Проклятие Тёмного

Элиф Аддерли, 2023

Жизнь женщин в Тенебрисе нельзя назвать легкой: ни прав, ни возможностей, ни защиты.Один день. Череда катастрофических событий и жизнь Катарины меняется навсегда. Она должна отправиться в замок Темного в качестве уплаты налога, но после того как гвардейцы заподозрили Катарину в запретных знаниях, удастся ли ей избежать смерти?Проклятие, вызванное Мориганой, впиталось в землю Тенебриса и Айден готов на все, чтобы его снять. Ему чуждо сочувствие и от этого проще идти на большие жертвы, даже если на кону чья-то жизнь. Удастся ли Катарине обрести свободу, а Айдену осуществить задуманное, когда на пути столько преград? Кажется, все уже никогда не будет, как прежде…

Катарина. Тенебрис

Мы неспешно подъезжали к замку. Немногим больше месяца в пути позади. Высокая оборонительная стена почти полностью закрывала замок по периметру. Сегодня, только шпили вздымающиеся высь и смотровая башня между ними, говорят, что раньше замок был до самого неба, затем верхушка была разрушена и заново выстроена уже совершенно иначе: не допуская больших помещений и длинных спиралевидных лестниц, лишь смотровая и шпили, почему именно так, не известно. Точнее, каждый знает свою историю, а есть ли в них истина, остается загадкой.

Я ехала с Рэйтаном, они не избавились от плащей, но никто больше не скрывал своего лица от меня. Рэйтана я узнала сразу — он был чистокровным магом. Приятной внешности с острыми чертами лица и светлыми длинными волосами, заплетенными в косу, довольно худощав, но узнала я его не по телосложению — глаза. Когда-то Сута упоминал, что чистокровного мага можно определить по глазам. Они светлые, почти молочные, можно было подумать, что он незрячий. Такие же глаза были и у Суты. Я знала, что, когда маг использует силу, его радужная оболочка приобретает насыщенный цвет, но какой, зависит от магии, что он использовал. Еще Сута рассказал, что у метисов такое не происходит, у них сохраняется цвет предков. Те, у кого кровь не была смешана, несли в себе большую силу, что требовала большей отдачи, с этим же связана и ранняя седина, но у Рэйтана волосы были не седые — светлые. Возможно, это было искусственно, но спрашивать было бы неэтично.

Рауль очень быстро пришел в себя и почти сразу вернулся в строй. Я много раз предлагала поменять ему повязку, но он всегда отказывался. Я замечала, что он смотрит на меня исподлобья, это не была неприязнь, скорее Рауль пытался смотреть незаметно. Не знаю уж, что было в его голове, ну да ладно, копаться в ней мне еще не хватало.

Что касается Айдена… после той ночи, я приняла решение: не жалеть, не краснеть и вообще делать вид, что не думаю произошедшем. Возможно, он принял такое же решение, потому что практически не обращал на меня внимания, а если не считать фраз: девчонка поедет с тобой — адресованные Рэйтану и отведи ее в восточное крыло — адресованное Равиену, то смело можно заявить — не обращал совершенно. Это слегка задевало, особенно то, что он практически стал моим первым мужчиной, а теперь делал вид, что я что-то напоминающее одушевленный предмет.

Рауль забрал коней и увел. Рэйтан и Айден сразу прошли к входу, даже не взглянув на меня. А Равиен приказал следовать за ним, к другой двери. Предполагаю, мужчины вошли через парадный, а в восточное крыло был вход отдельный. Именно здесь я вдруг осознала, кем является Айден, увидев, как ему кланяются и называют верховный правитель. Теперь, даже как-то пугало, что я всю дорогу к нему на ты… ладно, поначалу он был для меня гвардейцем, но потом же стало известно кто передо мной, и вместо того, чтобы бить челом я его еще и по имени назвала, закрепила, называется. Кому скажешь — не поверят.

Пока шли, я отметила, что отправили меня не в темницу, если, конечно, Айден ее восточным крылом не называет. Может быть, это крыло для слуг? Все же мне не известно, какое решение принято на мой счет. Сердце кольнуло от мысли об отце, надеюсь, у него все хорошо и Ансэль рядом.

