Моё море. Самуи

Элеонор Ноис

Элла отправляется в путешествие, чтобы понять, отчего сердце остыло после трех лет брака. Она загадывает «счастье» в таиландском храме во время того, как монах вяжет ей сай-син: «Когда желание исполнится — нитка порвется». Ласковое солнце, йога и теплое море помогают Элле обрести гармонию в своих мыслях.Однако за пару дней до отъезда она встречает Эдаса, а веревочка на руке в этот же день рвется… Случайность или судьба? Ничто уже не может стать прежним после этой встречи, особенно она сама.

Глава 1. Флэт уайт

Josh Rouse, Sumi Jo, Wolfgang Amadeus Mozart — Flight AttendantAsh — Worlds ApartEddie Vedder — The Long Road

1

Как всегда, сборы ночью, за несколько часов до рейса… И пару часов на то, чтобы поспать. Как ни пыталась научить себя быть более собранной, всегда все в последний момент. И обязательно что-нибудь нужно забыть.

А голову не забыла? Отпечатанные со школы в памяти слова не дают покоя. Так и всю жизнь — только не терять голову. Быть послушной дочкой, круглой отличницей или круглой… дурой. Жизнь идет, голова на месте, а жизни нет. И ведь к 21 году вроде бы все есть: квартира, машина, красный диплом, мечты и планы… Все, кроме жизни. Кроме драйва, довольства, счастья.

Есть даже любящий муж, но что режет сердце — не любимый. Мужчина-мечта: заботливый и сильный, успешный доктор, умный человек, мечтает о детях. Как не любить такого? Только если круглая дура — одно-единственное объяснение. И разговоры с ним не приводят ровным счетом ни к чему. Только к очередному году спокойной и размеренной жизни, в которой нет самой жизни. Еще есть слезы в подушку перед сном как ритуал на засыпание. Это снимает напряжение и груз ответственности — так спится легче, — но не освобождает от неизбежности нового дня, такого же, как предыдущий. А муж уже и не спрашивает, отчего слезы. Он умный. Он все понимает. Но… не отпускает.

На отдых я решила улететь, чтобы развеяться. А если честнее — чтобы сбежать. Путешествия всегда были глотком свежего воздуха жизни и приключений для меня. От одного вида ревущего двигателями самолета сердце начинало биться чаще. Замирало на момент взлета и раскрывалось уже в полете — мыслями в дневнике, мечтами под звуки музыки из плеера — и трепетало, оживало в новых странах. Перед неизведанным, перед новым, свежим. В городе, где меня не знают. Где можно освободиться от всех своих привычных ролей: коллеги, жены, отличницы… Быть собой и впитывать этот мир, чтобы вернуться домой другой: легкой, воздушной — такой я всегда возвращаюсь из путешествий.

Спасение — в странствиях. Загорается надпись «пристегните ремни» — и вы отключаетесь от проблем. Разбитые подлокотники берут верх над разбитыми сердцами (А. Гарленд «Пляж»).

Долгий полет, и вот облака расступаются… А там — лазурь. Любимый цвет переливается и искрится в лучах утреннего солнца.

— Ну что, готова к приключениям? — спрашиваю я маму.

— А ты готова, Элли? — отвечает она вопросом на вопрос.

— Хмм… если учесть, что в планах у меня только есть, спать, загорать и заниматься йогой — да, к таким готова.

— Ну да, охотно верю. Я тебя знаю уже больше 20 лет.

— Я правда ничего не планировала в этот раз, — улыбаюсь я.

— Приключения тебя сами находят, — со знанием дела замечает мама.

Это наш второй с ней отдых: первый случился, когда мне нужно было зализывать раны после расставаний первой любви, и мы летали вдвоем на Черное море. В этот раз — мне нужно привести в порядок свои мысли и чувства по поводу моего брака, которому вот уже три года, но мне не хочется ни детей, ни продолжения, и в то же время сделать необдуманный шаг и принять поспешное решение — слишком страшно.

Мы летим через Бангкок: в аэропорту Суварнабхуми будет трехчасовая стыковка, и дальше — рейс на остров Самуи, уже на небольшом самолете. На месте мы должны быть после полудня.

2

В Бангкоке прекрасный аэропорт: как только мы выходим из самолета по рукаву в терминал прилета, нас встречают улыбки таиландцев, живые орхидеи на каждом углу, ароматы азиатской еды и шум, гул одного из самых оживленных терминалов мира. Тысячи тысяч пассажиров ежедневно проходят через этот аэропорт, самолеты взлетают и садятся практически каждую минуту.

