Два Альфы для Омеги

Эльвира Осетина (2024)

Матвей и Тимофей Усольцевы узнали о неучтенной омеге и решили её забрать первыми, чтобы выгоднее перепродать. Омеги очень редкие существа среди оборотней и от них альфы могут получить стопроцентного будущего альфу-наследника. Но изначально что-то пошло не так. Оказалось, что омега слишком лакомый кусок, и Усольцевы не представляют, как откажутся от неё… Решила найти себе жениха, воспользовавшись Системой, созданной оборотнями. И тут же угодила в переделку. Оборотни узнали, что я не человек, а одна из них, и хуже того — еще и омега! По мою душу заявились два брутальных альфы, которые действуют на меня словно афродизиак, и я постоянно их обоих хочу. Обоих сразу! Ужас! Но это еще полбеды. Ведь они сказали, что на меня объявлена охота, потому что я неучтенная, и должна пойти с ними, иначе попаду на аукцион, где меня купит тот, кто больше всего даст денег. Только я им обоим тоже не доверяю, потому что не понимаю, чего они хотят от меня. Правда, и сопротивляться им почти не могу…

ГЛАВА 4

Только вот головой повертеть по сторонам и рассмотреть внутренний интерьер дома не получилось, потому что меня опять скрутило приступом, да таким сильным, что я просто начала терять сознание от дикой боли, которой буквально взорвалась каждая клеточка моего несчастного организма.

Уходящим сознанием я услышала жалобный скулеж волчицы, призывающей на помощь своих альф. И её искреннее желание понести для них волчат…

Последнее удивило меня сильнее всего, но как к этому относиться — я не знала, так как уже отключилась.

Когда пришла в себя, то не сразу поняла, что лежу в постели между двумя разгоряченными мужскими телами.

Меня неспешно и нежно ласкали в четыре руки и почему-то покачивали, словно на волнах. Но эти покачивания замедлялись.

Постепенно, словно кто-то прибавлял медленно громкость на тв-панели, до меня начало доходить, что ласки я получаю не только снаружи, но и внутри.

Два члена растягивали меня с обеих сторон. Но дискомфорта от этих ощущений я и близко не ощущала, лишь отголоски эйфории, словно я недавно кончила, и правильность ощущений.

Мужчины успокоились, перестав двигаться, и, кажется, задремали, так и оставшись внутри меня.

Мысли текли очень вяло, но я четко ощущала недовольство волчицы.

Ей что-то не нравилось. Она чем-то сильно была недовольна. И вроде бы боль ушла, но всё равно она за что-то переживала. И даже больше — кажется, начинала страдать из-за этого.

Еще и мысленно винила меня.

Вот только в чем? Что я успела сделать не так, если вообще ни черта не помню?

В голове после моего вопроса начали появляться картинки, будто выцветшие кадры из прошлого. Я опять смотрела на себя со стороны.

Видела, как согнулась пополам от боли, вскрикнув, и начала заваливаться на пол. Меня успел подхватить на руки растерянный Тимофей. Он как раз шел следом, держа мою сумку.

Мужчины смачно выругались, причем одновременно.

— Течка, бля… — процедил Матвей и добавил: — Тащи её быстрее в спальню.

И Тимофей бегом рванул на второй этаж, занес меня на кровать, бережно уложил, будто фарфоровую статуэтку, и начал быстро раздевать и сам раздеваться.

Следом зашел Матвей, который почему-то держался за косяк, словно пытался остановиться. Черты его лица заострились, а клыки увеличились.

Мужчина шумно дышал и явно пытался сдерживать оборот. Получалось у него это с большим трудом.

— Почему так сильно? Что за хуйня творится? — прошипел он сильно измененным голосом.

— А я знаю? — зло ответил Тимофей, который уже стянул с себя всю одежду и тоже стоял надо мной, скрутившейся в калачик и поскуливающей от сильной боли.

Открыв зажмуренные глаза, я посмотрела снизу вверх на Тимофея и с мольбой в голосе прошептала:

— Альфа, пожалуйста, помоги.

— Твою ж мать! — рыкнул мужчина. — Что она делает? Почему я не могу ей отказать?

Он растерянно повернул голову к своему брату, словно впервые в жизни столкнулся не с девушкой, а с каким-то опасным монстром.

— Я тоже не могу, — прорычал Матвей, и я увидела, как его руки превратились в лапы, а когтями он смял деревянный косяк, из которого посыпались щепки.

Вот это силища…

Я завороженно смотрела на борозды, что оставляли черные когти Матвея на косяке двери.

— Надо выйти из комнаты, течка должна просто пройти, — выдохнул через силу Тимофей, но с места так и не сдвинулся.