Коридоры, по которым мы шли, были все в одном стиле: светлые стены украшены лепниной и фресками на окнах, вдоль по коридору стояли вазы со свежими цветами. Как-то иначе я представляла себе место, о котором ходит столько рассказов на грани с ужасами. Я ожидала увидеть темное, мрачное здание, возможно пропитавшееся кровью и развратом, а не вот это все. Я замерла напротив банта, которым была перевязана штора. Ну просто не может такого быть… или может?

— Равиен, я могу задать вопрос? — заполучив внимание гвардейца, продолжила: — Весь замок выглядит так? — чтобы он понял, что я имею в виду — потрясла тот самый бант.

Равиен усмехнулся, скорее всего, понимая мое негодование.

— Нет, только несколько этажей восточного крыла.

— А что на этих этажах такого, что они настолько зефирные?

— Женщины.

— Что ты имеешь в виду? — я прекрасно поняла, о чем он, но верить в это не хотелось.

— Наложниц имею в виду. Верховный правитель позволил сделать это место немного уютнее. Им приходится проводить здесь много времени.

Вопрос, который крутился на языке, я так и не задала. Ответ на него пришел сам спустя несколько минут. Мы остановились возле двери, Равиен постучался и, не дожидаясь ответа, открыл, пропуская меня вперед.

Комната по размеру была небольшая, но светлая с одним большим окном, светло персиковыми стенами, двумя кроватями, шкафами и туалетными столиками, хоть по меркам замка она была маленькая, по меркам моего дома она была как комната и гостиная, что являлась кухней и столовой одновременно.

— Слуги тоже живут на этом этаже? — таким кудрявым способом я пыталась прощупать свое положение.

— Нет, на этом этаже живут исключительно наложницы верховного правителя.

— Это выходит я наложница?

Он лишь пожал плечами:

— Ты живешь не одна. Твоя соседка все тебе здесь покажет и расскажет.

Я не нашла, что на это можно сказать. Равиен ушел, а я так и осталась стоять посреди комнаты, растерянно осматриваясь. Почему он отправил меня сюда? Что это значит вообще?

Пока я искала ответы на поток, рождающихся с сумасшедшей скоростью вопросов, в комнату пришла моя новая соседка.

Вопросов стало еще больше, если все его наложницы выглядят так, то я совершенно не понимаю, что здесь делаю.

Она была, очевидно, благородных кровей. Об этом говорила ее осанка, руки, что никогда не работали, вздернутый подбородок и презрение в глазах. Неприкрытое презрение, с которым она осматривала меня с ног до головы. Готова поспорить, что она не скривилась, лишь приложив к этому усилия. Девушка была слегка выше меня, роста ей добавлял каблук. В смольные волосы до пояса были вплетены украшения из драгоценных камней. Она была стройная, я бы сказала — чрезмерно худая, но грудь была довольно большая, что смотрелось неестественно относительно худобы, красивая? — Да. Все-таки истории о том, что наложницы Темного одна краше другой подтвердились, я не видела остальных, но почему-то уверена, они не уступают. Наряд был довольно откровенный, хотелось верить, что это личное предпочтение девушки, а не дресс-код.

Она прошла в комнату и села на одну из кроватей, вот и отлично, по крайней мере, теперь я понимаю, какая сторона моя.

— Ты Катарина? — я согласно кивнула. — Я Линея. Равиен сказал, что ты новая наложница верховного правителя, — от последних слов соседку передернуло. Видимо, не только меня это не радовало. — Он попросил показать тебе все и рассказать, — Линея встала, прошла к окну, повернувшись ко мне спиной, — но для начала тебе нужно привести себя в порядок, выглядишь преотвратно.

Ого, такого я не ожидала. Нет, то что мой внешний вид сейчас не самый лучший — сомнений не вызывало, скорее я не ожидала такой открытой неприязни, что сочилась из ее голоса. Уверена, если бы она не отвернулась, проследила бы то же из ее глаз. И с ней мне нужно делить комнату? Чувствую, будет весело.

— Вещи на первое время висят в твоем шкафу, остальное будет позже, когда с тебя снимут мерки.

— Понятно.

— Купель в конце коридора, советую тебе начать с нее, а до того момента ни к чему не прикасаться. Поверить не могу, что ты в таком виде находилась рядом с правителем.

— Ты оборотень?

Она удивленно покосилась на меня.

— Что? Нет.

— Хм, правда? Странно.

— Это почему?

— Мне показалось в тебе слишком много от змеи.

