Охота на мышку

Юлия Гетта, 2023

Красивая… Как солнце. Увидел её – и будто кипятком обварило. Весь мир сжался до одной точки. Все другие померкли, с кем был или хотел замутить, осталась только она. Татьяна Петровна. Танечка. Мышка… Молоденькая учительница, практикантка в нашей школе. Принцесса из очень богатой семьи. Смотрит на меня с презрением, будто я отребье. Не пара ей. Ни в одном мире. Может, так оно и есть, но мне на это плевать. Попала ты, Мышка, я устрою на тебя охоту. И по-любому получу, что хочу. В книге присутствует нецензурная брань!

12. Волнуешься за меня?

— Серёжа, может, все-таки в больницу сходить? Вдруг у тебя перелом?

— Иди нах*й.

Мать психует, рывком поднимается с моего дивана. Строит из себя оскорбленную невинность. А меня от её внезапно проснувшегося беспокойства тошнит.

Вчера она больше за своего любовника переживала, чем за мои отбитые почки. И сокрушалась, что этот боров больше к ней не придёт. А сегодня протрезвела и опомнилась, что я мог получить серьёзные травмы. Шкура тупая, а не мать.

Надо где-то травмат раздобыть. И пусть тогда сунется ещё хоть один урод сюда, яйца отстрелю. Но на травмат тоже деньги нужны, которых у меня нихрена нет.

Блять, когда уже закончится это нищебродское существование?

Всё тело болит, башка раскалывается, а эта сука ещё и музыку врубила на кухне. Напевает что-то там ходит, весело ей. Ну хули, всё же заебись. Подумаешь, любовник сына чуток поломал. С кем не бывает.

За окном уже темнеет, скоро вечер. Жрать охота, а ещё пить, просто п*здец как. Пытаюсь перевернуться на спину, надо попробовать встать. Просить мать, чтобы принесла воды, западло. Да мне вообще находиться с ней в одном помещении западло. Но пока я не особо транспортабельный, приходится терпеть. Надеюсь, завтра станет проще.

Кое-как перемещаюсь в сидячее положение. В башке свистит, и вся комната качается, как мачта корабля. Походу у меня сотряс. Зашибись.

Упираюсь двумя руками в диван и пытаюсь встать, но тут разражается свирепой трелью наш дверной звонок.

Слышу, как мать открывает дверь и своим неестественным приторным голосом начинает пищать:

— Ой, привет, мальчики! А Серёжа спит. Что-нибудь ему передать?

— Здрасьте, теть Лиля. А чего у него телефон отключен второй день, не знаете?

— Ну какая я вам тётя. Просто Лиля. Не знаю даже, но как проснётся, обязательно спрошу.

Вот сука. Игнорируя боль сразу во всех частях тела, все-таки встаю. Потихоньку, придерживаясь за мебель, передвигаюсь в прихожую.

За дверным проёмом стоят Дюша и Мажор. Видят меня, и рожи их сразу вытягиваются. Да, я сегодня просто красавчик. Мать, срисовав их взгляды, оборачивается.

— Отойди, — цежу я ей.

Снимаю с вешалки свою куртку, одной рукой накидываю себе на плечи, другой держусь за стену. Обуваю кроссовки и выхожу в подъезд.

— Ну и куда ты попёрся в таком состоянии? — изображает заботу моя дражайшая родительница. — Отлежался бы хоть до завтра!

Я молча поворачиваюсь и закрываю перед её лицом дверь.

Потом опираюсь спиной на подъездную стену и медленно сползаю по ней, усаживаясь на корточки. На ногах стоять пока слишком тяжко.

— Е*а-а-ать, — тянет Дюша, шокировано глядя на меня. Делает шаг и тоже падает на корты напротив. — Братан, это кто тебя так?

— Да я не помню, пьяный был. Уроды какие-то не местные.

— А с кем бухал? — садится рядом с нами Игорь. — Не переживай, бро, мы их найдём и ушатаем.

— Да кого ты собрался искать, — морщусь я. — Говорю же, не помню нихрена.

— Ну а с кем бухал, хоть помнишь?

— Неа. Да забейте. Сам виноват.

— Них*я себе! Так ты пьяный был, а они толпой на тебя налетели? Или как? Беспредел же, по-любому найти их надо! — возмущается Дюша.

— Не надо никого искать, — устало прошу я. — Дайте лучше сигарету, если есть. Курить хочу, подыхаю.

Игорь протягивает мне пачку «Парламента» и зажигалку. Я подкуриваю, забив на то, что мы сидим в подъезде.

— Ну ты как вообще, Серый? Сильно поломали?

