Топ-10 женских уловок, или В погоне за сенсацией

Юлия Еленина, 2020

Развод? Творческий кризис? Не надо впадать в депрессию! Ха, звучит как заголовок одной из статей женского журнала. Я сделала по-своему – уехала в Карелию. Вот только мой отдых постоянно прерывает шум по ночам, соседи ведут себя странно, вдобавок приезжает мой бывший, а за ним – его нынешняя. Куча мала, да и только! Но меня больше интересует молчаливый постоялец, который, как подсказывает журналистское чутье, совсем не тот, за кого себя выдает. Но он, кажется, единственный, кто может мне помочь разобраться в том, что происходит в этой глуши. И причем не за мои красивые глазки. Я более чем уверена – у него свой интерес.

ГЛАВА 8

Илона

Захотел через Валеру от меня избавиться? Черта с два!

У меня, конечно, нет привычки лезть целоваться к первому встречному, но скандал у нас уже был. Пора переходить ко второму акту спектакля, чтобы зрители остались довольны и получили эстетическое удовольствие от этого театра двух актеров. А, ну и с моим бывшим на подпевках.

Марат даже не пикнул, когда я его ущипнула, хотя это наверняка было больно. Толкнув его обратно в комнату, захлопнула ногой дверь перед носом у Валеры и прошипела:

— Охренел совсем?

Ответа я сразу не дождалась. Марат почесал шею, явно приходя в себя после моего неожиданного выступления. Растерянность на его лице потешила мое эго. Я надеялась, что он просто не ожидал, что кто-то на целом белом свете, ну, или хотя бы в Карелии так хорошо целуется. Но в такое только, наверное, домохозяйки верят, пускающие слюни при просмотре пресловутых оттенков какого-то извращенца. А тут скорее сработал эффект неожиданности.

— Слушай, у тебя с головой все в порядке? — наконец-то выдавил Марат.

— И с головой, и с остальными частями тела. Справку показать или она прилагалась к тому материалу, что ты откопал на меня?

Марат задумался, пока я с удовлетворением отмечала, как на его шее расплывается синяк. Поделом!

— Так, Варвара, есть предложение.

— Руки и сердца? — не удержалась я.

— Пойдем-ка прогуляемся, — с тяжелым вздохом сказал Марат.

Я недоверчиво окинула его взглядом, но согласилась. Любопытство загнало бы меня и в змеиное логово, если бы мой журналистский нос почуял там сенсацию. И заголовок «Почему карельские змеи не любят журналистов? Сенсационное интервью с главой пресмыкающегося клана». Может, у меня кислородная интоксикация, что меня несет непонятно куда?

Если уж мы притворяемся влюбленными, то я сразу же повисла на руке Марата, едва мы вышли в коридор. По пути мы никого не встретили, и когда вышли за территорию, я нетерпеливо спросила:

— Ну?

Е-мое, Марат точно следует правилу «молчание — золото».

Мы прошли не меньше двух километров, и я, признаться, порядком подустала. Наконец мы остановились на небольшой поляне в лесу, усыпанной большими камнями, уже отчасти вросшими в землю, и Марат, устроившись на одном из них, сказал:

— Предлагаю заключить сделку.

Я вопросительно выгнула бровь и улыбнулась:

— Интересно.

— Я не скажу твоему Валере, что ты все выдумала про наш с тобой так называемый роман, даже могу поддержать этот фарс, если тебе надо будет. В пределах разумного, конечно. А ты взамен не суешь свой любопытный нос во все щели. Идет?

Я задумалась. А что он имел в виду под пределами? Тьфу, не о том я. И что мне с этой сделки? Валеру я и так отшить смогу, хотя с Маратом это сделать, конечно, проще. А вот с журналистами этот «художник», кажется, дел еще не имел. Предложить мне не совать куда-то свой нос — это то же самое, что предложить Пикассо не использовать кисти.

— У меня есть другое предложение, — сказала в итоге.

Марат готов был застонать. И совсем не от удовольствия.

— И что ты придумала? — спросил с тяжёлым вздохом.

— Ты мне рассказываешь, кто ты и зачем сюда приехал, а я взамен никому не рассказываю, что ты что-то скрываешь, — предложила я и победно ухмыльнулась.

Правда, это было преждевременно. Марат впервые искренне улыбнулся, и от такой улыбки в свой адрес у любой бабы независимо от возраста подкосились бы ноги.

