Творящая сны

Юлия Зубарева (2024)

Третий том. Продолжение приключений Лизаветы, козы и ворона Иннокентия. Научиться создавать свои собственные миры во сне — это ли не лучшая доля для сновидицы? Лизавета полна надежд и открыта новым чувствам, но не все так радужно. Таинственная секта раз за разом наносит удары, неуловимый магистр охотится теперь персонально за Лизой, пытаясь получить от нее неосуществимое, за что можно поплатиться не только жизнью, но и посмертием.

Глава 8 Явь. Сорочий патруль

Открыла глаза. На кровати ни Вени, ни пакета с уликами. Улетел сокол, только и оставил на подушке вмятину. Дед за печкой осваивал старый Лизкин ноут, гонял какие-то ролики на ту-тубе. Пора было вставать, проведать козу. Вдруг и на неё зараза эта перекинулась? Надо будет как-то Ленке с Ольгой намекнуть, что проект их откладывается. Мысли ходили по кругу в голове, как привязанные лошади. После экстремальных температурных скачков во сне, сил и желания двигаться оставалось на донышке. Хотелось просто лежать бездумно и смотреть на краснеющее небо за окном.

— Проснулась внучка? Говорят, кто на закате спит, тому сил едино не прибавится. Плохая это примета, ещё бабка твоя говорила, что мёртвое энто время, покойницкое, не для живых такой сон. Вот и ты давай уже вставай, разгуливайся. Чего ночью-то делать будем? Меня в расчёт не бери, у стариков сон короткий, а тебе здоровье беречь надоть. Веньямин наш как подорванный в столицу умчался, только и сказал, что позвонит тебе ввечеру. Меня-то ребятушки довезли на доме чудном на колёсах. Пора ужо отпускать их, загостили мы мужиков. У них свои дела поди имеются. Козлятки попривыкшие, да и нам мороки поменьше будет.

— Да, да всё верно. Ты Ивана попроси, чтоб на прививку нас записал и вет.паспорт какой-нибудь им выдал. Дают козам паспорта?

— Дык отчего ж не дадуть, привычки у народа такой нет, но коли попросишь, так не откажет поди. Он нынче у нас с Василисой как ниточка с иголочкой. Разгрузили старого, только и делов-то, что шутку какую немудрящую в кадре болтануть, али дураком прикинуться деревенским. Труд небольшой, а просмотров без энтих шуткований меньше на раз. Вот и получается, что без деда им никуда.

Василь Акимыч хорохорился, пытался разговорить хмурую свою работодательницу. Не нравилась ему эта идея с медицинским центром, а как подступиться, чтоб не упёрлась Лизавета, а прислушалась, пока не придумал, вот и ходил вокруг да около — почву прощупывал.

— Пойдём чайку что ль попьём. Я Милку-то на задний двор выпустил, нечай ноги разомнёт. Забор мужики нам поправили, да и Барбос приглядит. Вставай внуча, разговор к тебе серьёзный будет. Будем думу думать, покамест чужих нет.

Лиза не утерпела, вышла на улицу, пока дед на кухне ковырялся. Коза с удовольствием объедала соседскую сливу и траву, что лезла неровным газоном вместо прошлогодних грядок. Мелочь носилась друг за дружкой по дровнику, а на солнышке сидел, вывалив лопатой язык, дедов пёс. Умный охранник их только хвостом шевельнул, показывая, что всё под присмотром и хозяйский пригляд не нужен — сам справится. Пастораль из заставки виасат нейчер. Как будто и не было того стремительного полёта и страшной находки. Как будто действительно это всё ей приснилось.

На старую яблоню приземлилась сорока. Посмотрела на Лизу одним глазом, подпрыгнула и, коротко стрекотнув взлетела над крышей. Барбос насторожил уши, бухнул глухо и вразвалку, неспешно направился за угол дома. Кто-то заявился в гости. Хлопнула входная дверь. Акимыч с крыльца крикнул: «Чаво надо?», а потом, похоже, и сам пошёл встречать.

Хорошо было бы поинтересоваться и выйти, но разбираться с новыми гостями и шевелиться не было сил. Если свои, то и так найдут, а если чужие, то дед сам спровадит.

— Лизавета, подь суды. Дело есть. Кажись, по вашей с Ленкой специальности.

Дед был уже у калитки. С обратной стороны, опершись на забор, стояла продавщица из продуктового. Та самая, что собирала местные сплетни, да искала пропавшего мужа у Акимыча. Имя монументальной селянки вылетело из головы.

— Вот тебе Клавдия, внучка Маланьина, с ней и договаривайся. Я на энтот разговор только свой голос приложить могу. Дело нужное. Негоже человека в беде оставлять, не по-соседски получится.

