Когда вдруг решил, что уже поздно

Юлия Флёри, 2020

Возвращение домой – всегда момент трогательный и волнительный. И ничто не может омрачить это светлое чувство. Ну разве только встреча с бывшим возлюбленным. Встреча с его претензией, с его упрёком, с обвинительным взглядом. И, казалось бы, что ещё делить, если всё давно рассчитано, детально разобрано и решено?.. Но у мужчин на всё есть своё, пусть даже не подкреплённое фактами, мнение. А как же инстинкты собственника, в конце концов? Как быть с желанием, с неоправданными планами, надеждами? Нет, тут следует всё хорошенечко обдумать. А чтобы думать Марго было проще, бывший окружит её заботой и вниманием. Пристальным вниманием. А иногда и проследить не грех. Ведь женщины, они создания нежные, наивные… их нельзя надолго оставлять в одиночестве. Да и… одиночество женщину не красит. А его женщина должна быть красивой всегда, потому он ни перед чем не остановится. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Это всё началось не вчера. И догадаться о том, что запасной вариант для личного разврата у Андрея всегда на примете, умственных затрат не требовало. Он не жаждал внимания, не дрожал в предвкушении, не поедал взглядом. К уединению не стремился. Спокоен и отстранённо холоден. Он интриговал, обещал, но и в мыслях не было переходить к активным действиям. Прикасался нежно, осторожно, без унижающих или дразнящих спецэффектов. О том же свидетельствовали и злые языки. Завидовали — объясняла себе я. Раскрывали глаза — неодобрительно покачивали головой подруги. А однажды я увидела его с другой.

Что тут сказать… Пубертатный, как пишут в умных книгах, период, не прошёл для Андрея даром. Он хорошо махнул в росте, приобрёл интересные нотки в голосе, раздался в плечах. А частые физические нагрузки верно распределили мышечную массу, создавая уже не мальчишескую, а привлекательную мужскую фигуру. У старших товарищей он быстро перенимал опыт общения с противоположным полом и совсем скоро стал мечтой не одной старшеклассницы. И только его необъяснимая для окружающих, детская привязанность к девчонке с рыжими волосами, доставляла определённые неудобства и вызывала вопросы. Впрочем, уже тогда отвечать на них Андрей не собирался.

И вот эта встреча. Чужой район, незнакомые улицы. Я отправилась туда по просьбе мамы к одному её знакомому, художнику. Совсем недавно тот привёл из Индии какие-то особенные краски, и они срочно требовались в работе. Это был отличный повод развеяться от мыслей об Андрее и я с удовольствием махнула. Как раз стояла на остановке для пути назад, когда их увидела. Буквально в десяти метрах от себя. Они заходили в подъезд. Свою знакомую Андрей собственнически обнимал за талию, смотрел тем самым голодным взглядом, о котором говорили более опытные подружки, но какого ни разу не удостоилась от него я сама. Всё было понятно без слов, но вот объяснения услышать всё же хотелось. Наверно, именно для этого просидела всё на той же остановке до вечера. Дрожа то ли от холода, то ли от нарастающего напряжения. Часа три прошло, не меньше, прежде чем он снова показался в двери подъезда. Вышел, запрокинул голову к небу, пальцами взъерошил волосы, самодовольно улыбнулся. Он ушёл, а я так и не смогла сдвинуться с места.

Уже дома возмущённо вспыхнула на замечание мамы и категорично заявила:

— Он предатель!

Выслушав меня, мать согласиться с обвинением отказалась.

— Не предатель, дорогая. — Задумчиво проронила она, прикуривая ароматные сигареты. — Он поступил по-мужски. — Сделала собственный вывод и с лёгкой полуулыбкой выслушала мой протест.

— И в чём же заключается этот его мужской поступок? — Всё же решилась я задать вопрос после затянувшегося молчания. Мама вскинула брови, взмахнула рукой, устраиваясь на стуле с высокой спинкой удобнее.

— Посмотри на эти розы. — Кивнула она в сторону сада. — Они прекрасны. — Странно улыбнулась. — Тебе ведь тоже нравятся?

— Это мой любимый куст. — Кивнула я, насторожившись, а мама понятливо улыбнулась и швырнула мне садовые ножницы, которыми работала до чайной паузы с моими откровениями.

— В доме они будут замечательно смотреться. — Приценилась мама, а я ахнула.

— Они же завянут!

— Правильно. — Кивнула она. — Вот и Андрей поступил по-мужски.

— А в чём логика?

