Мой папа – Дед Мороз

Юлия Резник, 2019

В Новогоднюю ночь, как известно, случаются чудеса. Вот и Надя дождалась своего чуда. Прямо из… рук Деда Мороза. Вернее, при его непосредственном участии. И всё бы ничего, сынишка получился замечательный, но… малыш как-то подозрительно напоминает её нового шефа.

Глава 6

Сквозь вязкое тягучее марево забытья к Наде прокралась боль. Силясь понять, что происходит, она медленно подняла ресницы, но тут же со стоном зажмурилась — яркий свет безжалостно ударил по глазам.

— Очнулась! — прошептал кто-то, — Надя! Надежда Леонидовна! Ты меня слышишь?

— Не кричи… — только и смогла выдавить Надя.

— Ну, ты и напугала нас! Это же надо быть такой неуклюжей!

Слишком высокий голос Нелли звенел в ушах, усиливая и без того едва выносимую головную боль.

— Надя… Посмотри на меня. Мне нужно провести осмотр.

Второй голос был на-а-а-много приятнее. А глядящие на нее глаза… красивые. Карие. С золотистыми точками у зрачка, собирающимися в тонкие-тонкие лучики, которые тянулись к практически черной окантовке радужки. Глубокие, тревожные глаза.

— Илья…

— Ну, вот. С памятью все в порядке, — улыбнулся мужчина, и Надя на секунду забыла и о боли, и о случившемся с ней конфузе.

— Я все испортила? — шепнула она, облизывая пересохшие губы.

— Еще бы! Такой переполох поднялся, когда ты упала, — тараторила Нелька, а Наде было все равно. Она на нее даже не смотрела просто потому, что не могла от Ильи глаз отвести. Он покачал головой:

— Все в норме. Не переживай. Ну-ка, дай я…

— Следить за пальцем? — слабо улыбнулась Надя.

— Ну, вот! Сказано — врач. Без слов все понимает! — восхитился Левин.

Пальцы у Ильи были крупными. По-настоящему мужскими. За такими следить — одно удовольствие. Даже если голова раскалывается, а от боли в ноге хочется выть.

— Бледность! — констатировал Илья. — Потливость? Слабость? Головная боль? Тошнота?

— Слабость и головная боль.

Широкая ладонь опустилась Наде на лоб:

— Температуры нет.

Надя потянулась за его ладонью, как привязанная. Так приятна ей была ее прохлада.

— Тогда, возможно, ты уже можешь встать? — опять встряла Нелли. Надя растерянно хлопнула ресницами. Медленно огляделась. Вот же черт! Она лежала на небольшом диванчике в холле, расположенном прямо под елкой. Интересно, как она сюда вообще попала? Её кто-то принес? Как же стыдно-то, господи… Стиснув зубы, она неуклюже спустила ноги на пол и попыталась встать.

— Ах, ты ж… — едва сдержалась, чтобы не выругаться в голос.

— Ну, куда ты так торопишься, а? Сядь! Где болит?

— Нога…

— О, Боже! Горе ты луковое! — снова застонала Нелли.

Илья стащил с нее потасканный ботинок. С трудом задрал штанину облегающих джинсов и тихонько присвистнул:

— Да тут рентген нужно делать.

Надя опустила обеспокоенный взгляд на собственную ногу. Она, конечно, здорово ныла, но боль была не такой, как при переломе. Уж она-то знала. Прохладные пальцы Левина прошлись по щиколотке, мягко ощупывая.

— Не переживайте, Илья Савельич, тут просто небольшое растяжение… — слабо запротестовала Надя, радуясь про себя, что все же выделила время и деньги на поход в салон красоты, где ей сделали эпиляцию. Глупые мысли, ей богу, но она бы со стыда сгорела, если бы Левин обнаружил на ее ногах то, чего не должно быть у любой нормальной женщины!

— Надь, ты меня прости… Это я, дурак, виноват…

Надя повернулась к спешащему по коридору Юрию Николаевичу. В руках тот сжимал какой-то куль.

— Да ты что, Юр? Ты-то здесь причем?

— Вот именно! Она сама грохнулась. Это ж надо, — и тут вставила свои пять копеек Нелька. Левин насупился и обернулся.

— Это лед?

— Ох! Конечно… Вот, приложите!

Илья забрал из рук анестезиолога пакет и действительно приложил к ноге. Отек рос на глазах. Хорошо Юрка придумал со льдом. Лишь бы не поздно!

— Опухоль чуть спадет. Здесь бы еще тугую повязку. Юр… у меня в машине есть аптечка, а в ней, вроде, был эластичный бинт. Принесешь? — спросил Левин, протягивая Юрке брелок.

