Охота на мышку

Юлия Гетта, 2023

Красивая… Как солнце. Увидел её – и будто кипятком обварило. Весь мир сжался до одной точки. Все другие померкли, с кем был или хотел замутить, осталась только она. Татьяна Петровна. Танечка. Мышка… Молоденькая учительница, практикантка в нашей школе. Принцесса из очень богатой семьи. Смотрит на меня с презрением, будто я отребье. Не пара ей. Ни в одном мире. Может, так оно и есть, но мне на это плевать. Попала ты, Мышка, я устрою на тебя охоту. И по-любому получу, что хочу. В книге присутствует нецензурная брань!

15. У тебя классная задница

Снова накатывает паника. Дурацкое положение, отвратительное. Смотрю на вибрирующий на столе телефон. Сейчас Сычев снова начнёт шантажировать и запугивать меня. А он это умеет.

Не доверяю себе. Боюсь, что поддамся на провокацию, если отвечу на этот звонок. И не придумываю ничего лучше, как сбросить вызов и отключить телефон.

Так-то лучше.

Ухожу в свою спальню, падаю лицом в подушку, глухо стону.

Вот и всё, Таня. Кончилась твоя карьера учительницы.

Папа как-то говорил, что ни в коем случае нельзя поддаваться на шантаж. Даже если шантажист просит совсем немного. Один раз поддашься — и он больше не остановится. Лучше пресекать такое сразу.

А я вот поддалась уже однажды. Когда целовала Сычева в щеку в подъезде. Вот он и ободрился той победой, и пошел дальше. Страшно представить, каким будет его следующий шаг, если сейчас я соглашусь.

Чёрт. Стоило вспомнить тот вечер, и вот под ребрами уже бегает щекотка. Почему я так реагирую на этого подонка? Почему, стоит представить даже малейшее прикосновение к нему, как у меня сердце замирает или яростно стучит? И по телу расползается предательская слабость…

Почему я не встретила нормального парня, к которому бы испытывала что-то подобное? Или к нормальному я бы такого не испытывала? Может, это всё-таки со мной что-то не так?

Как бы там ни было, на его шантаж я больше не поддамся. Даже если это будет стоить мне репутации. А это будет стоить мне репутации. Возможно, меня даже выгонят с позором с практики. И всё дойдёт до отца.

За это он меня, конечно, убьёт. Но если узнает, что я ходила на квартиру к парню, поддавшись на шантаж, — убьёт с особой жестокостью. Морально уничтожит. Скорее всего, запрёт дома до конца моих дней. Хотя всё то же самое вполне может быть и за одни фотографии.

Снова громко стону и бьюсь головой об подушку. Будто это может как-то помочь.

День медленно тянется к концу. Вечером приезжает с работы папа. Я стараюсь делать вид, что всё хорошо, а у самой на душе просто кошки скребут.

Папа целует меня, обнимает.

— Привет, красавица моя. Как дела?

— Всё хорошо, — неестественно улыбаюсь я и сразу прячу взгляд.

Он, конечно, замечает. Хмурится.

— Что случилось?

— Ничего, пап. Просто… Что-то грустно.

— Ну, ё-моё. Давай сейчас будем поднимать тебе настроение. Вкусненького хочешь? Может, пиццу закажем? И какой-нибудь фильмец весёлый посмотрим?

— Да нет, пап. Надоела уже эта пицца.

— Ну а чего ты хочешь? Может, сходим куда-нибудь? В кино?

— Ничего не хочу, пап. Хочу побыть одна. Пойду к себе, ладно?

Папа снова хмурится. А я целую его в щеку и ухожу в свою комнату.

Теперь ко всем моим мучениям добавляются ещё и угрызения совести. Сложно мне обманывать его. Он, конечно, невыносимый диктатор, но любит меня. И я его люблю. Не хочу, чтобы командовал мной всю жизнь, как маленькой, но очень люблю. И очень боюсь разочаровать.

Поддавшись порыву, хватаю свой отключенный телефон и включаю его. Может, ещё не слишком поздно…

Когда экран, наконец, загорается, приходит несколько уведомлений о пропущенных вызовах. Все от Сычева.

Сердце снова подскакивает к горлу и начинает биться именно там.

Звоню сама. Слушаю длинные гудки.

Лицо горит. Руки трясутся.

— Ну наконец-то, Мышь, — хрипловато вздыхает трубка.

И меня отчего-то пробирают мурашки. Одёргиваю себя. Вполне возможно, что уже слишком поздно. И до взрыва бомбы замедленного действия остались считанные часы. Точнее, возможно, она уже взорвалась. А вот ударная волна меня накроет только утром. Когда на практику приду.

— Ты ещё не распространил мои фотки? — спрашиваю звенящим от нервов голосом.

— Конечно, нет.

— Почему конечно? Я ведь не пришла.

— Я и не собирался ничего распространять. Это был блеф. Ты не повелась, молодец. Хотя мне очень хотелось, чтобы повелась.

Я не верю своим ушам. Камень, что висел у меня на душе целый день, наконец-то падает. Чувствую лёгкость, потрясающую лёгкость. И радость сумасшедшую. Хочется облегчённо рассмеяться. Но всё это только в первые мгновения. А следом накрывает злость и непонимание.

— Ты хоть представляешь, какой стресс я сегодня пережила по твоей милости?! Я уже распрощалась и с практикой, и с репутацией! И вообще… со всем!

Из динамика тихий смешок.

— Ну прости, Мышь. Виноват. Но я не специально. Велик был соблазн, очень сильно хотелось тебя увидеть. Мне правда хреново, а с тобой сразу бы стало легче.

Потрясенно качаю головой.

