Шрамы как крылья

Эрин Стюарт, 2019

Шестнадцатилетняя Ава Ли потеряла в пожаре все, что можно потерять: родителей, лучшую подругу, свой дом и даже лицо. Аве не нужно зеркало, чтобы знать, как она выглядит, – она видит свое отражение в испуганных глазах окружающих. Через год после пожара родственники и врачи решают, что ей стоит вернуться в школу в поисках «новой нормы», хотя Ава и не верит, что в жизни обгоревшей девушки может быть хоть что-то нормальное. Но когда Ава встречает Пайпер, оказавшуюся в инвалидном кресле после аварии, она понимает, что ей не придется справляться с кошмаром школьного мира в одиночку. Саркастичная и прямолинейная Пайпер не боится вытолкнуть Аву из зоны комфорта, помогая ей найти друзей, вернуться на театральную сцену и снова поверить в себя. Вот только Пайпер ведет собственную битву, и подругам еще предстоит решить, продолжать ли прятаться за шрамами или принять помощь, расправить крылья и лететь.

Глава 3

Я прошу Кору привезти меня в старшую школу «Перекресток», дом футбольного клуба «Викинги», на полчаса раньше. Мне необходимо выполнить первый пункт плана по исчезновению — избежать внимания толпы.

Я выбрала эту школу потому, что она находится на другом конце города, и там никто не знал Сару. Я и так практически заменяю ее дома, не хочу стать ее тенью еще и в школе.

После визита к доктору Шарпу Кора развила бурную деятельность: заполучила мой школьный табель и убедила руководство «Перекрестка» допустить меня к учебе. Она постоянно общалась по телефону со школьным персоналом всех уровней, разрабатывая план моей адаптации на этот учебный год, явно забыв, что я согласилась лишь на две недели.

Когда мы въезжаем на стоянку, Кора сообщает, что перед уроками со мной хочет встретиться директор, чтобы «познакомиться лично». Она отказывается уехать сразу и выходит из машины, загораживая меня от пронизывающего февральского ветра. Выдает мне сумку, которая, по ее мнению, является моим пропуском в социальную иерархию школы, и наставления, ка́к следует вести себя старшекласснице, как лучше всего подать себя и еще что-то о лекарствах. Повесив сумку на плечо, я вставляю наушники в телефон. Слова Коры я пропускаю мимо ушей — во-первых, знаю, как принимать свои лекарства, а во-вторых, какая-то девушка выходит из машины, припарковавшейся за нами.

Заметив меня, она останавливается на полпути, широко раскрыв глаза, словно парализованная. Я опускаю взгляд на телефон, и девушка поспешно идет к школе.

На миг мне тоже хочется сбежать — сесть в машину, вернуться в комнату и в мое незаметное существование. Кора кладет мне на плечо руку. Из-за компрессионной одежды я почти не чувствую ее прикосновение.

— Может, я все-таки пойду с тобой?

Я мотаю головой. Категорически нет. Не хватало еще, чтобы меня заметили в компании сопровождающего. Как будто моего лица недостаточно, чтобы все поняли, что я — я не такая, как они.

В этом-то и проблема, ведь первая заповедь старших классов — быть таким, как все.

Подавив страх — за последний год я в этом изрядно преуспела, — я натянуто улыбаюсь. Если ты не смеешься, то плачешь, так? Разведя руки в стороны, я поворачиваюсь вокруг своей оси.

— Ну, как я выгляжу?

Я шучу, но Кора окидывает меня внимательным взглядом.

— Выглядишь отлично.

— Ты ведь понимаешь, что фактически посылаешь меня на бойню?

Кора улыбается уголком рта и поправляет мою синюю бандану, завязанную узлом у самого основания шеи, чтобы покрывать всю голову.

— Мы заберем тебя отсюда же, ладно?

— Мои жалкие остатки.

Кора сжимает мои ладони. Интересно, хочет ли она, чтобы вместо меня здесь стояла Сара, так же сильно, как я хочу, чтобы вместо нее была мама?

— Ава, подумай обо всем, через что тебе пришлось пройти. Ты сильнее, чем думаешь.

Я надеваю наушники так, чтобы левый прикрывал то место, где у меня раньше было ухо. Музыка заполняет мир, я крепче сжимаю ремень на сумке и захожу в двери. Жаль, что я не разделяю веру Коры в преобразующую магию правильно подобранных аксессуаров. Я вхожу в покрытый линолеумом и освещенный флуоресцентными лампами мир средней школы, и на меня обрушивается знакомый подростковый запах — грязные футбольные щитки и дезодорант в соотношении два к одному.

Огромная картонная фигура парня в шлеме викинга и с мечом приглашает меня в мир «Викингов»: «Будь дерзким. Будь смелым. Будь воином».