— Нет-нет! Я в порядке, правда! Не стоит беспокоиться, — лепетала Надя.

Юра нерешительно замер, покосившись на начальника.

— Топай-топай, — распорядился тот, — а вы, Надежда Леонидовна, слушайте своего лечащего врача! О! Константин Николаевич, ну-ка, и вы пощупайте! Вдруг я утратил сноровку!

— Пощупать-то такую красавицу — святое дело, — улыбнулся Надин зав, меняясь с Левиным местами. Надя поморщилась — руки Лаврова были отнюдь не такими нежными.

— Я, конечно, не травматолог, но кость целая, — подтвердил диагноз мужчина. — До свадьбы заживет, — улыбнулся он.

Надя молча кивнула и на секунду застыла в нерешительности. Она чувствовала себя ужасно. Ей хотелось сгореть со стыда! Вместо развлечений все начальство теперь было вынуждено нянчиться с ней. Той, кого они и не знали толком. Новенькой в коллективе… Отличный старт, Соболевская! Лучше не придумаешь. Стиснув зубы, Надя решительно встала:

— Куда же вы?

— Эээ… Пожалуй, к себе? Думаю, у меня появилась уважительная причина для прогула? — выдавила из себя не слишком удачную шутку. Левин хмыкнул:

— Да-да, конечно. Но…

— Я в порядке, честное слово! Отлежусь немного и к вечеру буду как новенькая.

— Юр, все ж сходи за бинтом, — стоял на своем Илья, — у вас четыреста восемнадцатый номер?

— Да… — пролепетала Надя.

— И принеси в четыреста восемнадцатый! Мы будем там.

— Илья Савельич… Да, я правда в порядке…

— Нет, вы посмотрите на нее! Константин Николаевич, она и с вами спорит по любому поводу?

Заведующий Нади, смеясь, покачал головой:

— Ни в коем случае. С Надеждой Леонидовной мы на удивление единодушны.

— Что не может не радовать. Юр, ну, шо ты стоишь, ей богу? Надежда Леонидовна, может, вас донести?

— Вот еще, — вспыхнула Надя.

— Тогда хотя бы обопритесь.

Левин предложил ей руку, глядя, кажется, в самую душу. Как зачарованная, Надя послушно скользнула рукой под локоть мужчины, первый раз касаясь его. Черт… Он был правда огромным. И вся эта масса была отнюдь не жиром. Теперь она абсолютно точно в этом убедилась. Левин явно следил за своей формой.

— Я пойду с вами! — вызвалась Нелли.

— Да, зачем, Нель? Иди… развлекайся. И так вам чуть было все не испортила.

— И правда, Нелли Владимировна! — вставил свои пять копеек Лавров. — Пойдем! Нам честь отделения теперь в меньшинстве отстаивать!

— Но как же… — мямлила Нелли, но Надя уже не слышала ее возражений. Они потихоньку приближались к лифтам. Вошли. И снова никого. Одна на двоих тишина, обмен взглядами.

— Я…

— Я… — начали одновременно и засмеялись.

— Вы первый.

— Да что уж тут говорить, Надежда? Напугала ты меня.

— Да уж. Неловко вышло. Вечно все не как у людей…

— Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее…

— А! — отмахнулась Надя. И словно не было ничего. И как будто не расставались. Сказочная атмосфера праздника и предвкушения чуда вернулись, словно мягкой воздушной шалью укрыли её озябшие плечи. Она чувствовала себя… поглощенной происходящим. Это чувство даже не омрачала все усиливающаяся боль в ноге.

Её рука на бицепсе Левина невольно сжалась сильнее. Илья улыбнулся и накрыл ее ладошку своей. Сердце пропустило удар. Сладкая дрожь наполнила тело. Сумасшествие!

— Мы приехали.

— Да? — Надя растерянно хлопнула глазами и неловко отступила к двери.

— Тише ты! Куда спешишь, торопыга?

— Так приехали ведь…

— Приехали! Хочешь, тебя понесу?

— Ну, уж нет. Я еще не совсем инвалид.

— Да ладно! Мне ведь не тяжело, ты легкая, как пушинка.

— Так это ты меня принес на диван?

— А кто же?

Болтая, они миновали коридор.

— Ух, ты, кажется, Эльф орет, — забеспокоилась Надя, шаря в куртке в поисках ключ-карты.

— Голосистый. Похоже, нянька с ним не слишком справляется.

Замок щелкнул, Надя первая вошла в номер.

— Что за крик, а драки нет?

— Ма-ма! Ма-ма! — ревел ее маленький медвежонок.

Надя тяжело опустилась на стул и подхватила сына на руки.

— Он ни в какую не хотел переодевать трусы! — пояснила няня ситуацию.

