Маша и мажор

Юлия Набокова, 2021

Я – простая официантка в кафе. Он – мажор на крутой тачке. Я потеряла из-за него работу. Он из-за меня вынужден исполнять прихоти отца. Месяц свиданий со мной – и мажор получит новую роскошную машину взамен разбитой. Но смогу ли я притворяться его девушкой так долго? Ведь я ненавижу мажоров. И на то у меня веская причина.

Глава 5

МАША

Дэн распахивает тяжелую бронированную дверь в залитую светом прихожую, и я робею, прячась за его спиной.

— Проходи уже! — торопит он, пропуская вперед.

Решил поиграть в джентльмена? Как некстати!

Переступаю порог и сразу слепну от окружающей роскоши. Мраморный пол под ногами, светлые стены и белая мебель. Из зеркала во весь рост в золоченой раме на меня таращится растерянная девчонка. Стянутые в хвост русые волосы, голубые испуганные глаза. Футболка из масс-маркета, полинялые джинсы и разношенные кеды.

Какие пять минут? Да мне тут и минуту делать нечего. Я девушка не этого круга. И на пороге этого дворца смотрюсь, как нищенка.

Я наклоняюсь, чтобы разуться, но Дэн раздраженно бросает:

— Оставь!

И сам проходит вперед в уличных кроссовках. Сразу видно, что полы он сам не моет и не заботится о том, чтобы облегчить работу прислуге.

Мне ничего не остается, как следовать за ним.

Из прихожей мы попадаем в просторный холл с мраморной лестницей, ведущей на второй этаж. На такой лестнице вполне можно снимать побег Золушки с бала и потерю туфельки…

— Денис, ты уже дома? — звучит сверху громкий, по-королевски уверенный мужской голос.

От этого голоса я вздрагиваю и невольно отступаю к выходу. Может, еще удастся сбежать, пока меня не заметили? Но Дэн не дает этого сделать — крепко хватает меня за запястье и тянет за собой.

— Да, папа. — Он с вызовом вздергивает подбородок, глядя на отца. — И не один.

Я медленно поднимаю глаза от ступеней вверх — на мужчину, который возвышается над нами. Ожидаю увидеть пузатого нувориша с залысинами, «старика» — как называл его Дэн, но замираю, уткнувшись взглядом в крепкого и подтянутого красавца лет сорока. Джеймс Бонд во плоти — белая рубашка, черный элегантный костюм. Он шире в плечах, чем сын, явно следит за собой и занимается спортом, пока сын развлекается на вечеринках. Русые волосы темнее, чем у Дэна, и подстрижены короче. Вид у него строгий, взгляд — пронизывающий.

То, что я не прошла фейс-контроль, ясно сразу. Даже с расстояния замечаю, как отец Дэна едва уловимо морщится. Чувствую себя бездомным котенком, которого ребенок притащил домой, не спросив родителей. Сейчас меня возьмут за шкирку, выкинут за порог и скажут — кыш. Ни при каких обстоятельствах я не могу стать парой его сыну.

От этого взгляда мне снова хочется сбежать, но Дэн держит меня крепко. Его пальцы тисками впиваются в запястье, и это напоминает мне, зачем я здесь. Никаких нежностей, никакой романтики, просто игра. Мне платят за то, чтобы я сыграла невесту, и я это сделаю.

— Здравствуйте, — лепечу я в растерянности. Даже играть не приходится. Я в самом деле потрясена роскошью этого дома и понимаю, что мне здесь не место. Скорей бы уже меня выставили вон.

— Добрый вечер, — звучит ровный голос в ответ.

Отец Дэна начинает медленно спускаться — как тигр, который крадется навстречу жертве. Чувствую себя обреченным белым кроликом. Только и могу, что стоять и хлопать глазами. Ждать, когда меня съедят.

Дэн тоже нервничает и ослабляет хватку, его рука сползает с запястья на ладонь, и он крепко переплетает наши пальцы. Чувствую себя, как в капкане. Сердце колотится, как перед ЕГЭ. Хотя чего мне волноваться-то? Даже хорошо, что у меня с Дэном ничего нет, иначе бы от страха уже умерла.

Олигарх Громов сходит с лестницы и останавливается напротив нас.

