Дерзай

Эвелина Александровна Чикова, 2023

Деньги могут все! Именно так считает избалованный сын нефтяного магната Стас Чернов и его лучшие друзья Алана и Дима Стрелецкие. Роскошные клубы, дорогущие тачки, модные шмотки и загородные дома – всего этого у Стаса в избытке. Однако роскошная жизнь оказывается под угрозой, когда отец Стаса обещает лишить его наследства, если сын не возьмется за ум. Решая показать отцу, что ему наплевать на угрозы, Стас с друзьями отправляется в поход через Алтай. Вот только мажоры еще не знают, что ценой необдуманного поступка может стать их собственная жизнь…

ГЛАВА 3

Подъем, как и сказал Петрович, был в пять утра.

Едва открыв глаза, Аланка тут же начала ныть, что подъем в такую рань плохо сказывается на организме. Дима стащил ее с кровати и заставил одеваться, пригрозив отнять всю косметику в случае, если она продолжит в том же духе.

На то, чтобы окончательно проснуться и позавтракать, ушло полчаса. Так быстро я этого еще не делал. Дома завтрак приносили мне в постель. Но в этот раз пришлось обходиться своими силами. Нас это дико возмутило. Ведь мы платим огромные бабки, а значит, Петрович должен был сам принести нам завтрак в номер. Осыпая старшего проводника вялыми проклятьями, мы понуро поплелись на кухню.

Там нас уже ждала ненавистная мне овсянка, которую на скорую руку сварганил отряду Руслан. После десяти минут пыток, во время которых я безуспешно пытался запихнуть в себя эту светло–коричневую жижу, мы перешли к сборам.

Как и планировалось, сборы заняли полтора часа. Каждому досталось по четыре пакета крупы, запас солнечных батарей, рация, тридцать протеиновых батончиков, консервы, две фляги с водой и две пустые бутылки.

По плану мы должны были проходить по три с половиной километра в час. По признанию Петровича такого он еще никогда не делал, посему не знал будет ли нам это по силам, но коль уж мы с Димоном поставили задачу добраться до границы за месяц, придется придерживаться такого темпа. А значит, придется идти быстро и почти без остановок. Если честно, в тот момент я плохо представлял себе, что это за расстояние. Также мы должны были постоянно находить источники воды, чтобы регулярно пополнять запасы жидкости. Помимо прочего мы взяли с собой два топора, котелок (его вызвался тащить Леха) и другие лагерные принадлежности.

Перед выходом весь отряд прошел медосмотр у Дины. Она проверила наше давление, спросила о самочувствии и, в тайне от Аланы, убедилась, что у нас с Димоном сделаны прививки от местной чумы, которую разносили некоторые виды животных. Аланке эту прививку поставили еще в городе, под нашим с Димой присмотром. Чтобы не пугать девушку чумой, мы сказали ей, что это защита от местной «инфекции».

После осмотра был инструктаж, и вот мы наконец начали одеваться. Невзирая на нытье Аланки, нам все-таки пришлось облачиться в выданные нам камуфляжные штаны, майки и куртки. На ноги мы надели кроссовки. На поясах закрепили фляжки, ножи, фонарики, а на рюкзаках — прямоугольные сидушки, которые крепились с помощью резинового ремешка, и служили для более комфортного сидения. Но по-настоящему я охренел в момент, когда мы стали надевать рюкзаки — каждый весил не меньше тридцати-сорока килограмм! И мы должны будем тащить это на себе целый месяц?!

Ровно в семь часов мы покинули отель, а уже через час были за пределами города, выйдя в чистое поле, навстречу Алтайским просторам.

— Красиво, а? — восторженно протянул Димка, оглядываясь по сторонам и щурясь от солнца. — Почему мы раньше не выбирались в подобные места?

— Потому что не было необходимости, — буркнул я, глядя на окутанные облаками высокие горы вдали. — Черт, как я мог на это согласиться?

— Да, ладно! — воскликнул Димон. — Да мы ж только вышли!

— Сам подумай. Это наша ноша на ближайший месяц, — я слегка повернулся, демонстрируя другу тяжелый рюкзак. — Это наш дом на ближайший месяц, — я обвел рукой пространство вокруг. — А эти задроты — наша компания на ближайший месяц. Ты слышал их вчера? Они призирают нас за то, что у нас есть деньги! Огромные деньги!

— Им просто завидно, — отмахнулся Дима. — А знаешь, я чувствую, что этот поход пойдет нам на пользу, — он глубоко вдохнул и блаженно улыбнулся. — А какой тут воздух! М-м-м!

— Как будто его у нас дома нет, — я невольно закатил глаза. Впрочем, счастливая физиономия Димона меня слегка подбадривала.

— Слушай, мой отец уже давно твердил мне заняться чем-нибудь стоящим вместо того, чтобы растрачивать деньги на выпивку и девочек, — поделился Дима. — Так что я даже рад, что отправился в это путешествие.

— Надеюсь, ты не пожалеешь о своих словах, — хмыкнул я; друг потрепал меня по плечу.

— А ты сам подумай. Мы столько лет были неразлучны, а сейчас нам выпал шанс проверить свою дружбу на прочность! — заговорщицки подмигнул Дима. — Друзья познаются в беде, так ведь?

— Да, но… — я качнул головой, вздыхая. — Надеюсь, до беды не дойдет.

— Но ты ж меня не бросишь, если так случится? — очень серьезно уточнил Димон.

— Конечно нет!

— И я тебя! — друг снова хлопнул меня по плечу. — Об этом я и толкую, брат! Проверим насколько искренни твои слова!

Та-а-ак… Очевидно, мой наивный друг еще не до конца осознал происходящее. Конечно, в школе он не особо изучал географию, а математика ему вообще была не дана, но не мог же он не понимать, какое огромное расстояние отделяет нас от цели?

Да, безусловно, я за ним хоть в огонь, хоть в воду, но где гарантия, что придется делать это только раз? Я, конечно, не паникер, но как только мы надели эти тяжеленные рюкзаки, до меня наконец дошло что мы затеяли и чем это может кончиться. А что, если мной внутренний голос прав? Что, если это не так просто, как нам казалось?

