Сокрушенная империя

Эшли Джейд, 2020

Они говорят, что теперь ты счастлива. Что ты ничего не можешь вспомнить из своего прошлого, и это к лучшему. Они сказали, что если я и правда дорожу тобой, то должен держаться подальше и оставить тебя в покое навсегда. Ведь ты выходишь замуж за мужчину, которого любишь. Единственная проблема в том, что… сначала ты полюбила меня.

Глава одиннадцатая

Бьянка

— Спасибо, — говорю я водителю такси, прежде чем выйти из машины и направиться к дому Стоуна.

Стоун вернется с работы только через час, но у меня есть ключи.

Я так занята, выставляя водителю оценку, оставляя чаевые и в то же время копаясь в сумочке в поисках ключей, что врезаюсь в кого-то на лестнице. Сумочка падает у меня из рук и из нее высыпается все содержимое… но я не обращаю на это внимания, поскольку все, что я могу видеть, — это он.

Оукли удивлен моим присутствием не меньше, чем я его.

Я настороженно смотрю на него.

— Что ты здесь делаешь?

Он кивает на большую коробку в своих руках.

— Переезжаю.

Это… интересно.

— Оу.

Я наклоняюсь, чтобы подобрать свои вещи, одновременно с ним. Мы бьемся лбами.

— Черт, — стонет он.

— Дерьмо, — шиплю я, рукой касаясь шишки.

И, прежде чем я успеваю себя остановить, у меня вырывается смешок, потому что жизнь устраивает мне интересные сюрпризы. Серьезно. Какова вероятность, что единственный парень, который может мне помочь, но отказывается это делать, переедет в то же здание, где живет мой жених?

Очевидно, высокая, ведь это на самом деле происходит.

— На каком этаже твоя квартира? — спрашиваю я.

Оукли внимательно рассматривает меня несколько секунд, словно раздумывая, говорить или нет. Наконец, он отвечает:

— На третьем.

Я киваю.

— Я на четвертом. — И потом, поскольку мой рот отказывается заткнуться, я добавляю: — Ну, не я, а мой жених. Но я перееду к нему и его маме после свадьбы.

Оукли становится мрачнее тучи.

— Ясно.

В воздухе витает неловкость.

— Ладно, — говорю я, обходя его. — Удачи с переездом. Если тебе понадобится помощь или ты передумаешь насчет разговора…

— Не передумаю, — обрывает меня он.

Прошлое…

Я болтаю ногами над обрывом, когда телефон начинает звонить. На экране появляется имя Хейли. Злясь, что это она, а не Оукли, я невесело смеюсь, и телефон замолкает. Упс.

На горизонте видно пляж, и по звуку волн, яростно бьющихся о скалы, я понимаю, что океан штормит. Я смотрю вниз в темную бездну.

Интересно, как долго займет падение?

Случится ли у меня сердечный приступ до того, как я встречусь с поверхностью? Съедят ли вороны мою плоть, или океан будет добр ко мне и унесет мое тело в воду?

Придвинувшись к краю, я смотрю на вьетнамки, свисающие с моих пальцев, и допиваю ром.

Прекрасный Принц не придет спасать свою Злую Принцессу.

Зная Оукли, он, должно быть, отвлекся на что-то поважнее. Наркотики или очередную шлюху. Но это неважно, ведь алкоголь, плещущийся в моей крови, дарит мне смелость, чтобы привести план в действие.

— Скоро увидимся, Лиам.

Просто для уточнения. Я знаю, о чем вы подумали. Эта девчонка сумасшедшая, у нее суицидальные наклонности, и ей место в психушке. Но в этом суждении есть одна крошечная проблема. Я не хочу умирать.

Я просто хочу перестать скучать по ним.

Избавиться от этой боли.

У меня вырывается рваный выдох, когда одна вьетнамка исчезает в темноте. Мгновение спустя за ней следует вторая.

Сейчас или никогда.

Я не могу перестать думать о том, был ли Лиам так же напуган, когда надел петлю себе на шею и прыгнул со стула в гардеробной. Пожалел ли он перед тем, как потерять сознание? Подумал ли о своей семье, прежде чем последний вдох наполнил его легкие? Знал ли, как нам будет больно? Как больно будет мне от того, что он эгоистично вырвал мое сердце, забрав его с собой?

Я начинаю громко и отвратительно всхлипывать. В груди так пусто, что если бы кто-то приложил к ней ухо, то ничего бы не услышал. Лишь отталкивающуюся от стенок боль.

К счастью, это все скоро закончится.

Сглотнув ком в горле, я наклоняюсь вперед и развожу руки в стороны. Я всегда хотела попробовать прыгнуть с парашютом, так что, если закрыть глаза, можно представить, будто я наконец исполняю свою мечту. Только без парашюта.