Пожалуй, «бойня» — это еще слабо сказано.

Я, разумеется, знаю, как реагируют на меня люди. Я привыкла к пристальным взглядам в магазинах или в ожидании зеленого сигнала светофора в машине. Впрочем, люди не виноваты — я для них человеческий эквивалент аварии из нескольких машин: не смотреть невозможно.

Я научилась профессионально разбираться в реакциях и свела их к нескольким наиболее распространенным:

1. Отвращение.

2. Бесстыдное разглядывание.

3. Страх.

4. Жалость.

5. Неистовое дружелюбие.

6. Агрессивное игнорирование (будто я невидимка).

7. Снисходительность (как будто у меня повреждение мозга).

Никогда не угадаешь, кто и как отреагирует, хотя дети чаще всего испытывают отвращение и громко спрашивают у матерей, почему мое лицо похоже на бекон.

Взрослые, как правило, достаточно социально адаптированы, чтобы сдержать панические взгляды. Покупатели в магазинах частенько смотрят со смесью безразличия и жалости — например, мамаши, которые пытаются увести своих верещащих от страха малюток подальше от меня, ходячего страшилища.

Подростки реагируют по-разному, так что я совершенно не представляю, с чем столкнусь сегодня: с ядовитыми жалами или с жалостью.

От неизвестности у меня сжимается желудок. Я бреду к кабинету директора по пустым — везет мне! — коридорам.

Ава против Реинтеграции, счет 1:0.

В безопасности тихой, устланной коврами приемной я ставлю музыку на паузу, вешаю наушники на шею и натягиваю бандану на дырку на месте левого уха. Я не знаю, куда идти, поэтому просто стою посреди кабинета, ощущая себя не в своей тарелке. Когда секретарша, сидящая за столом, поднимает глаза, ее широкая улыбка на долю секунды исчезает.

Еле слышно охнув, секретарша опускает взгляд на стол. Взяв себя в руки, она снова смотрит на меня. На ее губах теперь играет дежурная улыбка, а голос уверенный.

— Чем я могу тебе помочь, милая?

— Я Ава Ли. Кажется, меня ждет директор.

— Ах да, Ава. Разумеется, — она практически поет, и децибел на десять громче обычного.

Типичная реакция неистового дружелюбия. «Шрамы? Какие шрамы? У меня настолько хорошее настроение, что я просто не вижу твоего изуродованного лица. Тра-ля-ля!»

— Тебе сюда! — восклицает секретарша так громко, будто представляет меня зрителям на ток-шоу, а не приглашает в маленький кабинет, где за столом сидят двое мужчин.

Один — в поло, другой — в слишком тесной рубашке и галстуке, его лицо красное и опухшее, словно прыщик, который вот-вот лопнет.

— Это Ава Ли! Новая ученица! — едва не срываясь на крик, провозглашает секретарша.

Исполнив свой долг, она с практически осязаемым облегчением закрывает дверь.

— Садись, Ава. — Мужчина в поло указывает на стул. — Я директор Деннер, но большинство учеников зовут меня мистер Ди или Большой Ди. А это мистер Линч.

— Можешь называть меня заместитель директора Линч, — говорит краснолицый мужчина.

Директор Деннер собирается пожать мне руку, но невольно вздрагивает при виде моей правой кисти — пальцы, торчащие из бежевой компрессионной одежды, похожи на сморщенные бордовые сосиски.

— Больно не будет? — спрашивает директор.

— От рукопожатия, вы имеете в виду? Нет.

Со слабой улыбкой он пожимает мою руку, держа ее, словно дохлую рыбу. Я делаю вид, что не замечаю, как он вытирает ладонь о брюки. Волосы у директора идеально уложены, белоснежная улыбка явно работа дорогого стоматолога. За его спиной стоит шкафчик с дюжиной наград. Заметив, что я разглядываю кубок, увенчанный золотым футболистом, он признается:

— Когда я учился здесь, то был нападающим. Теперь я директор. Забавно, правда?

Я киваю — в жизни и не такое бывает.

— Что ж, Ава, мы рады, что ты выбрала нашу школу.

Он шарит глазами по моему лицу, не зная, на чем остановиться. Удачи, приятель. Наконец его взгляд замирает чуть левее моей головы, так что он не смотрит прямо на меня, но вроде как и не отводит взгляд. Это могло бы сработать, но такой тактикой пользуются практически все, кому приходится со мной разговаривать. И я их не виню — я и сама на себя смотреть не могу.

— Мы понимаем, что ты не обычная ученица. Если тебе понадобится помощь или возникнет желание поговорить с кем-нибудь, можешь обратиться к нам. К тому же в школе постоянно дежурит медсестра. Твои лекарства будут храниться у нее.