— Трусы? Он, что… описался?! — удивилась Надя такому неожиданному повороту событий. Эльф довольно рано приучился к горшку, и с тех пор с ним практически не случалось «аварий».

— Нет. Вылил на себя графин воды. Я не успела среагировать. Шустрый у вас малыш.

— Да уж… — согласилась Надя, морщась от того, как больно толкнул ее непоседливый Эльф локотком.

— Иля! — восхитился ребенок, вырываясь из ее рук, — Иля!

— Привет, дружок.

Илья присел, протянул руку Эльфу, а тот уже без всякого стеснения ударил его по ладони. Улыбнулся щербатым ртом, забыв о том, что еще секунду назад ревел, как пожарная сирена.

— Тапа не… — оповестил он Левина, тыча пухлым пальцем куда-то в пол.

— Он говорит, что на мне нет обуви, — выступила в роли переводчика Надя и перевела взгляд на застывшую в ожидании няню, оплаченное время которой, в принципе, еще не вышло, — вы, наверное, можете быть свободны. Я уж вряд ли куда-то сегодня пойду, — добавила, растирая кажется еще сильнее опухшую ногу.

— Я провожу… — вызвался Илья, распахивая дверь перед носом изумленной женщины. Не привыкла та, видимо, к такому галантному обращению, да Надя и сама не привыкла.

— Иля… Иля… — помчал вслед за Левиным ее сын. Сердце кольнуло. Не остро, нет… Надя уже не переживала так сильно, как это было в самом начале. Но, даже убедив себя не поддаваться отчаянию, она не могла не думать о том, как это — когда у ребенка… мальчишки! есть любящий, так нужный ему отец. И то, как Эльф тянулся к Левину, лишний раз доказывало, как ему не хватает мужского внимания. Она просто не могла заменить ему отца. Сколько бы ни прикладывала усилий.

— Юрий Николаевич, тебя только за смертью посылать! — вернул в реальность зычный голос Левина. — Нашел?

— Ага! Вот… — В огромную ладонь Ильи опустился внушительный жгут. Юрка заглянул в номер, с любопытством оглядываясь. — Ух, ты! А это что за очаровательный малыш?

— Это Эльф! Слушай, ты или заходи, или выходи, повязку нужно наложить срочно! — Впрочем, в противовес словам, не оставив своему анестезиологу выбора, Левин довольно бесцеремонно захлопнул перед его носом дверь. — Ну, что, пойдем лечить маме ножку? — обратился уже к Эльфу.

— Ему бы одеться… А чего орал, спрашивается? — сокрушалась Надя.

— Я бы тоже орал, если бы чужая тетка попыталась снять с меня трусы. Правда?

Перед глазами Нади всплыла картина — вопящий Левин в трусах и пожилая няня. Это было слишком смешно, чтобы не рассмеяться. Громко, до слез! И к черту, что звонкий смех отдавал тупой болью в ушибленной голове. Надя отвела руки от лица, и улыбка замерла на ее губах:

— Что-то не так?

Илья облизал губы и тряхнул головой. Так, словно наваждение с себя стряхивал… А оно все не отпускало, и его взгляд снова и снова возвращался к Эльфу, увлеченно раскатывающему широкий бинт.

— Нет… Нет, все нормально.

Он не выглядел нормальным. По крайней мере, сейчас. Но делая вид, что ничего не случилось, Левин опустился перед нею на корточки и снова взялся за ногу.

— Думаю, штаны лучше снять. Дойдешь до ванной? Или я могу отвернуться…

— Дойду! Только Эльфа одену.

— Иди… Мы здесь и сами справимся.

Надя почему-то колебалась. Не знала, почему, но что-то её тревожило. Нерешительно переступив с ноги на ногу, она ухнула и, отбросив прочь все сомнения, похромала к ванной. Нога еще сильнее распухла. Уже и речи не могло быть о том, что она наденет туфли. Уж если штаны с трудом-то сняла! Тяжело вздохнув, Надя похромала к умывальнику. Умылась холодной водой, ощупала довольно приличную шишку на затылке. Да уж. Такое могло только с ней приключиться. Ступая как можно осторожнее, Надя открыла дверь:

— Какого черта ты делаешь? — зашипела она, забывая обо всем на свете, не то, что о поврежденной ноге, и вырывая из рук Левина своего сына.

— У него… родимое пятно на попке… В форме головы единорога!

— И что?! — заорала она, напуганная до дрожи. Как-то странно выглядел его интерес. А может, это она была ненормальной? Искала грязь там, где ее не было и в помине? Да только… как в современном мире иначе?

— Необычно просто. Ладно, ты садись. Я ногу перебинтую.