Звезды Кара-Булата

Эрнест Бикмуллин, 2023

Это детективный жанр и поздняя любовь.Главный герой уже не молод. Он одинок. Единственное, что встряхивает его в этот период жизни это появление вещих снов.Детективное агентство, где он работает, поручит ему задание, которое перевернет всю его жизнь.Злая судьба подарит ему роскошную женщину и он без памяти влюбится в нее. Его будут бить враги и он впадет в гипнотическое состояние сна после травмы головы.Он проживет целую жизнь во сне со своей избранницей .Пробуждение вернет его на грешную землю и подарит ему страшную правду. Он потеряет любовь.Сон, что он видел, начинает сбываться с пугающей точностью. Как бывший пограничник с большим опытом фронтовой разведки Клим снова возьмет в руки оружие, встав на защиту мирных людей. Травма мозга откроет в нем способности, которые поднимут его по социальной лестнице и кинут его в мир борьбы с терроризмом. Жизнь подарит ему еще одну женщину, которую он вырвет из лап своих врагов и создаст с ней семью. Клим – герой нашего времени.

Глава вторая. Другая жизнь

Очнулся он связанный, лежащий на холодном бетонном полу. Пустая комната с одним стулом и столом. Звенящие люминесцентные лампы.

Боль нарастала в затылке.

— Друже, ты оказался не вовремя и не в том месте, — Клим повернулся на звук. Около окна стоял незнакомый ему человек. — Работаешь на органы? С каким заданием сюда приехал?

Клим закрыл глаза. Ему показалось, что он проваливается в сон, несмотря на ожидание допроса. Климу принесли воды. Усадили за стол, дали две пощечины и предупредили, что здесь умеют развязывать язык. Вставили в руки, связанные за запястья, ручку и ушли.

«Донжуан хренов», — подумал он о себе. Взгляд упал на окно. Решетки не было.

Клим служил срочную в пограничных войсках. Служба запомнилась ему поставленной дыхалкой. Бегать их заставляли всегда. Часть готовили к заброске в Афганистан. Бегали они от команды «рота, подъем» до команды «отбой». Ходить запрещалось. Дыхалка у него после армии многие годы работала как часы. Там же научили его прыгать с высоты. Он умел группироваться и падать.

Его мысли прервал скрип двери. Тот же человек зашел и вопросительно посмотрел на белый лист бумаги.

— Через десять минут зайду, если увижу белый лист, будешь у меня харкать кровью!

Опять зазвенели лампы в пустоте комнаты. Клим покрутил ручку онемевшими пальцами и начал писать.

Климу вспомнился Афган. Горы встретили Клима суровыми ребятами. Их учили никогда не попадать в плен. Клим нащупал языком лезвие, что брал с собой всегда по старой привычке. «Нева» помещалась за рядами зубов за правой щекой и не мешала ему ни говорить, ни принимать пищу. Этому научил его ветеран афганской войны из фронтовой разведки. Рядовой Клим резался, шепелявил, однажды чуть не проглотил лезвие… но через полгода он мог уже засыпать вместе с ним, есть, и пить, и разговаривать.

Клим начал писать и успевал бросать взгляд на окно. Вдруг он отчетливо услышал разговор двух бабулек, стоящих, видимо, где-то неподалеку. Старые деревянные переплеты пропускали по всем щелям звуки со двора.

— Надо прыгать, — определил он безошибочно.

Клим сморкнулся, вытерев окровавленный нос о связанные руки. Лезвие незаметно выскользнуло изо рта прямо на стол. Клим начал подрезать веревки снизу вверх.

— Все! — руки свободны. Клим начал усиленно и глубоко дышать. Так он готовился к любой физической нагрузке. Раз, два, три вдоха и выдоха, глубоких и ровных… Он сжался, напрягся… подъем! Клим подпрыгнул и, зажмурившись, ударил головой на лету стекло. Пробив два переплета, Клим вылетел на улицу. Когда открыл глаза, асфальт стремительно приближался. Он успел сгруппироваться и кубарем покатился по тротуару.

— Господи Иисусе! — запричитали над ним бабули у подъезда.