— Эй, ты чего встал? Уже усталость пробирает? — послышался голос позади меня. Я действительно не заметил как, задумавшись, затормозил и встал на месте. Вздрогнув, я обернулся. Рядом остановилась обеспокоенная Дина.

— Нет, — выдохнул я. Дима, не заметив моей остановки, ушел вперед.

— Слушай, — Дина, помогая себе какой-то особой палкой для походов, поравнялась со мной. — Мы не совсем поладили вчера, и мне кажется, ты злишься на меня из-за своей подружки.

— Она мне не подружка, — хмыкнул я, помотав головой.

Обернулся. Город постепенно исчезал из нашего поля зрения. Значит, скоро мы должны оказаться наедине с природой. Впереди простирались бескрайние цветочные луга. Это одновременно и завораживало, и пугало. Со стороны гор надвигались тучи: кажется, в дороге нас все-таки застанет дождь.

— То есть она не твоя девушка? — с удивительной настойчивостью уточнила Дина. Я бросил на нее усталый взгляд. И чего она прицепилась? В друзья, что ли, набивается?

— Нет, — отрезал я, поправляя лямки рюкзака и возобновляя движение по высокой полевой траве. — А что?

— Просто хотела сказать, что я ничего не имею против вас. И я не хотела ее провоцировать или как-то вас оскорбить.

— Но у тебя это получилось.

— Возможно, но конкретно с тобой я ведь не ссорилась, верно? — напомнила Дина. — Но если уж я тебя чем-то задела, я прошу прощения. Надеюсь… ты не заставишь целовать себе руку?

— Обойдусь, — я не смог сдержать улыбки. Заметив это, Дина слегка приободрилась.

— Хорошо. Стас, верно? — я кивнул.

— Я заметила, что для вас такие походы в новинку, особенно для Аланы, — наши взгляды обратились к девушке, идущей рядом с нагнавшим ее Димоном. Она что-то ворчала себе под нос, отмахиваясь от вьющейся над ее головой мошкары. — Так вот, из этого я делаю вывод, что несмотря на вашу физическую подготовку, у вас отсутствует выдержка. Поэтому очень прошу — если ты вдруг почувствуешь, что тебе плохо, что угодно: грудь давит, голова болит, еще что-то — сразу говори мне.

— А что в этом такого? — не понял я. Подумаешь, голова немного поболит, да уши заложит!

— Видишь горы? — Дина указала на горные дали своей маленькой бледной рукой. — Мы пойдем через них. Это значит, что нам придется подниматься наверх. Давление усилится. К гадалке не ходи — у кого-то из отряда наверняка появятся симптомы горняжки. А это — гарантированная остановка, которая может занять как несколько часов, так и несколько дней.

— А что это за горняжка? — сощурился я. Звучало смешно.

— Это своего рода акклиматизация, которая происходит на большой высоте. Выражается в тошноте, головокружении, головных болях и звоне в ушах. Игнорировать горняжку нельзя. В горах со здоровьем шутки плохи, — менторским тоном объяснила девушка. — Ты понял меня, Стас? Если почувствуешь изменения в самочувствии — сразу ко мне.

— И что ты сделаешь?

— Придется останавливаться. Дам тебе лекарства, отдохнешь, наберешься сил, и мы пойдем дальше, — успокоила Дина.

— У нас мало времени, — напомнил я. Девушка, тяжело вздохнув, убрала за ухо упавшую на глаза прядь волос и пожала плечами.

— Значит, будем нагонять ночью. В любом случае продолжать движение будет нельзя. Если понадобится, я разверну всех обратно. Ваше самочувствие — моя ответственность, и я не собираюсь рисковать ничьим здоровьем, — Дина развела руками. — Я знаю, что ты не был готов к такому повороту событий, но если кому-то станет плохо, либо ты пойдешь дальше один, либо будем ждать, когда заболевшему станет лучше.

«Надо было идти втроем, — мелькнуло у меня в мыслях. — Так мы точно добрались бы быстрее».

— Не переживай, — Дина ободряюще стукнула меня по плечу кулаком. — Все будет отлично. Петрович с Лехой классные проводники, я их давно знаю.

Только я открыл рот, чтобы расспросить ее об этом поподробнее, как со стороны послышался восторженный вопль Донована. Дина поспешила к брату, чтобы посмотреть, что за находка вызвала у него такой восторг, а я двинулся дальше.

Интересно, этот вундеркинд будет серенадить каждый раз, когда на его пути попадется очередная бабочка? С ним мы будем тащиться вдвое дольше! Да и Петрович сказал, что за Донованом глаз да глаз нужен, так как он очень рассеян. Неудивительно, учитывая его постоянные зависания и взгляд, устремленный куда-то в пространство. У парня явно проблемы с общением, и сестра, кажется, — вообще единственный человек, который его понимает. Сегодня утром, когда мы выходили из отеля, я ради прикола решил спросить у него зачем он собрался в такой длинный и опасных поход, на что он начал нести научную чушь о том, что надеется найти какое-нибудь редкое растение или ползучего гада. Одним словом, Донован хотел совершить открытие. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.

Где-то часа через три, когда город окончательно скрылся из виду, а перед нами лежали лишь широкие просторы лугов, Аланка начала ныть. Рюкзак оттягивал ей плечи, спина болела, а на «бедненьких модельных ножках» натерлись мозоли. Так что девушка потребовала привал, а мы с Димоном ее поддержали, так как наши спины к этому моменту тоже устали.

Возглавлявшие шествие и о чем-то увлеченно болтавшие Петрович с Лехой единогласно приняли решение делать остановку каждый час на пять минут, и каждые четыре часа — на пятнадцать. Аланка, конечно, принялась вопить, что это дискриминация и что она имеет право на полноценный отдых. Сидящий в сторонке с травинкой во рту Руслан даже не снял рюкзак.

— Если ваше благородие думает, что ради нее одной мы будем делать привалы каждые десять минут, она сильно ошибается, — сообщил он, прикусывая соломку. — Еще не поздно вернуться назад и не обременять нас своим присутствием.

