Говорящие изнутри

Х. Д. Раш

Война лишила Али всего родного – и даже простого безмятежного детства. Трагическое одиночество приучило его к глубокому созерцательному взгляду. Он находится в постоянном процессе поиска и пытается понять, в чем его призвание, в чем смысл и цель его жизни; ему хочется постигнуть тайны людских мотивов и поступков. И в один прекрасный день в нем открывается невероятная способность, помогающая ему находить ответы на свои вопросы.

3

Войдя к себе в квартиру, Али снял и бросил на кровать черную кожаную куртку, водолазку и джинсовые брюки. Достал из шкафа футболку и спортивные штаны, надел их, помолился и грузно свалился в кресло. Он сидел, закрыв глаза и откинув голову назад в угол кресла, и вслушивался во все, что звучало и шумело. Из-за соседней стены доносились приглушенные звуки семейной ссоры — видимо, соседи опять напились и ругаются. Какая-то веселая компания молодых людей проходила далеко внизу под окном: кто-то что-то сказал, и все дружно захохотали. Тихо тикали часы на стене. Но посреди этих отдаленно-приглушенных звуков Али уловил звуки самые прекрасные, звучание которых он, казалось, мог бы слушать бесконечно, — звуки тишины. Затем посреди звуков тишины появились другие звуки, звуки слов из ближайших воспоминаний — услышанное и сказанное за весь прошедший день: кто что сказал, как он на это отвечал; кто как сказал, как он это воспринял и так далее.

И вдруг знакомый голос, говоривший еще утром, когда он находился в полусонном состоянии на университетской паре, ироничным тоном вполне реально произнес: «Поздравляю! Весь день пущен коту под хвост!.. Кроме той встречи в кафе…» Али испуганно вскочил с места, подбежал к выключателю и врубил свет. Оглядываясь вокруг себя, он беспрестанно читал молитвы против дьяволов и джиннов, которые знал наизусть. В комнате воцарилась тишина. Чуть успокоившись, он пошел в ванную, ополоснул лицо холодной водой, вернулся обратно и сел на свой стул возле стола. Сердце его постепенно возвращалось к обычному ритму биения. «Джинн здесь поселился, что ли? Или это был всего лишь сон?» — думал он про себя. Но как только он завершил эту мысль, голос спокойно сказал: «Нет, не сон, не дьявол и не джинн, я твой… Да постой же, куда это ты?» В этот момент Али босиком выбегал из квартиры. «Я твой РАЗУМ, идиот!» — крикнул вдогонку Голос выбегающему Али.

Пробежав мимо лифта, Али как бешеный сбежал вниз по лестнице. Выйдя во двор, он повернул направо и устремился к главной дороге. Там, он знал, напротив супермаркета всегда стоят такси. Пока он бежал, Голос продолжал в нем говорить: «Слушай, ты все равно от меня не убежишь. Вернись к себе на квартиру, а то простудишься еще». Но Али ничего не отвечал. Не останавливаясь, он пригнулся на ходу и, зачерпнув рукой снег, стал им протирать себе лицо, надеясь так еще лучше прийти в себя и избавиться от этого Голоса. «Ладно, — сказал РАЗУМ, — скажу по-другому. Сейчас ты бежишь к тому супермаркету. Напротив него всегда стоят такси. Ты собираешься сесть в одну из них и поехать в ближайший отель. Ты только что об этом подумал, потому что, если поедешь к дяде или знакомым, то не сможешь объяснить им эту ситуацию — они просто посмеются над тобой. Но есть одна проблема, о которой ты не подумал: ты забыл взять деньги и свою банковскую карточку. А на честном слове тебе ни одна гостиница не предоставит номер… Да и таксисты не довезут. Так что этот план пропадает. Лучше постой и послушай меня».

Али остановился. Довод Голоса был весомым. Он уже начал чувствовать холод и как у него онемели ноги. Почти задыхаясь, он спросил:

— Так ты не дьявол?

