Очерки из жизни одинокого студента, или Довольно странный путеводитель по Милану и окрестностям

Филипп Кимонт (2023)

Северная итальянская столица — холодный и дождливый Милан — едва ли сравнится в популярности с городами-символами Италии, сами знаете какими. Что мы о нем знаем? Ла Скала, шопинг, Дуомо — пожалуй, и все. Но судьба забросила автора, тогда еще беззаботного студента, именно сюда, в один из старинных университетов города. Для чего? Точно не для учебы, решил он после первого учебного дня и отправился в свое путешествие по городу и окрестностям, затянувшееся на два с небольшим года. Почему так недалеко? Потому что на лекции все же надо было забегать. Как человек с фантазией, он решил, что за потрепанными клише должно скрываться что-то стоящее. И оказался прав! Старый город не только развернул перед ним свою неповторимую, бурлящую, неведомую туристам жизнь, но и приоткрыл завесу прошлого. Теперь и вы узнаете, где в Милане выпить кофе с Магомаевым и поужинать с Суворовым, как попасть на день рождения к графу-режиссеру, покорить итальянский Эверест и найти последних альпийских аборигенов.

Понаехали

Это место каким-то чудом избежало участи проходного двора для праздношатающихся толп туристов, что перманентно наводняют собой известные каждому, бывавшему в Милане, Piazza del Duomo¹⁴, Galleria Vittorio Emanuele II¹⁵ и Piazza della Scala¹⁶. Бедным мостовым и стенам последних нет покоя ни днем ни ночью от приезжих, каждый из которых, прибыв в Милан, считает своим святым долгом первым делом устремиться сюда и радостно влиться в поток таких же, как и он, «пилигримов».

Не раз я, заложив руки за спину, гордый и презрительный ко всему, аршинными шагами рассекал эту праздную толпу, обрывая улыбки, портя фотографии и распугивая полчища голубей, этих прожорливых, ненасытных птиц, расхаживающих по Piazza del Duomo в ожидании очередного любителя эффектного фото, ну и, конечно, острых ощущений. Сами же любители то восторженно визжат, когда эти разбойники с остервенением начинают склевывать с их рук еду (не забывая при этом нещадно лупить и покрывать своего соседа отборным цокотом), то благоговейно замирают, когда самый бесстыжий разбойник усядется к ним на голову. Какое особое удовольствие заключено в этом постыдном маскараде — я искренне затрудняюсь понять.

Я бы, может быть, и понял, если птица была бы диковинная, обитающая, к примеру, только здесь, в северной Италии, но ведь ее нет разве что, кажется, в Антарктиде; да и то, поскольку те берега давно оккупированы не менее беспринципными пернатыми — чайками.

И везде, и повсюду она (птица-голубь) наполняет площади, вокзалы и парки, найдя свое безрадостное пристанище в этих бесприютных каменных джунглях, связав свою горькую долю с порочным кругом нашей жизнедеятельности.

Где твоя честь, птица? Символ мира, символ благой вести. Не тебя ли выпускал из ковчега Ной? Не ты ли принесла ему в своем клюве масличный лист, вселив радость в сердце седовласого праведника? Не ты ли стала первым насельником Земли, омытой от грязи греха и порока? Не ты ли, наконец, стала символом Святого Духа? Ты. А виноваты в твоем бедственном положении только мы, люди, понастроившие свои города, наплетшие свои социальные сети и придумавшие «лайки».

Размышляя таким веселым образом, я прокладывал свой нелюдимый путь сквозь щелканье затворов, хохот и крики многоязычной публики. Для законченной картины подобных прогулок мне не хватало одного лишь слова, которое я бы цедил сквозь зубы (но так, чтобы было, конечно, слышно), наталкиваясь на очередную парочку, забравшуюся сюда в свой медовый месяц. Печально сознавать, но я так и не нашел итальянского варианта нашего весьма любезного русского слова, выражающего крайнюю степень гостеприимства:

«Понаехали».

Примечания

14

45.464161, 9.189662

15

45.464742, 9.190030

16

45.466929, 9.189740