На людях. Рассказы

Чихнов

Рассказы — наше прошлое, будущее, настоящее. Есть в них хорошее и плохое, смешное и не очень. Всего хватает. Рассказ «10 рублей» — как женщина нашла 10 рублей и ходила смотрела, что можно купить на червонец… Конверт, банан, мыло… Спички? Спички 12 рублей. Что еще можно купить? Что? Карандаш? Так ничего и не купила. «Это было бы смешно, если бы не было так грустно..» М. Лермонтов

Хорек

Девушкин вышел из дома, как всегда, в десять минут восьмого. Шел мелкий грибной дождь. «Хорошо бы Семена не было в гараже. Уехал бы куда-нибудь или заболел», — думал Девушкин. И он вообразил себе, как Семен лежит в больнице с переломом ноги. Шел, шел — и упал. Бывает же такое. Задергался левый глаз, словно пружинка какая была. Девушкин часто заморгал: вроде как полегчало, но ненадолго, глаз опять задергался. Нервы.

Вчера Семенов Аркадий Владимирович, иначе — Семен по прозвищу Хорек опять кричал на всю улицу. «Жена у тебя пьяница! Как ты с ней живешь?! Диабетик несчастный!» Да. Жена выпивала, про диабет — была правда. Девушкин не отказывался. Но чтобы жена напивалась до бессознания, таскалась с мужчинами — Семен явно наговаривал. Он ничего не хотел слышать, понимать; его трудно переубедить. Он стоял на своем как баран. Семену уже было за 60. Он был на пенсии, но продолжал работать. Девушкин тоже уже в возрасте, 52 года. В двадцать минут восьмого Семен выезжал из гаража, у него был «Москвич» темно-серого цвета. Примерно к этому же времени подходил Девушкин. Гаражи были рядом. Девушкин недавно купил машину, «жигули» седьмой модели. Машина была не новая, после капремонта.

— Как, Хорек, дела? — каждое утро с завидным упорством спрашивал Девушкин Семена в отместку за его наговор.

Семен быстро заводился:

— Скотина! Ты когда кончишь по утрам мне настроение портить?!

— У тебя его никогда не было. Ты точно зверь! — спокойно отвечал Девушкин.

— Ты, диабетик несчастный, штаны скоро потеряешь. Худой, как спичка!

— Ты тоже не Шварценеггер.

— Заткнись, гнилой! Я тебя замочу где-нибудь, покаркаешь! — выходил из себя Семен.

И так почти каждый день. В редких случаях Семен не отвечал на «Хорька». Девушкин рад был бы не хамить, промолчать, но не молчалось. Да и как молчать, когда Семен такое говорит? Девушкин не мог такое простить Семену. И каждый раз, завидя Семена, будь это на улице или у гаража, Девушкин как бы между прочим интересовался: «Как, Хорек, дела? Как жизнь?» А почему Хорек? Семен так звал одного пенсионера. И вот теперь Семен сам пенсионер.

Было время, Девушкин с Семеном дружили, менялись машинами, выпивали, и вот — враги. Да еще какие! Раз Семен набросился с кулаками. Девушкин тогда тоже психанул. Хорошо у гаража стоял Табаков, мастер из ХРУ, разнял.

— Зачем, Хорек, при людях-то кидаться? Давай один на один разберемся, — выговаривал Девушкин Семену потом, когда Табаков ушел.

Семен ничего не ответил. Испугался?

Это было весной. Девушкин снимал кардан, ворота в гараже были открыты, и тут Семен…

— Пойдем разберемся! — Семен не шутил.

«Ну вот и все… — подумал тогда Девушкин. — Напросился. Жди неприятностей». Семен мужик был крепкий, жилистый. Ко всему еще псих.

— Пошли, — стараясь казаться спокойным, вышел Девушкин из гаража.

Семен вдруг повел себя как-то странно, ничего не сказал, пошел к себе в гараж. Девушкин минут пять его подождал и опять занялся карданом. Конфликт был улажен. Нехорошо это все как-то было. Неправильно. Правильно было бы вытащить Семена из гаража и набить морду. Девушкин к этому был не готов, не настроен. От Семена же всего можно было ожидать. Человек он был неуравновешенный. В гараже было много железа. Так и до греха недалеко.

Вечером после работы Девушкин с Семеном опять сходились у гаража и опять ругались.

— Как дела, Хорек? — задирался Девушкин.

Если бы Семен промолчал, Девушкин бы ушел к себе в гараж, но Семен не хотел молчать:

— Ты свою жену привяжи к кровати, чтобы она не таскалась с кем попало!

— Ты, Хорек вонючий! — сдавали у Девушкина нервы. — Расскажи лучше про свою жену. Она у тебя тоже любит выпить.

— Она у меня не пьет. Кодировалась.

Может и правда, не пьет, кодировалась? Девушкин растерялся. Семен как-то рассказывал, как свою жену бил. Была вся в синяках. Девушкин на минуту представил себе сухие, крепкие кулаки Семена в деле, и стало не по себе.

— Хорек, ты почему такой злой? Все у тебя есть: и дача, и машина, и квартира хорошая, и жена не пьет. Чего тебе еще не хватает?