— Папа, знакомься, это… — Мажор запинается и бросает на меня панический взгляд. Он уже забыл мое имя, идиот!

— Маша, — прихожу на помощь я, дрожа от волнения. Голос — как мышиный писк, футболка липнет к подмышкам.

Отец Дэна испытующе смотрит на меня, как будто решая, как лучше меня выставить из своего дворца — за шкирку или пинком под зад. Мне кажется, или пять минут позора затянулись? Пожалуйста, дяденька Бонд, давайте скорей, и я уже пойду, молю я, глядя на него. Глаза у него светло-зеленые, как у сына, только усталые. Наверное, ему приходится много работать, чтобы обеспечить безбедное существование своему сыну-балбесу. И мне даже становится его жаль — пришел человек с работы, хотел отдохнуть, а ему тут такие сюрпризы устраивают! Приятного мало.

— Очень приятно, Маша, — звучит все тот же ровный бесстрастный голос. — Меня зовут Дмитрий.

Что? Я не ослышалась? Дэн тоже удивлен, у него даже ладони вспотели от волнения.

— А по отчеству? — осмелев, спрашиваю я.

— Кириллович. Но можно просто Дмитрий.

Я жду, что мне укажут на дверь под благовидным предлогом. Вот же вежливый олигарх попался! Не стал орать на сына с порога, даже представился честь по чести бедной девочке в джинсах с вещевого рынка. Только руки не подал. Можно я уже пойду, дяденька?

— Хотите с нами поужинать, Маша? — внезапно предлагает он.

Чегооо? Я пораженно сглатываю и понимаю две вещи. Во-первых, я ужасно голодна и душу отдам хоть за хотдог. А во-вторых, мне хочется бежать отсюда, сверкая пятками. Потому что каждая минута под сводами этого богатого дома — это миллиард потраченных нервных клеток. Я не думала, что это будет так сложно!

— Заодно познакомимся поближе, — продолжает Громов светским тоном.

Он уже совершенно оправился от первого шока и великодушно не обращает внимания на мои дешевые шмотки. Как будто я — принцесса на горошине, забежавшая укрыться от дождя, а не жалкая нищенка и не ровня его сыну.

— Спасибо, но я лучше… — собираюсь отказаться, пока все не зашло слишком далеко, но Дэн меня перебивает.

— Конечно, мы с удовольствием! — заявляет он.

— Тогда проходите в столовую. Оксана уже накрывает на стол, — велит хозяин дома. — А я пока переоденусь.

И он быстро взбегает по лестнице, демонстрируя отличную физическую форму.

— Мы так не договаривались! — шиплю я, когда отец Дэна скрывается из виду. — Ты говорил — пять минут!

— Я сам ничего не понимаю. — Парень удивлен не меньше, чем я. — Он даже Доминику на ужин ни разу не приглашал.

Фига се, честь какая! У меня чуть коленки не подгибаются, и мажор обхватывает меня за плечи.

— Ты чего побледнела?

— Вообще-то я не ела с утра, — признаюсь я.

— Так сейчас и поешь! — обещает Дэн и ведет меня мимо лестницы. Похоже, к столовой, потому что до меня долетает ароматный запах специй и мяса.

— Если я останусь, точно спалюсь, — в панике шепчу я. — Твой отец — как рентген! Мне кажется, он все про нас понял.

— Ничего он не понял, — отмахивается парень. — Просто ему скучно. С Доминикой ему все понятно, а ты — это что-то новенькое.

— Я что, клоун тебе? — обижаюсь я. — И вообще, ты сказал — пять минут!

— Двойной тариф, — обещает мажор.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Почему бы не поужинать в приятной компании!

Если за это еще и хорошо платят, добавляю уже про себя.

Мы заходим в просторный зал, правую половину которого занимает кухня-столовая с большим столом из темного дерева, а левую — гостиная с диванами и домашним кинотеатром.

На кухне симпатичная брюнетка лет сорока хлопочет у плиты. На ней — бордовый велюровый костюм. Мать Дэна? Слишком домашняя для жены олигарха.

— Привет, Оксан! — Дэн кивает ей, едва взглянув, и проходит к столу.