— Нет, это ты ошибаешься, если думаешь, что ты тут самый умный, — прошипела Аланка, делая глоток из фляги. — Еще не поздно заткнуться и не обременять нас своими подколками.

Руслан рассмеялся, Леха хмыкнул. Через пять минут мы снова двинулись в путь. От тяжелого груза адски болели плечи, но никто не жаловался, и я тоже решил промолчать. Что я, размазня какая-то? Хотя, вообще-то, я не должен носить такую тяжесть, вдруг спину надорву, а ведь я еще так молод! Мне надо себя беречь и все такое. Ведь я должен заменить отца, но с другой стороны, охотников тащить мой рюкзак тут тоже не было.

Мы шли и шли, а лугам все не было конца и края. За следующие пять часов я ни с кем не перекинулся и словом. Дима шел чуть впереди и на ходу читал книжку о выживании в дикой природе. Заметив это, Руслан пошутил, что думал будто детям богачей все книжки при рождении закачивают в мозг при помощи чипа, чтобы мы не просиживали свои задницы в школах и не тратили на это драгоценное время. Что в переводе с Руслановского означало, что по его мнению мы в жизни книжек в руках не держали и не знаем даже, что они сделаны из бумаги. Тоже мне, шутник фигов.

Из-за головокружительного запаха цветов вокруг, создавалось ощущение, что мы не идем, а плывем по разноцветному морю. Я не упускал ни единой возможности фотографировать все, что вижу на болтающийся на моей шее фотоаппарат. Но чаще всего остановки приходилось делать из-за Донована.

Парень постоянно нарушал строй, отбегая то в одну сторону, то в другую, пытаясь поймать бабочек, которые, конечно же, тут же разлетались кто куда. Все его тело было обвешано странными пакетиками, веревочками и маленькими баночками; также при нем были лупа и ножечки. При этом Донован то и дело терял свои очки, так как постоянно снимал и убирал их в один из множества карманов, а потом забывал в какой именно, чем дико меня раздражал. В один из пятиминутных привалов мы и вовсе искали его «глаза» всем отрядом. Но хуже всего было то, что на него не действовали никакие просьбы быть внимательнее. Донован просто кивал, что-то шепелявил, а уже через пять минут Дина снова бежала за ним чуть ли не через все поле, чтобы он не отстал, так как наши просьбы тут же выветривались из его головы.

Тем временем начало вечереть. Первый день похода подходил к концу. Все было хорошо, если не считать усталости. Ближе к полуночи, когда стемнело окончательно, было решено разбить лагерь в низине оврагов, которые скрыли бы нас от посторонних глаз.

— Вот черт! — проорал я, получив в глаз дугой от палатки. — Да что б тебя!

— Ты не так делаешь, — заметил стоящий на тенте Димон. — Ее надо присоединить к креплению на палатке!

— Раз такой умный, сам и прицепляй! — огрызнулся я, раздраженно отшвырнув дугу в сторону. — Обязательно вообще ее ставить?! Почему мы не можем лечь в спальники около костра?!

— Потому что ночью, возможно, пойдет дождь, и вам будет не очень приятно проснуться во всем мокром. Сырости, конечно, не избежать, но палатка хотя бы убережет вас от дождя, — пояснила Дина. Ловко подняв мою голову за подбородок, девушка посветила на мой красный глаз фонариком и, убедившись, что нет серьезных повреждений, выключила его. — Попросите Руслана помочь вам. В первый раз поставить палатку правильно у вас все равно не получится.

— Класс, — буркнул я, тяжело вздыхая. — Просить этого сноба — мечта всей моей жизни!

— Чтоб ты знал, — подал голос Леха, разбирая рядом с нами свою палатку. — Руслан провел в походах столько же, сколько и я, если не больше. Он в два счета научит вас ставить палатку.

— Научи ты, — попросил Дима, замирая с тентом в руках.

— Из меня хороший проводник, но плохой учитель, — улыбнувшись, покачал головой парень. — К тому же, вам надо найти общий язык.

— Вот еще! Большего сноба я в жизни не встречал, — проворчал Димон.

— Тогда спи под дождем, — с издевкой в голосе, произнес Петрович, проходя мимо нас с охапкой сухой травы.

— Черт, — выдохнул я, посмотрев в сторону Руслана, который что-то мастерил для костра на окраине лагеря. — Руслан, научи нас ставить палатку!

Ноль эмоций. Парень продолжал сооружать из веточек какую-то постройку, а за его спиной маячила его собственная палатка.

— Оглох?! — проорал Димка.

— Кто-то меня зовет? — Руслан, оглядевшись, демонстративно приставил ладонь к уху, словно прислушиваясь. — Кажется, я не услышал волшебного слова.

Офигев от подобного заявления, мы с Димоном переглянулись. Да он издевается!

— Помоги поставить нам палатку, Руслан, — с нажимом повторил просьбу Дима, порычав ее чуть ли не сквозь зубы.

— Ой, опять что-то слышу, — подавшись ухом в нашу сторону, певуче протянул Руслан. — Черт, сверчки слишком громко шумят, что ли, не могу расслышать нужного слова.

— Пожалуйста, — процедил я.

Молчание. Руслан выжидательно посмотрел на Диму. Тот закатил глаза и, взмахнув руками, поднялся с руин палатки.

— Пожалуйста, Руслан! — выдохнул он наконец.

— Конечно, Дима. С удовольствием, — мило улыбнулся Руслан и, отложив палки, поднялся, отряхнув колени и разминая спину. Я закатил глаза. Пока он будет ставить палатку, нас снегом заметет, не то что дождем!