«Жилой дом!» — подумал он, опомнившись минут через двадцать. Он рухнул в траву около незнакомой трассы. Так бегать в пятьдесят лет мог только он. Но за это приходилось платить. Сердце стучало как колокол. Дико болела поясница. Позвоночник трещал по швам. Он весь сыпался в эти моменты. Было холодно. Усилием воли он двинулся вдоль трассы, пока не дошел до случайной остановки. Доехал до знакомой панельки. Зашел в соседний дом, дрожа от холода. Поднялся наверх. Клим выглянул с проходного балкона и осмотрел фасад жилого дома под ним. Вычислив темные окна, он спустился тихо по лестнице, подошел к двери квартиры и позвонил туда несколько раз. Никого нет. Сняв левый ботинок, он вынул стельку и вытащил из нее отмычку. Через минуту Клим сидел в незнакомой квартире. Он с жадностью жрал помидорный салат на кухне с открытым холодильником, из которого падал свет, и думал о том, как свалить из города. Через десять минут из квартиры вышел незнакомец в большом, не по размеру белом пуховике, с красным мохеровым шарфом, замотанным до носа, в серой шляпе, на ногах джинсы и зимние кроссовки 46 размера.

Клим вышел из подъезда. Трое подозрительных хлопцев стояли, переминаясь, на расстоянии 20 метров друг от друга.

Теперь к тете. Он открыл дверь подъезда и пешком двинулся вверх, проверяя каждую лестничную площадку. Дойдя до верхних квартир, он на лифте спустился вниз. Осторожно послал эсэмэску с чужого смартфона тете. Пришел ответ сразу: в квартире никого нет. Дверь открыл Харитон, и Клим, запев на татарском «Эй, бала-баалым!», нырнул в квартиру.

Родственники смотрели на него, думая, что его напоили на работе. Но от него не пахло. Клим взял свой рюкзак и сказал, что возвращается в Москву. Тетя сверлила его глазами.

— Что за маскарад? — спросила она.

— Если к Вам нагрянут незнакомцы в штатском, говорите обо всем как есть, только про маскарад говорить не нужно. — Клим, повернувшись, вышел из квартиры.

— Бисмилляхи Рахмани Рахим, — услышал он за спиной.

Клим впервые пожалел, что зашел к ним в гости. Ноги несли его в сторону автобусной станции. На вокзале его ждали наверняка, а в аэропорт и соваться было нечего.

В автобусе он заснул, как только провалился в кресло. Дарья явилась к нему в образе мифической сирены. Он почему-то побежал от нее. Она летела рядом с ним и заглядывала ему в глаза, не давая ему собраться с мыслями. Вдруг впереди появилась пропасть. На дне ее бушевал огонь. Клим хотел перепрыгнуть ее, но не рассчитал свои силы. Когти сирены впились ему в плечи и перенесли через языки пламени. Вдруг Клим проснулся. Автобус ехал в ночи. Все спали. И Клим, успокоившись, задремал.

«Чертовщина какая-то!»

Через двое суток он наконец-то сидел в самолете. Клим вылетел из Львова рейсом в Варшаву. В Варшаве купил билет до Москвы и через сутки уже был в столице.

Прилетев, Клим без предупреждения явился к шефу, чем привел его в полуобморочное состояние. Таблетка валидола и полузакрытые глаза Феликса Абрамовича заставили поволноваться Клима.

— Ласклазывай, — проворочал вялым языком шеф.

Клим, взяв сигарету без спроса со стола из пачки шефа, закурил и рассказал обо всех своих приключениях.

— Слава богу, тебя теперь знают там, — резюмировал шеф. — Со спецслужбами я свяжусь сам. А пока подписка о невыезде, сиди дома и не высовывайся. И чтоб на связи у меня был! — голос шефа крепчал, и он приходил медленно в нормальное состояние…

Клима не стали трогать. Шеф постарался. Мужик ни в чем не был виноват. Он и так превзошел свои возможности.

Наконец, когда все утихло, Феликс Абрамович вызвал Клима на работу.

— Ну, денег ты не получишь… задание ты не выполнил… но в отпуск я тебя, как обещал, отпущу! — сказал шеф.

— Мне бы на месяц, хочу…

— Знаю, знаю, в Кара-Булат намылился? Соскучился? Поезжай, подлечись там, только тяжести не поднимай, пока затылок не заживет.

