Рождённый Зверем

Улана Зорина (2011)

Всю свою жизнь он чурался системы, признавшей его сумасшедшим. Смотрел наивными, широко раскрытыми глазами на мир, а видел лишь порок и бесчестие. Он не шёл против всех, обнажив острый меч, нет, он просто хотел тихонько отсидеться в сторонке. Но у Судьбы были на него совсем другие планы. И своей властной рукой она бесцеремонно втянула его в свой безумный круговорот. Всю свою жизнь он считал себя сумасшедшим, тогда как на самом деле, он просто… другой.

Глава четвёртая

Каждый сходит с ума по-своему. У всякого человека есть в голове такая маленькая тайная комнатка, дверь в которую плотно закрыта. В ней скрывается или хранится, ожидая своего звёздного часа, вся необузданная сила воображения, искажённого восприятия или, так сказать, расслабуха, отходняк мозга. У кого-то эта дверца плотно захлопнута и замкнута семью замками, у кого-то слегка приоткрыта, но держится на незримой цепочке, а есть и другие, типа меня, у кого она распахнута настежь, да еще и хлопает при каждом дуновении сквозняка в голове, заманивая своими причудливыми фантазиями и красочными иллюзиями, принимаемыми нездоровым разумом за чистую монету. Про таких обычно говорят: «Без царя в голове». Вот меня это бесит, а вы что, с царём? И где он у вас там ютится, в пустой головёнке-то? Впрочем, это я зря. Сам-то уж вылечился, как сказали врачи, отправляя меня сюда, в мир светлой и радостной жизни, любви и труда. Да… жизни я повидал уж. Особенно вчера, в лесу. Не хочу больше, пустите меня обратно, в уютную палату под нежные крылышки молодых медсестричек.

Любви у меня никогда не было, ну, кроме Дружка, естественно. А труд, то есть работа, она и в Африке работа. Да ну её, пусть негры работают, а я по натуре лентяй.

Наконец отпустили меня, это я-то слюнтяй? Это я не смогу и муху прихлопнуть? Ну это вы зря, господа! А, впрочем, ну что она, муха, мне сделала? Пусть живет, жалко, что ль.

Так, что тут у нас белеет в почтовом ящике? Ключи я давно потерял, да и не жду ничего, а тут на те… Неужто письмо? Сам не поверил, как же теперь доставать-то?

Да, пришлось повозиться. Двумя тонкими ветками усердно шкрябал по изогнутой стенке железного монстра, потихоньку продвигая наверх нежданную весточку одной и тут же подхватывая другой. Попотел я изрядно, от напряжения высовывая язык, и не зря. Вот оно, письмецо на моих мокрых ладонях, беленькое, чистенькое, правда, измятое, но не беда. Приятно смотреть, ощущать, любоваться неожиданным чудом, знать, что я всё-таки не забыт, не покинут. Всё, скорее домой, прочитать…

***

Солнце тусклым, размазанным по грязному небу пятном лениво глазело на землю, делая вид, что одаривает теплом или хотя бы светом убогий серый мир у своих ног. На самом же деле не несло миру совершенно ничего. Так, тусклый слепой глаз, гнойное бельмо. Ветер утих, а снежинки, упрямые хрусталики хрупкого льда, так и порхали, кружась и танцуя. Воздушной вереницей искрящего серебра они витали круговоротом, зазывая, заманивая в свой неугомонный хоровод. И на мгновенье, буквально на одну минуточку я представил себя снежинкой. Этакой воздушной и свободной вестницей зимы, морозов и счастья. А счастья ли? Снег всё падал, кружился, вместе с ним кружился и я, всем существом отдаваясь задорному, вольному чувству радостного единения, полного равновесия с природой.

Но что же так держит, не дает раствориться, умчаться в бездонную негу прохладного перламутра? Прочным якорем тянет назад, вниз, к бренной застывшей земле, к жестокой действительности. В руках хрустнул забытый измятый конверт с красивыми яркими марками в сверкающем серебре под налетом угасшей мечты.

Конец ознакомительного фрагмента.