Лиза подошла поближе. Просительница крутила в руках пустой пакет от продуктов. Вытягивала, расправляла полоской, скручивала и убирала в карман, потом опять доставала, чтоб занять руки. В глаза не смотрела, да и вела себя как-то слишком застенчиво с московской фифой. Не в пример с прошлыми встречами, не требовать, а просить пришла. Что у человека такого случилось?

— Здравствуйте, Лизавета…

— Петровна — подсказал дед, явно получая удовольствие от всей ситуации. Достал из пачки сигарету и покрутил кистью, предлагая продолжать.

— Да, да Лизавета Петровна. Дело у меня вот какое. Бабушка ваша в этих проблемах ведающая была, может и вам чего перепало по наследству. Померла, так и ходить стало не к кому, а у нас горе такое.

Из сбивчивых объяснений выходило, что Маланья местным бабам помогала по доброте душевной. Мужиков от пьянства держала. А как не стало её, так и пошло-поехало. Муж Клавкин после пожара запил в чёрную. На них штраф повесили за поджог, а платить Клавдии. Магазин в аренде, думала расширяться, кредитов набрала, а тут всё и посыпалось. Сил терпеть нет уже, а бросить забулдыгу не по-человечески получается. Сколько лет тянула, детей вот двое, хозяйство крепкое, да и человек хороший, рукастый, кабы не водка проклятая.

— Это Клав не водка виновата, а слабость характера. Дело ему надо какое, чтоб душа горела. А тут ты получается, всё за мужа сама тянешь. Впряглась аки лошадь ломовая, а ему только и сиди поплёвывай. Товар там принять, да скотине корму дать, вот и все его занятия. Витек мужик не плохой да безвольный. Ну что скажешь Лизавета, возьмёшь первого клиента? Всё ж практика какая. Не получится, невелик промах. Хуже ужо все едино некуда. Согласна и ты, Клавдия, на таких условиях эксперимент над живым человеком ставить? Без гарантий значится.

Тётка кивала по каждому дедову слову. Похоже, действительно до ручки дошла. Готова была мужа на опыты сдать, лишь бы из запоя вышел.

Лиза только глазами на Акимыча стрельнула. Она бы после сна сегодняшнего отказалась, но не просто так дедушка затеял эту аферу. Ему в деревенской сметке равных не было, явно с умыслом за алкаша заступился. В прошлый раз даже руки не подал дружку бывшему, а тут парламентером сам вызывается. Отвернулся от продавщицы и Лизавете подмигнул аккуратно. Явно идейка новая в бороде запуталась. Ничего не обещая, попросила вещь какую-нибудь принести из личных. Посмотрит, чем можно помочь.

— Ты только Клав, язык свой не распускай. Смотри, приснится Афанасьевна и рот зашьет. Она с этим делом шутить не будет. Под приглядом у неё наследница. В обиду не даст.

— Свят, свят. Как есть ведьма. Я тут, считай, не была, мимо проходила. Вот продуктов хотела спросить, может надо каких. Я бы старшенького прислала с сумкой на велике? Доставку, стало быть, организуем. Куда вам самим таскаться с тяжелым?

Пока дед обсуждал список продуктов и идею доставки по соседним деревням, как в городе уже вовсю делают, Лиза стояла и разглядывала припаркованный дом на колесах. По крыше важно вышагивала знакомая сорока, прислушивалась, не спуская блестящего взгляда с вышивки люрексом на футболке крупногабаритной модницы. Клавдия ушла задумчивая, обещала вещь, памятную с продуктами, прислать. Птица стукнула клювом по железу, как точку поставила и улетела в сторону леса. Похоже, не один Барбос дом сторожить взялся.

— Дед, а где наши гости из жаркого юга? Привезли тебя, а сами куда подевались? Свет не горит, может, спят ещё?

— Да куда спят! Они как приехали, сразу с Ингваром к мужикам подались в дом мой старый. Те хорошо сарайку в порядок привели. Удобств, конечно, как у нас тут нету, но крышу подлатали, да печь замазали. Я Матвейке с семьей его подписать хотел после смерти. Все не чужие. Мы, кажись, говорили с тобой, да запамятовал, старый пень. Мужики хорошие, пусть хоть семью привезёт, хоть так, наездами. Да и за тобой присмотрит, чего случись.

— Вот про пригляд и поговорим. Пойдём в дом. Тревожно что-то. Разворошили мы осиное гнездо. Осторожнее надо быть.

