Остров тринадцати приговоренных

Юлия Ефимова, 2021

Южный остров приютил тринадцать туристов из России для празднования Нового года. Он подготовил свои пляжи и бунгало, наполировал до блеска мебель и очистил воду в бассейне. Однако эти русские – непредсказуемые люди: от них можно ожидать чего угодно, и никогда не угадаешь, чем закончится их торжество. Бедному острову даже в страшном сне не могло присниться, сколько странных и одновременно ужасных событий произойдет на нем за эти три дня. Сколько стыдливой правды будет вытащено наружу, а разрушенные надежды взорвутся в воздухе, как фейерверки, но самое странное, что всему виной была просто КНИГА.

«Бульвар Капуцинок»

— Вы знаете, что Моне написал два «Бульвара Капуцинок»? — спросила Рузанна мужчину, который стоял в пустом зале Пушкинского музея, пристально вглядываясь в прохожих на оживленном бульваре, словно пытаясь узнать в этих тонких графических фигурах своих знакомых.

— Безусловно, — ответил он, оторвавшись от созерцания. — Горизонтальная и вертикальная. И вы знаете, — обратился он к ней, — не в обиду Ивану Морозову, который приобрел в свою коллекцию эту, горизонтальную, и уж конечно, не в обиду вашему музею, вертикальная, что хранится в музее искусств в Канзас-Сити, мне нравится несколько больше. В ней есть некая проекция, я бы сказал, глубина.

— Зато здесь широта, — поспорила с мужчиной Рузанна.

— Но я думаю, вы хотели со мной поговорить не о Клоде Моне и его изобразительных подвигах на балконе фотографической студии Надара? — перевел разговор в деловое русло собеседник.

— Да, — Рузанна кивнула головой и оглянулась.

Музей был уже давно закрыт, а коллеги отмечали Новый год тортом и хорошим шампанским в кабинете заместителя директора. Рузанна специально выбрала это время для встречи, чтобы можно было поговорить без свидетелей.

— Мы с вами давно знакомы, — начала она говорить, словно подбирая каждое слово, — поэтому я надеюсь, что разговор останется между нами.

— Безусловно, — не задумываясь, подтвердил собеседник.

— Мне нужна хорошая копия Моне «Мыс Боре». Очень хорошая, — подумав, добавила Рузанна. — Такая, чтобы простой обыватель не понял разницы. У вас есть такие специалисты?

— Милочка моя, я, бесспорно, знаю многих талантливых художников, но мне кажется, что вы попали в неприятности? — поинтересовался мужчина.

— Нет, поверьте, тут нет никакого риска и никакого криминала. Простите, но я не могу вам всего рассказать, — проговорила Рузанна и по-детски приложила руку ко рту, словно боялась сболтнуть лишнего.

— Не можете всего, скажите тогда, с чего рисовать, — развел руками собеседник. — Картина уже очень давно где-то в частной коллекции и не выставляется, а по каталогам хорошо не нарисуешь, — мужчина произносил слова с явным одесским выговором, и сейчас было не понять, шутит он или говорит всерьез.

— С этим проблем не будет, — уже более уверенно заговорила Рузанна. — В январе у нас выставка импрессионистов, и эта картина тоже будет выставляться. Поэтому можно ходить обсматривать, обнюхивать и даже фотографировать.

— Ну знаете, — возмутился мужчина, — рисовать по памяти, притом очень хорошо — это почти проблема.

— Значит, нет, — быстро сдалась Рузанна, вздохнув и нервно поправив волосы. Она словно ждала отказа как спасения и боялась одновременно.

— Это не значит нет, это значит дорого и надо подумать, — философски закончил собеседник.

— Спасибо, — женщина не выдержала и на эмоциях обняла уже немолодого мужчину.

— Мне, конечно, приятно ваше спасибо, — улыбнулся он, — но деньги так не появляются.

— Деньги есть, — быстро успокоила она своего собеседника, одновременно соображая, где может еще взять, если не хватит скопленного.

— А вот это правильно. Моя мама говорила: «Берегись тех, кто обещает что-то за ничто. Потому что за все в этом мире надо платить». Я позвоню вам, когда буду знать, что ответить.

Рузанна с легким сердцем вернулась к празднующим коллегам. Поздравления уже вошли в активную фазу: люди читали самодельные новогодние стишки и стандартно желали любви, удачи и денег.

«Любви», — ухмыльнулась она про себя.

Рузанна уже давно все для себя решила и все себе объяснила. Любовь — это, скорее всего, не для всех. И радость материнства тоже. У каждого своя судьба, и не стоит строить лишних иллюзий в тридцать девять лет. В мире много прекрасного и без этого омерзительного чувства зависимости и боли, которое люди называют любовью. Как там писал Есенин: «Нужно обязательно хоть раз в жизни полюбить, иначе вы так и будете думать, что это прекрасно». Рузанна согласилась с классиком уже давно и не чувствовала по этому поводу никаких душевных терзаний.

— А я вам всем желаю побольше прекрасных выставок в нашем музее, — сказала Рузанна, когда очередь дошла до нее.

Коллеги громко засмеялись, подумав, что это шутка, но она не шутила. Все счастье в ее жизни заключалось в служении шедеврам искусства, так воспитали ее родители, такое они ей оставили жизненное завещание.