От возмущения у нее приоткрылся рот, в этот момент я даже была рада, что в женщине не осталось никаких сил, иначе бы весь ее гнев пал на меня, кем бы Линея ни была. Я благоразумно ретировалась в купель, но перед выходом не удержалась и добавила в ее бушующее пламя, немного масла:

— Кстати, верховному правителю очень понравился мой вид, думаю, даже больше, чем ты могла предположить, — и нырнула за дверь, оставив ее переваривать сказанное. Не знаю, откуда у меня это все взялось на языке, но после остался вкус веселья. Надеюсь, теперь не придется спать с открытыми глазами, следя, чтобы меня не задушили.

Шагая в конец коридора, противоположный от того, что вел на улицу, я все гадала, смогу ли узнать, как выглядит вход в купель. Я слышала шум из-за закрытых дверей, но в коридоре никого не встречала. В конце стояли две женщины средних лет, сначала даже подумала, что это тоже наложницы, и озадачилась вкусовым предпочтениям правителя. Со смешком выдохнула, когда поняла, что это прислуга. Они были одеты строго, их тела были закрыты, что сильно отличалось от открытого, обтягивающего платья Линеи, оставалось надеяться, что мне выпадет удача выглядеть прилично, а это где-то между ними.

Женщины отошли в сторону, приглашая пройти внутрь. Они практически не смотрели на меня, все больше в пол.

Купель была такой же светлой, как и весь этаж. Не могу сказать, что мне это нравилось. Слишком вычурно — явно, что здесь живут исключительно знатные женщины. Помещение было в той же лепке и покрыто сусальным золотом. Сама купель из серого мрамора выглядела привлекательно, сказать нечего.

Резные каменные поливы в мраморной купели создавали вид небольшого водопада. От воды шел пар, я уже предвкушала, как зайду в нее — помыться очень хотелось, а представляя теплую воду, не думаю, что быстро отсюда выйду.

У нас в деревне был исключительно душ, и если летом вода прогревалась за день, то зимой был предпочтителен тазик с нагретой водой. Я сняла с себя одежду и бросила на пол. Даже смысла ее складывать нет, настолько грязная, что только испачкаю ею поверхность.

Ступая в воду шаг за шагом, по лицу расплывалась улыбка, буду принимать это как награду за пережитые события. После всех банных процедур я чувствовала себя почти счастливой, шелковый халат, в который меня завернули, снимать совершенно не хотелось — никогда. Я привыкла к грубой одежде, что всегда слегка колола и царапала. Халат по ощущениям был как вторая кожа — легкий, нежный, я не могла предположить, что себя можно так чувствовать в какой-то тряпице. Снять пришлось, когда стал выбор платья:

— Я это не надену!

— Еще как наденешь, — Линея злорадно улыбалась со своей половины комнаты.

— Еще чего! И не подумаю! Я предпочту свою одежду. Где она?

— Мы выбросили ее, — ответила одна из прислуги, не отрывая взгляда от пола.

— Как это выбросили?

— Она вам больше не понадобится. Такой был приказ.

— Это кто вам приказал выбрасывать мою одежду?

— Его светлость верховный маг.

— Вот пусть его светлость это и надевает! — они с ужасом взглянули на меня, причем все втроем. Может, я, конечно, и перегибала, но надеть это, равносильно, что ходить обнаженной.

Спустя несколько секунд безмолвной борьбы и сверления меня испуганным взглядом, пришла в себя Линея.

— Можете именно так и передать, слово в слово, и укажите автора сих изречений, — Линея помахала прислужницам, а те взглянули на меня, видимо, надеясь, что я исправлю ситуацию. Но я лишь пожала плечами. Я понимала, что такое неуважительное высказывание, возможно, выйдет мне боком. Я бы не хотела, чтобы это дошло до верховного мага, кем бы он ни был. Но слова уже были сказаны, и если Линея хочет, чтобы меня наказали, то сообщит о них в любом случае не через прислужниц, так сама, а унижаться и просить забыть об этом, я не собиралась, уж точно не перед ней. Да и проблема с платьем решена не была.

Но прислужницы не уходили, они усадили меня за туалетный стол и принялись красить и причесывать.

— Вы плохо меня слышите?

— Леди Линея, нам было приказано привести леди Катарину в порядок, а мы свою работу еще не закончили, и уйти никуда не может, — Линея взбеленилась, а я старательно скрыла улыбку. Пусть это еще одно доказательство, что кем бы ты ни был, твое слово ничего здесь не значит, коль ты женщина, и даже будучи наложницей — остаешься рабыней. Может, в обычной жизни, она была выше меня по статусу, но сейчас к нам обоим обращались леди. То есть мы были равны, пусть формально она останется высокородной, но здесь фактически это не имеет никакого значения.