— Итак, показываю один раз, — засучив рукава камуфляжной куртки, подошел к нашей палатке Руслан. — Дуги соединяем в одну, просовываем в эти крепления и ставим в дырки на краях палатки. В таком виде ее можно переносить по лагерю. Дальше берем колышки и забиваем их в землю, втыкая в дырки по сторонам палатки. Это нужно, чтобы палатку не сдуло ветром, когда в ней нет ничего тяжелого. Накрываем дождевиком и так же крепим во вторые дырки по краям палатки, — оббежав импровизированное жилище, Руслан за долю секунды закрепил его концы железными колышками. Я даже ахнуть не успел, а палатка была уже собрана. — Готово! Не стоит благодарности и аплодисментов, — вальяжно поклонившись под овации остальных, Руслан сорвал травинку и, сунув ее в рот, вернулся к палкам для костра. Мы с Димоном переглянулись. Друг закатил глаза и, покачав головой, исчез в палатке вместе с рюкзаком. Мой же взгляд упал на смеющуюся Дину. Заметив, что я смотрю на нее, девушка, как бы извиняясь, пожала плечами. Да они, похоже, сговорились!

— Слушайте, Николай Петрович, а зачем нам разводить костер, если ночью из-за дождя он все равно потухнет? — спросила Аланка, восседая на пенке около груды сухой травы и рассматривая свои израненные ноги.

— Чтобы согреться перед тем, как лечь спать.

— А есть мы не будем? — уточнила девушка. — Лично я жутко проголодалась.

— У нас не так много воды, чтобы тратить ее на варку каши. Перекусим протеиновыми батончиками, — ответил Петрович, опускаясь на корточки рядом с Русланом и тоже начиная дуть на маленький огонек.

— Тогда зачем мы тащим эти крупы, если не можем их варить?! — не поняла Аланка, с размаху ударяя себя по шее, чтобы прихлопнуть очередную мошку. — Черт! Откуда здесь столько насекомых?!

— Потому что вода в наших флягах нам еще пригодится завтра, — проигнорировав причитания Аланы о мошкаре, объяснил Петрович, стоя перед костром на коленях. — По нашим подсчетам завтра к обеду мы выйдем к первому источнику воды. Там сделаем привал и сварим кашу. Тратить запасы воды сейчас — неразумно.

— Хорошо. А почему надо было вставать именно в овраге, где так много мошкары и прочей живности?! Они же съедят нас заживо пока мы спим!

— Это всего лишь безобидные мошки, — на сидушку рядом с девушкой опустился Леха и протянул ей средство от насекомых. — Советую побрызгаться этим, чтобы они немного от тебя отстали.

— Не получится! Я вылила на себя чуть ли не целый баллончик этой дряни, а они все равно липнут ко мне, как мухи на мед! Я что, самая вкусная из всего отряда?! — девушка зло топнула ногой о землю.

— А действительно, Николай Петрович, — заметил я, отцепляя от рюкзака свою сидушку и усаживаясь у костра рядом с ворчащей Аланкой. — Почему надо было ставить лагерь именно в низине? Почему не наверху, где все видно за километр?

— Мы еще не настолько углубились в леса, чтобы не напороться на здешние поселения. Так что это для того, чтобы местные нас не увидели, — кивнув себе за спину, откуда мы пришли, объяснил Петрович. Пока он отвечал, из палатки вылез Дима, закрыл вход и плюхнулся рядом с костром между мной и Петровичем.

— Что это еще значит? Почему мы должны от них скрываться? — спросил он, снимая кроссовки. Судя по выражению его лица — обувь ему явно опостылела. Слава богу, мы находились на свежем воздухе, а не то померли бы от вони.

— Ну, местные жители не очень-то жалуют туристов, — протянул Петрович. — Особенно, в отдаленных регионах Алтая. Там местные и вовсе считают себя полноправными хозяевами территории и уверены, что мы должны платить им за все. Даже за проезд по «их» землям.

— Почему? — я нахмурился. Что за чушь? Разве они тут хозяева? Разве у этих мест вообще есть хозяева?

— Такое агрессивное поведение вызвано недостатком работы и переизбытком алкоголя, — пояснил Петрович, подкидывая в костер травы. — Их села вымирают, и это ни для кого не секрет. Поэтому, для самообороны, лучше иметь при себе перочинные ножи, а спать — в обнимку с топором, у кого он есть.

Я не смог сдержать улыбки. Вот уж с чем, с чем, а с топором в обнимку я еще никогда не спал! Неужели местные настолько враждебны?

— Конечно, не все жители и, вообще, села так агрессивно настроены. Встречаются и вполне разумные люди, но нам лучше не рисковать, — уточнил Леха, приглаживая волосы рукой.

— Ага, а спать все равно будем с топорами? Может, еще поле вокруг себя заминируем, чтобы уж наверняка? — проворчала Аланка, выдавливая на руку крем и размазывая его по коже. — Кто бы знал, а? А вы вообще уверены, что мы доберемся живыми до границы?

— Ой, не драматизируй, пожалуйста, — поморщился Димка. — Просто будем обходить жилища местных — и дело с концом!

— Да? А если нам понадобится срочная медицинская помощь? Если я, например, вдруг в обморок упаду и не очнусь?! — всплеснула руками девушка. — Что тогда?

— Или, например, тебя заживо начнут есть мошки и прочая живность? — бодренько присоединилась сидящая с правой стороны от Аланки Дина.

— Ты шутишь? — не въехала та.

— Какие уж тут шутки, — улыбнулась Дина. — А если серьезно, чем это ты мажешься?

— Ты что, нищенка, никогда о кремах не слышала? — устало вздохнула Аланка, выдавливая новую порцию белой жижи на вторую руку.

— Дай-ка посмотреть состав, — под нашими пристальными взглядами Дина бесцеремонно вырвала крем из рук возмущенно ахнувшей Аланки и, поднеся его к костру, прочла этикетку. Послышался громкий смешок. — Медовые масла! Понятно почему ты вся покусанная. Продолжишь мазаться этим, и соберешь вокруг себя всю мошкару и комаров Алтая, — заключила девушка, кинув крем обратно обалдевшей девушке.

Руслан, подхихикивая, подкинул в костер травы.

— Чувствую, поход будет веселым.

— Тебе смешно, урод? — возмутилась Аланка. — Ты и представить себе не можешь, какие страдания я испытываю, как мне плохо сейчас, а ты смеешься над несчастной женщиной! Бессердечный!

