Не будите спящие секреты

Юлия Евдокимова (2024)

Если вам немного за тридцать и вы вышли замуж за принца, то вместо вечного праздника вас ждёт вечная скука. Для работы по дому есть экономка, для приготовления еды-кухарка, муж занят делами, а от замка до ближайшей деревни три километра. Как тут не впасть в депрессию! Но долго грустить не пришлось. Старик из деревни попросил найти жену, пропавшую 40 лет назад, а на соседней вилле убили барона, обставив сцену, точно, как на древней фреске. Прощай, скука! Александра погружается в расследование, а заодно и в жизнь деревни, где все время что-то происходит, то праздник местного святого, то грибов, то нового вина. Правда, ячменный кофе в баре ужасен, но куда деваться — традиция. От такой жизни остается лишь расслабиться и получать удовольствие. Но опасно будить спящие секреты, за это можно поплатиться жизнью! Уютный детектив для хорошего настроения.

Глава 4.

Оставив велосипед в кустах, следующим утром Саша пошла по лесной дороге в ту сторону, где должна быть вилла Полиньяно. Вчера за ужином Лапо рассказал, что хозяева виллы приятная пожилая пара и будут рады ее видеть. Их семьи никогда не дружили, но всегда прекрасно общались на официальных мероприятиях. Он удивился, что супруги не пришли на свадьбу, ведь большинство деревенских жителей посетили фуршет. Может, приболели? Вот Саша заодно и выяснит, и передаст привет от мужа.

Но она пока не привыкла к новому статусу настолько, чтобы врываться в чужие дома, поэтому решила сначала присмотреться.

Девушка ожидала увидеть типичную тосканскую виллу и удивилась, когда лесок закончился и открылся дом. Огромный, старый, построенный на берегу притока реки Эльзы он выглядел старым английским поместьем, случайно занесенным в тосканские холмы. Дом казался пустым и нелюдимым, словно здесь давно никто не жил.

На самом деле, конечно же, жили, ведь сад, открывшийся за обветшавшими колоннами с не менее облезлыми львами, был великолепен. Медная табличка на колонне сообщала: Вилла Полиньяно.

Саша медлила, не зная, пройти ей длинной подъездной аллей, постучать в высокие дубовые двери и представиться, или повернуть назад, вроде десять утра — не время для светских визитов. Конечно, ее бы пригласили в дом, но насколько это прилично… К Фионе и прочим знакомым в Кастельмонте можно было забегать без предупреждения, но на то они и знакомые, а люди, живущие в таком доме, наверняка ожидают каких-то формальностей. И вообще они люди пожилые, может еще не вставали. Саша представила себе пару старичков в пижамах, открывающих дверь принцессе. На горошине, как в сказке.

Женский голос заставил ее подпрыгнуть на месте от неожиданности.

— Ciao carissima! Ты заблудилась? Я могу помочь?

У ближайшего дерева стояла женщина которую Александра попросту не заметила. И немудрено: бледная, с отросшими седыми корнями волос, в бесформенной одежде она сливалась со стволом дерева.

— Я шла мимо и залюбовалась вашим садом. Я полагаю, вы синьора Полиньяно? Я Алессандра, жена Якопо Орсини, наверное вы слышали о нашей свадьбе. Мы с мужем хотели справиться, все ли в порядке.

— Я Ирмина. Хотите войти? — Не дожидаясь ответа, женщина повернулась и пошла к дому. Саша последовала за ней. Хозяйка обогнула дом и вошла во французские двери, открытые на зеленый газон, выходящий к реке. Александре и раньше приходилось видеть такие дома, и она всегда удивлялась, как живут здесь во время весенних разливов, ведь первый этаж легко может затопить!

— Ваш супруг дома? Я хотела спросить его о коллекции старых фотографий деревни.

— Он уехал в муниципальный совет. Но коллекция не имеет к нему никакого отношения, она принадлежала моему отцу. Леонардо лишь немного дополнил ее.

— Может быть, ваш супруг позвонит нам? Вы передадите?

— Придется записать. — Ирмина беспокойно оглядывалась вокруг, наконец нашла ручку и старенький блокнот на захламленного журнальном столике, просветлела, передала блокнот Саше. — Запишите, иначе я забуду. Как вы сказали, вас зовут?

— Алессандра. Жена Якопо Орсини.