— Жить буду, — выпускаю я дым.

— А где твоя труба? Про*бал?

— Да не, зарядку про*бал.

Достаю из кармана разряженный в хлам телефон, показываю пацанам.

Дюша ни с того ни с сего вдруг начинает загадочно лыбиться. Вопросительно смотрю на него.

— Там короче Мышка наша температурит, что тебя в школе нет, — с хитрой рожей выдаёт друг. — Просила ей набрать, отчитаться, где пропадаешь.

Я невольно тоже начинаю тянуть лыбу, но тут же прекращаю, потому что вся рожа болит.

— Да ты че?

— Да, — ухмыляются пацаны. — Ну ты и жучара, когда успел уже номер её выхватить? И молчит, главное!

— Да так, случайно вышло.

— Короче, ты ей набери, а то она грозилась матушке твоей позвонить. Зарядку притащить тебе?

— Да я сам, наверное, до магазина сейчас прогуляюсь.

— Ты е*нулся, какой тебе магазин? Сами сгоняем, иди домой.

— Бля, мне домой неохота, пи*дец, пацаны. И так сутки там безвылазно проторчал. Посидите со мной хоть немного тут.

— Да чё в подъезде зависать, поехали ко мне? — предлагает Игорь. — У меня предки к родителям в деревню до конца недели свалили. Возьмём пива, посидим?

— О, круто! А можно я тогда у тебя почилю, пока твои предки не вернутся? — воодушевляюсь я.

— Да не вопрос вообще.

— Мажор, ты настоящий друг. А есть бабки на такси у вас? А то я пешком далеко не уйду.

— Найдём, бро.

Такси привозит нас к дому Мажора, в мой любимый район. Мне всё ещё хреново. Пацаны помогают раздеться и вдвоём укладывают меня в большой комнате на диван. Игорь притаскивает с кухни три банки пива и чипсы. А ещё бутеры с сыром и колбасой. Это просто блаженство.

Мажор — реально мой любимый кент, хоть ближе мы общаемся все-таки с Дюшей. Но Игоря один хрен обожаю сильнее, такая вот я меркантильная тварь.

— Зарядка есть у тебя?

— Да, сейчас всё будет.

Мажор забирает мой сдохший телефон, ставит его на зарядку. Я пью прохладное пиво, кое-как жую бутерброды, забивая на боль в челюсти. Жизнь потихоньку налаживается.

Когда моя труба наконец оживает, первым делом открываю диалог с Мышкой. Соскучился по ней, пи*дец, сил нет.

Поворачиваю телефон так, чтобы пацанам не был виден экран, и разглядываю её фотографии. Интересно, Танечка правда волновалась обо мне? Или это чисто из-за её обязанностей училки выяснять такие вещи. Людмила наша обычно мало парится, хоть на неделю пропади, но Мышка другая. Слишком правильная. Зазнайка. И всё же мне хочется думать, что она по-настоящему переживала.

Пацаны уходят курить на балкон, а я открываю её контакт и жму кнопку вызова. Испытывая приятный мандраж от предвкушения.

Через несколько длинных гудков Мышка наконец берёт трубку.

— Алло.

— Привет, — тихо произношу я.

Она молчит пару секунд, а у меня дыхание перехватывает уже от одного факта, что мы общаемся по телефону. Я даже про боль во всём теле забыл.

— Ты почему школу не посещаешь?

Мышка не удостаивает меня ответным приветствием. Но её голос — как колокольчик, нервный, взволнованный. И мне хочется верить, что да, она действительно переживала за меня.

— Соскучилась?

— Я твой учитель, если ты не забыл.

— В ближайшее время я в школе не появлюсь, прости, Мышь.

— Почему? Что случилось?

— Обстоятельства.

— Какие обстоятельства, ты заболел или что?

— Да, типа заболел.

— Чем?!

— Тебе диагноз назвать? — беззвучно ржу я.

— Нет. Не надо. Но… надеюсь, ничего серьёзного?

Я даже по телефону слышу, как она смущается. Это умиляет. Губы расползаются в улыбке, и снова мне приходится себя одёрнуть, потому что улыбаться больно.

— Всё-таки волнуешься за меня?

— Ты можешь просто ответить на вопрос?!

Опять нервничает. Бешу я тебя, Мышь? А мне это нравится. Так ведь намного интереснее.

— Не переживайте, Татьяна Петровна, жить буду. И обещание своё сдержу.

— Какое обещание?

— Что ты кончишь со мной.

Я прямо слышу, как она пыхтит в трубку от злости. Но так и не находится, что ответить, сбрасывает вызов. А я всё-таки давлю лыбу, забив на боль в лице.