Что такого в аэропортах, что заставляет бабочки в животе порхать? Почему я с детства так люблю эту атмосферу? Люди встречаются, люди прощаются — вот куда здорово было бы приехать на день с фотоаппаратом и запечатлеть эти чистые искренние эмоции.

И вот это ни с чем не сравнимое ощущение предвкушения — неосязаемое, но такое вкусное — новые места и новые люди. И, что неоспоримо важно, новая ты.

В аэропорту Бангкока можно найти много всего на любой вкус. Но в терминале внутренних вылетов, в котором мы оказываемся, так как дальше летим по стране, не так уж просто найти даже хороший кофе.

Наконец я вижу на первом этаже в углу значок Starbucks и бегу туда, мне срочно нужен кофеин. Я невероятная кофеманка, особенно в таких длительных перелетах… В одном из гарвардских исследований выяснилось, что любители кофе меньше подвержены депрессиям. Может, поэтому я еще держусь.

Для меня кофе — это уже своеобразный ритуал, как и бокал вина. Вино, конечно, я не пью каждый день, но без кофе мне сложно представить свой день. И, что важно, я люблю пить кофе погорячее и из бумажного стаканчика. Мне нравится его тонкая грань: когда пьешь из керамической кружки, почему-то ощущение вкуса меняется.

Несмотря на то, что я стараюсь придерживаться принципов здорового питания, пить достаточно воды и только изредка есть junk food — никак не могу отказать себе в удовольствии от бокала вина и стаканчика флэт уайта.

— Будьте добры, флэт на кокосовом молоке, и сделайте, пожалуйста, погорячее.

Я уже предвкушаю, как прикоснусь губами к ароматной пенке, как вдруг звонит телефон — это муж. Расплачиваюсь за кофе и отхожу с ним в сторону. Мы перекидываемся парой фраз, и я кладу трубку.

Почему мне так грустно от его звонка? Ведь когда звонит родной муж, хотелось бы испытывать радость и трепет. Я не хочу верить в то, что любовь живет три года… Даже если у нас не получится, я хочу верить в то, что, если любовь сильна и если двое готовы гореть друг другом и бороться за чувства и близость — все возможно и через десятки лет.

О стаканчике кофе в руках я вспоминаю только оказавшись возле мамы и наших чемоданов.

— Ты как тут? — спрашиваю у нее.

— Уже объявляли нашу посадку.

— Хорошо, сейчас пару минут — и пойдем.

Зачем было просить cделать погорячее? Флэт все равно остыл, пока я шла в своих мыслях по охлаждаемому кондиционерами залу. Вот она, неправильная реальность жарких стран — в них я вечно мерзну, потому что кондиционеры тут работают беспощадно.

Я почти залпом выпиваю свой кофе, беру чемодан, свой бирюзовый Samsonite, что муж купил мне в Кельне, когда мы летали туда по работе, и тяну его к зоне вылета. Мама идет за мной. Хорошо, что она со мной… Одной мне было бы невыносимо грустно.

Как легко меняется настроение. Как будто щелкнули выключателем — и ни предвкушение отдыха, ни любимый кофе — ничто не способно сейчас сгладить ту боль, что саднит от простого телефонного звонка.

До вылета еще около часа. Чтобы отвлечься, я достаю фотоаппарат. Я увлекаюсь фотографией, а именно съемкой людей. Эмоций, чувств. И аэропорт, на мой взгляд, — идеальное место для того, чтобы запечатлевать эти самые эмоции, неподдельные и искренние. Путешественники с искоркой в глазах перед чем-то новым и неизведанным, уставшие транзитные пассажиры, убегающие от родителей дети… Но самое главное — встречи и расставания с самыми дорогими и любимыми. Несколько репортажных кадров — и мои мысли переключаются. А тут уже и объявляют наш рейс.

Как только мы взлетаем на небольшом самолетике, и через некоторое время в иллюминатор уже видна морская гладь — и вовсе начинаю радоваться и верещать, как ребенок.

— Море!!! Видно море!!! А вон уже и остров…

Лететь около часа, поэтому только мы взлетели и отстегнули ремни, выпили стаканчик сока — уже объявляют о посадке.

Самый милый аэропорт из всех в мире — цветущий, под открытым небом. Лотосы, зелень, вода, пение птиц. Как только я выхожу из самолета, солнце пригревает щеки и лицо, и все тело окутывает влажный, горячий воздух — мои мысли отключаются, я просто впитываю в себя эти лучи и эту влажность, дышу ветром и, кажется, свечусь изнутри.