Стефания

Юлия Ускова

В нашем мире широкого технологического развития подчас так не хватает настоящей жизни. Жизни созданной и взращенной природой. Временами за амбразурой искусственного мира мы забываем о мире настоящем, и, встречаясь с ним, не верим своим глазам. Мы пугаемся его. Но не так страшен черт, как его малюют! Кто знает, быть может, все, что мы знаем о мире, всего лишь иллюзия, навеянная очередной научной теорией? Роман Юлии Усковой «Стефания» погружает читателя в мир, наполненный образами древних славянских легенд. Когда мир стоит на грани гибели, память предков возвращает нам то, что было забыто многие тысячелетия назад. Чтобы спасти увядающий мир и спастись самим героям романа предстоит нелегкое бремя столкновения с грядущими последствиями давно минувших событий, встречи с забытыми богами и существами старинных бабушкиных легенд.

Ворожея

— Поешьте. Вам сейчас нужно, — сказала старушка.

Она поставила перед нами тарелки с горячим супом. Пряный аромат его приятно заполнил мои легкие. Желудок томно заурчал. Еще бы! Я не ел два дня. Да-да. Два дня мы со Стефанией без устали бродили по болотам. И если бы лесная ведьма не открыла для нас завесу ядовитого тумана, мы блуждали бы там намного дольше. Я не знаю, как старушке удалось это сделать, но без нее нам бы точно пришлось туго. Тут даже мой критический взгляд не позволяет усомниться в действительных талантах бабульки.

— Как вы нашли нас? — спросил я, одним глотком проглотив весь суп и протягивая старушке тарелку за добавкой.

— Когда вы не пришли ни вечером, ни утром, я поняла, что болотный хозяин опять хулиганит. А найти-то вас не сложно, мне отсюда многое видно. Вот как только нашла вас, стала направлять в свою сторону. Так и вывела к проходу.

— Болотный хозяин? Кто это? Кикимора что ли?

Старушка покачала головой.

— Нет, не Кикимора. У вас, у людей, все в голове перепуталось. Кикимора не живет на болоте. И никогда не жила, — старушка посмотрела на огонь в печи и сказала словно бы самой себе, — да и не выживет, если придется.

— А почему же тогда у говорят…

— Кикимора Болотная? — перебила меня лесная ведьма. — Да, потому что много веков прошло с тех пор, как люди видели последний раз Кикимору, да и Болотника тоже. Вот у них образы-то и смешались.

— Много что у них смешалось, — прибавила старушка немного погодя.

— Так значит, «Болотный хозяин» — это не «Кикимора», — все эти разговоры напомнили мне сказки, которые рассказывают детям, чтобы они не хулиганили и быстрее засыпали. Я, конечно, не верю во всю эту чепуху, но почему бы не посидеть в тепле и не послушать очередную сказку.

— Болотный хозяин, или Болотник, куда пострашнее Кикиморы будет. Кикимора — мелкая пакостница, по сравнению с ним. Болотник сбивает свою жертву с пути. Он гоняет ее по болоту до тех, пока она не выдохнется и не начнет оступаться. Потом же он затягивает ее в трясину и оставляет там на вечные мучения. Ни вздохнуть, ни пошевелиться, ни умереть, пока не станешь частью болота. Его трясиной. Его душой.

Слушая ее, я поглощал уже третью порцию супа. Удивительно, как вкусно готовит эта женщина. Старушка, конечно же, была той самой ворожеей, к которой вела меня Стефания. Ворожея оказалась очень опрятной бабушкой, возраст которой я не взялся бы определить. Ей равносильно могло быть как восемьдесят, так и сто восемьдесят лет. В общем, она уже вошла в тот период, когда возраст абсолютно не меняет внешность человека. Изменяется только взгляд. Он становится все глубже и мудрее. Пока глубина его мудрости постепенно не перейдет в бесконечный омут взгляда младенца. И тогда жизненный цикл закончится. Взгляд старушки был долгим и проникновенным. За ним скрывалась умная и хитрая душа.

Сама по себе ворожея была очень маленькая, а огромный горб на ее спине пригнул старушку еще больше к земле. Маленькие, словно детские, ручки шустро убирали и снова расставляли на столе посуду. Я с любопытством следил за ней. Мне хотелось как можно скорее узнать причину всех моих беспокойств и блужданий.

Похитительница же моего спокойствия сидела, молча опустив взгляд в суп. Она почти не прикоснулась к еде. И только задумчиво ковыряла в ней ложкой. Меня поразил ее грустный, серьезный вид. Что могло ее тревожить на столько, чтобы после всего случившегося она не радовалась теплу и еде?

— Оставь ее. Ей тяжелее, чем нам, — тихонько сказала старушка, словно почитав мои мысли. Стефания не слышала нас. Она слишком глубоко ушла в свои размышления.

Огонь в печи отбрасывал на стены замысловатые тени. Отсветы пламени временами озаряли бледное лицо девушки, отчего оно казалось еще более мертвенным. Тускло поблескивали многочисленные склянки и сосуды. Из окон доносился щебет вечерних птиц. Прохладный ветерок едва шевелил тонкие хлопковые занавески. В комнате было очень тепло, но к счастью не душно. Блаженство мало по малу заполнило меня всего. Чувство умиротворения вытеснило какое-либо остававшееся у меня недоверие. Я повернулся к ворожее.

Конец ознакомительного фрагмента.