Значит, не мать, а подруга отца. Оксана с любопытством смотрит на меня. У нее круглые щеки, живые карие глаза и кудрявые каштановые волосы, собранные в хвост, как и мои, а щеки разрумянились от готовки. Довольно симпатичная и милая. На подругу Джеймса Бонда она не тянет, и выбор Громова меня удивляет. Я бы скорее ожидала увидеть за ужином холеную красотку в бриллиантах с ледяным взглядом.

— Это Маша, она будет ужинать с нами, — говорит Дэн.

Оксана ничем не выдает удивления, не кривится при виде моих дешевых шмоток, а вполне дружелюбно улыбается:

— У меня уже почти все готово.

Она поворачивается к плите.

— Давайте помогу! — Я шагаю к ней.

— Нет-нет! — Оксана с улыбкой отказывается. — Вы в гостях!

Я неловко оглядываюсь — Оксана хлопочет у плиты, Дэн сидит за столом и подзывает меня взглядом. Чувствую себя собачкой на поводке. Подхожу и сажусь рядом.

С любопытством разглядываю интерьер. Интересно же, как живут олигархи. Я как будто оказалась внутри модного журнала или сериала из жизни богатых. Если это и дворец, то очень современный. Классикой с помпезными колоннами и бархатными шторами здесь и не пахнет. Столовая и гостиная оформлены в стиле хайтек — холодный блеск металла, крашеные стены. Ни горшка с цветком на подоконнике, ни семейной фотографии в рамке на стене. Ничто не напоминает об уютном семейном гнезде, где родители с детьми собираются по вечерам на ужин. Интересно, у Дэна есть братья или сестры? Вряд ли. А где его мать?

Бросаю на него быстрый взгляд, но не решаюсь задать вопрос. Какое мне дело? Я здесь всего на вечер.

Стол уже накрыт на двоих. Похоже, Оксана и Дмитрий хотели поужинать в романтической обстановке, но Дэн помешал их планам.

Оксана ставит на стол третий прибор, ничем не выдавая своего недовольства. Идеальная подруга олигарха.

Пока я глазею на огромную, как колесо, белую тарелку, в столовую быстрым шагом заходит мужчина в черном спортивном костюме. Телохранитель? В первую минуту мне кажется, что его прислал Громов, чтобы выставить меня за порог и не пачкать руки самому. Затем наши взгляды встречаются, и я как будто налетаю на каменную стену. Передо мной хозяин дома, сменивший элегантный костюм на домашний. Сейчас его вполне можно принять за обычного мужчину, если бы не взгляд — оценивающий, пронизывающий, разбирающий меня на молекулы и собирающий снова. Он словно пытается понять, откуда я взялась на его голову и как изолировать меня от его сына. Хочется спрятаться под стол или сразу во всем признаться, но я выдерживаю его взгляд и робко улыбаюсь. Мол, понимаю, что сыну вашему я не пара, но люблю не могу! Поворачиваю голову на Дэна и смотрю на него, как на солнышко ясное. Это нетрудно, ведь Дэн и правда красавчик. Я таких парней раньше не встречала.

— У меня все готово! — Оксана достает из духовки блюдо, по кухне плывет божественный аромат.

Я ерзаю от голода и от любопытства — интересно, что там едят олигархи?

— Давай мне, Оксан! — Громов легко подхватывает тяжелую утятницу и ставит в центр стола.

Я пораженно смотрю на целиком запеченную огромную птицу.

— Индейка с прованскими травами, — объявляет Оксана.

Я чувствую себя так, как будто попала в рождественскую голливудскую мелодраму. Сколько раз я слышала про индейку, но отведать ни разу не доводилось. Когда хватает денег на куриные ножки по акции в «Пятерочке» — у меня уже праздник.

Оксана снимает фартук, и я жду, что она к нам присоединится. Но она окликает Громова:

— Что-то еще нужно, Дмитрий Кириллыч?

— Спасибо, Оксана, ты можешь идти.

Он даже головы к ней не поворачивает. Тон — властный, как у царя, который говорит с прислугой.

Я понимаю, что ошиблась. Оксана — не подруга олигарха, а домработница.

— Тогда до завтра. — Женщина исчезает из столовой.

А я остаюсь наедине с отцом и сыном.