Пока Саша записывала, кто она, женщина не сводила с нее тревожного взгляда. Саше стало не по себе. А Ирмина, по-прежнему внимательно ее разглядывая, вдруг засмеялась:

— Тебе придется вести себя осторожно. А то твой муж будет недоволен!

— Почему? — Испуганно спросила девушка.

— Леонардо. Порой он слишком любезен с дамами.

Саша не знала, как реагировать, может, Ирмина шутит? Но та была совершенно серьезна.

— Впрочем, это мне нужно за ним следить.

— Эээ… вам не о чем беспокоится… — Саша поднялась, чтобы уйти.

Распахнулась внутренняя дверь и в комнату вошел высокий мужчина. Для дома он был одет весьма элегантно, рубашка, отглаженные брюки, вот только клетчатые тапочки на ногах не вписывались в общую картину. За семьдесят, но выглядит великолепно. И какой контраст с женой.

— Простите? — он изумленно смотрел на Сашу. — Я не слышал звонка в дверь. Что вы здесь делаете, синьора?

— Здравствуйте, синьор Полиньяно. Меня зовут Алессандра, я жена Якопо Орсини. Я гуляла по лесу, когда ваша супруга окликнула меня и пригласила в дом. Извините… синьора Ирмина сказала, что вы на работе.

Женщина встала и молча пошла к выходу.

Мужчина по-прежнему молчал и Саша заторопилась.

— Я еще хотела спросить по поводу старых фотографий деревни, мне сказали. у вас прекрасная коллекция.

Мужчина, наконец, оттаял.

— Это очень хорошая мысль, принцесса. Деревня Сант Андреа — ближайшая соседка вашего поместья. Конечно, вам будет интересно узнать нашу историю.

Я оцифровал большинство изображений, так что я просто пришлю вам ссылку, не придется копаться в бумагах. А пока… вы не против, если на этом мы распрощаемся?

И принцесс выгоняют, когда они не вовремя. Саша снова почувствовала себя неловко.

— Простите, что я вторглась.

— О, это был приятный сюрприз! — Леонардо жестом пригласил ее к внутренней двери, видимо, предлагая покинуть дом через парадный вход.

В коридоре, плотно затворив за собой дверь он сказал, понизив голос:

— Прошу прощения, если я встретил вас не должным образом. Мы больше не приглашаем гостей в дом. Моя жена нездорова, врачи говорят, это начальная стадия деменции и я не хочу, чтобы об этом знали в деревне.

— Мне очень жаль. Я не сообразила…

— Вы и не могли. Пока это почти не проявляется. Лишь временами. Врачи сказали, дальше станет все чаще. Это очень грустно, видеть, как такое происходит на твоих глазах. Она ждет меня вечером с работы, хотя я дома, забывает простые вещи… нелегко за этим наблюдать.

— Я понимаю. И никому не скажу, кроме своего мужа.

— Думаю, это уже не важно. Мне придется рассказать в деревне, почему мы уже год не появляемся на общественных мероприятиях. До сих пор мне удавалось как-то отговориться, но так не может быть вечно.

— Мне кажется, это не будет проблемой. Я успела заметить, что в деревне все друг друга поддерживают, а о вас говорят с уважением.

— Благодарю вас, принцесса.

— Просто Алессандра.

— Зовите меня Леонардо. Я не забуду прислать вам ссылку на фотографии и мы еще встретимся, рад знакомству, Алессандра.

Саша помахала хозяину дома, когда шла по подъездной дорожке. У колонн со львами она оглянулась на дом и с удивлением увидела, что он все еще там, стоит в дверном проеме. Наблюдает за ней.

***

Поднялся ветер и, когда Саша доехала до дома, лицо горело. Она пошла в маленькую гостиную, налила себе бокал вина и отыскала коробку, которую передал ей Назарио Нери.

В коробке не было ничего интересного. Несколько фотографий красивой женщины у моря, ветер развивает цветастое платье. Фотография женщины с розой. Ни одного снимка с семьей или с друзьями, может, Эрнестина забрала их, когда уехала?

Фотографии лежали поверх белого носового платка, в одном углу которого была вышита лилия. Платок простенький, дешевый, возможно, какая-то сентиментальная память? Три открытки от женщины, подписанные «твоя любящая тетя». И, наконец… блокнот в обложке из искусственной кожи. Неужели дневник? Сердце забилось. Но Назарио не мог его не прочитать!