— Не обращай на него внимания, — посоветовал Леха, поворошив траву в костре палкой. — И вообще, Руслан, где твоя любимица? Как-то скучно сидеть у костра без нее.

Мы дружно посмотрели на Руслана, и даже обложившийся цветами и что-то изучающий на своих коленях Донован, вернулся в реальный мир и улыбнулся парню, обнажив корявые зубы.

Любимица? Что еще за любимица? О чем это он?

Обведя взглядом наши удивленные и слегка растерянные лица, Руслан, жуя соломинку, поднялся с места и на миг скрылся в своей палатке. Еще до привала мы договорились спать в палатках по двое: я с Димой, Дина с Аланой (еле-еле уломали), Леха с Петровичем, ну а Руслан, соответственно, с Донованом. Так вот, не прошло и секунды, как парень вылез на улицу с огромным футляром от гитары в руках.

— Да ладно! — присвистнула Дина. — Как я его не заметила?!

— Он слился с рюкзаком, — просто объяснил Руслан, усаживаясь на свое место.

— Серьезно? У тебя что, рюкзак самый легкий? — не понял Дима. — Зачем тащить лишний груз?

— Эта малышка объездила со мной столько стран, что, боюсь, ты такой цифры не знаешь, — хмыкнул Руслан, открывая футляр и извлекая старую потертую гитару. Жалкое зрелище. — Я быстрее расстанусь с рюкзаком, чем с ней.

— Она так дорога тебе? — удивилась Аланка. — Вот эта рухлядь?

— Не называй ее так! — притворно оскорбился Руслан, любовно прижимая гитару к груди. — Она дорога мне, как память, — он нежно провел ладонью по корпусу. — Тебе не понять!

— Ладно, ладно, — закатив глаза, откусила от протеинового батончика Алана. — У психов свои причуды.

— То-то же, — цокнув языком, подмигнул Руслан. Мы с Димоном обменялись ухмылками. Да уж, действительно — у психов свои причуды.

Тем временем, держа гитару в руках будто младенца, Руслан положил пальцы на гриф и провел рукой по струнам. Тишину нарушил мелодичный звук. Подтянув пару струн, парень стал наигрывать ритмичную мелодию, и у меня аж дыхание перехватило от восхищения. Как красиво!

В следующий миг Руслан запел. От красоты его голоса Дина с Аланой едва не поперхнулись батончиками, у нас с Димоном отвисли челюсти, а Леха с Петровичем лишь понимающе ухмылялись, наблюдая за нами со стороны.

Сказать, что я охренел — значит ничего не сказать. Таких голосов я ни в одном клубе города не слышал! Да у него талант! Без шуток! С такими данными он мог бы покорить миллионы сердец!

Спустя две минуты Руслан затих, закончив петь какую-то песню, в слова которой я не особенно-то вслушивался. Мы с ребятами, переглянувшись, зааплодировали. Руслан, смеясь, приложил руку к груди и польщенно поклонился, откладывая гитару в сторону.

— Ты что, учился где-то? — восхищенно спросила Дина, делая глоток воды из своей фляги. — У тебя прекрасный голос, и играешь ты как профессионал!

— Спасибо, конечно, — скромно потупил взор Руслан. — Но на самом деле не так уж хорошо, как хотелось бы.

— Да брось скромничать, чувак! — встрял Дима. — Какого черта ты до сих пор не всемирная звезда?

— Решил посвятить жизнь более полезному делу.

— В смысле? — не понял я. — По-твоему певцы бесполезны?

— Почему же? Полезны, — поспешил объясниться тот. — Все профессии нужны, все профессии важны. Но я не для этого создан. Стоя на сцене, я не получу столько впечатлений, как в подобном походе. Все концерты сольются в моей памяти в один, а в путешествиях каждый день случается что-то новое.

— Красиво сказано, — присвистнул Леха.

— Потому что это правда. Будет, о чем в старости вспомнить, — пожал плечами явно смущенный таким пристальным вниманием к своей персоне Руслан. — Ну и чего вы уставились на меня? Не в музее, чай! Хватит пялиться!

— Гляди, как мы засмущались, — хихикнула Дина. Парень, выгнув бровь, ответил ей слегка сердитым взглядом. — Да ладно, я шучу. Не воспринимай так близко к сердцу.

Вдалеке послышались раскаты грома. Так неожиданно, что мы аж вздрогнули.

— Гроза надвигается. Хорошо бы успеть до леса дойти, чтоб не в открытом поле, — косясь на небо, тяжело вздохнул Петрович. — Если боитесь грозы, завтра утром у вас еще будет шанс повернуть обратно. А дальше — все. Вы уже не дети, поэтому я не буду указывать вам, что делать. Но советую подумать хорошенько. В грозу передвигаться трудно и опасно, как морально, так и физически. Вас никто не осудит, если захотите вернуться.

Мы переглянулись.

— Я бы повернула обратно, но одна я точно не пойду, — протянула Аланка. — А мальчики от своей затеи не откажутся. Верно?

Мы с Димоном кивнули. Остальные ребята лишь поплотнее застегнули куртки, смотря в костер.

— Ну вот и хорошо, вот и порешили, — Петрович тяжело поднялся. — Кто последний будет ложиться спать, выкопайте вокруг костра канавку на метр, а угли с травой накройте вот этим, — проводник кивнул на синий свернутый тент у своей палатки. — Комендантского часа нет, так что ложитесь сами, когда захотите.

— Хорошо. Спокойной ночи, — закивали мы, провожая Петровича взглядами. Тот вытащил наружу котелок и, поставив его у входа, скрылся в палатке. Послышались пыхтение и шорох спальника. Минут через пятнадцать все стихло, а мы так и остались сидеть у тлеющего костра.

— Что ж! Первый день прошел успешно, — зевнув, подытожила Дина, обведя нас взглядом. — Пожалуй, пойду я тоже спать. Вам помочь залезть в спальник, ваше светлейшество?

Вопрос, само собой, был адресован Аланке. Блондинка картинно закатила глаза.

— Что ж, надеюсь ты не храпишь по ночам, — поняв все без слов, Дина поднялась с места. — Спокойной ночи, мальчики. Если что-то будет не так, будите в любое время.

