Пассажирка. Спасти и не влюбиться

Терин Рем (2024)

Моим заданием было перевезти особую пассажирку, но держать с ней дистанцию. Вот только с самого начала всё пошло не так. Стоило взглянуть на свой «заказ», как я понял, что попал в огромные неприятности, ведь не желать эту невинную, но безумно соблазнительную девушку — невозможно. Да и как устоять, когда моя пассажирка делает всё, чтобы окончательно свести меня с ума?

Глава 5. Птичка

Фил Хартвуд

То, что предстоящее путешествие будет гораздо труднее, чем я предполагал изначально, я понял практически сразу, как двери грузового контейнера открылись.

Я рассчитывал на то, что моей пассажиркой будет избалованная мажорка — эдакая силиконовая кукла с замашками царицы. К таким дамочкам у меня с некоторых пор выработался стойкий иммунитет, но на меня растерянно смотрела обычная невысокая девчонка в джинсах и объёмной толстовке, делавшей её изящную фигурку ещё тоньше. Большие серые глаза смотрели на меня без ожидаемого высокомерия, а с любопытством.

Конечно, имеется риск, что первое впечатление окажется обманчивым и девушка за две недели ещё продемонстрирует мне свои худшие стороны, но пока мисс Морель вела себя очень вежливо и вполне адекватно.

Эвелин — это имя как нельзя более удачно подходило этой малышке с фарфоровой светлой кожей, аккуратными пухлыми губками, точёными бровками светло-русого оттенка и опахалами ресниц того же цвета. Красивая. Но меня сразу зацепила даже не её очевидная внешняя привлекательность, а убийственное сочетание хрустальной хрупкости и какой-то почти детской наивности, хотя в документах указанно, что девушке уже почти двадцать один год. Кстати, на фотографии она была совсем другой — эдакой холодной, безупречной леди. Лучше бы такой и оставалась. Так было бы безопаснее для моих нервов.

Теперь я хорошо понимал, почему Раян Морель поставил дополнительное условие на запрет личных отношений с его дочерью. Такое сокровище и правда требовалось беречь от чужих грязных лап.

«Поэтому, Фил, подбери свои слюни и прочие телесные жидкости, а лучше вспомни о выгоде данного заказа. Подобная девушка никогда не будет твоей», — отвесил я себе мысленную оплеуху, но не удержался от того, чтобы склониться к своей пассажирке излишне близко, когда фиксировал её страховочными ремнями к креслу.

От Эвелин приятно пахло свежестью и тонким дорогим парфюмом. Наверное, подобные красавицы и должны источать именно такой аромат, но я опять увлёкся.

Отойдя от кресла второго пилота, куда я усадил свою главную головную боль на ближайшие две недели, я сел за штурвал и погрузился в любимую работу.

«Комета» послушно оживала под моими руками. Разгон, взлёт и… ожидаемого испуганного писка или крика с соседнего кресла так и не последовало.

Я бросил взгляд на пассажирку, но не смог разглядеть её лица. Девушка отвернулась в другую сторону.

— Всё в порядке мисс Морель? — уточнил я, надеясь, что эта нежная фиалка не лишилась чувств от страха.

Сейчас это было бы очень некстати. Отвлечься от штурвала я смогу не раньше, чем через час.

— Это удивительно, мистер Хартвуд! Восторг! — сказала Эвелин, обращая на меня свои горящие счастьем глаза.

— Хм… Я рад, что вам нравится. Постарайтесь и дальше не пугаться. Скоро мы вырвемся за пределы атмосферы, — озадаченно ответил я, с трудом возвращая своё внимание работе.

— Я всегда хотела летать. Просила папу разрешить мне пройти обучение, чтобы управлять хотя бы аэрокаром, но он сказал, что это опасно, — произнесла моя пассажирка.

— И он был прав, — отозвался я, не поворачивая головы.

— Знаю, но всего бояться глупо. Вот вы например — управляете звёздным катером и справляетесь. Такая работа — это же… просто мечта! — удивила меня своими словами девушка.

— Странные у вас мечты, мисс Морель. Мне нравится моё дело, но эта работа не для девушки. Космос жесток и не прощает ошибок. Это не только потрясающие виды, но и тысячи опасностей, а при наихудшем исходе — это смерть в холоде за мириады миль от дома, — попытался я развеять розовые фантазии наивной девчонки.

— Умереть можно, поскользнувшись в ванной комнате, а после смерти уже не важно, где вы. Жить, когда тебе запрещают всё на свете — это гораздо хуже, — с грустью отозвалась девчонка, цепляя невидимые струны моей души.

— Уверен, что в вашей жизни есть свои прелести: весёлые друзья, отвязные вечеринки, дорогие развлечения, — предположил я, направляя «Комету» всё выше.

— Нету ни вечеринок, ни развлечений, а друзья… их тоже нет. Есть только те, кто ищет выгоды от общения со мной, — озадачила меня ответом девушка.

— Мне жаль, — немного помолчав, сказал я.

— Мне тоже. Я очень люблю папу, но иногда он перегибает палку со своей заботой обо мне. Стыдно признаться, но я даже на свидание ни разу не ходила, — ещё больше удивила меня Эвелин.

— Почему? Вы очень красивая девушка, — не покривил душой я.

— Какая разница, как я выгляжу, если за спинами телохранителей этого никто не видит, а даже если бы и увидели, то кто рискнёт подойти? — с горечью произнесла девушка.

На этом наш разговор на какое-то время сошёл на нет. Впереди был тяжёлый участок трассы, и я полностью погрузился в привычную работу, но слова Эвелин не выходили у меня из головы.

Даже не знаю, смог бы я жить вот так, как она? Наверное, нет. Но для меня было странно не то, что она терпела ограничения, а то, что девушка при этих рамках продолжала беззаветно любить своего отца. Похоже даже подростковых бунтов ему не устраивала. Раяну Морелю очень повезло.

Помнится, мама с ума сходила, когда я связался с шайкой аэробайкеров в старших классах школы. Учёба в академии тоже была весёлой. Женщины… Их до женитьбы на Мире в моей жизни было более, чем достаточно. А эта птичка жила в золотой клетке.

— Флоксон — это красивая курортная планета. Там полно пляжей с розовым песком, баров, ночных тусовок. Там ты сможешь повеселиться, — сказал я, когда катер стал на заданный курс.

— Вряд ли. Как только вы отдадите меня тёте Ирме, меня снова окружат телохранителями и… В общем неважно. Наверное, те две недели, что мы будем путешествовать в космосе, и станут самым большим приключением в моей жизни, — с грустной усмешкой сказала девушка.

— Мне жаль, — честно сказал я.

А что ещё мне было сказать этой бедной, но при этом очень богатой пичуге?