— В том, что он мог бы просто взять то, что ты готова отдать без боя. А Андрей смотрит на то, как цветёшь, не пытаясь сократить это прекрасное время. И перебивается полевыми цветочками, терпеливо ожидая, пока твоя красота и женственность наберут полную силу.

— И всё равно!

— А мог бы просто взять и смять! — Повысила мама голос, привлекая внимание к сути. — Ведь цветы создания нежные…

— Но я…

— Ты поймёшь, когда наступит время. И он поймёт. Как раз в тот момент забудет о всяких там лютиках. — Надменно усмехнулась мать и я притихла.

Вот и молчала. Вплоть до этого самого дня. А теперь, раз уж разговор-то у нас по-взрослому…

Внезапный шорох позади одёрнул от неприятной мысли. Я обернулась и вскрикнула, разглядев в тусклом свете фонаря мужскую фигуру. А позади ещё двоих.

— Не бойтесь, барышня! — Выкрикнул тот, что стоял ближе. — Велено только проводить. — Пояснил он с излишней весёлостью в голосе, а мне до зуда в ладонях захотелось ударить Андрея снова. За то, что следить посмел! Ведь не для охраны со знакомыми сговорился — для информации и собственного спокойствия.

Я на месте развернулась и заметно ускорилась, а уличные псы так и следовали до самого дома, не приближаясь, но и не теряя меня из виду. А потом ещё с полчаса, не меньше, под балконом дежурили, дабы убедиться наверняка, что не выйду снова. До слёз обидно!

Сам же Андрей появился только утром. Стоял у ворот, намереваясь проводить в школу. Уставшим не выглядел, впрочем, не выглядел и удовлетворённым, как бывало порой, что уже радовало. Он возбуждённо дышал и курсировал под моим окном взад-вперёд. Мама пригласила Андрея к завтраку задолго до того, как мой запал злобы иссяк, потому гостиная мгновенно погрузилась в напряжённое молчание.

— Риточка сегодня не в духе. — Заметила мама, Андрею улыбалась.

С самого первого дня относилась к нему доверительно и с определённой долей уважения, что со временем лишь росло и крепло, сейчас же было обращено напрямую против меня.

На это её замечание Андрей отрешённо кивнул и продолжил уничтожать меня взглядом. По крайней мере, так казалось… или хотелось так думать. Цветы, что он принёс, мама будто специально на обеденный стол выставила.

— Красота какая. — Восхищённо произнесла она и вдохнула аромат. — И, заметь, дорогая, как всегда, ни одного лютика.

Проговорила фразу, что уже сколько раз подряд напоминала мне о том самом разговоре. Мама, улучив момент, подмигнула, а меня аж подбросило от этих слов: она всё понимала. Казалось, понял и Андрей, но судя по глазам, едва ли он слышал эти слова и совершенно сомнительно, что пытался разгадать их смысл.

Допил предложенный чай, отодвинул дальше по столу корзину с печеньем, на стуле откинулся. Коротко на маму посмотрел, что-то взглядом ей внушая, и та понятливо улыбнулась, едва заметно кивнула.

— Ну, вы тут не скучайте, а я займусь садом. До свидания, Андрюша, до вечера.

— Плодотворно вам потрудиться, Александра Дмитриевна. — Послушно и до тошноты приторно отозвался он и едва ладони не потирал, уединению обрадовавшись.

Я с места подскочила, совершенно по-детски пытаясь спрятаться от проблемы, а Андрей тут же из-за стола поднялся, не позволяя мне столовую покинуть. Шагнул навстречу, любые протесты на корню пресекая, вплотную приблизился, а когда я попыталась вывернуться, поперёк груди обхватил, к себе спиной прижимая. Достаточно долго молчал, выжидая, пока я успокоиться соизволю, и только тогда к самому уху наклонился, чтобы внушительным шёпотом свои истины втолковать.

— Прости за вчерашнее.

Андрей вперёд подался, пытаясь в лицо заглянуть. При нашей разнице в росте, этот манёвр ему удался, а я отчего-то ещё больше разозлилась. Он попытался коснуться кончиками пальцев всё ещё распухших после того поцелуя губ, а я демонстративно отвернулась, сделать этого не позволяя.