Громов вонзает нож в индейку и начинает ее разделывать. Я нервно сглатываю. Вот я попала!

Индейка выглядит до того торжественно и пафосно, что у меня вырывается вопрос:

— У вас какой-то праздник?

Громов на миг поднимает глаза от тарелки. Во взгляде — удивление.

А затем я слышу насмешливый голос Дэна:

— А я не сказал? У папы день рождения.

Я подпрыгиваю на стуле и растерянно восклицаю:

— Поздравляю!

Гадаю, сколько же лет может быть отцу Дэна. На вид ему лет сорок. Похоже, что он был довольно молодым, когда родился сын. Примерно нашего возраста сейчас.

— Денис шутит, — мужчина с невозмутимым видом режет индейку, а затем обращается ко мне. — Позвольте я за вами поухаживаю, Маша.

Я подвигаю свою большую тарелку, и Громов начинает накладывать в нее кусочки ароматного жаркого. Один, два, три… Я с вожделением смотрю на еду.

— Еще? — Мужчина насмешливо косится на меня.

Я киваю. Ну а что? Мне же не надо произвести на него хорошее впечатление. Так хоть наемся впервые за день.

— Я раньше индейку только в кино видела, — простодушно признаюсь я, вспоминая о своей роли.

— Никогда не ели индейку? — удивляется олигарх.

— Для нашей семьи это слишком дорого, — я смущенно опускаю глаза и придвигаю к себе полную тарелку.

Пора начинать играть роль бедной сиротки, которая ну никак не подходит его золотому мальчику.

Дэн ошарашенно смотрит на меня. В глазах так и читается: как, никогда не ела индейку? Ты из какого села, девочка?

Громов накладывает еды себе и спохватывается:

— Как насчет вина?

Я быстро отказываюсь:

— Лучше воды.

Голова мне нужна трезвая. Чтобы в случае чего бежать быстро и прицельно — в дверь и сразу за ворота. До меня только сейчас доходит, что я совершенно одна в доме с двумя незнакомыми мужчинами. И дом этот — за высоким забором в элитном поселке. Случись что — меня тут и закопают, а следов не найдут. Ой, мамочки! Во что я влипла!

— А давайте шампанского за знакомство! — предлагает Дэн.

— Хорошая идея, — кивает его отец и выходит из столовой.

— Куда он? — настораживаюсь я. А вдруг вернется с хлыстом и с наручниками?

— В винный погреб.

— У вас тут и погреб есть? — Я пугаюсь окончательно.

— Ну да. — Дэн удивленно смотрит на меня. — А что такого? У отца богатая коллекция вин. А для их хранения нужна правильная температура.

— Я не буду пить, — наотрез отказываюсь я.

— Почему?

— Потому что я никогда не пила алкоголь, — признаюсь я.

— Серьезно? — Мажор пялится на меня, как будто у меня выросли заячьи уши.

— Да. И я не знаю, как он на меня подействует. Вдруг у меня непереносимость?

— Слушай, мышонок, — Дэн наклоняется ко мне и шепчет на ухо, — я тебе плачу за то, чтобы ты не понравилась моему отцу. А если ты будешь играть хорошую девочку, ничего не выйдет. Отец не выносит алкоголичек. Прошлую уборщицу он уволил, когда засек с бутылкой его элитного вискаря. Так что не отказывайся от бухла, если хочешь заработать бабки.

Он внезапно проводит рукой по моей щеке, и меня бросает в жар от его касания.

— Я выбрал розовое, — раздается за моей спиной голос Громова, я вздрагиваю и оглядываюсь.

Запоздало понимаю, что эти телячьи нежности — игра на публику перед отцом. Со стороны мы, должно быть, выглядим, как влюбленные. Сидим рядышком, шепчемся, Дэн ласково гладит меня по щеке.

Громов ставит на стол бутылку шампанского.

Меня не спрашивают. За меня все решили. Дэн купил меня на вечер. А его отец выбрал напиток к ужину.

Я слежу, как мужчина ловко освобождает горлышко от фольги. Пальцы у него длинные и сильные. Этикетка на французском, и я боюсь представить, сколько стоит эта бутылка. Наверняка больше, чем Дэн обещал заплатить мне.