— Значит, ты не станешь никому отправлять мои фотографии? — переспрашиваю я, всё ещё не веря. Может, он просто снова изощренно издевается надо мной.

— Конечно нет. Я же не мразь какая-то. Эти фотки только для меня.

Шумно выдыхаю, прикладывая ладонь к пылающему лбу. И чувствую, как гора окончательно сваливается с моих плеч.

Чертов Сычев. Ты же меня с ума сведёшь!

— Серёжа…

— М?

— Давай мы с тобой по-нормальному будем общаться? Пожалуйста. Я не могу больше так.

— Я только за, Таня.

— Правда?

— Конечно.

— И ты больше не будешь… вот это всё?

— Постараюсь. Мне просто нравится тебя бесить. Ты, когда злишься, такая забавная.

Закатываю глаза, и почему-то не могу сдержать улыбку. Но отвечаю самым строгим голосом, на который только способна:

— Тебе забавно, а мне очень плохо. Я сильно переживаю из-за этого всего.

— Не переживай, Мышь. Я буду паинькой. Только ты общайся со мной. Не посылай. Договорились?

— Ты ведь знаешь, что у меня есть жених.

Морщусь, произнося это. Невольно вспоминаю, как повел себя сегодня Женя. Но его честь — последнее, что интересует меня сейчас. Главное, дать понять Сычеву, что между нами никогда ничего не будет. И наличие у меня жениха — отличная причина для отказа. Её будет сложно оспорить даже такому сексуально озабоченному парню, как Сергей.

— Да, знаю. Мерин у него кайфовый, а сам он зануда каких поискать. Как ты его терпишь, не понимаю?

— Ты его не знаешь, чтобы так говорить.

— Любишь его?

От этого вопроса теряюсь. Чувствую себя очень странно. Кто бы мог подумать, что я буду обсуждать Колпышевского с Сычевым. И по-хорошему бы ответить «да» на его вопрос, но после сегодняшней выходки Жени язык не поворачивается. Ну как я могу любить человека, который, узнав о том, что меня обижают, даже не попытался защитить? Да мне с обидчиком общаться теперь приятнее…

Но отвечать что-то надо. Если скажу «нет», дам зелёный свет домогаться меня дальше. Пусть даже более мягкими методами.

— Тебе не кажется, что мы с тобой недостаточно близки, чтобы я откровенничала на такие темы? — подумав немного, выкручиваюсь я.

— Значит, не любишь, — отрезает Сычев.

— Почему это?

— Когда девчонки любят, им хочется кричать об этом на весь мир. Но любовь у вас недолговечная. Может, ты и правда любила своего зануду на мерине, но уже стопудово разлюбила. Неудивительно, конечно, после такой переписки. Я бы его вообще пристрелил, чтобы не мучиться.

С моих губ против воли срывается смешок:

— Да что ты там такого прочитал?! Нормальная у нас переписка.

— Вот именно, что нормальная. Он будто не парень твой, а дедушка. Который не на мерине ездит, а на оке.

Я снова беззвучно смеюсь, но при этом чувствую себя неловко. Ай, как некрасиво, Таня. Потешаться над своим женихом, да ещё и вместе с Сычевым.

— Где горячее, интимное? — тем временем продолжает Сергей. — Где «Я хочу тебя, сладкая»? Где «У тебя классная задница»? У тебя очень классная задница, Мышь, хрен с ней, с перепиской, он хоть на словах тебе это говорил?

Мне мгновенно становится жарко, снова начинает гореть лицо. Нет, не говорил. Женя никогда ничего подобного мне не говорил. Я даже представить не могу, чтобы Колпышевский такое вслух произнёс!

— Серёж, мы ведь договорились, что ты больше не будешь так делать? Ты обещал.

— А что я такого сказал?

— Что у меня классная задница.

— Но она у тебя правда классная.

— Не надо так говорить.

— Хорошо, я понял. Не буду.

Я тихонько выдыхаю, перекладывая телефон на другое ухо. И почему-то снова улыбаюсь. Как идиотка. Но ничего не могу с собой поделать. Послушный Сычев — это что-то нереальное. И мне довелось наблюдать это удивительное явление.

— Каким бы он ни был, он мой жених. Летом у нас свадьба. И меня очень компрометирует общение с тобой. Понимаешь?

— Понимаю. Значит, будем общаться тайно, никто об этом не узнает.

Мне снова хочется застонать в голос, но я только закатываю глаза.

— Серёж, между нами ничего не будет. Если ты хочешь добиться постели, то зря теряешь время, я не собираюсь изменять своему жениху.

— Ты такая правильная, да?

— Называй это как хочешь, но по-другому я не могу!

— Мне это нравится, Тань. Давай просто общаться по-дружески. Приставать не буду, обещаю. Если ты сама этого не захочешь.

— Так я не захочу, Сергей!

— Нет так нет. Выйдешь замуж за своего зануду, я отвалю.

Я лишь изумленно качаю головой. Доводов никаких у меня уже не осталось. Переспорить его невозможно. И мне ничего не остаётся, кроме как сдаться.

— Ну хорошо. Давай будем общаться как друзья. Только учти, если ты снова начнёшь переходить рамки, наша дружба закончится в тот же миг.

— В тот же миг, окей, я согласен, — смеётся он.

А я снова в который раз за этот телефонный разговор начинаю улыбаться, как блаженная.

— Ну тогда пока?

— Пока, Мышка. Сладких снов. Как друг желаю.

— Не называй меня Мышкой, пожалуйста. У меня имя есть.

— Таней можно, надеюсь? Наедине. В школе ты будешь Татьяна Петровна.

— Наедине можно, — отвечаю я почти ласково.