Поезд Москва — Казань уносил его домой. Автобус довез его до деревни. И вскоре он стоял перед родной избой.

Стол, своя настойка, картошка с мясом, огурчики. Родные лица дяди Чингиза и Райся-апы вернули его домой. Он рассказывал обо всем, что с ним произошло.

— Да, война будет, — громко сказал дядя. В прошлом офицер Советской армии, прослуживший на Дальнем Востоке несколько лет, он знал всегда точно, о чем говорил. — Надо было тогда, в 1945, этих хлопцев укротить, — резюмировал Чингиз-абы.

— Хватит, уймись, тебя не спросили! — вступила в разговор Райся-апа.

— А надо было, — сказал Чингиз-абы.

— Ну что, будем ложиться, чай, устал малай с дороги!

— Только разбудите меня часика в три ночи, хочу на звезды Кара-Булата посмотреть, соскучился! — и Клим улыбнулся своей просьбе, проваливаясь в детские воспоминания.

Чингиз-абы раскачал за плечи племянника.

— Вставай! Планеты ждут тебя.

Два человека сидели на завалинке в черной ночи и смотрели на небо.

Чингиз-абы курил. Клим завороженно изучал движение и свет звезд.

Созвездия разговаривали с ним. Свежий воздух трепал его волосы. Он впадал в транс.

— Вон наша планета! Помнишь? Мы собирались туда улететь.

— Когда тебе было пять лет? Помню. Ты тогда долго собирался. Все решал, с какими ты игрушками полетишь…

— А что было потом?

— А потом ты засыпал у меня на руках, и я относил тебя в кровать. А завтра все повторялось опять…

Клим дышал и не мог надышаться. Звезды манили его к себе. И он закрыл глаза, как когда-то в детстве.

Чингиз-абы заставил его подняться, и они пошли в избу спать. Клим лег на кровать. Он провалился в сон.

Отчетливо увидел малыша. Тот тянул к нему ручки из кроватки. Он брал его на руки и подбрасывал высоко к потолку. Рядом стояла Дарья. Она положила голову ему на плечо. Он повернулся к ней и захотел поцеловать ее. Вдруг в избу вошел Феликс Абрамович. Дарья взяла малыша на руки и виновато вышла из избы. В ушах что-то зазвенело. Будильник снова вырвал Клима из сонного плена. Он долго сидел на кровати. Дарья не выходила из головы.

Вдруг зазвонил телефон. Клим увидел незнакомый номер.

— Слушаю! — глухо произнес он.

— Клим, только не бросай трубку! Выслушай меня.

Клим ошалело смотрел на свой смартфон, который говорил с ним голосом Дарьи.

Он вышел в сени.

— Ты? — негромко спросил он.

На том конце трубки послышалось всхлипывание, и Клим отчетливо услышал женский плач.

— Ты плачешь? — настороженно промычал он в трубку.

— Ты где, Клим?

— Я дома, в Кара-Булате.

— В каком бушлате?

— Я под Казанью у себя в деревне.

— Господи, как я рада, что ты живой! — и она опять заплакала.

— Да что вы говорите!

— Ах вот ты как со мной? Тебя на моих глазах ударили и забрали. Я кричала, хотела вызвать полицию. Но пришел мой бывший муж и сказал, что ты агент спецслужб. Я ему не поверила. Клим, скажи, что это не так! Это ведь не так? Тебя с кем-то спутали наши хлопцы?

— С хлопцами скоро будет разговор.

— Какой разговор? Что ты несешь? Не вздумай разговаривать с ними!

— Я не об этом, — глухо сказал Клим.

— А о чем тогда?

— Разговор будет, понимаешь, настоящий, с танками, самолетами, бомбами! — заворчал Клим.

— Тебе совсем мозги отбили? Ты у врача был?

Вдруг связь пропала.

Клим вышел во двор. Дядя уже давно трудился в огороде.

— В баньку пойдешь?

— А как же!

— С шашлыками?

— А какая банька без шашлыков!