Как только я услышала эти слова, мне стало до ужаса страшно и обидно.

Из моего рта раздался настоящий скулеж, такой жалобный и берущий за душу, что мужчины одновременно повернули ко мне свои светящиеся глаза, и там были только лишь их звери.

Волчица внутри меня обрадовалась. Ведь теперь они точно её не бросят.

Человеческое сознание их практически покинуло, вытиснив звериным. И если бы лежащая на постели девушка обратилась волчицей, то они бы тоже уже завершили свой оборот, но она все еще была человеком, и это останавливало зверей. Они не до конца понимали, что происходит. Точнее, знали, что нужно течной суке, но видели перед собой человека со слишком нежной кожей и боялись причинить еще больший вред.

Они оба нуждались в своей человеческой составляющей.

Я (или она?) потянулась рукой к Тимофею, и зверь надавил на человека, чтобы тот помог волчице, нуждающейся в его помощи, да с такой агрессией, что мужчина не смог устоять. Впервые он не смог справиться со своим зверем.

«Альфа — это не только про власть, альфа — это еще и про защиту. А омега самый слабый член стаи. И если омега просит помощи альфы, альфа не сможет ей отказать. Это голые инстинкты».

Эта фраза прозвучала в моей голове как аксиома. Она не была сказана человеческим языком, скорее на уровне чувств и эмоций.

Ведь именно так разговаривали оборотни, когда не пользовались языком.

И омега, как никто другой, умела говорить на этом древнейшем зверином языке, прося альф о помощи. Она ближе всего была к зверю по инстинктам.

«Ты только альфу можешь попросить о помощи?» — на автомате спросила я, рассматривая выцветшие кадры.

«Любого члена стаи», — пришел мне ответ.

И в моей голове опять появилась картинка о том, как правильно надо просить. Нужно лечь на спину, открыть своё мохнатое пузо и уязвимую шею, а затем очень жалобно поскулить.

«Это выглядит унизительно», — мысленно ответила я ей, скривившись.

«В этом наша сила», — гордо заявила волчица.

«Так чем же ты недовольна?» — удивилась я.

«Этим!»

И в моей голове появилась картинка о том, как мужчины надевают презервативы. И Матвей, и Тимофей.

«Ну слава богам», — выдохнула я от облечения.

Хотя бы в этом плане они голову не потеряли. Детей я не планировала еще лет десять как минимум… Думала, лет в сорок сделаю эко, а может, и в пятьдесят…

Волчица же на моё облечение очень сильно оскорбилась, развернулась попой, махнула хвостом и гордо ушла в темноту.

Всё это я видела в своём воображении.

Кажется, она на меня обиделась.

Или я окончательно сошла с ума, что умудрилась поссориться со своей персональной шизой?

Открыв глаза, я уставилась на лицо спящего оборотня.

Мой взгляд проследовал по его идеальным чертам. Он был очень милым… и это странно.

В кино их вечно показывали супербрутальными здоровенными мужиками с рублеными чертами лица, а передо мной лежал молодой парень, худощавый, жилистый, высокий и похожий на фотомодель. Которого так и хотелось потискать.

Вообще не мой типаж и близко. Я с такими никогда не встречалась и обходила стороной. К ним слишком много девчонок липло.

А еще он совершенно не был похож на волка. Скорее на котика.

Интересно, а второй как выглядит? К сожалению, их лица в моей голове были подернуты дымкой, и я не очень хорошо запомнила мужчин.

Я хотела уже повернуть голову и посмотреть, но ощутила, как мужское достоинство начало увеличиваться прямо внутри меня.

«Кажется, один котик проснулся», — дошло до меня.

Я подняла взгляд и столкнулась с его изучающим и почему-то злым.

— Привет, — пробормотала я. — А…

— Глаза вниз опустила! — зло рыкнул он, да еще и подался вперед, заставив меня охнуть от пронзивших ощущений — мгновенно вспыхнувшего возбуждения и одновременного раздражения.

Вот уж терпеть не могла, когда кто-то мной командовал, еще и во время секса, поэтому опускать взгляд не собиралась.

— Воу-воу, полегче, парень, — улыбнулась я в ответ, упираясь в его грудь руками, заодно ставя пальцы на болевые точки.

Но того, что случилось дальше… меньше всего я ожидала.

Кажется, на меня посмотрел кто-то другой. Совсем другой. И это был настоящий дикий зверь. А еще мне стало так хреново, что я подумала: мой мозг сейчас вытечет через рот и нос…

— Эй, ты её так овощем сделаешь, — услышала я сквозь шум в голове и дикую боль голос Матвея с другой стороны.

