Перед Великим распадом

Федор Федорович Метлицкий, 2021

Что на самом деле произошло во время распада Советского Союза? Психологическая подоплека времени. Главный герой романа повествует по своим воспоминаниям и дневникам о той среде 80 – начала 90-х годов, о брожении умов интеллигенции, когда подлинные мысли раскрывались, не запрещаемые властью и не поддерживаемые ничьими авторитетами. Он основал общественное движение «За новый мир», которое расширилось до мощи, признанной властью. Повествователь, испуганный вознесением на вершину общественного движения, вместе с друзьями и соратниками организовывает собрания и диспуты участников на фоне приближающегося кризиса экономики и голода населения. Во время споров ученых экономистов и гуманитариев, маргиналов, «не имеющих ресурса», совершается борьба за власть Горбачева, ГКЧП, партийной номенклатуры и новой властной «элиты» во главе с Ельциным, процесс разрушения и возрождения страны. Крах старой системы сметает говорящих людей, «гомон которых, наверно, слышен в космосе». Имена прсонажей изменены.

2

Друг Игорь, экономист и сторонник кооперативного движения, согласившийся быть моим заместителем на маленькую зарплату, говорил:

— Ничего! Люди уже не боятся проявлять себя. Я каждому подам руку. Настало время, когда все бывшее уничтожено.

Общественное движение «За новый мир» вобрало в себя весь спектр мнений того времени. В него входили бывшие депутаты, литераторы, ученые из развалившихся научно-исследовательских институтов, политологи, журналисты, кооператоры…

Наше Движение приветствовали Ассамблея народов мира, Ассоциация «За всемирное духовное единство человечества», правда, еще не начавшие деятельность, а только провозглашенные их неуемными организаторами.

Я ездил в Сочи на конференцию экстрасенсов, где ввел в состав участников Движения Академию информационных наук, то есть экстрасенсов, отмеченных «столбами» из космоса. Мне нравился вселенский размах их идей. Это вызвало ревность профессора Турусова, президента.

Учредительное собрание старушек из Вегетарианского общества постановило стать филиалом Движения. Удивительные люди — принципиальные этики. Что ими движет?

Пришли представители Союза безработных, уволенных за критику, отдельно от существующих профсоюзов, спаянных с властью.

Появились учредители Института защиты прав граждан.

Пришел даже странный кандидат наук с бородой, переводчик-дилетант с древнерусского и древнеиндийского и поэт, побежденный в выборном марафоне в Моссовет. Предложил создать Партию зеленых.

Был даже смиренно-испуганный эфиоп, называвший себя потомком Пушкина.

Ежедневно в помещении исполнительного комитета толкутся люди.

Чего хотят? Причаститься к общему брожению, найти свое место? Для чего? Найти точку приложения энергии? Может быть, хотят участвовать в обновлении жизни, делать большое и доброе? Хочется славы бесплатно? Во всяком случае, они против «свободы слуха», когда от слов ничего не меняется. Однако множество людей взялись за дело горячо, находясь в скрытом неосознаваемом полете, и ниши быстро заполнились.

В помещении исполкома Движения особый воздух эйфории, отдачи себя чему-то общественно дивному.

Я с испугом чувствовал себя на вершине волны общественности, несущей в неизвестность. Правительство признало наше Движение. Я работал над международной программой, предлагающей соединение экономики с нравственностью. Это была цель, которую только и можно лелеять в пору юношеского романтизма — претворить нудную чиновничью работу в творчество. Нечто рискованное и заносчивое.

Соединение никак не давалось — программа сугубо утилитарная, но «поэзия — пресволочнейшая штуковина, существует, и ни в зуб ногой». Как соединить чистоту помыслов, то есть личную ответственность за все в стране, и увиливание от нее в свою маленькую ответственность за себя и свой узкий круг? И человечность — с раздражением против людей-иждивенцев?

У меня были неприязненные отношения с частью сотрудников. Наверно, причина — в нехватке денег на зарплату. Я измотался на работе, много дней ничего не читал. Может быть, в этой хлопотне, беседах с какими-то кооператорами, некомпетентными мыслителями, неторопливо беседующими, положив нога на ногу, — есть некоторое равновесие полноты в центре событий, в котором находится Движение.

Исполнительному комитету приходилось финансировать из неустойчивого бюджета проекты, организовывать работу секций, кооперативов. Делали выставки художников, зарабатывая на билетах. Короче, работали неграми, или мальчиками на побегушках. Это страшно изматывало, и озлобляло отношение к «черной» работе приходящих сторонников, кто привык разглагольствовать со стороны и пользоваться Движением.

В то же время денег на проекты, которые я с трудом утвердил на Совете, не хватало. Хотя поддерживал некто таинственный — спонсор.

Я все время ощущал себя не на месте. Не было настоящих знаний для перспективного выбора направления, цельного взгляда на факты и события, чтобы вывести наш громоздкий корабль на чистую воду. Понимал, что без ловкости и хитрости, а иногда шагая по головам, невозможно победить. Совместимо ли это — гений и злодейство? Зло — проблема больше связанная с экономикой, откуда возникает политика.

А главное: где взять денег на развитие Движения? Меня убеждали создавать кооперативы при нашей организации, видя неслыханные ранее барыши.

Я предпринял попытки создать кооператив, еще до Закона о кооперации, принятого в прошлом году. Правда, еще опасались невероятной производительности свободного предпринимательства, старались не выделяться, зарабатывая больше, чем зарплатная уравниловка. Не попасть в кампанию по борьбе с нетрудовыми доходами.

Но мой опыт в долевом участии создания кооперативов с оплатой ими взносов провалился. Я поддался энергии молодого нагловатого Андрея, сына члена Совета, известного международного обозревателя. Зарегистрировал первый кооператив при исполкоме Движения. Андрей, получив патент, действовал сумбурно, не сумел организовать торговлю, зато организовал совещание, куда пригласил какого-то эфиопа, заявлявшего о своем родстве с Пушкиным. Тот сделал несуразный доклад для членов Совета. Ученые переглядывались в недоумении. Это был почти провал Движения, страшный позор для исполкома.

Созданные кооперативы охотно принимали помощь и содействие, а потом махали ручкой и уплывали в самостоятельное плавание.

Кстати, появившихся бандитов, крышующих предпринимателей, мы как-то не заметили, может быть, вращались не в той среде, с нас нечего было взять.

Так что, кооперативы не пошли, поскольку при плановом хозяйстве неоткуда было отхватить сырье и материалы, а покупать на рынке было неподъемно. Все фонды были государственными и распределялись, а не продавались.

Я с завистью и предубеждением следил за «директорскими» кооперативами, открытыми доверенными лицами директоров заводов. Они процветали, получая фондовое сырье за взятки и выпуская продукцию из дешевых материалов, с использованием государственных производственных мощностей и электроэнергии, продавали ее по свободным ценам и присваивали сверхприбыль. Короче, паразитировали на госпредприятиях, либо занимались перепродажей и обналичиванием денег.

Фактически был запущен механизм номенклатурной приватизации, хотя формально предприятия оставались в госсобственности. Кооперативы действовали в двадцати отраслях экономики. Люди впервые столкнулись с тем, что приходилось платить за кооперативные туалеты.