Два татарина парились целый день, а вечером приготовили на костре шашлыки. Ночью Клим целый час смотрел на звезды. Он загадал: если звезда упадет, то Дарья ему послана самой судьбой. Вдруг загудела эсэмэска. Клим прочитал: «Через неделю буду в Москве. Твоя Дарья».

Он посмотрел на небо и улыбнулся. Глаза Клима заблестели.

— Что она во мне нашла? — и Клим уже мысленно засобирался в Москву…

Москва встретила его обильным декабрьским снегопадом. Он уже знал, что сегодня вечером будет ждать ее в Шереметьево.

В аэропорту Клим появился за час до прилета самолета. Он поднялся на второй этаж. Купил кофе с бутербродом. Сел за уютный столик, закурил. К нему подсел человек и попросил зажигалку. Закурив сигарету, он неожиданно задал вопрос:

— Как ваш затылок поживает? Мы не очень перестарались?

Клим похолодел внутри. Он дико скривил лицо, посмотрев на своего соседа.

— Вы кое-что забыли в Харькове, — и незнакомец протянул ему копию письменного признания Клима в том, что он приехал следить за олигархом и его первой супругой. Но там стояла его подпись, хотя он ничего не подписывал!

— Это туфта, но карьеру мы Вам сломаем враз. Сказать по-честному, нас этот спектакль не интересует. Нас интересует настоящее задание, с которым Вы появились в Харькове. Мы хотим предложить Вам сотрудничество! У Вас ведь будут повторные командировки? Кстати, Вам привет от тети и Харитона. Если вы согласитесь, то подарите завтра Дарье букет желтых роз с синими ленточками. Если нет, то мы арестуем ваших родственников за связи с госслужбами враждебного нам государства, — и человек так же быстро ушел, как и появился.

Клим наконец-то почувствовал себя дураком. Каким он и был с самого первого дня во всей этой истории.

Объявили о посадке самолета. Он взял себя в руки и пошел встречать Дарью. В голове появилась мысль выйти на наши спецслужбы. Как это делается, Клим знал. Настроение было неважное. Судьба уготовила ему продолжение спектакля по неясному сценарию.

Встреча с Дарьей прошла замкнуто. Он проводил ее молча до гостиницы. Она была в шоке от его поведения и, как ни пыталась, не смогла ничего от него добиться. Он чувствовал, что оставил ее в жутком состоянии.

С тяжелым сердцем он поехал на работу.

Поздоровавшись с шефом, Клим, сев за стол, сразу показал условный знак: он вытащил из кармана карандаш и, повертев в руках, положил его обратно в карман. На языке сыщика это означало только одно — сыщик попал в беду. У шефа вытянулось лицо. Подумав с минуту, Феликс Абрамович дал условный ответ, взяв в руки пепельницу и стряхнув ее в мусорное ведро. Это означало, что тот должен был прийти к шефу на встречу в условное место и полностью сменить одежду, а старую аккуратно сложить и принести на досмотр.

Уже вечером Клим и Феликс Абрамович сидели в саду у озера и кормили уток. Третий человек, которого Клим не знал, молча забрал всю одежду у Клима, взяв у него большую спортивную сумку. В итоге уже на следующее утро в специальной лаборатории жучок был обнаружен вшитым в лацкан пиджака. А сейчас шеф хотел подробностей.

— Что произошло? — услышал Клим.

Клим, поморщившись, рассказал о встрече в аэропорту.

— Надо идти к ребятам из органов снова, — шеф задумался.

Возникла пауза. Клим рассмеялся.

— Шеф, помнишь фильм «Мертвый сезон»? Там классно играет один актер, кажется, Савушкин его фамилия. Он там напортачил, и его вынуждены были спасать.

— Это ты к чему?

— А меня кто-нибудь спасать будет? Что-то мне подсказывает, что в реальной практике лохов берут на заклание. А дальше сколько выдержит — и три метра под землей.

— Ты мне эти мысли брось! И там люди есть!

Шеф встал, поправил одежду и, как бы разговаривая сам с собой, сказал:

— В Дарью надо влюбиться. Влюбиться по уши. Это твой главный козырь. Иди, покупай розы жовто-блакитного цвета.

— Чего?

— Жовто-блакитного цвета иди розы покупай! Иди и ищи желтые розы с синими ленточками!

