Пыльца. Сборник

Эл Клейнер

«…Щемящее ощущение узнавания классической научной фантастики и классического же хоррора, причем в приятном канону малом, даже минималистичном жанре. Читатель увидит и следы Брэдбери и Кларка, и мягкую поступь раннего Кинга, но главное — увидит он их в текстах, написанных отменным русским языком, текстах, в которых так уютно бояться вечером у камина со стаканчиком виски.» Наталия О'Шей

Пыльца

Уставший и взмокший, лейтенант Марков покинул веранду, пригнувшись в дверях, чтобы не удариться о низкую притолоку.

— Нет здесь никого, — он хмуро обвел взглядом пустой двор и покосился на помощника. — Протоколируем. Картина та же. Жильцы на участке отсутствуют, следов борьбы не найдено, дело передается следствию. И поехали отсюда, достало меня продираться через эти заросли. Откуда они тут только взялись?.. Садоводы, мать вашу.

Марков сплюнул и зашарил в карманах в поисках последней мятой сигареты. Он злился. На кой хрен покупать дачу, если не собираешься за ней следить? Все домики в поселке, как на подбор, были пусты, а дворы заросли бурной растительностью и выглядели так, словно хозяев здесь не было по меньшей мере год… Но факты говорили об обратном. Недочитанные книги с загнутыми страничками на садовых скамейках, кружки с недопитым остывшим чаем, одежда, белье на веревках, разряженные мобильные телефоны. И сорняки. Везде эти проклятые сорняки — словно лес пытался поглотить несчастные сады и сделать их своим подобием.

Калитка хлопнула, хрустнул гравий, и на дорожке появился небритый взволнованный парень в старой олимпийке.

— Эй, погодите! А как же Тимоха?

— Кем приходитесь? — Марков устало обмахивался форменной фуражкой — жара стояла невыносимая.

— Да друзья мы… Меня Антон зовут. Это я вам звонил. Не мог с ним связаться целую неделю. Не из тех он, чтобы звонки друзей игнорировать, понимаете? Случилось тут что-то. Никого нет, никого, понимаете? — гость срывался на истерику. — Я хотел к соседям зайти — тишь. Тут домов-то всего ничего, три десятка, и все пусты.

— Я уже сказал: следов борьбы не найдено, состава преступления нет. Куда пропал ваш друг, а заодно и остальные жильцы кооператива — понятия не имею. Дрянная история, еще и жара эта… — Марков снова досадливо сплюнул под ноги. — И телефон его на столе лежал. Все ваши звонки будут зафиксированы и внесены в протокол.

— А посмотреть дадите?

— Улики? Шутите? Оформите заявление, и вам дадут знать о ходе следствия.

— А войти-то хотя бы можно?.. — Антон спрятал руки в карманы. — Посмотреть…

— Ладно, — сжалился Марков. — Иди. Мы все равно уже закончили.

То, что происходило (а точнее, не происходило) в этом дачном поселке, Маркову категорически не нравилось. Такие дела годами висели в отделе глухарями, мозолили глаза начальству, злили, выводили из себя слепыми пятнами на безупречной репутации следственного отдела. Как расследовать исчезновение нескольких десятков семей, если не понятно ни черта, а зацепиться не за что?

Бородатый тем временем успел обойти дом и вышел во двор с выражением крайнего недоумения на лице. Марков с помощником уже заводили полицейский «бобик».

— А вы… ничего странного не заметили? — он растерянно огляделся и уставился на Маркова.

— Не считая того, что все жители непостижимым образом исчезли неизвестно куда? — лейтенант саркастично скривился. — Кроме этого — ничего.

— Да нет… — парень махнул рукой. — Тим даже кактусы дома не держал. Не выживали они у него. Шутил, что у него природная несовместимость с комнатными растениями. А тут… Весь дом в оранжерею превратился! Я таких цветов-то знать не знаю, хотя вроде в ботанике раньше смыслил. Все стены затянуло, выглядит, как вьюнок, только вот не видел я такого вьюнка никогда.

— Решил на досуге заняться цветоводством, — хмыкнул Марков. — Всякое бывает, люди меняются. А вьюнок, если хотите, изучайте — мне все равно, у растений вещественных доказательств не испросишь. Запишите-ка свой номер телефона, с вами свяжутся для дачи показаний о пропавшем без вести…

Веранду буйным цветом оплетали тугие стебли цветущего плюща.

* * *

Все пошло не по плану с самого начала — с того самого момента, когда Тим получил письмо об отмене рейса, и теперь вместо того, чтобы потягивать апельсиновый сок в десяти тысячах метров над Землей, он, ругаясь под нос, ехал по тряской проселочной дороге в садовое товарищество «Звезда».

Друзья писали ободряющие письма. Лучше бы молчали. «Ты не переживай, не убежит никуда твоя Австрия, переждешь свой ремонт на природе, воздухом подышишь»…

В гробу Тим видал этот воздух, и эту природу, и эту разбитую дорогу, на которой норовила остаться несчастная подвеска его машины. Вместо прогулок по Вене его ждет дачный домик родителей, куда он последний раз наведывался в лучшем случае пару лет назад — заплатить за электричество, проверить замки и уехать. Оставаться в городе было еще хуже — в квартире царил полный кавардак, и жить бок о бок с бригадой мастеров, которые как раз занимались сносом стен, не улыбалось. Как ни крути, чертов дачный домик оставался единственным выходом.

— Кажется, повернуть нужно вот здесь… — бубнил Тим себе под нос. — Или нет? А, да чтоб тебя!

В сердцах ударив по рулю, он заглушил двигатель и, распахнув дверь, вышел наружу. Ботинки утопали в густой траве, усыпанной каким-то мусором и битым кирпичом. Вместо того чтобы выехать на смутно знакомую грунтовку, ведущую к садам, Тим заехал куда-то к дьяволу на куличи — лесная дорога больше подходила для вездеходов, чем для легкого городского седана, а вокруг расстилалась безобразная стихийная свалка. Бревна, доски, кирпичи с остатками побелки, останки какого-то сгоревшего строения, горы мусора… Тим сплюнул. Царство природы, мать его.

Конец ознакомительного фрагмента.