— Нет.

— И это не глюки?

— Нет.

— Но тогда кто же ты? — Али наклонился, опершись ладонями в колени, и, сильно дыша, втягивал большие порции морозного воздуха через покрасневшие ноздри и выталкивал его через рот белым паром.

— Я твой РАЗУМ.

— Разум? — спросил Али, задыхаясь. — Мой разум, значит… И это не глюки и не бес… — И тут он выпрямился и расхохотался: — С ума сойти!

Он положил руки себе на бока, глубоко вздохнул и… рванул в другую сторону.

— Сейчас пройдет, — говорил он себе, пробегая между домами. Пару минут спустя, задыхаясь, он остановился снова и спросил: — Ты здесь? — но в ответ прозвучала тишина. «Вот и все, вот и прошло», — подумал он и стал возвращаться к себе на квартиру. Ног он уже не чувствовал. Но как только Али подошел к своему подъезду, Голос произнес: «Если ты меня не выслушаешь, то так и будешь бегать всю ночь, пока не замерзнешь до смерти».

Али на мгновение дернулся было побежать, но потом вдруг остановился и сказал:

— Ладно, пусть будет так… Говори… Кто ты? Что за РАЗУМ? Почему я тебя слышу, но не вижу?

— Я все объясню в квартире. А сейчас зайди поскорее, а то замерзнешь.

— Хм! Радует, что хотя бы заботишься о моем состоянии.

Поднимаясь в лифте, Али спросил:

— Эй, ты еще здесь?

— Конечно здесь, я всегда с тобой, — спокойно сказал невидимый голос.

— Что за черт…

— Не черт, а твой РАЗУМ.

— Все равно какая-то чертовщина.

Али зашел к себе в квартиру, закрыл дверь и сел на то самое кресло, с которого он вскочил, услышав голос.

— Ну, я слушаю тебя, мой РАЗУМ. Говори!

— Что именно ты хочешь узнать?

— Я тебе уже говорил, что я хочу узнать, и если ты мой РАЗУМ, то должен знать, чего мне надобно знать. Ты же читаешь мои мысли.

— Я уже говорил, что я твой РАЗУМ. И ты можешь меня не только слышать, но и видеть.

— Как это — видеть? Ты что, можешь и материализоваться?

— Почти.

— Что значит «почти»?

В это же мгновение перед Али появился полупрозрачный силуэт молодого мужчины среднего роста, примерно одного возраста с Али, который сказал:

— Вот это и значит «почти».

Али снова, в ошеломленном бешенстве, вскочил с кресла, но, однако, убегать не стал.

— Да ты же джинн! — воскликнул он с изумлением.

— Нет, Али. Я твой чистый РАЗУМ. Понимаю, тебе сложно это принять, но это так. Я твое порождение, то, что ты в себе развивал со дня своего рождения. Ни одного мига ты не прожил без меня, я — это часть тебя. И поэтому ты слишком больших объяснений от меня не жди. Но то, что ты можешь нас видеть…

— Погоди, — прервал его Али, — ты сказал: «Нас», кого ты еще имел в виду?

РАЗУМ, проигнорировав его вопрос, продолжал:

–…то, что ты можешь нас видеть и слышать, — в этом заключается твоя особая привилегия. Скажем так, исключительное право. Ты слишком много времени нам уделял, ты довел нас до определенного состояния совершенства, вот нам и дано право в таком виде на время помогать и сопровождать тебя по жизни. Всего сейчас не объяснишь, да ты и не поймешь все сразу. Понимание придет лишь со временем. Пока могу сказать лишь то, что мы тебе не навредим…

— Что за «мы», черт возьми?! — взволнованно крикнул Али.

— Он слишком нетерпелив, — послышался другой голос, и рядом с РАЗУМОМ появился еще один полупрозрачный силуэт молодого человека.

— Ты-то еще кто?! — судорожно выкрикнул Али, забегая за кресло.