Шампанское, индейка — полное ощущение, что я попала в рождественское кино. Вот только за окном — сентябрь. И я не главная героиня, а статистка. Сыграю свою эпизодическую роль — и навсегда исчезну из этого богатого дома и памяти его обитателей.

— За знакомство! — провозглашает тост Громов, протягивая мне бокал.

Тоненько звенит хрусталь, как новогодний колокольчик. Готова поспорить, назавтра ни отец, ни сын не вспомнят моего лица. От перекрестных взглядов у меня пересыхает во рту, и я делаю большой глоток, забыв, что в бокале — не газировка, а шампанское.

Закашливаюсь и одновременно морщусь. Дэн заботливо стучит меня по спине, в его глазах — злорадство, обращенное лишь ко мне и незаметное отцу.

— Зачем же так торопиться? — укоряет Громов.

Щеки вспыхивают от его упрека. Хороша же я в его глазах! Залпом влила в себя полбокала шампанского, как опытная выпивоха.

Я опускаю глаза к тарелке с индейкой и сгораю со стыда несколько мучительно долгих мгновений. А потом вспоминаю, что все не по-настоящему. Мне все равно, что подумает обо мне отец Дэна. Даже хорошо, если он подумает плохо!

Тянусь к приборам и замечаю насмешливый взгляд мажора. Сам он уже вооружился ножом и вилкой, как его отец, и аккуратно разделывает индейку.

Если бы я хотела произвести впечатление на сына с отцом, то последовала бы их примеру и дрожала при мысли, что что-то сделаю не так. А сейчас мне плевать. В хулиганском порыве хватаю ножку индейки за костяшку и вгрызаюсь зубами в сочное ароматное мясо.

Ммм, вкуснятинка!

Вилки с ножами перестают стучать. В столовой повисает тишина. Отец с сыном шокированно смотрят на меня во все глаза.

— Очень вкусно, — хвалю я с набитым ртом, — просто язык проглотишь!

Первым приходит в себя хозяин дома.

— Оксана прекрасно готовит, — с невозмутимым видом произносит он.

— Надо взять у нее рецепт, — импровизирую я. — Зачем переплачивать домработнице? Я вполне могу готовить для вас обоих.

Мужчина в замешательстве смотрит на меня.

Боже, что я несу? Это все шампанское. Я бросаю панический взгляд на Дэна, но в его глазах вижу одобрение. Похоже, роль кошмарной невесты я отыгрываю отлично.

— Действительно, пап, — подхватывает мажор. — Зачем нам Оксана? Маша отлично готовит.

Бессовестно врет. Откуда ему знать? Но я усиленно киваю и говорю:

— Меня тетя Тома всем своим фирменным блюдам научила. Я теперь даже борщ по-украински могу сварить!

— Да что вы! — Громов насмешливо склоняет голову набок. — А у вас украинские корни, Маша?

— Нет, я с Рязани. Ну, знаете, — я звонко цитирую шутливую поговорку и намеренно якаю, — у нас в Рязани грибы с глазами, их едять, а они глядять!

За столом повисает гробовая тишина. Чувствую, что как никогда близка к тому, чтобы оказаться за порогом. А я еще не всю индейку съела!

Снова хватаю ножку руками и жадно жую. Сколько успею!

— И кто у вас в Рязани? — оправившись от шока, светски спрашивает отец Дэна. Воистину, ангельского терпения человек. — Родители? Братья, сестры?

— Только мама, — прожевав, отвечаю я. — Она на птицефабрике работает.

Дэн закашливается, а его отец уточняет:

— Руководит?

— Ага, — я киваю, стараясь не расхохотаться, — курами и цыплятами. Птичница она.

За столом повисает тишина. Оба — и отец, и сын — явно шокированы моими простыми корнями. Ну а что? Я всю правду говорю. Слава богу, не надо замалчивать свое происхождение и притворяться лучше, чем я есть. Вон она я, Маша, дочь птичницы из Рязани. Ужинаю с олигархами и ни чуточки не робею. Не вашего поля ягода? Ну, извините, господа хорошие.

— А ваш отец? — после паузы длиной в вечность спрашивает Громов, сверля меня взглядом.