— Сама виновата, — рыкнул Тимофей и, взяв меня за подбородок, сжал его двумя пальцами, а затем рычащим голосом произнес: — Еще раз посмотришь мне в глаза, порву.

Эта фраза была будто выжжена на коре моего несчастного головного мозга, который каким-то чудом еще держался.

— Её инстинкты еще плохо развиты, прекращай, — сказал Матвей, и я увидела, как он уперся рукой в плечо своего брата, отталкивая его от меня.

В ответ мужчина лишь фыркнул, и боль, стягивающая мой мозг, так же мгновенно пропала, как и появилась до этого.

Я задышала как паровоз, пытаясь вернуть себе самообладание, и на автомате спросила:

— Что это было?

— Сила альфы, — сказал Матвей мне на ухо.

А я опять уперлась в плечи Тимофея слабыми руками и прошептала хриплым голосом:

— Мне нужен воздух, отвали от меня.

Заниматься сексом с тем, кто только что силой мысли чуть не сплющил мне мозг, как-то сразу расхотелось.

— Никуда я не уйду, — ответил он, убирая мои руки, и вновь качнулся вперед, заставив меня опять ощутить свой член. Шевельнулось возбуждение, которое из-за боли в голове пропало. — И будь почтительна со своим альфой.

— Я не хочу, — выдохнула я от еще одного толчка, заставившего меня зажмуриться и заскрипеть зубами.

— Хочешь, — сказал он и добавил: — Не ври мне. От тебя пахнет возбуждением.

— Не злись, омежка, — прошептал мне на ухо Матвей и тоже двинулся чуть вперед, заставив вспомнить о том, что и его член был всё еще во мне.

М-да уж… как же это я умудрилась о нем забыть-то? Он сейчас мою попу растягивает по самое не могу…

— А кто такая омежка? — решила спросить я, лишь бы не потеряться вновь в тумане из похоти, который надвигался на мою дурную голову.

— Ты — омежка, — ответил Тимофей и тоже чуть качнулся вперед, сжав пальцами моё бедро, которое находилось сейчас на его талии.

И когда я успела свою ногу туда закинуть?

Или она там и лежала до этого?

— Что это значит? — спросила я, прилагая просто невероятно титанические усилия из-за чертового желания, потому что на гордость уповать не приходилось.

Кажется, я её где-то посеяла. Знать бы еще где?

— Омеги — самые слабые члены стаи, — ответил один из мужчин, но я уже не понимала, кто именно.

— Какой еще стаи? — заплетающимся языком спросила я и вновь охнула, потому что на этот раз двинулся Матвей.

— Любой, — ответил мужчина и куснул меня за основание позвоночника, отчего я вскрикнула и, кажется, окончательно поплыла.

— Но я не в стае, — вяло запротестовала я.

— Ты неучтенная волчица.

— Я человек, — всхлипнула я очень громко, но это помогло мне хоть чуть-чуть сконцентрироваться.

— В твоей крови нашли ген омеги, — продолжил объяснять Тимофей.

— Что? — не поняла я, о чем вообще речь.

— Кто-то из твоих очень дальних предков был волком. Но потом кровь разбавилась до почти человеческой. Ты была в Системе, сдала анализы, и у тебя нашли ген омеги.

— Система? — пришла я в себя на несколько мгновений, пытаясь переварить полученную информацию.

Только мужчины, как назло, усилили свои толчки. А Тимофей еще и положил руку мне на шею, слега сжав её. И мне вновь пришлось обо всем забыть, пока я окончательно не вознеслась куда-то в высоту от очередного оргазма и не заорала так громко, что оглушила саму себя.

Матвей с Тимофеем догнали меня и тоже кончили почти сразу, продлевая и мой оргазм.

Силы выбраться из мужских крепких объятий у меня появились лишь минут через пять. Хотя они оба так и не спешили из меня выходить.

Но я всё же сделала это, сама смогла братьев растолкать, и они отодвинулись от меня, освободив.

Сев на постели, я осмотрелась по сторонам в поисках ванной комнаты. Мне срочно нужно было принять холодный душ, чтобы проветрить мозг.

— Ванная там? — на всякий случай уточнила я у мужчин, ткнув в дверь, что находилась в углу комнаты, которая, к слову, была по размерам как вся наша двушка вместе с коридором, кухней, ванной и туалетом, вместе взятыми.

— Угу, — ответил Матвей, пристально разглядывая мою грудь, отчего соски сразу начало покалывать.

Вот не надо мне тут… У меня же сердечко скоро не выдержит, нельзя так часто кончать. Секс — это здорово, но когда его так много — уже нет.

