Пъе Левиндт

Тузов Александрович Алексей (2024)

Писатель Пъе Левиндт скрывается от мира, читателей и самого себя. Его жизнь — череда странных событий: похороны инфо-баронессы в Индии, гипнотические сессии в Майами, галлюциногенные поиски вдохновения в Непале. Но сегодня он — заложник собственного имени, ставшего синонимом постмодернизма. Читатели видят в нём гуру, издатели из "Эхчмо" требуют новых текстов, которые он презирает, а вдохновение превращается в ещё один маркетинговый слоган. Его судьба напоминает сюжеты Пелевина, наполненные философией и гротеском. "Пъе Левиндт"– это сатирический взгляд на абсурд современной реальности, на творчество, ставшее товаром, и на писателя, который балансирует между голосами прошлого и издательским диктатом настоящего. Это книга о бегстве и поиске, сарказме и отчаянии, где каждое слово — вызов времени.

Глава 3: Сумо-тошный локдаун

Пъе знал, что этот момент наступит. Ещё когда первые слухи о новом вирусе полетели из Китая, он почувствовал всем своим существом: сейчас время действовать. Пока другие смеялись над мемами про летучих мышей, он молча собрал рюкзак, купил билет и исчез.

Остров Сумо оказался местом, где люди жили так, будто никакого 2020 года в мире вообще не существовало. Вся цивилизация сводилась к удалённым бунгало, магазину с кокосовым молоком и прокатной точке, где за 10 долларов можно было арендовать мопед, который глох каждые десять минут.

Бунгало Пъе стояло на отшибе, среди пальм и звуков дикой природы. Здесь был тощий сигнал Wi-Fi, и была старая антенна, улавливающая телевизионные сигналы. Именно так он и узнал, что мир погружается в локдаун: по экрану пробежала строка новостей.

"Китай захвачен Covid-19."

Он выключил телевизор, откинулся на деревянное кресло и подумал: "Вот это и есть идеальная симуляция. Глобальный страх и полное отсутствие смысла."

Следующие недели он ездил на мопеде в единственный магазин, покупал еду и подолгу сидел на пляже, глядя на горизонт. В голове всё ещё роились обрывки мыслей, но они казались слишком абсурдными даже для его романов.

Однажды он сказал себе:

— Может, я осуждаю не модерацию. Может, я осуждаю сам факт того, что пытаюсь осуждать.

И, усмехнувшись, записал это в свой блокнот.

Снимая двухэтажное бунгало, укрытое джунглями, Левиндт жил уединённо, выходя только за продуктами да на пляж. Он не носил маску, а только бандану и очки Ray Bam, потому что был уверен: на острове, где русская речь звучала реже, чем гимны дельфинов, его никто не узнает.

Но он недооценил своё собственное проклятие — славу.

Всё началось с того, что в продуктовом магазине он заметил двух девушек. Одна из них смотрела на него слишком долго, прежде чем отвлечься на бананы. Вторая, глядя на Пъе, шепнула что-то первой.

— Это он? — услышал он едва различимый шёпот.

Пъе напрягся.

В следующие несколько дней он замечал, что за ним кто-то ходит. Однажды, выйдя на пляж подышать воздухом, он заметил, что его снимают на телефон из-за пальмы.

— Чёрт, — пробормотал он.

Шёпот становился громче. Люди, жившие на острове во время локдауна, начали узнавать его. Русскоязычные туристы, застрявшие на Сумо, шептались:

— Это он.

— Да нет, не может быть.

— Ну посмотри: шляпа, очки, походка. Это точно Пъе!

— Скидывай в «сториз»!!

Он пытался делать вид, что ничего не замечает. Но, как это часто бывает, игнорирование только подогревает интерес.

Через несколько дней всё стало совсем плохо. Кто-то выложил в Инстаграм:

"На Сумо застрял сам Пъе Левиндт! Можете себе представить? Вот он, гений, сидит в продуктовом магазине, выбирает лапшу!"

После этого его бунгало начали брать приступом.

Кто-то стучал в дверь с криками:

— Пъе! Мы ваши фанаты! Откройте! Мы хотим фото!

Другие стояли у окна, подсвечивая его комнату телефонами.

— Это он! Точно он!

Третьи начали выкрикивать:

— Скажите, будет ли следующая книга"Трансмудизма"? Мы просто жить не можем без неё!

Когда он попытался не реагировать, фанаты начали писать ему в соцсети:

"Мы знаем, что вы здесь. Почему молчите? Вам что, сложно ответить?"

— Это ад, — прошептал Пъе, стоя у окна. — Просто ад.

Поняв, что если он не сбежит, то эти люди разнесут его бунгало, Пъе принял отчаянное решение.

Надев очки и шляпу, он собрал в рюкзак самое необходимое — ноутбук, деньги и коробку крошеных хреноцибинов — и открыл окно.

— Это идиотизм, — сказал он сам себе, но выбора не было.

Он выбрался через окно и побежал в сторону джунглей. Ветки хлестали его по лицу, ноги вязли в песке, но он бежал, чувствуя, как за спиной раздаются голоса.

— Эй, он убегает!

Достигнув другой стороны острова, он нашёл местного рыбака, который за приличную сумму согласился переправить его на соседний, ещё более безлюдный остров.

Покидая Сумо, он оглянулся на силуэт острова, освещённый луной, и пробормотал:

— Никогда. Больше никогда.

Через несколько недель, измотанный и всё ещё параноидально озирающийся на каждом шагу, Пъе оказался в предгорье Гималаев, на севере Индии.

Он нашёл маленький отель, заброшенный почти полностью из-за пандемии, и предложил владельцу сумму, чтобы снять все комнаты.

— Никого. «Никаких соседей», — сказал он строго.

Хозяин, немолодой индус с мудрыми глазами, долго смотрел на Пъе, будто пытаясь понять, что за странный человек перед ним, но в итоге согласился.

Теперь Пъе жил здесь, уверенный, что никто не найдёт его в этой глуши.

"Это не Сумо," — думал он, заваривая чай в скромной кухне. "Здесь меня никто не узнает. Здесь я наконец могу быть просто собой."

Он смотрел в окно на горы, которые поднимались за горизонтом, как молчаливые свидетели всех его бед, и впервые за долгое время чувствовал, что хотя бы частично укрылся от мира.