Голова начинает кружиться, когда я медленно подползаю к краю. Умирать и близко не так больно, как я думала. Не считая момента, когда кто-то резко тянет меня назад за подмышки.

— Твою мать, — рычит Оукли.

Из-под моих бедер сыплется песок и камни, когда он вытягивает мою пьяную задницу обратно на край.

— Я сказал тебе отойти от него! — кричит он, не выпуская меня из своей мертвой хватки.

Удивленная его присутствием, я поднимаю глаза. И вижу не одного Оукли, а целых двух. Прелесть.

— Я не думала, что ты придешь. Что вы придете.

Выражение его лица подсказывает мне, что ему не до смеха.

— Вставай, — командует он. — Сейчас же.

Ой-ей-ей. А я думала, он знает меня получше. Никто не смеет мне приказывать.

— Нет. Мне и тут хорошо. — Я хлопаю ладонью по местечку рядом с собой. — Присоединяйся.

У него на лбу проступает вена. Учитывая то, что он обычно такой спокойный, немного забавно наблюдать за тем, насколько я могу его вывести. Но опять-таки я люблю доходить до крайностей.

Оукли резко поднимает меня с земли.

— Это была не просьба.

На нем футболка с логотипом «Безымянного», и я понимаю, что он примчался сюда с работы. Не то чтобы это было важно, но две ночи в неделю в этой дыре просто прикрытие для его настоящей работы. Барыгой у мудака Локи. Он заставил Дилан, Сойер, Коула и Джейса поверить, будто завязал с этим после того, как Сойер попала в больницу, но это вранье. Он просто начал это скрывать. А учитывая то, что теперь все, кроме него, учатся в колледже, у него это с легкостью получается.

— Пошли, — приказывает он мне.

Клянусь, я одновременно хочу и ударить, и трахнуть этого мудака. Я бросаю на него самый игривый взгляд, на который сейчас способна.

— Не могу.

— Почему? — Оукли скрещивает руки на груди. — Ноги сломаны?

— Нет. — Я показываю на свои грязные ноги. — Я не пойду по лесу босиком.

Он раздраженно вздыхает и в ту же секунду отворачивается.

— Вперед.

А я думала, что я тут пьяна.

— Какую часть предложения «я не пойду по лесу босиком» ты не понимаешь?

Оукли разминает плечи, и я не могу не заметить, как соблазнительно движутся его мышцы. Он много занимался с Джейсом и Коулом в последнее время, и это принесло свои плоды.

— Запрыгивай.

Черт. Мне дважды повторять не нужно.

— Я правильно понимаю, что это приглашение запрыгнуть на твой член после? — уточняю я, цепляясь за его спину.

Повернув голову, Оукли бросает на меня убийственный взгляд.

— Еще одно слово, и я сброшу тебя с того обрыва.

Я собираюсь попросить его оказать мне такую услугу, но тогда он точно не разрешит мне добраться до машины на своей спине, так что я молчу. Мы пробираемся через лес, и я не уверена, виноват ли в этом алкоголь или дерьмовая ночь, но я не могу больше терпеть это напряжение между нами.

— Почему ты так меня ненавидишь?

Я злюсь на свой дрожащий голос, но контролировать то, что выходит из моего рта, совсем не получается.

Так же, как и эмоции.

Кажется, что проходит вечность, прежде чем он отвечает.

— Я тебя не ненавижу.

Вранье.

— Не пытайся обмануть обманщика, Оукли.

Он бросает меня на землю так резко, что я едва не отбиваю себе задницу.

— Ладно. Как насчет того, что ты трахалась с…

— Это было после, — говорю ему я. — Я начала трахаться с Хейли и Морган после того, как ты начал меня ненавидеть. Через много месяцев после того, как мы… ты помнишь. Не до. — Я делаю несколько рваных вдохов. — У нас все было хорошо, Оукли. Я могла поговорить…

— Тогда почему? — рычит он. — Почему ты так себя ведешь?

— Я не… — Я шумно сглатываю и начинаю снова, потому что мне никогда не нравилось врать ему. — Ты знаешь почему.

Если я не могу получить его… никто не получит.

Я буду продолжать играть его шлюхами, как моими личными марионетками, пока он наконец не поймет, что вокруг него нет ни одной верной девушки, кроме меня.

— Просто, блин, невероятно. — У него ходят желваки, когда он достает из-за уха косяк и поджигает его. — Поверить не могу.

— Для танго нужны двое, помнишь? И вместо того, чтобы злиться на меня, ты должен злиться на них за то, что им так нравится моя киска.

— У меня нет времени на твое дерьмо, — выдыхает он, уходя прочь. — Сама найдешь дорогу домой.