Нет, совсем не дневник. Но на каждой странице блокнота — рисунок, и какой! Наброски платьев, костюмов, пальто, даже пара обуви. Наброски природы, цветов, животных. Эрнестина была прекрасной художницей, что же она не занялась этим всерьез? Какие прекрасные портреты молодого человека, в нем легко узнается синьор Назарио!

Эрнестина не часто пользовалась блокнотом, несомненно рисунки делались в разные годы. Последние наброски напоминали антикварные украшения. Или это будущие вышивки? Нет, больше похоже на драгоценные камни. Причем рисунок один и тот же. В самом конце стало понятно, что все это наброски одного и того же предмета, и последний рисунок, видимо, устроил художницу а может, ей просто надоело. Кулон — или это брошь? — выглядел потрясающе.

В общем, ни одной зацепки…

— Здравствуйте, синьор Назарио, это Алессандра. — Я звоню, чтобы сказать, что просмотрела вашу коробку.

— Нашли что-то интересное?

— Ничего, что дало бы информацию, но у Эрнестины очень интересные наброски.

На том конце провода раздалось фырканье. Да что они все, то хрюкают, то фыркают!

— Она все время что-то рисовала, а какая польза от этого в деревне! Однажды я купил ей акварельные краски, но она даже не попробовала, все чертила в своем блокноте.

— Там наброски интересного украшения, словно Эрнестина разрабатывала дизайн. Может, кто-то попросил об этом?

— А, вон вы о чем! Это двоюродная бабушка. Она ее тетей называла. Оставила ей в наследство брошь и кольцо. Вещи дорогие, можно было продать, но Эрнестина решила разработать собственный дизайн и заказать у ювелира новое украшение в память о тете.

— Она это сделала?

— Не знаю, мы к тому времени мало разговаривали. Она вряд ли оставила бы эту вещь мне, за камни можно выручить хорошие деньги.

— Я завезу вам на днях коробку.

— Не торопитесь, это уж не имеет значение, раз коробка не пригодилась. Завезете, когда будет время.

Лапо уехал в Болонью, экономка хлопотала на кухне, Саша снова собралась заскучать, но тут на почту пришло сообщение от Леонардо Полиньяно.

Саша нашла нужный период, полистала фотографии. Увы, нигде не мелькнуло лицо Эрнестины. От нечего делать она просмотрела самую последнюю папку, фото с какого-то местного праздника годичной давности. И вдруг что-то зацепило взгляд. Девушка отмотала несколько снимков назад — нет, все лица незнакомы. Снова пролистала вперед, медленно, вглядываясь в людей на фото, ведь было что-то, кольнуло, но что?

И тут до нее дошло. На одной из женщин — знакомое украшение. Крупный кулон. Похожий на то, что она увидела в набросках Эрнестины.

Она схватила блокнот, сравнила. Нет, кулон не просто похож, он идентичен!

Под фотографией надпись: синьор Дамиано Розани с супругой Чечилией. Господи, Чечилией! Называют же так детей! Супругам на вид было лет семьдесят, как большинству жителей деревни.

Саша поспешила на кухню:

— Бернадѐ, кто такой Дамиано Розани?

— Бывший банкир. Они с женой живут часть года здесь, часть в своем доме на озере Маджоре, а почему ты спрашиваешь?

— А где он здесь живет?

— В северной части деревни, чуть на отшибе. У них красивая желтая виллетта. — Судя по тону экономки ничего красивого в желтом цвете не было. — Да они ж были на вашей свадьбе! Хотя разве ты тогда что запомнила!

Саша пролистала старенький телефонный справочник, лежавший тут же, на кухне.

— А что, домашние телефоны в деревне еще стоят?

— А как же! Этим вашим новым cellulare доверять нельзя, чуть непогода — сразу проблемы со связью, магнитные бури, понимаете! Это мы, люди, их чувствуем, а бездушная железяка как может?

Саша нашла номер Розани, набрала. Ответил мужской голос. Она представилась, поблагодарила, что синьоры Розани были на их свадьбе, уверила, что это было невероятно приятно, в общем, все, как положено. Бывший банкир ответил встречными любезностями.

— Я тут смотрю старые фотографии, Леонардо Полиньяно прислал мне их для знакомства с историей деревни. Я впечатлена великолепным кулоном вашей жены. Это индивидуальная ювелирная работа?

— О, вы обратили внимание! Я польщен. Это подарок жене от меня, на нашу серебряную годовщину свадьбы. Как давно это было! В восемьдесят шестом.

То есть через год после исчезновения Эрнестины.

— Дизайн необычный. Вы специально его заказывали?