— Шеф, может, валидолу?

— Флаг у них такой, иль ты прикидываешься? Телик чаще смотреть надо!

И Клим рассмеялся.

— А я телик не смотрю… Он меня бесит.

— Марш отсюда!

И Клим поплелся в цветочный магазин.

Дарья ждала его в саду «Эрмитаж». Он опоздал и виновато подарил ей букет желтых роз, к которым искал ленточки целый час и никак не мог найти. Они стояли друг против друга и молчали. Женщина в такой дуэли всегда побеждает. Там он и поцеловал ее в первый раз. Она была первая во всем. Так и сейчас одним взглядом она заставила его признаться в любви.

Параллели пережитого сошлись в одной точке. Кто знает, если бы не этот ужас, может, он никогда бы ее не встретил? И что сейчас главное? Что он должен делать?

Они сидели на скамейке.

— Клим, ты состоишь в каких-нибудь органах госбезопасности? — начала издалека она.

— Я сыщик. Топтун. Частное детективное агентство — просто слежу за людьми за деньги.

— Кто? Топтун, я правильно расслышала?

— Да.

— И где ты… топчешься?

— Где прикажут.

— И…

— Да, я получил задание проследить за твоим бывшим супругом, который стал последнее время чаще наведываться на Украину, его жена ревнует. Это ее задание я выполнял. А меня ваши приняли за человека из органов.

— Так! — задумалась Дарья.

Дарья встала и попросила Клима остаться на скамейке. Она далеко ушла по аллее сада. Клим испугался. Вдруг она не вернется?

В конце сада Дарья развернулась и пошла назад. Когда Дарья подходила к нему, она держала в руках телефон и с кем-то нервно разговаривала.

— Мой бывший упертый, как бык. Он даже слушать ничего не хочет. И не верит в случайность нашей встречи в самолете.

— Ты ему сказала, что мы неравнодушны друг к другу?

— Нет, а зачем? Он мне не муж!

— А ты скажи ему. Скажи, что мы с тобой здесь в саду вместе.

— Да, но…

— Уверяю тебя, тогда он поверит. И перестанет чудить. Расскажи ему обо всем, что я тебе поведал. О том, что жена следит за ним. Главное, чтобы он выкинул бредовую идею из головы, что я из органов. Назови ему адрес моего детективного агентства. Договорились?

— Договорились! — и Дарья улыбнулась. Затем они отправились в кинотеатр и с удовольствием смотрели фильм «Бессмертные» про ветеранов ВДВ, прерываясь на длительные поцелуи, сидя на заднем ряду в полупустом зале. После сеанса Клим проводил ее в гостиницу, сказав, что ему ночью нужно поработать над отчетами. Дарья, улыбаясь, затащила Клима в номер. Там он и узнал горячий и страстный нрав своей избранницы. Клим усилием воли встал с кровати и, быстро одевшись, вышел из номера.

Всю ночь Клим лежал на кушетке и курил. Два левых телефона, что передал ему шеф при встрече, ждали звонков. Клим не имел права спать.

Звонок раздался в четыре утра — самый сон. Клим вздохнул и взял трубку.

— Ну что, розы подарил?

— Да.

— В любовь начал играть?

— Да…

— Молоток. Как получишь от желто-голубых задание, выходи на связь. Скажи им, что командировку наши ребята тебе одобрили, но задание еще не давали. Будешь работать под позывным Гвидон. И еще! Рябята очень уважают твое решение. И никто тебя не бросит в этой игре! Это я тебе говорю!

Утром следующего дня Клим не спеша брел на работу.

Вдруг рядом с ним притормозил мерседес. Его пригласили аварийными огнями. Дверь передняя открылась, и Клим сел в салон.

— Не оборачивайтесь, — услышал он. — Вы выполнили то, о чем мы Вас просили?

— Да.

— Командировка состоится?

— Да, задание получу на неделе.

— Добре. Идите, мы Вас не задерживаем!