— Вот и я про то Лизонька. Коли Клавка нам должна окажется, то ейный глаз вострый в селе лишним не будет. К ней считай, вся деревня ходит, а ежели Витюшу в облик человеческий обратно вернём, то лучшего осведомителя и придумать нельзя. Кумекаешь? Коли во сне не сдюжишь, то найдётся в погребе средство. Я тогда ещё приметил, что сундук хрен сдвинешь, значит, озаботилась бабка твоя. Запасливая была, на всю деревню хватит.

— Василь Акимыч, чего темнишь? Какие запасы? Картошкой и капустой лечить станем? Пойдём коз домой заведём и посмотрим, чего ты там такого приметил, что мне не сказал. С продавщицей хорошо придумал, хотя бы предупредит, если чужие появятся, только алкоголизм травами не лечится, тут нарколог нужен.

Вдвоём загнали и накормили козу, сварили нехитрый ужин. Никто сегодня не спешил в гости. Даже удивительно, что многочисленная толпа Лизиных пациентов, друзей и помощников оставила их с дедом одних. Лиза начала разговор первой. Сидела на кухне, подложив под обыкновение согнутую ногу на стул и смотрела, как дед доедает пельмени.

— Я, кажется, не туда влезла с поисками людей. Не то что боюсь. Непонятно всё. Похоже, что эти гады, что людей галлюциногенами накачивают и мной заинтересовались. Не знаю уже кого подозревать, но вещи стирать будем дома и мусор лучше в огороде жечь станем. Нельзя мне больше бельё грязное или ещё чего чужим показывать. Вообще, лучше взаперти посижу, пока не разберёмся — рецепты недоученные остались. Ты тоже смотри в оба. Я тебе одному только и доверять могу, даже Вениамина уже не пойми в чем подозревать стала. Понимаешь?

— Ты это брось. Веня твой, мужик неплохой. Молчун, всё в себе, но дурного не думай. Я за него сам готов поручиться. Крепкий парень, этот не предаст.

— Так и Виталик наш тоже парень был хороший, а видишь, как всё вышло. Если бы только он один.

— А вот Ленка твоя, бестолковая. Попомни мои слова, Лизавета, втянет она тебя опять в аферу.

— Вот далась тебе Ленка. Не втянет уже. Говорю, что дома буду. Как бабушка сказала сидеть и не отсвечивать, так и сделаю. Испугалась я дед Василий. Все вроде игры было. Мой сон, мои правила, а оказалось, что всё не так. Заигралась, получается — пора голову включать.

На подоконник села сорока. Сорочий патруль встал на охранение.

— Пошли гостей встречать. Опять кто-то идет.

Лиза встала из-за стола, нашаривая тапок босой ногой. Под удивленным взглядом деда вышла в сени и открыла дверь. Во двор входили хмурые мужики с топорами и прочим железом. Барбос вывалив язык сидел у крыльца с довольной людоедской мордой. Хоть бы гавкнул для порядка. Охранничек.

— Деда зови Лизавета, разговор есть и здравствуй тебе. Не виделись сегодня еще.

Старший над белорусами был хмур, как грозовая туча и немногословен. Железный ящик с инструментами держал за ручку, как будто, собирался отмахиваться от невидимых пока врагов не на жизнь, а на смерть. Остальные столпившиеся за ним, включая козоводов тоже настроены были решительно. Зыркали по сторонам, не спеша убирать оружие ближнего боя, типа молотков с топорами.

— Поздорову ли Матвейко? Чего, как на рать собрались? Кого воевать пойдем? Прямо войско опричное, а не гости к нам в дом заявилися. Раскулачивать пришли буржуев чтоль?

Акимыч тут как тут. Вытирая усы от сметаны одной рукой, другой держался за перилы крыльца, огибая застывшую хозяйку. Как был в тапках, так и прошлепал мимо здороваться с воеводой.

— Здорово дед. Ты это, чего ж не сказал, что беда близко. Как с чужими, право слово. Пойдем в дом, совет держать будем. Не дело разговоры такие на улице вести. Вон сороки и те подслушивают, расселись.

На заборе и соседской сливе сидели поглядывая уже трое белобок. Тревожно перескакивая с ветки на ветку та, что покрупней, все косилась на Лизавету, готовая по первому взмаху сорваться с новостями в знакомом ей направлении.

— Это правильные сороки, они за нами приглядывают дядь Матвей. Проходите, похоже без разговора действительно не обойтись.

Виной переполоха, как оказалось, был вездесущий Вениамин. Уезжая, перекинулся с Вазгеном парой слов, прямо на выезде и попросил приглядеть за Лизой с дедом, пока не вернется.

Вот главный советник Колхидского царя и пошел с мужиками советоваться. Они то с Игнваром видели в каком состоянии Лиза вернулась с поисков, да и сопоставить один плюс один в разговорах ума хватило.