— Я МОРАЛЬ, твоя МОРАЛЬ.

— Да будь черт проклят! Что за чертовщина здесь творится! Какая, к черту, еще МОРАЛЬ?!

— Простая МОРАЛЬ, которую ты в себе взрастил и воспитал.

— Ну ладно, так и быть, — сказал Али. — Не говорите ничего, дайте оценить ситуацию. — Он сел, закрыл лицо ладонями и стал анализировать происходящее. Он думал, не выпил ли он случайно какую-то дрянь, не было ли в его ужине в кафе с друзьями чего-нибудь подмешано в еду и питье… Наркотик или еще что-нибудь. Он никогда не принимал психотропных веществ, но знал из рассказов и фильмов, что после их принятия бывают галлюцинации. Но потом он подумал, что если бы что-либо и было кем-то зачем-то примешано к их еде, то действие началось бы ранее. Да и не мог бы он сейчас так сидеть и анализировать происходящее — его разум не был бы к этому пригоден. «И как же мне холодно…» Он только сейчас заметил, что промерз и судорожно дрожит от холода, въевшегося в его тело за то время, что он выбегал из квартиры. Но потом Али вдруг обратил внимание на воцарившуюся в комнате тишину. Подумав: «Прошло», он убрал руки с лица и открыл глаза.

— Черт! — крикнул он дрожащим от холода, удивления и страха голосом, увидев РАЗУМ и МОРАЛЬ молча стоящими перед собой.

— Лучше спрашивай, что хочешь, — сказал РАЗУМ. — А то, знаешь ли, одними думами о том, кто мы, ты ничего не поймешь. И достань плед из шкафа и завернись в него.

Али как ненормальный бросился к шкафу, взял плед, укутался в него и сел обратно в кресло.

— Хорошо, — сказал он, пытаясь успокоиться. — Ты… РАЗУМ, о какой-то помощи говорил… Что вы пришли, чтобы мне в чем-то помочь, хоть я и не нуждаюсь ни в какой помощи. Так вот, скажи мне, чем лично ты можешь мне помочь? И вообще, если ты мой РАЗУМ, то с помощью какого разума я веду с тобой общение? Ведь если ты, мой разум, сидишь предо мной, то я, по логике, должен быть неразумным существом, разве не так?

— Каким разумом ты мыслишь, если я, твой РАЗУМ, стою перед тобой? Очень просто: я лишь проекция твоего разума, его материализовавшееся отражение. А что касается того, чем я могу тебе помочь, отвечаю: тем, что ты слышишь меня в чистом виде. Видишь ли, я не обременен ни страстями, ни сомнениями, ни страхами, ни чувствами, и поэтому мой голос звучит ясно и чисто. Но разве так я звучал, когда находился в тебе ранее? Все другие голоса и чувства, звучавшие в тебе, заглушали мои слова, и ты порою и вовсе меня не слышал — или слышал, но под воздействием других субстанций игнорировал.

— Я всегда прислушиваюсь к голосу своего разума, если нахожу его доводы убедительными, — конвульсивно стуча зубами, с трудом выдал Али.

— Неужели? — иронично заметил РАЗУМ. — А как же та девушка из твоей группы, на пустое изучение которой ты меня напрягаешь уже третий день?

— Так это был ты!.. Я так и знал, что это было наяву… Ну что ж, я просто пытался понять человека! Это называется иметь пытливый ум, быть любознательным. И только благодаря этому своему качеству я тебя и довел, как ты сказал, до некоторого совершенства. — Али говорил заикаясь и дрожа.

— Зачем познавать то, что лишено смысла и пользы? В мире есть много вещей, более достойных того, чтобы их познавать и изучать. А что касается этой девушки, то она тебе просто понравилась внешне, и ты тупо решил меня использовать в угоду своим страстям. Изучить девушку, чтобы, так сказать, умнее к ней подкатить и блеснуть своими познаниями в области ее натуры.