— Нет, ну что вы! Я купил его у ювелира в Сан Миниато. Зашел из-за кулона на витрине, а ушел с этим.

— А вы не помните, как это произошло?

— Конечно, помню. Я тогда ломал голову, что подарить жене. Серебряная свадьба, значит, нужно что-то серебряное, но хотелось подарить по-настоящему памятное, качественное, вы меня понимаете? Первый кулон, с витрины, показался мне вблизи немного безвкусным. Когда я сказал об этом ювелиру, он пошел в подсобку и принес другой кулон, который я в итоге и купил. Сначала я подумал, что он показывает мне серебро, но он сказал, что это платина, и что драгоценные камни хорошего размера и чистоты. Я не рассчитывал на такую дорогую вещь, мы, финансисты, умеем считать деньги! — мужчина хохотнул, довольный своей фразой, — но ювелир сделал мне большую скидку. Конечно, это все еще была высокая цена, но моя Чечилия того стоила!

— А что за ювелир, не помните?

— Вам настолько понравился дизайн? Но помилуйте, это было сорок лет назад, вряд ли тот ювелир еще работает! Хотя лавочка стоит на прежнем месте. Прямо возле центральной площади в Сан Миниато, ювелиры — братья Риверелли.

— Я вам очень благодарна! — После очередного обмена любезностями Саша повесила трубку.

— А почему ты не поговоришь с той семьей, у кого украли ребенка? — Поинтересовалась Бернадетта, не переставая месить тесто.

— А кто это?

— Ты их хорошо знаешь! Старик Симоне постоянно толчется на нашей кухне, то трюфели принесет, то просто поболтать заходит. А Луиза делилась с тобой своим фирменным рецептом, помнишь? Можно подумать, хоть одно ее блюдо славится в деревне, как бы не так! Ну, они, конечно, тяжело пережили ту историю, но теперь-то прошло почти полвека.

***

— Ох, даже сейчас вспоминать не хочется! — Луиза замерла у плиты, уплыла мыслями куда-то далеко. — Пьерино было два месяца. Мы поехали в магазин, тогда он стоял на выезде из деревни, сейчас там цветочная лавка Серджинетты. Коляски тогда большими были, громоздкими… в магазин с такой не войдешь. И все оставляли их снаружи, что могло приключиться-то, в те времена! Пьерино крепко спал и я оставила его в коляске у входа. Три минуты я была в магазине! Когда я вернулась, чтобы убрать покупки в корзинку под коляской, то поняла, что сына там… нет.

— Кошмар какой! Это ж с ума сойдешь!

— Худший кошмар любой матери, — кивнула Луиза. — Ой, погоди, подгорит же! Она продолжала готовить что-то странное, выкладывая кашу — как же похоже на кашу! — прямо на середину мраморной столешницы. — Я вроде закричала, так потом говорили, сама не помню. Выбежал продавец, кто-то пошел к телефонной будке, чтобы вызвать полицию. Это тоже потом рассказали, я себя-то не помнила, что говорить про остальных. В магазине все забегали. И тут из-за угла появилась Эрнестина Грациани с Пьерино на руках. Он все еще крепко спал. На самом деле прошло не больше пяти минут, но мне они показались вечностью.

— А что она сказала, Эрнестина?

— Сначала ничего. Просто отдала ребенка и ушла. Ни с кем не говорила. Но потом приехала полиция, ее арестовали, она сломалась и сказала, что на нее нашло безумие. Когда через пару минут пришла в себя, то вернула Пьерино.

— Ее не осудили? Что было потом?

— Ох, сначала я упала в обморок, потом наступило такое облегчение… а потом мы, я и Симоне, так разозлились! Мы готовы были убить ее собственными руками! Но пришел Назарио и умолял простить жену, обещал, что этого больше никогда не повторится. Он рассказал, что они обращались за медицинской помощью, много лет пытались завести ребенка. За две недели до того, как Эрнестина украла нашего малыша, ей сказали, что у них никогда не будет детей, и она плохо восприняла эту новость. Впала в депрессию. Больше всего, как сказал Назарио, ее терзала безнадежность.

— Теперь я понимаю, почему она грубо обращалась с детьми. Но зачем тогда работать в школе!

— Другой работы не было.

— Она попросила прощения?

— Не сразу. Сначала она попала в клинику, потом долго приходила в себя. Прошло полгода прежде, чем она пришла к нам. Смущалась, просила прощения.

Конец ознакомительного фрагмента.