И я, кряхтя, словно древняя старуха, слезла с постели и отправилась к заветной двери.

Не представляю, как я выглядела, но ноги у меня были враскорячку.

Однако до душевой я все-таки добралась. Вошла в кабинку, закрыла за собой дверцу и включила ледяной душ.

Кое-как сдержалась, чтобы не заорать. Но так надо было. Закаляться меня научила еще тренер, поэтому для меня подобный контрастный душ был привычным. И самое главное — приводил мозги в порядок.

В конце концов я сделала воду средне теплой, зажмурилась и начала мысленно считать до ста. Подобная техника тоже помогала привести мысли в порядок.

Когда я открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало, я уже была в полном порядке.

Ну или мне так казалось.

Одно я поняла: мне надо срочно сваливать из дома этих психов.

Они затрахают меня до смерти.

И я не уверена, что сама этого не буду от них просить.

«Когда соперник слишком опасен и ты понимаешь, что не сможешь его одолеть, надо выйти из боя с наименьшими потерями», — вспомнила я наставления своего тренера, которые и сама не раз повторяла своим ученикам.

И вот настал тот самый «час икс», когда и мне эти наставления пригодились.

Кто бы мог подумать, что это произойдет в моей реальной жизни, а не на ринге.

Поэтому план был прост — свалить отсюда на хрен, и как можно быстрее. Осталось понять, отпустят ли меня блохастые.

Завернувшись в полотенце, я вышла из ванной и начала осматриваться по сторонам в поисках своей одежды, при этом игнорируя полностью мужчин, которые так и валялись в постели.

Вещи сиротливой кучкой валялись у кровати.

Быстро дошла до одежды и начала так же быстро одеваться. Благо спортивные сборы приучили меня это делать за пару минут.

— И куда ты собралась? — ленивым тоном голоса спросил Матвей, а у меня мурашки поползли по спине.

Страх… вот что я испытывала к этим двум совсем не ласковым «котикам».

Постаралась задавить его привычной техникой — отодвинула его в сторону. Потом как следует посмакую эту эмоцию, сейчас нет времени.

С животными я дело уже имела, когда наша тренер водила нас в питомник, где выращивали полукровок для охоты. Там была куча волков, и один из работников питомника объяснял, как себя с ними вести. Понятно, что оборотни — это совсем не волки. Но всё же… если воспринимать их именно так, то становится немного легче.

Главное — не расслабляться и не забывать об этом.

Я покосилась на мужчину, стараясь не встречаться с ним прямым взглядом, слишком хорошо запомнила урок от Тимофея, и спокойным тоном голоса ответила:

— Домой.

— Нет, — категорично ответил он.

Я еле сдержалась, чтобы не вздрогнуть от такого ответа.

Вместо этого не торопясь зашнуровала кроссовок, выпрямилась и, смотря мужчине в переносицу, спросила:

— Почему нет?

— Ты омега, теперь твой дом там, где скажет твой альфа. На данный момент у тебя их два. Я и Тимофей. Здесь наш дом, значит, и твой, — пояснил он.

— Я человек, — ответила я, с шумом выдохнув.

Матвей резко оказался возле меня, я и моргнуть не успела. Будто тень пронеслась перед глазами, и я от неожиданности сделала шаг назад, охнув.

Он стоял передо мной, вытянувшись во весь свой рост, при этом абсолютно голый.

— Ты не человек. Ты волчица. Омега. И теперь ты принадлежишь нам. Мне и моему брату. Твой дом отныне здесь. О своем можешь забыть, — отрывисто отчеканил он, и я ощутила нешуточное давление на мозг.

Схватилась за голову и задышала, пытаясь отвлечься от боли, но перед глазами появились летающие мушки, и пол куда-то от меня побежал.

— А еще мне говорил «не дави», — проворчал недовольно Тимофей, который подхватил меня на руки, а я и не поняла, что начала падать.

Его лицо появилось перед моим, я попыталась сосредоточиться на его переносице и открытым ртом хватала воздух, которого мне почему-то не хватало.

— Она пыталась сопротивляться, это инстинкт, я не ожидал, что у неё получится это сделать, вот и надавил, — ответил Матвей, он тоже оказался рядом.

А я поняла, что лежу на постели, а мужчины склонились надо мной и смотрят с тревогой.

Зажмурилась и сказала:

— Хочу домой. Отпустите меня… пожалуйста.

Последнее слово пришлось говорить сквозь зубы. В своей жизни я давно никого ни о чем не упрашивала. И теперь буквально приходилось переступать через себя.

— Твой дом теперь здесь. Привыкай и прекращай сопротивляться. Иначе тебе будет всё время больно, — немного устало выдохнул Тимофей.