От этого вопроса мне всегда неловко. Был бы он отцом моего парня, я бы растерялась и покраснела. Но сейчас все понарошку, я только играю свою роль на сцене, поэтому спокойно отвечаю:

— Я его никогда не видела. Мама воспитывала меня одна.

В глазах Громова мелькает досада. Он бросает взгляд на сына, и тот как будто скукоживается. Мне даже становится жалко Дэна. А если бы у нас и правда была любовь? Какая, к черту, разница, кем работает моя мать и кто мой биологический отец?

Для олигархов разница, видно, есть. Мешать свои аристократические гены с простым людом неизвестного происхождения Дмитрию Громову явно не по душе.

— А тетя Тома тоже из Рязани? — продолжает пытать меня мужчина.

Ну надо же, он еще помнит про тетю Тому!

— Не, тетя Тома — это наша повариха из кафе, — объясняю я. — Мы ведь с Дениской в кафе познакомились… — Замечаю, как мажора передергивает, когда я называю его Дениской, и окончательно добиваю его отца: — Я официанткой работала. А он к нам в кафе зашел.

Громов смеряет сына тяжелым взглядом, в котором читается: сын, какую беспородную шавку ты притащил в наш благородный дом?

— Это судьба! — с блаженной улыбкой добавляю я и снова вгрызаюсь в ножку индейки.

— А вы учитесь, Маша? — Отец Дэна сверлит меня взглядом, от которого мне становится не по себе.

— Школу я уже закончила, — хвалюсь я. — Отмучилась!

— А в институт не поступили? — подсказывает мужчина.

— Почему не поступила? — обижаюсь я по-настоящему, забыв о том, что все это — игра. — Я и не поступала.

— А почему? Не хотите?

Знал бы он, как хочу. Но об учебе мне пока думать некогда. Расплатиться бы с долгами. И деньги Дэна мне в этом хотя бы немножко помогут. Поэтому я вспоминаю про свою роль кошмарной невесты и с вызовом говорю, глядя в глаза его отцу:

— Не хочу. Я замуж хочу. И детишек поскорее. Пока молодая. Чтоб здоровенькие были.

От моих слов немеют оба — и отец, и сын. И я мысленно ставлю себе пятерку. Молодец, Маша! Так их!

Я думаю, не облизать ли пальцы, но решаю, что достаточно шокировала хозяев. Моих сегодняшних признаний хватит, чтобы навсегда отказать мне от дома. Уже завтра на моем месте рядом с Дэном будет сидеть Доминика с цветными косичками, и его отец будет счастлив, что сын выбрал девушку своего круга, которая умеет держать нож с вилкой и не торопится подарить ему внуков.

Я тянусь за салфеткой через весь стол и случайно опрокидываю бокал Дэна. Шампанское проливается ему на джинсы. Он с криком вскакивает.

— Ой, прости! — Я в смятении смотрю на его мокрый пах и поднимаю глаза на лицо.

Зеленые глаза мажора мечут молнии. Кажется, он готов взять меня за шкирку и выставить за дверь, не заплатив ни копейки. Но я же не нарочно!

— Ничего страшного, мышонок, — Дэн справился с гневом и ободряюще улыбается мне. — Я сейчас переоденусь.

Он выходит, а я остаюсь наедине с его отцом. Вот я попала…

Шаги Дэна стихают в глубине дома. Атмосфера за столом сгущается до грозовой. Я поднимаю глаза на Громова и цепенею, как кролик перед удавом.

— А теперь поговорим, Маша, — спокойно говорит мужчина. — Сколько мой сын заплатил вам за этот цирк?

— В каком смысле зап… — Я осекаюсь под его властным взглядом.

— Я знаю своего сына и ожидал что-то подобное после нашего вчерашнего разговора. Но, признаюсь, он меня удивил тем, что выбрал вас, — Громов испытующе рассматривает меня.

— Чем же я так плоха? — обиженно вырывается у меня.

— И вы еще спрашиваете? После всего, что тут устроили? — Громов усмехается, и я осекаюсь.

Действительно, весь вечер я только и делала, что старалась произвести на него плохое впечатление. И, похоже, перестаралась.

— Вы, Маша, неглупая девушка. — Мужчина передает мне бумажную салфетку, словно выбрасывает белый флаг. Я с радостью хватаюсь за нее и вытираю липкие от индейки пальцы. — И согласились на этот фарс явно из-за денег. Сколько бы ни пообещал вам Дэн, я заплачу больше.

