Умереть в семнадцать, или Отложенная жизнь

Тина Климович, 2023

Счастливое детство Тани закончилось с трагической гибелью отца. Мать вскоре вышла за грубого деспотичного человека. Но Таня старалась не замечать реальной жизни, жила в своем иллюзорном мире, надеясь уехать после окончания школы из этого полукриминального городишки в Москву. Пережив сексуальное нападение в семнадцать лет, она стала «грязной» для социума, не смогла бороться в одиночку с отторжением. После очередного насилия Таня одним взмахом острого ножа отрезала свою толстую русую косу и из Танечки – мечтательницы, превратилась в Таньку – малахольную, "обслуживающую" дальнобойщиков. Душа ее умерла в семнадцать, осталась только пустая оболочка.

Глава 3

Танин отец — Никита, погиб в автомобильной аварии, когда ему едва исполнилось двадцать семь лет. Никита окончил техникум лесной промышленности. Из-за прогрессирующей близорукости в армию его не взяли, как его однокурсников, и он по распределению попал в небольшой городок на Южном Урале. Специально взял направление из всех предложенных подальше от дома. И все из-за матери. Она совершенно достала его своей опекой. Женщина после преждевременной смерти мужа, всю свою любовь сосредоточила на единственном сыне, лишая его малейшей возможности проявить самостоятельность. Никита и чувствовал себя «маменькиным сынком», «хлюпиком». Вот он и твердо решил: подальше от маминой заботы, трудности закаляют и превращают «хлюпика» в мужчину.

— Питайся вовремя, обязательно ешь первое, а не одни бутерброды, — наказывала мать на вокзале, вцепившись в рукав его куртки. — И не читай по ночам, а то совсем ослепнешь.

— Никитка, сыночек, береги себя! И пиши! — услышал он ее слова, срывающиеся на крик, стоя у окна купе. Поезд набирал скорость, и мать, и не отрывая взгляд от сына, все ускоряла шаг, стараясь не потерять из вида его лица. В носу у Никиты предательски защипало. «Не хватало еще расплакаться на виду у всех», — раздражаясь на себя, подумал он и отошел от окна.

В отделе кадров завода полная пожилая кадровичка поохала над его худобой и юным видом.

— Уж очень у вас вид интеллигентный, мягкий вы, а с рабочими надо по строже, а где и послать, а то не будут слушаться. А вы, судя по всему, никогда и матом то не ругались? — спросила насмешливо она.

— Ругался, — соврал Никита и покраснел, — в детстве в школе.

— Ничего, Никита Сергеевич, пообвыкнете, «заматерееете», — улыбнулась та, — все мы когда-то начинали. Ничего, поднаберётесь опыта и все наладится. Жаль, что наставника у вас на первое время не будет. Наш незаменимый Петрович ушел на пенсию, внуков нянчить, уж как мы его не уговаривали…

Никите как молодому специалисту предоставили просторную комнату в заводском общежитии на этаже для семейных. Столовая была в этом же здании, так что Никита, помня наказ матери, старался питаться правильно — брать первое, второе и компот.

Кадровичка оказалась права. Его моложавый вид поначалу не внушал авторитета у дюжины подчиненных, старше его в два раза. «Очкарик», «интеллигент», «хиляк» — так называли его подчиненные за глаза. Но время шло, и его фундаментальные теоретические знания, ответственность и уважительное отношение к ним, к их опыту сыграли на него. Уже через два месяца рабочие уважительно звали между собой — «наш Сергеич». Так хиляк Никита превратился в уважаемого Никиту Сергеевича.