Мы с парнями кивнули. Дина, потрепав по голове, все еще возившегося с какими-то образцами Донована, ушла в палатку. Алана тяжело вздохнула, прорычала что-то нечленораздельное и, резко вскочив, кинулась за соседкой.

— Постой, нищенка, меня подожди! Я даже не знаю как пользоваться спальником! — выкрикнула она, с разбегу влетая в еще открытую палатку. Изнутри послышались возня и шорох. Зажегся фонарик, и раздался голос Дины:

— Убери от моего лица ноги!

— Будет чудом, если они переживут эту ночь и не поубивают друг друга, — устало протянул Димон, косясь в сторону палатки.

Мы хмыкнули. Я вытянул руки над тлеющими углями. Начинало холодать, со стороны гор дул прохладный ветер. Пожалуй, тоже пора на боковую.

***

Никогда еще у меня не было таких долгих и трудных ночей! Вопреки ожиданиям, я не уснул сразу после тяжелого дня. Сон пришел ко мне только в три часа ночи, и виной всему — проклятый спальник! Спать в нем было ужасно неудобно! Повернуться и лечь на бок — практически невозможно; под голову пришлось положить альпинистскую куртку, но башка все равно проваливалась в какую-то яму, на краю которой стояла наша палатка. В попытках улечься поудобнее, я постоянно сползал с пенки, а мне в спину, почки и, вообще, во все тело упирались какие-то не то бугры в земле, не то камни!

Под утро я был сам не свой от ярости. Все мое затекшее тело покрывали синяки. Я чувствовал себя не просто не выспавшимся, а дико разбитым. Холод тоже не добавлял оптимизма. Днем, конечно, тоже было не жарко, но хотя бы солнце припекало. А ночью на землю опустился густой туман, из-за которого все наши вещи отсырели и стали холоднее снега, а к утру и вовсе полил дождь! И не какой-то там моросящий, а сильный ливень, способный смыть все на своем пути.

В шесть утра, когда я уже тысячу и один раз пожалел, что поддержал идею Димона отдохнуть таким, мать твою, извращенным образом, раздался свисток Петровича. К этому моменту спальник уже немного нагрелся, так что вылезать из него в холодную и суровую среду совершенно не хотелось. Но пришлось.

Выспавшийся не лучше меня и такой же злющий Димон, кряхтя, неумело выбрался из объятий спальника, агрессивно скомкал его и зашвырнул в угол палатки. Дрожа от адского холода и сгибаясь в три погибели, мы принялись натягивать треники прямо на термобелье. Сверху надели камуфляжные непромокаемые костюмы. Также пришлось достать из рюкзака лежащие на самом дне резиновые сапоги. В какой-то момент, отчаявшись добраться до обуви, Димон уронил голову на рюкзак и беспомощно застонал. Мои сборы проходили не лучше. Но это оказался еще не весь экшн.

Не знаю, сколько градусов было на улице, но едва я вылез из палатки, как жутко продрог от холода. При этом еще даже не рассвело! Стояла такая темень, словно я и не ложился!

Из-за сильного дождя в козырьке над входом в палатку скопилась вода. На месте вчерашнего костра сидели Руслан с Петровичем. Дрожа от холода, они растягивали над травой с углями синий тент, защищая топливо от влаги, пока стоящий на коленях Леха, склонившись к углям, усиленно раздувал новый костер. Отчего-то улыбающийся Донован притащил от палатки Петровича наполовину наполненный дождевой водой котелок.

— А вот и наши сони встали, — поприветствовала из своей палатки сворачивающая пенку Дина. — Как первая ночь не в королевских опочивальнях?

— Я тебя очень прошу — ни слова, — проворчал Димон, призывая девушку к молчанию выставленной перед собой ладонью. Глубоко вздохнув и оглядевшись, он всплеснул руками и проорал:

— Доброе утро концлагерь! Надеюсь, за ночь никто не сдох?!

— Все ясно, — поджала губы Дина и повернулась ко мне. — Ну а ты как?

— Убивать я пока никого не собираюсь, — цокнув языком, качнул головой я, аккуратно опершись о верх палатки и заглядывая внутрь. — Кстати, об убитых. А где твоя соседка? Неужто проснулась и побежала обратно в отель?

— Если бы, — недовольно буркнула та. — Пошла в туалет. Надеюсь, она утонула в какой-нибудь луже.

Вот она — женская ненависть. Интересно, и с чего вдруг они так невзлюбили друг друга? Никогда не пойму этих женщин. Что у них в головах творится? Ну ладно Дина невзлюбила Алану за то, что та ее принижает, но чем Дина-то Аланке не угодила? По мне так этот веселая улыбчивая девушка, просто не может вызывать негативных эмоций. Она даже смотрит на других задорно! Не то что Аланка — зыркает на всех злыми недовольными глазками.

— Чего встал? Примерз, что ли? — окликнула меня Дина. — Иди, собирай палатку, через час выдвигаемся.

Знать бы еще как собирать эту адскую хрень, придуманную, наверное, самим дьяволом. Может, сжечь ее под шумок? Еще одной пытки в виде ночевки в этой штуке я не переживу. Да и Димон явно на взводе. А ведь он говорил мне, что надо брать надувной матрас, на нем хоть помягче спать будет. А я, идиот, сказал, что он много места занимать будет, и что надувать и сдувать его каждый день заебешься. Но в чем-то же я был прав, верно?

На завтрак снова были протеиновые батончики, (которыми я ни фига не наелся), и сладкий травяной чай, заваренный на воде, которую Донован утром собрал из расставленных на ночь емкостей. Чай, надо отметить, был очень вкусным. Благодаря ему я хоть немного согрелся и взбодрился. Конечно, хватило только горло обмочить, но, блин, и на том спасибо. И вот так питаться придется весь месяц? А может, смыться обратно в город, пока никто не видит?

После весьма скудного завтрака, который Аланка прокляла последними словами, заявив, что не подписывалась на такое, и вообще, она замерзла, устала, и всю ее прическу испортил ненавистный дождь, мы принялись собирать палатки. Об этом я, пожалуй, промолчу. Позор был тот еще.