Что? Я не ослышалась? Я комкаю салфетку и пораженно смотрю на Громова.

— Не понимаю, о чем вы, — слабо выдыхаю я.

Этот мужчина меня парализует, как удав. Пожалуйста, дяденька Бонд, отпустите меня подобру-поздорову, и я больше на километр не подойду к вашему сыну, молю я.

— Вам нравится мой сын, Маша?

Я ожидаю чего угодно, только не этого вопроса. Хлопаю глазами и молчу.

— Так да или нет? — торопит он и бросает взгляд на коридор — скоро должен вернуться Дэн. Каким бы огромным ни был этот дом, пяти минут хватит, чтобы переодеться.

И он еще спрашивает? Неужели, непонятно?

— Да, — выдыхаю я и чувствую, как краснею.

Да ваш сын меня бесит, на самом деле. Но когда он на меня смотрит, я только и мечтаю, чтобы он меня поцеловал. Мечтаю узнать, что значит — быть на месте Доминики. С того самого дня, как компания мажоров переступила порог кафе и жестоко посмеялась надо мной. Вот что значит мое «да». Но какое это имеет значение?

— Хорошо, — мужчина улыбается. — Тогда добро пожаловать в семью.

В смысле? Я пораженно смотрю на него. Он сейчас о чем?

— Денис — хороший парень, но он запутался. Доминика сбила его с истинного пути. А вы поможете ему взяться за ум. Ведь поможете, Маша? — Он настойчиво смотрит на меня, а у меня голова идет кругом.

Как это — помогу? В каком смысле и в каком качестве?

От волнения не замечаю, как произношу это вслух.

— В качестве его девушки, конечно, — невозмутимо отвечает мужчина.

— Вы не поняли? — Я кошусь на коридор, откуда вот-вот должен показаться Дэн. — Я не его девушка. Я ему даже не нравлюсь!

— А какой у него выбор? — Громов усмехается. — Он сам представил вас как свою девушку. Ему теперь некуда деваться. Продолжайте играть пару, и со временем Денис в вас влюбится.

Влюбится? На эти глупости у меня нет времени.

— Мне нужно работать, — хмуро возражаю я. — Мне некогда крутить романы.

— Вы правда официантка? — Мужчина с интересом изучает меня.

— Была. Меня уволили, и теперь я ищу работу.

— А я вам ее предлагаю. Сколько стоит ваше время, Маша?

— Вы хотите меня купить? Как игрушку для сына? — Я вспыхиваю от негодования. — Я не продаюсь.

— Но разве мой сын вас уже не купил?

Теперь я краснею до самых корней волос. Он прав, но…

— Дэн заплатил мне за розыгрыш, — возражаю я. — А вы хотите, чтобы все было всерьез?

— Именно так. Стань девушкой моего сына, Маша. — Он внезапно переходит на «ты», как будто мы заговорщики и между нами не может быть никаких церемоний. — Заставь его забыть Доминику.

— Это все очень странно… — в смятении бормочу я. — Зачем вам это?

Лицо Громова темнеет, и он отрывисто говорит:

— Эта девушка на него плохо влияет. А я не хочу хоронить сына в закрытом гробу, когда он разобьется на новой тачке.

Я смотрю на жилку, которая бьется у него на виске, и вспоминаю сюжет из новостей, где машина Доминики вылетает на перекресток, и в нее врезается такси. Мажорам невероятно повезло, что они не пострадали. Но долго ли им будет везти? Громов не зря волнуется за наследника. Вот только при чем тут я? Дэн притащил меня в свой дом, чтобы позлить отца, и заплатил мне за розыгрыш. А Громов всерьез предлагает мне встречаться с его сыном.

— Скажи, сколько ты стоишь, и я заплачу эту цену.

Я не хочу соглашаться и поэтому называю цифру, которая должна его отпугнуть. Всю сумму долга с процентами, которую я должна выплатить.

— Согласен. — Он не задумывается ни минуты. То, что для меня — немыслимые деньги, для него — пустяк.