Кожа на руках начинает чесаться.

— Я не смогу принимать лекарства самостоятельно?

Покрытое оспинами лицо заместителя директора приближается к моему, и, брызжа слюной — пара капель даже попали мне на щеку, — он заявляет:

— Наверное, это трудно понять, но лучшее, что мы можем, это относиться к тебе, как к любому другому ученику. Никакого особенного отношения. Никаких исключений из правил.

В отличие от мистера Ди заместитель директора Линч смотрит прямо на меня и не отводит глаз, даже когда я перевожу взгляд на директора. «Бесстыдное разглядывание». Необычно для взрослого.

Я бы даже сказала, что он проявляет признаки «суровой заботы», характерной для Коры или медсестер из ожогового отделения — им приходится проводить со мной время из-за родства или рабочих обязанностей. И у них выработаны стратегии обращения с Авой.

— Мистер Линч хочет сказать, что у нас есть определенные правила, которым мы обязаны следовать по закону. Ученики не должны иметь при себе лекарства, понимаешь?

Я киваю, хотя хочется кричать. Мне необходимо принимать кучу таблеток буквально по расписанию. Трудно будет слиться с фоном, если мне раз в два часа придется ходить за лекарством к медсестре.

— Второй семестр уже в разгаре. Учителям о тебе рассказали, о твоей ситуации. Я хочу сказать, что мы постарались подготовить всех к твоему приходу. — На миг он умолкает. — Ладно, давай лучше поговорим о тебе. Говорят, ты поешь?

Я качаю головой.

— Твоя тетя Кора…

–…ошиблась. Я не пою.

Можно было догадаться, что Кора уже побывала здесь, обсыпав все своей позитивной волшебной пылью.

Директор переводит взгляд на своего зама в поисках поддержки. Тот молчит.

— Что ж, не будем об этом. У тебя есть вопросы?

Да миллион. Вдруг у меня не получится? Вдруг не хватит сил? Как я могу учиться здесь, когда вы смотрите сквозь меня и вытираете руку, словно я заразна?

Но я лишь мотаю головой. Нет, никаких вопросов. По крайней мере таких, на которые вы можете ответить.

Мистер Линч указывает на мои наушники.

— Это должно лежать в твоей сумке до окончания уроков.

Я жду, что мистер Ди вмешается, сделает для меня исключение. Но нет.

— Я пользуюсь ими в коридоре, не в классе.

Мистер Линч качает головой.

— Таковы правила.

Они наблюдают, как я снимаю наушники с шеи, и с их исчезновением я чувствую себя еще более уязвимой. Комок паники подкатывает к горлу, пока я засовываю их в сумку. Как мне теперь прятаться от мира?

Провожая меня к выходу из кабинета, мистер Ди по привычке хочет похлопать меня по плечу, но удерживает руку, и она нелепо повисает в воздухе.

— Ава, учеников тоже предупредили… то есть, им рассказали о тебе. Однако твоя тетя предложила, чтобы ты сама прошла по классам и представилась. Встретилась со всеми лицом к лицу, так сказать.

Представилась? Встретилась со всеми своим оплавленным лицом? Рассказала об исковерканной жизни? О чем именно я должна им рассказать?

— Нет уж. Ни за что.

Я не жду понимания от людей. Я не хочу отвечать на вопросы, заводить друзей или служить для кого-либо примером. Мне просто нужно пережить эти две недели.

— Что ж, как хочешь, — под аккомпанемент звонка соглашается мистер Ди.

Коридоры заполняются телами и голосами.

— Моя дверь всегда открыта. Я предпочитаю считать себя другом, а не руководителем.

Он лучезарно улыбается во все свои тридцать два отбеленных зуба, и мне вспоминается картонная фигура викинга у входа.

— Ава, тебе здесь непременно понравится. Обещаю.

Мистер Линч обходится без ободряющих слов.

— Урок начнется через пять минут, — указывая на часы, говорит он. — Не опоздай.

Я нерешительно стою на пороге, между относительной безопасностью кабинета и толпой, заполнившей коридор. На ум приходит выражение «пройти сквозь строй», а перед глазами встают картинки средневековой Англии: полуобнаженные преступники гуськом идут между двумя рядами мужчин с плетьми.

Коридор полон учеников. Я бы предпочла средневековую Англию.

Мой новый «дружочек», Большой Ди, пожимает руки и хлопает по плечам подростков в форменных куртках. Мистер Линч покрикивает на учеников, призывая их передвигаться шагом, а не бегом.

Очевидно, директор Деннер здесь, чтобы вновь пережить славные школьные деньки. Мистер Линч же хочет отомстить за прошлое.

А я? Я просто хочу выжить.