Клим молча вышел из мерседеса и поплелся на работу. Проходя мимо здания с большими витражными окнами, он бросил взгляд сквозь стекла. Внутри стоял ринг. Несколько ребят молотили себя перчатками. Память унесла его в восьмидесятые. Казань, где он тогда учился, встретила его группировками. Первый раз его положили на асфальт пятеро. Клим не успел опомниться, как попал в группировку. Иначе не выжить было в этом городе. Бокс был главным оружием на асфальте. И он записался в секцию бокса. Через три года он бился за родную республику в серьезных соревнованиях. Пришли девяностые. Клим открыл свою секцию бокса. Так он через несколько лет без последствий вышел из состава группировки, которой отдал спортивный зал.

Клим стоял и смотрел на ребят, что занимались боксом за окнами здания.

«А ведь не мешает набрать форму», — подумалось ему. И он решил после работы зайти в знакомую секцию бокса при школе милиции.

Но судьба распорядилась иначе.

Дарья позвонила ему и сообщила приятные новости. Похоже, что олигарх выслушал ее и как минимум промолчал, что для него было необычно.

— По-моему, он услышал меня! — кричала Дарья в трубку. — Но он сказал, что если он может мне поверить, то это не значит, что хлопцы от тебя отстанут. Это от него уже не зависит.

— Значит, мы сможем снова встречаться в Харькове?

— В Харькове? Ты будешь в Харькове?

— Тетя с братом обижаются на меня за столь скорый визит.

— Когда летим? — спросила Дарья.

— Скоро, уже на этой неделе.

— Билеты за мной! ВИП-класса, и не возражай!

Клим, взбодрившись на свежем воздухе, пришел наконец на работу. Не дав ему раздеться, шеф послал его на встречу в парк.

Снова Клим кормил уток. На этот раз с ним разговаривали двое в штатском.

— Клим Мирзаянович, мы очень ценим ваше решение ехать на Украину. Датчик, что мы нашли, был перенастроен нами так, что он по нашему желанию в определенные моменты не сможет работать. Это будут наши встречи с вами в условленном месте. В остальном знайте, что вас слушают практически 24 часа в сутки.

А теперь о задании. Вам сейчас покажут фотографии 20 людей. Включите свою профессиональную память. Задание как нельзя лучше подстроено под ваши уникальные навыки сыщика-топтуна. Требуются внимательность, портретная память, знание поведенческих навыков всех двадцати. Их привычки, манеры, сильные, слабые стороны — все придется запомнить.

Их нужно найти в окружении олигарха и составить подробный отчет по минутам. Когда кто приходит к олигарху, где встречаются, какие люди крутятся вокруг этих встреч, и побольше фотографий. На все про все у вас, Клим Мирзаянович, всего два месяца.

Легенда для них следующая. Вы испугались за свою жизнь. Вы по-настоящему влюблены в Дарью. А она живет на Украине, и Вы не против переселиться из пыльной Москвы к ней. До вербовки Вы были курьером между нашими людьми в Харькове, что работают на секретном оборонном предприятии, и Москвой. Вы готовы продать информацию о новейшем оружии, которое поставляется в войска ПВО России. Когда Вас попросят сдать людей в Харькове, скажите, что это сразу вызовет негативную реакцию в Москве. Если они не дураки, то пойдут Вам навстречу. Вас все равно попросят назвать имена людей с оборонного предприятия в Харькове. Вы назовете некоторые имена. Это неонацисты, будет неплохо, если мы их подставим. Мы вас снабдим чертежами оборонных заводов Москвы. Они должны будут поверить Вам окончательно и бесповоротно. А на самом деле это уже вчерашний день. Они падки держать наши мозги за гранью интеллекта. Если у вас ничего не выйдет, срочно дайте сигнал, и мы вас снимем с операции. Никому здесь ваш героизм не нужен. Можете на нас рассчитывать.

— Так точно, — отвечал Клим. — Только знайте: у нас с Дарьей все серьезно. Прошу в случае форс-мажорных обстоятельств отыскать ее и рассказать ей правду.

— Хорошо. Да, никогда не снимайте накладной ноготь, который мы вам сейчас приклеим на указательный палец. Это наше оборудование. Американцам и не снилось! — И ему приклеили новый ноготь на старый.

«Жаль, что он не умеет расти», — подумал наш герой, рассматривая абсолютно натуральный ноготь, даже немного грязноватый.

— До чего дошла техника!