— Тресветлая госпожа моя, не гони нас. Тяжелые времена надо встречать кулаком, а не запертой дверью. Друзья мои, что камень класть будут уже в пути. Скоро в деревне совсем спокойно станет. Десять настоящих мужчин за твой волос жизнь свою отдадут, не сомневайся. А пока расскажи, куда смотреть. Какая напасть кружит рядом? Открой нам тревогу свою, не чужие уже люди. Кровью повязаны — не предадим.

Вазген невесомо держал пальцы Лизаветы в своей жесткой, продубленной южными ветрами ладони и говорил тихо, как с испуганным ребенком. Рядом на кухне нависали над столом остальные богатыри, и сил хватало только чтоб не разреветься от этой суровой мужской заботы.

Только Акимыч хмыкнул про спокойствие, когда десяток абхазов в деревеньке появится.

Плюнув на обещание никому не верить, Лиза начала рассказывать. Скупо, избегая подробностей связанных с потусторонним миром снов. Про знакомство с Розой Абрамовной, про похищение Ольги и прочие пропажи людей, связанных одним похожим вместе с ней признаком.

— Ворона они моего ищут похоже, вот и до меня добраться решили. Я по этим признакам тоже подхожу, даже лучше чем остальные.

— Стало быть неспроста мы тогда могилу смердячую нашли воронью? Не хулиганы залетные были, а с умыслом творили зло на кладбище?

— Неспроста Матвей Иванович. Краевед, что тут по деревням ходил, Витале оператору нашему голову задурил, ключи от дома моего украл. То ли хотел меня там дождаться, то ли Кешу приманить — сейчас никто не расскажет, но нашли его уже холодным. Вот я и нашла. Головой ударился и лежал мертвый совсем.

Черные ботинки с задравшейся штаниной опять встали перед глазами. Похороненные воспоминания вылезали острыми углами из памяти. Лизу уже натурально трясло. Битые вороны и задранные к потолку подошвы сливались в хоровод ужаса. За ней тоже охота идет, только осторожная. Краями ходят, как будто приглядываются. Ни в Москве, ни в деревне нет покоя. Тянутся жадные пальцы, промозглым ветерком, холодом по ногам крадутся. Не спрятаться, не уйти. Все про Лизавету знают, везде найдут.

— Ну-ка прекратить истерику! Куда собралась? Отставить!

Неожиданно прорвавшийся в старом вояке командирский рык вернул уплывающую в паническую атаку Лизавету обратно на кухню. В руки ткнулась горячим боком кружка с чаем. За плечи ее обнимал медвежьими лапами дядька Матвей. Уткнуться носом, стать маленькой и незаметной. Пусть все эти взрослые, страшные игры пройдут мимо. Она на это не подписывалась. Не надо ей такого волшебства.

— Ну будет. Никто тебя тут в обиду не даст. Чего смогла рассказать, того и довольно. Во многих знаниях толку нету, а вот дозор надо организовать по-человечески. Мы спередку, раз по три в сенях ночевать станем, а вы значит, как договаривались.

Вазген кивнул за всех троих козоводов. Они-то знали, что главное богатство дома в сарае живет. Вот там и дозор нести будут. Сутки через трое. Если таким веры не будет, то кому тогда?

В сенях мужики сколотили на скорую руку нары, вынесли пустую бочку и приделали засов на входную дверь изнутри. С кухней было сложнее. Там, только дверь менять — филенка от тычка сложится. Но крепость защищают не стены, а люди. До возвращения главного по безопасности было решено пока оставить, как есть, а там уже разбираться.

Под строгим дедовым взглядом раскисать было никак нельзя. Лиза вытащила комплект постельного белья в сенной сарай, где на первую ночь устраивался Ингвар со всем удобством. Подмигнул Лизе, пообещал, что все будет хорошо и в очередной раз фыркнул, когда завела разговор, что неудобно и его свои дела ждут дома.

— Дела подождут, а тут судьбы мира решаются. Я от хорошей драки никогда не бегал и сейчас не буду. Не забивай голову. Я считай за полгода тут отсыпаюсь, на человека стал похож, а ты гнать собралась. Иди домой, давай провожу.

Заднюю калитку все же дед заминировал. Навесил с обратной стороны консервных банок старых и таз с водой поставил, аккурат под вход. Чтоб значит, не прошли тихим ходом гости, ежель заявятся.

Первым остался Иваныч на посту. Сидел, правил топор на крылечке. Таким топором только бриться, а он знай посвистывает только, да на оселок поплевывает. Кремень мужик.