— РАЗУМ, ты слишком жесток, — раздался еще один голос, и через мгновение появился третий мужской полупрозрачный силуэт. — Добрый вечер, Али. Позволь представиться, я — твои СТРАСТИ…

— Скорее ПОХОТЬ и ВОЖДЕЛЕНИЕ, — недовольно вставила МОРАЛЬ.

— Да, НИЗМЕННЫЕ ЖЕЛАНИЯ, — подхватил РАЗУМ.

— Ты не обращай особого внимания на их болтовню, — продолжили СТРАСТИ. — РАЗУМ, говоря о девушке, говорит о вещах, которые ему непонятны. Для удобства можешь называть меня в единственном числе — СТРАСТЬ.

— Я все понимаю, СТРАСТЬ, только вот я от тебя не завишу, на то я и РАЗУМ. Слушаясь тебя, люди портятся, а следуя моим советам, лучше живут.

— Но без меня, — сказала СТРАСТЬ, — их жизнь была бы очень скучной.

— СТРАСТЬ, — вмешалась МОРАЛЬ, — а не преувеличиваешь ли ты свою значимость в жизни людей? Твое призвание в том, чтобы посредством своих искушений быть испытанием для них.

— В таком случае, МОРАЛЬ, ты такое же испытание, только с другой стороны.

— Пусть и так. Только у меня есть благородные запреты, а у тебя — скверная вседозволенность. Следовать мне немножко сложно, но зато того, кто меня слушается, не постигают муки совести, в отличие от тебя. Ибо внимать тебе им легко, только вот после этого у них очень часто появляется раскаяние. А что касается тебя, — обратилась МОРАЛЬ к РАЗУМУ, — то и ты немного перегнул, сказав, что благодаря твоим наставлениям люди живут счастливо, ибо их счастье зависит от того, насколько их слова и поступки соответствуют тому, что им говорю я. Счастливо жить — значит жить правильно, а не умно.

— По мне, так жить разумно — это и значит жить правильно, — сказал РАЗУМ.

— Эй вы, Святой и Умник, — СТРАСТЬ обратилась к МОРАЛИ и РАЗУМУ, — видимо, хозяину нашему не до нас.

Пока полупрозрачные господа спорили, Али, приятно согретый теплым пледом после сильного охлаждения и морально успокоившийся после сильного психического потрясения, как-то расслабился и незаметно уснул. МОРАЛЬ, СТРАСТЬ И РАЗУМ подошли поближе к нему и стали внимательно на него смотреть.

— Бедный Али… Несладко ему пришлось по жизни… да и сейчас не просто, — сказало ЧУВСТВО, не успевшее представиться.

— Ум его слишком растерян, — заметил РАЗУМ.

— И не только ум, — подхватила МОРАЛЬ.

— Если он не перекочует на кровать, то завтра у него шея будет болеть. Может, попросим его лечь на кровать? — обратилось к другим сущностям ЧУВСТВО.

— Проснется ли? — спросил РАЗУМ.

— Надо попробовать, — предложила МОРАЛЬ.

И все стали, как мантру, повторять: «Али, поднимайся и ложись на кровать» — не слишком громко и не слишком тихо.

Али встрепенулся, резко вздохнул, фыркнул, что-то пробормотал, а голоса беспрестанно повторяли: «Али, вставай и ложись на кровать». И Али под конец, не открывая глаза и что-то по-прежнему бормоча во сне, встал, словно находился под каким-то гипнозом, неуклюже сделал несколько шагов в сторону кровати, повалился на нее и задышал безмятежным дыханием спокойного сна.

— Жаль, не могу ему подушку поправить, — сказало ЧУВСТВО, встав возле его кровати.

— Ничего! Я внесу яркие краски в его жизнь! — гордо и самодовольно заявила СТРАСТЬ.

На что РАЗУМ и МОРАЛЬ, находящиеся тут же, не отрывая сочувствующего взгляда от спящего Али, в один голос произнесли: «Заткнись!»