— Вы удивитесь, но ноготь умеет слушать и передавать изображения. Это уже вас не касается. Забудьте о нем, делайте свое дело. Да, если будете заниматься с Дарьей… просто сожмите руку в кулак или замотайте ноготь пластырем. В остальном ноготочек должен всех видеть и слышать. И не вздумайте стричь ногти в течение всего задания.

Вскоре беседа закончилась, и ребята ушли, не прощаясь.

Клим побрел домой. Он ужасно устал и сразу лег спать.

В эту ночь ему снился Кара-Булат. Он видел все как бы сверху. Много людей. Все село пришло. Длинный стол. Но почему-то его нет нигде.

Клим похолодел и мгновенно стал задыхаться во сне. Что-то вырвало его из плена сна, и он, вспотевший, оторвал голову от подушки. Сердце стучало. Он сел на край кровати. Светлело. За окном продолжали с маниакальным упорством сносить хрущевки и строить небоскребы.

А через неделю Клим и Дарья ВИП-классом улетели из Москвы навстречу новой жизни. Климу показалось уместным заселиться в гостиницу. Тем более что все оплачивалось принимающей стороной.

Клим встречался со своими вербовщиками в бане. Там происходила передача информации на флешке, спрятанной в березовый веник. Строго в парном отделении. И Клим парился, совмещая приятное с полезным.

Он уже успел пару раз передать чертежи, над которыми якобы усиленно морщили лоб ученые из Москвы, пытаясь придумать сверхсекретное современное оружие для ПВО.

С Дарьей роман развивался стремительно. Они постоянно были вместе. Клим успевал смотреть по сторонам. Через пару недель, познакомившись со всеми людьми из окружения Дарьи, он готов был передать первую информацию в Москву. Половина людей была им опознана, со многими из них Клим успел подружиться.

Москва регулярно отсылала ему чертежи. Так что париться можно было раз в неделю.

Два месяца пролетели как один день. Москва приказала срочно возвращаться. Люди из внешней разведки считали, что Клима могли расколоть со временем.

Никому ничего не сказав, поздно ночью сыщик открыл дверь гостиничного номера, прошел по коридору, отсчитав три двери, и неслышно открыл четвертую. Там он и пропал. Забившие тревогу спецслужбы не сразу вычислили маневр сыщика. Но счет шел на минуты. Машина скорой помощи, в которой везли Клима к ожидавшему его вертолету, умело петляла улицами Харькова. Вертолет МЧС Украины, где летчиком работал наш человек, ждал его на площадке перед каким-то заброшенным стадионом.

Скорая подъехала. На носилках выкатили замотанного в марли топтуна и тут же внесли в салон вертолета. Когда вертолет оторвался от земли, то к этому месту подлетело три джипа, откуда выскочили люди в штатском. Вертолет удалялся в черноте ночи с выключенными бортовыми огнями. Теперь вычислить борт визуально не представлялось возможным.

Клим дико переживал. Что подумает Дарья? И тронут ли его родственников, которым он ни разу не показался в этот раз?

Он решил отдохнуть перед докладом и поспать под шум вертушки.

Во сне он увидел переполненные вокзалы. Толпы людей. Все куда-то бегут. Вдруг он ощутил себя в комнате, где перед ним сидел постаревший военком.

— Я же служил! Это какое-то недоразумение!

Военком прямо смотрел ему в глаза и задавал вопросы:

— Ты пограничник?

— Да.

— Разведрота?

— Так точно.

— Старший сержант, командир отделения быстрого реагирования?

— Так точно.

Военком исчез, и Клим увидел себя идущим по разбитому поселку. За ним шли молодые ребята с калашами.

— Але! Подъем, потом отоспишься! — Клима разбудил Феликс Абрамович. — С возвращением! Рад, что живой! Дуй на Площадь. Там ждут тебя с докладом.

Вскоре жизнь полетела своим чередом. Он стал забывать о Дарье, считая это своим долгом. Тетя Рузалия с Харитоном звали его к себе в гости. Площадь нашла аргументы, разговаривая жестко со своими бывшими советскими коллегами, и родственников Клима в Харькове никто не тронул.

Дарья молчала. И перестала ему сниться.

— Это правильно, — успокаивал себя Клим.