслаждаясь покоем, она не заметила, как к ней подошёл тот самый загадочный ирландец.

— Мисс?

От неожиданности она слегка подскочила и попятилась в сторону.

— Да? — дрогнувшим голосом отозвалась Кара.

— Меня зовут Коннор Уэлш, и у меня есть к вам предложение. — формально произнес он, чеканя каждое слово.

— Предложение?

Ресницы девушки захлопали от непонимания.

— Да, я так и сказал. Предложение.

Ей приходилось часто отваживать назойливых «господ», но судя по его тону, он не имел в виду ничего того, что ей «предлагалось» в прошлом. Неподдельный интерес загорелся в её мозгу. Догадки уже принялись сновать в сознании, мучая своей туманной неизвестностью.

Не дожидаясь её ответа, джентльмен продолжил:

— Я не могу вам объяснить все тонкости, но я могу вам пообещать, что это абсолютно пристойное предложение и вам нечего боятся. Всё что от вас требуется — это прийти по этому адресу, завтра в одиннадцать часов дня ровно. — протянул он клочок бумаги. — Там будет проходить собеседование. Мой работодатель объяснит вам все тонкости. Вам не нужно беспокоиться ни о чём, кроме как произвести впечатление на него.

Стоящий неподалеку Бэн видимо напрягся, но решил не влезать в разговор, хотя, судя по его скрещённым на груди рукам и постукивающему по полу носком ботинка, ему этого очень хотелось.

— Вы действительно больше ничем не хотите со мной поделиться? — удивлённо спросила Кара. — Что это за работа? Хотя бы в общих чертах?

— Простите меня, мисс. Но это, действительно, всё что мне дозволено вам сказать.

С этими словами джентльмен тронул пальцами края шляпы и быстрым шагом направился к двери.

Бен окинул взволнованным взглядом все ещё недоумевающую Кару, но последовал за мужчиной, выполняя свой долг телохранителя.

Девушка бросила взгляд на уже скомканную бумажку в своей руке и сдвинула брови.

«Что же это всё значит? — продолжала думать она. — Этот человек не похож на шутника, но адрес на бумаге указывает на богатый район Манхеттена. Там живут только финансисты и напыщенные богатеи. Мне там не место».

Она начала возбужденно мерить шагами бар, нервно крутя клочок бумаги между пальцев.

«Нет! Я сума сошла! Абсолютно свихнулась! Как я могу даже обдумывать это предложение? Даже если он говорит правду и предложение будет „пристойным“, что он имел в виду о „произвести впечатление“? Я в отчаянии, но, чёрт возьми, не на столько, чтобы наивно верить всему что мне говорят!».

Кара топнула ногой пытаясь отогнать назойливые мысли. Но, как и следовало ожидать, это было безуспешно. Любопытство медленно брало верх, а потому, она решила потопить его в ненавистном ей пиве. Налив высокий стакан до краев, она подняла его высоко над головой будто произнося немой тост и залпом осушила половину.

«Не вздумай, глупая! — приказала она себе. — Не вздумай мечтать. Никогда больше не мечтай! Это только закончится болью и разочарованием».