Я смотрела на законченную работу с неверием и восторгом. Слишком другая девушка смотрела из отражения в зеркале.

Вечно запутанные и всклоченные непослушные волосы, были аккуратно уложены в две широкие косы по всему росту украшенные драгоценными камнями, лицо стало светлее, румянее, глаза золотистого цвета сделали выразительнее. Хотелось коснуться, чтобы убедиться, что это действительно я.

— И что дальше?

— Вам нужно одеться.

Очередная попытка, но я лишь потуже завязала халат.

— Я одета.

— Леди Катарина, вы не можете так передвигаться по замку.

— Еще как могу, в этом халате я выгляжу куда приличнее, чем в том, что вы ходите на меня надеть.

Я уставилась на них и собрала руки на груди, по моему мнению, это показывало серьезность моих намерений.

Линея фыркнула и вышла из комнаты, видимо, ей надоело за этим наблюдать.

Одна из женщин понизила голос:

— Леди Катарина, вас накажут за непослушание.

— Уж не знаю, я еще ничем не провинилась, а меня уже хотят укутать в это.

— Поверьте, вам не понравится, когда наказывают по-настоящему, — последнее было сказано шепотом, хоть кроме нас здесь никого не было.

Я резко развернулась к женщине:

— Возможно, есть что-то менее откровенное? Ну должно же быть, может, посмотрите? Пожалуйста, — я заглянула ей в глаза, выискивая понимание к моему горю, прислужница тяжело вздохнула. Она смотрела не с сочувствием, а как на непутевое дитя, что еще не понимает, о чем говорит.

— Хорошо, я посмотрю.

— А леди Линея имеет какое-то влияние в замке?

— Что вы, нет, все девушки равны. До того, как они попали в замок, может, они и были кем-то, но здесь все иначе. Некоторые хотят думать, что еще что-то значат и решают, но все равно они делают то, что им говорят. Советую вам тоже забыть, о том, кем были, это прошлое, которое будет лишь тяготить. Постарайтесь не перечить и не злить правителя тогда, возможно, ваша жизнь здесь будет более сносная.

— А чем здесь занимаются девушки?

— Кто чем. Каждая находит себе занятие, чтобы не скучать.

— По замку можно передвигаться без ограничений?

— Нет, только по восточному крылу и заднему двору, там, где сад. В другую часть замка только, если поступает приказ. Пойду, посмотрю что-нибудь вам из одежды.

Я с благодарностью улыбнулась. Через некоторое время женщина вернулась и не с пустыми руками.

— Все, что смогла найти. Это самое скромное, что было.

Я скептически осмотрела, да уж, до скромности было еще далеко.

— А может, одно из ваших платьев?

— Вы очень странная женщина, хотите променять красивое дорогое платье, на дешевую тряпку прислуги?

— Я просто не хочу выглядеть вульгарно и доступно, лучше уж так.

— Боюсь, не стоит переживать об этом теперь. Вас здесь некому осудить.

Она была права. Я теперь в таком положении, что платье не имеет значения. Но это не навсегда, я выберусь при первой возможности. Я с грустью вспомнила отца. Теперь его отчаянный взгляд будет преследовать меня. Нужно хотя бы найти способ связаться с ним, чтобы отец знал, что я в порядке.

Платье было не таким плохим, по крайней мере, все сокровенное было прикрыто, нежно персиковое с легким светло-синим градиентом, открытой спиной и животом. Сначала мне показалось, что оно прозрачное, но на деле это оказался обман зрения. Персиковый цвет, что был между синим цветом, давал такой эффект. Это было самое красивое из всего, что я когда-либо носила и ткань ничем не уступала по качеству халату.

Чтобы не сидеть без дела и не развивать гнетущие мысли, я отправилась изучить восточное крыло, по нему я могла передвигаться без опаски и, конечно, интереснее всего мне было посетить сад.

Я шла по указанному маршруту. В этот раз, то и дело встречались другие девушки, они с любопытством смотрели на меня, но заговорить никто не пытался, чему я была рада. Общаться с кем-то похожим на Линею желания не было, а сейчас, казалось, что они все именно такие, это могло быть не так, но убеждаться в этом я сейчас не хочу.