Последнее сказание

Теймур Байрамов (2024)

Как-то в разговоре по Скайпу мой зять Михаил Визель, как бы между делом, спросил, пишу ли я что-либо… И на отрицательный ответ прибавил полувопросительное: «А что, если ты соберёшь то, что тебе кажется интересным, под одну обложку?..» И я подумал: а что, если соберу? Так появился на свет этот сборник стихотворений.

ВОЕНРУК

Жаркий июньский день. Безлюдная полуденная аллея. Мы с приятелем прогуливаемся мимо пустующего по светлому времени летнего кинотеатра"Вышка", мимо домов-кораблей в стиле модерна двадцатых. Каникулы.

На каменном парапете, отгораживающем бурно цветущие олеандровые кусты от пешеходной зоны, примостился мужичонка. У ног его — бутылка, а весь облик красноречиво свидетельствует о её содержимом.

Мужичонка улыбнулся щербатым ртом и широко повёл рукой:

— Угощайтесь, ребята…

………………………

Военрук был из фронтовиков. Неважнецки одетый, но всегда чисто выбритый. На уроках военного дела обычно фонил лёгкий шумок, но равнодушный наставник на это никак не реагировал.

А сегодня — особый день — знакомство с прославленным оружием недавней войны. На столе лежит, молчаливый сегодня, автомат — символ победы. Весь вид его выражает угрозу, и три десятка пар мальчишеских глаз, не отрываясь, оглаживают поблескивающие обводы.

Военрук видит это, ему приятна заинтересованность питомцев, и он с неожиданной ловкостью, почти не глядя, разбирает кажущееся монолитным оружие. И вот перед нами аккуратно расположились на плоскости столешницы маслянисто поблескивающие кучки деталей.

А фронтовику между тем что-то вспомнилось. Он взволнован. Нужно перекурить…

……………………………

Едва за вышедшим закрылась дверь, класс обезумел. Стол в мелькании рук пустел на глазах. Через мгновенье на нём сиротливо перекатывалась одинокая пружина. А только что бесновавшиеся ученики чинно-благородно сидели по местам. Тишь и гладь…

Военрук замер в дверях… Лицо перекосилось. Он затопал ногами, пустился в крик:

— Оружие?!

Класс с интересом ждал. Наставник сел за стол, достал блокнот, стал что-то записывать, перекликая учеников.

И не обратил внимание на движение у вешалки, где было развешено наше зимнее.

Неожиданно за спиной его выросла фигура, в растопыренных руках распахнутое пальто. Мгновенье, и полы сомкнулись на плечах и голове, а сзади заплясали тени, посыпались удары. Тёмная!

На столе тем временем вновь образовывались горсточки деталей, и класс отпрянул от поверженного.

Минута, другая…

Пальто зашевелилось. Поднялась голова. На лице — следы слёз.

— Ладно, ребята, — тихо сказал военрук, — проехали…

Он собрал автомат, бережно подхватил его и, не дожидаясь окончания урока, вышел вон.

Говорили, что в тот же день уволился, и устроился где-то то ли сторожем, то ли дворником. Во всяком случае, больше мы своего учителя не видели. До сего дня…