И снова в дорогу. Никто не повернул назад, все были настроены решительно. Несмотря на ужасную погоду, которая преследовала нас весь день, у остальной части группы было приподнятое настроение, что нас с Димоном и Аланкой сильно удивляло.

Плечи болели, а рюкзак, по ощущениям, стал тяжелее раза в два. Одно хорошо — мы очень быстро согрелись; на ногах, к счастью, были резиновые сапоги, поэтому они не промокали. Особенно забавно было наблюдать за модницей Аланкой, щеголяющей в резиновых сапогах, желтом дождевике (который ей одолжил Леха), с огромным перевешивающим рюкзаком за плечами и зонтиком в руках. Девушка безуспешно пыталась спасти свои пышные кудри и макияж. Но в итоге махнула рукой и на волосы, и на черные разводы туши, образовавшиеся под глазами из-за дождя.

Сильный ливень вынудил нас сбавить скорость. Примерно пять часов потребовалось на то, чтобы пройти по открытому полю, а Петрович строго-настрого запретил разделяться. Мы передвигались строем, медленно-медленно. Дождь лил как из ведра, начиналась гроза. Из-за того, что находились мы на открытой местности, риск, что в кого-то из нас могла попасть молния, сильно возрастал. Я знал об этом еще с уроков ОБЖ и прекрасно понимал, чем это может кончиться.

Петрович приказал выключить все электронные приборы. Пригнувшись к земле, мы, не торопясь, двигались в сторону леса. Не знаю как я выдержал эти пытки. Легкие горели то ли из-за неудобной позы, то ли от холода. Вода застилала глаза, пару раз я даже спотыкался о собственную ногу. Тогда шедший рядом со мной Димон притормаживал, поднимал меня под локоть и тащил дальше, за что я был ему очень благодарен.

В лес мы влетели так, будто нас по пяткам уже щекотала молния. Пройдя по нему еще километра два, мы остановились на привал перевести дух. Таких нагрузок мы с Димоном еще не испытывали! В школе вся физ-ра у меня была куплена, а в тренажерах мы таких весов не тягали. Так что, когда Петрович объявил привал, я готов был упасть лицом в лужу и вылакать ее до дна.

Плюхнувшись на поваленные деревья и тяжело дыша, мы, даже не снимая рюкзаков, сделали по глотку воды. Стало темно, как вечером. Над лесом угрожающе нависали черные тучи.

Буквально сидящая в луже Аланка, опустив руки на землю и подставив лицо дождю, рыдала, хлюпая носом. Да уж, давненько у нее такой истерики не было. Нам с Димоном пришлось утешать подругу, чтобы она не сорвалась на других.

Через полчаса группа двинулась дальше. Зверей можно было не опасаться — в такой дождь они все сидели по своим убежищам. Хотелось и себе найти какую-нибудь нору. В лесу дождь лил не так сильно, наверное потому, что мы шли под деревьями. Зато грязи и слякоти было предостаточно. Мы перемазались с ног до головы, пока перелезали через поваленные деревья.

В какой-то момент на нашем пути возник глубокий овраг, который нужно было перейти по поваленному дереву. Ситуация осложнялась тем, что на нем было ужасно скользко. Первым пошел Леха. Едва не свалившись, но все-таки успешно преодолев овраг, он протянул веревку и зацепил ее за сук. То же самое проделал с нашей стороны Петрович. Но тут возникла новая проблема — Аланка наотрез отказалась идти по бревну. Уверен, в ту минуту половина группы была бы рада-радехонька сбросить ее в этот овраг. В том числе и Димон. В итоге моему другу пришлось перенести ее на спине, а нам с Русланом — тащить их рюкзаки. Переправа прошла успешно, и мы двинулись дальше.

Время тянулось невероятно долго. Из-за пасмурной погоды весь день было довольно сумрачно, так что я и сам не понял в какой момент наступила ночь. Лагерь разбили посередине леса. Вокруг было сыро и холодно, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что настроение наше было упадническим. В сапогах хлюпала вода, одежда испачкалась. Никогда еще мне не приходилось ходить в таком отрепье! Может, попросить Дину постирать? А что? У меня дома есть прислуги, похожие на Дину. Они за мной каждую крошку подметают. Аланка этим заниматься не станет — это уж точно. Но не ходить же мне во всем грязном! А если люди? Что они скажут? Сын миллионера разгуливает в бомжатском прикиде. Стыдоба!

Однако от идеи со стиркой пришлось отказаться, так как я быстро смекнул, что сколько вещи ни стирай, в такую погоду они не то что не высохнут — даже чистыми побыть не успеют. Палатку ставили под дождем. Вся одежда, рюкзаки, обувь — все, черт возьми, отсырело! Даже чертов спальник, в который я уже мечтал залезть, чтобы согреться, и тот оказался сырым!

Сухого топлива нигде не было. Решили разогревать чай на газовой горелке — маленькой походной плите на баллонах газа. Черт, и почему я раньше не слышал о подобном изобретении? Человеку, который это придумал, надо выдать медаль! Просто за то, что огонь спас нас от переохлаждения!

Гречку решили не варить, так как сухого топлива не было, а газ мог пригодиться в другое время — решили расходовать его экономно. Пришлось опять есть протеиновые батончики. Чтобы ночью мы не замерзли окончательно, к нам в палатку лег спать Леха, так как с Русланом мы с Димой ночевать наотрез отказались. Но он все-таки присоединился к нам чуть позже, так как его палатку затопило. Дина, Аланка, Донован и Петрович спали во второй палатке.

Это было ужасно! Мы набились как селедки в банке! Ноги упирались в огромные рюкзаки, справа, когда мы как по команде переворачивались то на один бок, то на другой, катаясь по палатке как неваляшки, меня то и дело толкал локтем Дима, а слева с края палатки внутрь капала вода.