— Молчи, несчастный!

— Почему несчастный?

— Потому что ходишь в одних туфлях уже третий год.

Семен сплюнул.

— Туфли у меня еще крепкие. Зачем мне новые?

— Молчи, сопляк, пока не получил!

— У меня тоже руки есть.

— А ну тебя! Говно и есть говно! — отступился Семен.

Девушкин торжествовал. Он прекрасно понимал, что делал нехорошо, но зачем Семен так говорил про жену? Это надо быть подлецом!

Дверь в гараже у Семена была открыта. Девушкин не помнил, когда Семен не работал, болел, не ходил в гараж.

— Как, Хорек, дела? — крикнул Девушкин, подойдя к гаражу. Если бы он вдруг захотел промолчать, то ничего, наверное, из этого не получилось бы: привык, два года уже «как, Хорек, дела, как, Хорек, дела»…

Семен не отзывался на прозвище. Девушкин открыл гараж. В понедельник — это завтра — Семен уходил в отпуск, Девушкин вчера случайно узнал это от Чебыкина. Значит, завтра Семена не будет. Как это здорово! «Широка страна моя родная, — на радостях запел Девушкин вполголоса, — много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю, где так вольно жил бы человек».

Девушкин проверил уровень масла в двигателе, подтянул ремень на генераторе, хотел еще посмотреть фильтр… В дверях стоял Семен. Он никогда не заходил в гараж. Девушкин насторожился.

— Что, Хорек, соскучился? — Девушкин не хотел ругаться с Семеном, все как-то само собой получилось, вырвалось.

Семен не сразу ответил: он испытующе смотрел в глаза.

— Ты когда кончишь придуриваться? Придурок! — спокойно повел себя Семен, что было на него не похоже.

— Что ты, Хорек, ругаешься? — Девушкин не знал, как и вести себя. Все было так неожиданно. — Что, Хорек, скажешь? — улыбнулся Девушкин.

— Когда заткнешься, скотина? — Семен не шутил, был не в себе.

— Ты сам скотина!

Семен что силы ударил по машине, по багажнику. В руке его, похоже, что-то было.

Девушкин схватил лежавшую в углу монтировку и подбежал к Семену. Облицовка на багажнике была примята.

— Что, получил? — спросил Семен, нагло улыбаясь; развернулся и спокойно вышел из гаража.

— Хорек, еще раз появишься в гараже — я тебя прибью! — закричал Девушкин и бросил монтировку в угол, откуда взял. С монтировкой оно как-то было надежней.

Надо было что-то делать, дать понять Семену, что его никто не боится, сбить с него спесь. Но как? Расстроенный Девушкин вышел из гаража.

— Эй, Хорек! Хорек!

Семен не отзывался.

— Хорек!

— Придурок! — послышалось из гаража, и скоро появился Семен. — Ты когда заткнешься? Гнида!

— Ты что, Хорек, белены объелся?

— Я тебе покажу белены объелся! — взревел Семен.

Он тяжело дышал. Глаза его были широко открыты, рот перекошен — сумасшедший. Он был уже совсем близко. «Бежать? Но это означало бы «струсил». Но только не это! Да и поздно…» — не знал Девушкин, что предпринять. В последний момент Семен одумался, ушел к себе в гараж.

Девушкин сидел в машине, никак не мог прийти в себя от случившегося. Повезло. Но везение — вещь ненадежная. Семен совсем озверел. Он опять был не в настроении. А когда у него было настроение? Если он и улыбался, то через силу. Глаза его совсем не смеялись. В гневе он был страшен. Лучше его было не трогать. Девушкин не хотел связываться с Семеном, но словно кто за язык тянул: Хорек и Хорек. И как долго это будет продолжаться, Девушкин не знал. Опять задергался глаз. Девушкин включил зажигание и выехал из гаража. У Семена в гараже играла музыка.

Прошло три дня, как Семен уехал к теще; Девушкин не мог нарадоваться. Утром он спокойно выезжал из гаража — ни крика, ни ругани. Благодать! Но эта благодать была только на две недели. Семен никуда не делся, через две недели приезжал — и опять все с начала… «Как дела, Хорек?» — «А пошел ты…» Семен не скупился на выражения.

Девушкин купил все из продуктов, что наказывала жена, и шел домой. Завтра Семен выходил на работу. Девушкин не хотел об этом думать, портить себе настроение: все равно ничего изменить было нельзя. Отступать от своего, потакать Семену Девушкин не собирался. Будь что будет!

— Привет!

Это был Терехов из горгаза.

— Здорово! — кивнул Девушкин.

— Подожди, — остановился Терехов. — Слышал? Семен скончался. Я сейчас с кладбища.

— Какой Семен? С какого кладбища? — ничего не понимал Девушкин.

Когда Терехов все объяснил, он долго не мог поверить в случившееся. Очень уж все было неожиданно и неправдоподобно. Семен, по словам Терехова, у тещи перепил — и сердце не выдержало нагрузки. Семен, оказывается, был сердечник. Кроме того, у него была больная печень. Когда пришло сообщение о смерти, Валентина, жена его, была пьяная. Она неделю пила, не просыхала. Семена хоронили соседи, с работы были.