А у меня не остается выбора. Ведь от таких предложений не отказываются. Даже если я буду пахать официанткой год — такую сумму не заработаю.

— Вы серьезно? — Я замираю в ожидании ответа. Меня одинаково пугает и что он скажет да, и что он скажет нет.

— Серьезней некуда. Но ты получишь эти деньги ровно через месяц, в день рождения Дениса. И на этот месяц мой сын станет для тебя самым важным парнем на свете и ты будешь уделять ему все свое внимание. Постарайся узнать его получше. Уверен, он тебе понравится.

— А если он в меня не влюбится? — Я облизываю пересохшие губы.

— Тогда он дурак. Но я тебе все равно заплачу за потраченное время. Так ты согласна?

Кажется, это называется эскорт, всплывает в голове словечко с непристойной окраской. Согласна ли я стать эскортом для мажора? Гордость во мне взбрыкивает, и я уже готова отказаться, когда вспоминаю телефонные звонки с неизвестных номеров, угрозы с требованием вернуть деньги, растущий с каждым днем долг. Даже сейчас мой счетчик тикает, пока я сомневаюсь, а стоящий напротив мужчина готов решить все мои проблемы.

Всего-то месяц притвориться девушкой мажора — и я буду свободна и перестану просыпаться от кошмаров по ночам.

Я слышу шаги на лестнице — Дэн быстро сбегает вниз и скоро будет здесь. Секунду медлю, прежде чем шагнуть в пропасть.

— Ну? — торопит меня его отец.

— Да, — еле слышно шепчу я.

Вспоминаю, как не хотела садиться в машину к Дэну, как не хотела входить в этот дом. Как знала, что вляпаюсь в историю. Хотя куда уж хуже, чем та, в которую я влипла не по своей вине…

Отец Дэна довольно кивает, словно скрепляя наш договор, и поворачивается к сыну, который входит в столовую.

— Как вы тут без меня? — Мажор настороженно оглядывает нас. — Маша, все в порядке?

— Да. — Я смотрю ему в глаза и думаю о том, что он попал. С этой минуты я его девушка. Вот только он об этом пока не знает.

— Папа, что ты тут наговорил Маше? — Дэн хмурится. — На ней лица нет.

Он садится за стол и приобнимает меня за плечи, словно защищая от отца. А я чувствую себя как двойной агент, которого завербовала иностранная разведка. Затея Дэна провести отца была изначально обречена на провал. И отец обыграл его в первом же раунде.

— Не выдумывай, Дэн. Мы с Машей отлично поладили.

— Правда? — Дэн шокированно оборачивается ко мне. Он еще не научился владеть собой, как его отец, и все его эмоции можно прочитать на лице.

— Маша немножко перенервничала, с кем не бывает, — Громов ободряюще мне улыбается.

— Не каждый день приходится бывать в таких шикарных домах, — согласно киваю я. — Я такие интерьеры раньше только в кино видела.

— Привыкай, Маша. — Мужчина салютует мне бокалом. — Ты всегда желанная гостья в этом доме.

— Вижу, вы и правда поладили, — ошеломленно говорит Дэн и поднимает свой бокал. — Что ж, я рад.

Наши бокалы со звоном встречаются.

— До дна! — весело командует его отец.

Я глотаю несладкую розовую шипучку и замираю от ужаса. Боже, во что я влипла? Я что, всерьез согласилась «работать» девушкой Дэна? Да Доминика меня задушит своими цветными косичками! Если еще раньше меня не прибьет сам Дэн. Бросаю на него осторожный взгляд и понимаю, что парень сдерживается из последних сил. Ой, что будет, когда мы с ним останемся наедине!

— Ну, не буду вам мешать. — Громов берет опустевшую тарелку и встает из-за стола.

Дэн тоже вскакивает со своей тарелкой — он почти не притронулся к ужину, и несет ее к мойке.

Я задерживаюсь за столом — торопливо доедаю остатки индейки. Когда еще доведется отведать такой вкуснятинки.

Когда встаю из-за стола с пустой тарелкой, вижу отца с сыном у посудомойки. Дмитрий, наклонившись к сыну, что-то негромко говорит, но я не слышу слов. Дэн оборачивается на меня. Вид у него чрезвычайно ошеломленный. Интересно, что сказал ему отец?