— Знаешь, у этой ситуации есть простое решение. — Я развожу руки в стороны. — Как насчет тройничка?

Это полный бред. Я бы скорее перерезала этим сучкам горло и утопила их в собственной крови, чем стала бы делить его с кем-то. Просто хочу проверить, клюнет ли он.

Снова повернувшись ко мне, Оукли начинает массировать виски.

— Ты просто больная, ты в курсе?

Естественно.

Нельзя изучать психологию с начальной школы в надежде однажды стать специалистом и не поставить себе диагноз. Поверьте, я больная в полном смысле этого слова. Но если ему действительно нужна причина, по которой я так злюсь на него, то вот она.

— Ты смотрел на меня так, будто я грязь на твоих ботинках, а потом выбросил словно мусор! — выкрикиваю я, когда грудь начинает разрываться от боли. — Я пришла в гостевой домик, потому что мне было плохо. — Я скучала по нему так сильно, что мне было тяжело дышать. — Я не собиралась соблазнять тебя, придурок. Не обольщайся.

Это правда. Не то чтобы я разозлилась, когда он поцеловал меня — совсем нет, — но я не для этого пришла туда. В любом случае то, что он отверг меня, когда мне было очень больно и я нуждалась в поддержке, обожгло меня, словно адское пламя.

Нахмурившись, Оукли проводит ладонью по волосам.

— Я не хотел обидеть тебя.

Моя грусть быстро сменяется яростью. Да пошел он со своей жалостью.

— Заткнись.

— Бьянка…

Слишком поздно. Я бью его по лицу и пинаю ногами со всей силы. Я даже не понимаю, что плачу, пока он не сжимает меня в своих руках.

— Я знаю, это больно, малышка, — шепчет он мне в волосы. — Мне так жаль, что его больше нет.

И в то же мгновение я снова оказываюсь в маминой машине, до боли сжимая руку Лиама. Только это не Лиам.

Это Оукли.

Но никакая жалость не вернет мне маму и брата. И никакие соболезнования не смогут избавить меня от правды, которую я должна скрывать.

Я хватаюсь за воротник его футболки, вдыхая его запах. Марихуана и цитрусовое мыло. Я закрываю глаза, когда он сильнее прижимает меня к себе. Словно я единственное, что имеет значение. Его прикосновения не должны быть такими приятными, но они похожи на броню. Будто теперь никто не сможет ранить меня, пока я с ним.

Это заставляет меня почувствовать себя спокойнее, чем когда-либо.

— Я…

Я так хочу рассказать ему. Рассказать то, что не говорила никому и никогда. Вещи, которые сделали меня той, кто я есть сейчас… но я не могу.

Вместо этого я прижимаюсь своими губами к его.

— Черт возьми, — рычит он, отскакивая от меня. — Нет.

— Почему? — кричу я. — Почему тот факт, что ты меня хочешь, так пугает тебя?

Все хотят меня… но Оукли единственный, кто не признает этого.

Его взгляд способен убить.

— Меня пугает только то, насколько ты жалкая.

И он уходит.

Щеки вспыхивают от унижения, пока я бегу за ним, а ветки впиваются в мои босые ноги.

— У меня, блин, нет обуви, скотина.

— Не моя чертова проблема, Люцифер.

Я не знаю, почему он настолько выводит меня из себя, но я безумно устала от этого, и мне буквально хочется вопить во все горло. Однако я не доставлю ему такого удовольствия. Вместо этого я выпрямляю спину и молча иду через лес. Несмотря на то, что камни и палки вонзаются мне в ноги.

Оукли меня хочет. Он может отказываться это признавать, но я чувствую.

И это был последний раз, когда я веду себя хорошо и делаю первый шаг.

К тому моменту, как я с ним закончу, этот ублюдок будет так ослеплен мной, что не сможет видеть ничего вокруг. Он будет на коленях умолять меня дать ему попробовать меня на вкус. И тогда я пошлю его и плюну ему в лицо… Это будет сладкая победа.

Когда я добираюсь до его БМВ, он уже заводит двигатель. Забравшись внутрь, я хочу стереть эту усмешку с его прекрасного лица.

— Хорошо прогулялась, принцесса?

Я усмехаюсь ему в ответ.

— Потрясающе.

На крошечное мгновение в его глазах мелькает неуверенность, а затем он выезжает с парковки.

— Не могу поверить, что Хейли уехала, даже не позвонив. — Пожав плечами, я разглядываю свои ногти. — Хотя в последний раз, когда мы виделись, они с Заком — ее новым парнем — так дико трахались на капоте, что там, наверное, остались вмятины, поэтому я едва ли могу ее винить.

Рука, сжимающая руль, напрягается, а после Оукли включает музыку.

Пристегнись, малыш.

Это только начало.