Кулон месье Лангле

Татьяна Макарова

Никогда не думала, что спустя пять лет мне придется покинуть детей и вернуться в прошлое.Но неизвестные шантажисты не оставили выбора, на кону стояла жизнь моих детей и близких. Не задумываясь, я приняла это решение, не уведомив об этом родных. Еще никогда в жизни я не готовила так тщательно свое исчезновение.Удастся ли мне выполнить задание вымогателей, будет ли рад мне Дмитрий и увижу ли я снова двойняшек, об этом я задумалась, только попав в 1762 год.

25

22 июня 1762 г. Санкт-Петербург.

Я сидела в своей комнате в доме Екатерины Андреевны, переодевшись в домашний халат Ростовцевой, и слушала Глашу. Брошь и портреты Кати и Вани я переложила в карман халата, когда переодевалась. Горничная уже пришла в себя от потрясения, увидев меня через столько лет и снова в мужском костюме.

Мне удалось довольно быстро и без приключений добраться до дома Екатерины Андреевны. Для меня все складывалось наилучшим образом. Если бы не вынужденная причина появления здесь и разлука с детьми, я бы считала себя самой везучей и счастливой. Первой, кого я увидела в доме, была именно Глаша. Как и раньше, вся остальная прислуга жила в пристройке.

В доме Екатерины Андреевны шел ремонт — переделывали несколько комнат к приезду Марко и Василисы.

Но Глаша мне с радостью сообщила, что в бывшей моей комнате ремонта не будет, поэтому она мне приготовит именно ее. Глаша сновала по комнате, устраивая все для меня.

Взбудораженная моим неожиданным ночным приездом, горничная не останавливаясь рассказывала все новости, мне оставалось только слушать. И это было мне на руку, потому что сколь-нибудь правдоподобного объяснения, почему я не поехала в дом Дмитрия, я не придумала.

Новости Глаши чередовались с причитаниями о том, как давно она меня не видела и уже не чаяла вновь встретиться, что я совершенно не изменилась, такая же красивая и молодая. Глаша же повзрослела, оставаясь такой же пухленькой, что ее ничуть не портило. Она была все такой же стремительной, движения ее были быстрыми, ловкими, а голос был все таким же звонким.

Меня порадовало, что кто-то из этой жизни остался прежним, без изменений. Я боялась встреч и боялась увидеть, что знакомые и близкие мне люди могут измениться безвозвратно, как бывает после долгих лет разлуки. А ты помнишь их по-своему, лелеешь в памяти эти воспоминания, проживаешь с ними жизнь, и они не меняются со временем, потому что в памяти они не подвержены никаким метаморфозам.

Больше всего я боялась встречи с Дмитрием. Я не знала, даже не могла предполагать, как он изменится, и боялась встретиться с незнакомцем. Боялась, что он меня забыл и встретил другую женщину. И он имел полное право так поступить, пять лет назад мы с ним попрощались навсегда.

Глаша уже устроила мою постель и, сходив на кухню, принесла мне чай и пирог. Мы устроились прямо у меня в комнате, и Глаша продолжила свой рассказ.

Я очнулась от своих раздумий, услышав про Дмитрия, и стала внимательно слушать. Так, я узнала, что Дмитрий всем сказал, будто я уехала ухаживать за тяжело больной сестрой и за ее новорожденным сыном в Нижний Новгород. Сказал все именно так, как мы с ним и договорились. Я горько усмехнулась, вспомнив, как продумывала все до мелочей, чтобы обезопасить Дмитрия после той угрозы, которой я подвергла его жизнь, невольно оказавшись причастной к придворным интригам и столкнув его с Бестужевым и Екатериной. Дмитрий ничего не хотел слушать и отказывался что-либо придумывать в свое оправдание, но я заставила поклясться мне в том, что он сделает именно так, как я его прошу.

— Барыня, — в очередной раз всплеснула руками Глаша, — как же я рада, что вы вернулись. Уж как печалился Дмитрий Михайлович после вашего отъезда, прямо с лица сошел, аж почернел. Это мне потом Луша сказывала, да я и сама это видела, когда он к нам заезжал. А потом он и вовсе уехал за границу.

От этого известия я вздрогнула, ладони у меня похолодели. Я ведь до сих пор совершенно ничего не знала о Дмитрии, а напрямую спрашивать было опасно, поэтому с жадностью ловила каждое слово, связанное с ним.

«Боялась встречи, получай, Маша — он уехал. Господи, как же я хотела его увидеть, хоть со стороны», — призналась я сама себе, наконец.

Глаша подлила мне чаю.

— От Дмитрия Михайловича долго не было вестей. Потом мы получили письмо от барина Марко, он давал распоряжения о ремонте и упомянул, что Дмитрий Михайлович у них гостил некоторое время.

Сердце у меня забилось учащенно, я выпрямилась на стуле.

— Гостил? — вырвалось у меня.

— Да, потом он еще куда-то поехал, я уж и не знаю точно, — протирая полотенцем блюдце, продолжила Глаша, как мне показалось, пряча от меня глаза, — недавно он вернулся.

«Все-таки он здесь», — радостно мелькнула у меня мысль.

— Но я его еще не видела, к нам он не заезжал, — замялась Глаша. — Это не мое дело, — глаза ее налились слезами, — барыня, вы поссорились с Дмитрием Михайловичем? Вы поэтому домой не поехали? До вас все-таки дошли слухи, что у него полюбовница появилась? — и с жалостью посмотрела на меня.

Сердце у меня куда-то ухнуло.

«Все правильно. Он здоровый привлекательный мужчина, ему нужно думать о семье, — успокаивая себя, подумала я. — Вот, кстати, и причина, по которой я не еду домой, — я горько усмехнулась про себя, — лучше и не придумаешь».

— Глаша, не переживай, — я отвернулась, собираясь с силами, — мы разберемся с Дмитрием Михайловичем потом, сейчас нам нужно время, — и перевела тему разговора. — А герцог что-то про Василису написал?

— Нет, только подробно описал, какой должна быть комната Василисы. Василиса уже не дитя, а маленькая барышня, — мечтательно проговорила Глаша.

— Да, Марко увез ее, когда ей было всего полгода, как время быстро пролетело. Я скучаю по ней, — проговорила я, сдерживая зевок.

— Ой, барыня, что ж я своей болтовней не даю вам отдохнуть с дальней дороги. Простите меня, Мария Владимировна, — засуетилась горничная, забирая мой костюм.

— Спасибо, Глаша, — пробормотала я.

Глаша плотно закрыла за собой дверь. Я сняла халат, дошла до кровати и рухнула на нее без сил.

Меня терзали противоречивые мысли, воспоминания стали путаться с реальностью, навалилась усталость, бессонные ночи, переживания о детях, пугающие меня новости о Дмитрии, и я незаметно для себя уснула.