Посередине ночи меня разбудил Димон. Накануне вечером я заметил, что парень морщится и кряхтит. На мой вопрос, что случилось, он ответил, что вероятно подвернул ногу, когда спрыгивал с дерева, по которому мы переходили овраг. Я посоветовал ему пойти к Дине, как она и просила, но Димон не захотел ее тревожить. Однако ночью боль в ноге стала настолько невыносимой, что пришлось поднимать всю палатку, а мне — в одном термобелье, легкой куртке и полных воды резиновых сапогах — с фонариком в зубах бежать до соседней палатки и будить Дину. Аланке стоило бы поучиться у нее такой скорости — не прошло и трех секунд, как заспанная Дина с пучком набекрень показалась из палатки. Как и я одетая в термобелье, куртку и резиновые сапоги, девушка с чемоданчиком в руках добежала со мной до нашей палатки.

Если честно, я понятия не имею как мы все там уместились. Леху и Руслана пришлось сдвинуть в угол палатки. Парни хмурились, зевали, но против повелительного тона Дины возражать не стали. Диму же пришлось вытаскивать из спальника. После секундного осмотра, Дина пришла к выводу, что у него отек. Что-то там из-за внезапных сильных нагрузок на ногу. Кровь хлынула по венам, произошел запор кровеносных сосудов — и вот. Около пятнадцати минут маленькие руки Дины растирали конечность шипящего от боли Димы, после чего, обмотав ногу друга шерстяным шарфом, девушка заставила его натянуть термоштаны.

Следующее утро оказалось не лучше предыдущего. Холод, сырость, а на завтрак — опять дурацкие протеиновые батончики. В этот раз пришлось обойтись без горячего чая и запивать еду холодной водой. Вещи не сохли, сырость проникла в самые глубины моего рюкзака. Дождь тоже не перестал. Единственное утешение — ноге Димона стало чуточку лучше. Боль немного утихла, но отек не сошел до конца. Чтобы облегчить Диме жизнь, мы распределили его вещи между собой. И хотя мой рюкзак стал тяжелее, я не мог позволить другу надрывать свое здоровье. Мне не трудно, а Димону легче идти. Не такая нагрузка на ногу. Аланка тоже вела себя тихо. Не ныла и даже не жаловалась. Весь день сестра вышагивала около брата и пристально за ним наблюдала. Переживала, видимо, за его здоровье.

К вечеру дождь слегка поутих, и мы смогли поставить палатки под елями. И даже — о чудо! — сварили гречку. Если бы две недели назад мне сказали, что я буду есть сухую гречу с дешевой тушенкой, а жизнь, при этом, будет казаться мне сказкой, я вызвал бы этому человеку санитаров. Но сейчас это было и впрямь так. Ветки ели, под которой мы расположились, были настолько частыми, а иголки настолько густыми, что под ней было практически сухо. Насобирав более-менее сухих веток и иголок, мы смогли развести костер и развесить над ним мелкие вещи, но так как костерок был небольшим, пришлось напялить на себя все сырое и рассесться как можно ближе к огню.

— Что-то мне перестает нравиться эта затея с походом, — пробурчал Димон, отправляя в рот очередную ложку гречки. Леха открыл банку тушенки, и мы разделили ее на всех. — С каких это пор я могу с таким наслаждением есть это… что это вообще такое?

— Это гречка — еда бедных, — морщась объяснила Аланка, с отвращением ковыряясь в тарелке ложкой. — Поэтому ты, братец, о таком никогда и не слышал.

— Как люди вообще ее едят? Она невкусная, — вздохнул Дима, невольно передергивая плечами.

— По мне так очень даже ничего. По крайней мере по сравнению с батончиками, — заметил я. Батончики были сделаны из овса и каких-то сухофруктов. Они были немного сладкие и довольно калорийные.

— Друг мой, ты забываешь о своих корнях. Такая пища не для нас, — хмыкнул Дима, снова набивая рот гречкой. — Черт, креветок жаренных хочу и пасты с лососем!

— Иди лося зарежь, будет тебе деликатес, — отозвался Леха.

— А было бы круто… — мечтательно улыбнулся Димон. — Приеду домой, скажу отцу, что сам зарезал лося. Он ни за что мне не поверит.

Мы хмыкнули. Да, наши отцы считали, что мы ни на что не способны, кроме как тратить их деньги.

— Что ж, пришло время по-настоящему согреться. Согреться с помощью музыки, — подал голос Руслан, под наши восторженные возгласы вытаскивая гитару из чехла. Что-то настроив, он объявил:

— Итак, песня Юрия Кукина «А я еду за туманом», — парень положил руку на струны и начал слегка бренчать какую-то мелодию с одинаковыми нотами. Легко и красиво.

Понимаешь, это странно, очень странно,

Но такой уж я законченный чудак!

Я гоняюсь за туманом, за туманом,

И с собою мне не справиться никак.

Люди сосланы делами,

Люди едут за деньгами,

Убегают от обид и от тоски.

А я еду, а я еду за мечтами.

За туманом и за запахом тайги.

А я еду, а я еду за мечтами.

За туманом и за запахом тайги.

Я выдохнул, смотря в костер. Как это песня подходит сейчас! Тихая, спокойная и такая правдивая. Руслан пел медленно и с чувством, улыбаясь смотря в костер. Улыбались и Алана с Диной. Леха порозовел, Донован, хмыкая, рассматривал что-то на веточке, Петрович, счастливо выдохнув, подкинул в костер веток, а Руслан продолжил петь:

Понимаешь это просто, очень просто.

Для того кто хоть однажды уходил.

Ты представь что это остро, очень остро,

Горы, солнце, пихты, песни и дожди!

И пусть полным полно набиты, мне в дорогу чемоданы,

Память — грусть, не возвращенные долги!

А я еду, а я еду за туманом.

За мечтами и за запахом тайги.

А я еду, а я еду за туманом.

За мечтами и за запахом тайги².

Добренчав последний куплет, Руслан накрыл струны рукой.

–Хорошо что мы тебя взяли, — хмыкнул Леха. — Музыка и впрямь согревает.

— А я о чем? — довольно протянул Руслан. — Гитара — лучшая подруга любого путешественника. Без нее поход теряет свои краски.

Я хмыкнул. Наверное, я первый раз был вынужден с ним согласиться.