— Сначала ты говоришь всем, что мы любовники, а потом скажешь, что совсем не знаешь меня и я что-то скрываю? Да кто ж тебе поверит?! Подумают, что я тебя бросил и ты наговариваешь. А я еще красочно подкреплю рассказом, как застал тебя с бывшим. Кстати, неплохая идея, — задумался Марат. — Может, ты тогда наконец-то уедешь.

Ну… Ну он и… Спокойствие, Илона, только спокойствие…

Хотя сама виновата — дала ему все карты в руки. И дернул меня черт придумать такое!

Только я начала прокручивать в голове шестеренки, чтобы найти достойный ответ, как в кармане завибрировал мой телефон. На экране высветилось имя братца, и я спросила в трубку, забыв о приветствии:

— Твоя лекция по гинекологии закончилась?

— Ага, а ты чего такая злая? — что-то жуя, спросил Кеша.

— Вот скажи мне, кто разболтал Валере, где я?

— Ты же понимаешь, что этот блаженный ко мне бы не сунулся, иначе бы я устроил ему удаление детородных органов без анестезии.

— Ты такой лапочка, — с восхищением пропела я братцу.

— Это у нас семейное. Кстати, я тут пока обосновался у тебя в квартире.

— Да ладно, квартира, по сути, общая.

Я бросила взгляд на Марата. Он делал вид, что ему не интересен мой телефонный разговор, жуя травинку и глядя в небо.

— Еще что-то? — спросил Кеша.

— Скажи, дорогой, как будущий специалист, как называется, когда говоришь, не подумав.

— Ну, это скорее не ко мне, а к психологу, да так сходу и не ответишь. Может, ты просто спроецировала в слова свое желание, которое еще не успела осознать?

Я чуть не задохнулась от возмущения. Вот еще!

— И чему вас только в медицинском учат?! — рявкнула я и повесила трубку.

Марат оторвался от созерцания природы и спросил:

— Еще один бывший муж? Пока Валера пытается вернуть тебя, второй хочет отжать квартиру?

— Ты… Ты… Убила бы, да на строгач лет на двадцать не хочется.

— В нашей стране для женщин нет колоний строгого режима, только общего, — сказал Марат и вдруг нахмурился, повернув голову в сторону дороги.

— Как познавательно…

— Тихо.

Цыкнув на меня, он поднялся и прислушался. Я даже приподнялась на цыпочках, стараясь что-то высмотреть. Обычные лесные звуки.

— Чего там? — шепотом спросила я.

— Показалось, — снова повернулся ко мне Марат.

— У тебя слух как у оленя?

— Не понял… Это такой журналистский прием, что ли? Завуалировать комплимент в оскорбление?

Я неопределенно пожала плечами. Пора вернуться к нашему заключению сделки. Ну, или хотя бы определиться с условиями. Надо бы провернуть так, чтобы Марат оказался в проигрыше. Но, как мне показалось, против него и толпы журналистов не хватит.

— Ты громко думаешь, Варвара. Принимай мои условия.

Ну что же, он сам мне дал подсказку. Усыпим бдительность.

— Хорошо, — кивнула я и даже протянула руку.

— А что, поцелуем скреплять союз не будем? — наигранно удивился Марат.

Так, главное, сейчас не переиграть. А то если я стану вдруг слишком послушной, то могу вызвать подозрения.

— Перебьешься! — ответила я и даже для надежности показала средний палец.

Некоторая настороженность еще мелькала в глазах Марата, но все же он довольно улыбнулся.

Ничего!

Настороженность уберем, мир спасем, любопытство удовлетворим.

Правда, с планом по спасению мира пока туговато, но мыслить масштабно никто не запрещал. Зато с остальным я примерно знала, как разобраться.

Как раз над этим и размышляла, пока мы шли обратно к дому отдыха. Надо только кофе запастись.

— Мне не нравится, когда ты так долго молчишь, — сказал Марат.

— Я это, малинник высматриваю. Душу за малину готова продать.

— Да уж… С тобой так точно жизнь малина-фруктолина.

А вот теперь я не поняла, был это комплимент или оскорбление.

Вернулись мы как раз к пресловутому земляничному пирогу. Регина Станиславовна заявила, что мучное сказывается на зубах и боках, и удалилась с мундштуком в руках. А вот сигареты ее на зубах как будто совсем не сказываются.

Александр Венедиктович привычно что-то рассказывал. Виктор Васильевич молча жевал, съел полкуска, а остальное перекочевало в тарелку Дианы Ивановны. Стаса и Леонтия Филипповича за столом не было. Наверное, тоже блюдут фигуру. А Валера, возможно, орошает слезами подушку в своей комнате. Или даже уехал, чему бы я была несомненно рада.

Конец ознакомительного фрагмента.