— Рита, солнце, ты, наверно, этот факт ещё усвоить не успела, но в жизни не бывает просто. Я грубый, пошлый, люблю язвить, а вместо улыбки выдаю надменный оскал. Не хотел таким становиться, а стал. И вернуться назад не получается, потому что дороги в прошлое не существует. И то, что между нами происходит… Малыш, так иногда бывает, что нельзя. Пусть даже очень хочется, а всё равно нельзя, как ни крути. — Прижал меня сильнее, когда сделала неудачную попытку вырваться. — Я тебя хочу, а взять не имею права. Любого вокруг пальца обвести могу, а тебя обижать не стану. Не для того коршуном с малолетства кружил, чтобы сейчас всё испортить. Я же от запаха твоего дурею, от улыбки этой на дыбы стать готов. Со стояком железным приблизиться боюсь — не сдержусь ведь. Потому что сил никаких нет терпеть. Смотреть на тебя и не позволить себе прикоснуться, приблизиться. А ты дразнишь. Осознанно или нет, не знаю, но дразнишь, соблазняешь, остатков разума лишить хочешь. Я всё для тебя делаю. Мне самому на хер не надо ничего. Ни самостоятельность эта, ни успех. Того, что было, хватало с лихвой. Хочу, чтобы гордилась мной, чтобы смотрела и понимала, за что выбрала.

— Не нужно ничего говорить. Я вчера ещё поняла. — Ровно выдохнула я, демонстрируя независимость. Руки опустила, намекая на то, что больше в этих захватах удерживающих не нуждаюсь.

— Что ты там поняла, я знать не хочу! — Зло выкрикнул он вместо того, чтобы отпустить. — Я тебя услышал. — Добавил почти спокойно. Почти. Ведь спокойно Андрей уже давно не умел, всё доказывал что-то. — Никого больше не будет. — Пообещал, а мне задеть хотелось.

— Или станешь более осмотрительным, да? — Усмехнулась я и вот тогда Андрей отпустил. Правда, тут же за плечо меня схватил, лицом к себе разворачивая. Зло щурился, желваками на скулах поигрывал.

— Ты когда так кусаться научилась, я не понял? Попутала что? Я не буду перед тобой оправдываться, клясться не буду, в ногах валяться, вымаливая прощение. Было и было! Теперь что с того?! Ты сказала никаких баб — я согласился. Этого мало? Давай, скажи сейчас, что больше мне не веришь!

— Не скажу.

— Нет? А что тогда?

— Давай оставим всё как есть…

— Ух ты, круто-то как! А как это?

— Ты будешь тренироваться, а я взрослеть.

Андрей нервно сглотнул, набычился, на меня наступая, и вкрадчиво уточнил:

— Что ты задумала?

— Ничего. Тебе ведь поступать скоро… Остался месяц всего. В нашем городке некуда, значит, уедешь. Уже решил куда?

— В Белгород-Днестровский. В рыбопромышленный техникум.

— Не хочешь тратить время на вышку, да? Наверно, уже и идеи есть, как всё здесь под себя подмять?

— А как без этого?! — Вызывающе хмыкнул Андрей.

Балансируя, чуть вперёд подался, принялся по сторонам оглядываться, чтобы хоть как-то отвлечься от бури, что внутри назревала. Ладони, что невольно в кулаки сжимались, спрятал в карманах джинсов и так замер, глядя в одну точку куда-то себе под ноги. А я всё ждала, пока в глаза заглянет. Не дождалась, к слову… Задержала дыхание и усилием воли заставила непослушные губы шевелиться.

— Уезжаешь… — Утвердительно кивнула. Чего уж тут непонятного?.. — А когда… — Резво начала, но темп не потянула. Продолжила совсем уж тихо и неуверенно. — Когда собирался мне об этом сказать?

Андрей губы поджал.

— Собирался. — Зло пнул стул и вот тогда взгляд вскинул. Хотел что-то сказать, но промолчал. И я промолчать хотела, но не получилось. Обида была сильнее.

— Давай оставим всё как есть. — Повторила упрямо и Андрей с места сорвался, не желая продолжать бессмысленный разговор.

За тот последний месяц мы умудрились ни разу не столкнуться. Эти дни казались бесконечно долгими и абсолютно бессмысленными. Гордость душила, обида глушила любой порыв, информационный поток заставлял впасть в ступор. Никто о нашем расставании не говорил вслух, но каждый считал обязательным перешёптываться за спиной. О том, что на выпускной бал Андрей пригласил первую красавицу школы, Танечку Лаврову, сообщить мне считал своей обязанностью каждый третий. А о том, насколько шумно они гудели, на следующее утро знал весь городок.

Приметив под воротами знакомую фигуру, в первый момент я замедлила шаг, на какой-то короткий миг, казалось, даже сердце замерло в предвкушении, а потом отпустило: стоял не Андрей. Его брат, похожий на Андрея как две капли воды поглядывал на меня с интересом. Одно лицо, вот только взгляд мягче, улыбка более плавная. Та же принципиальность, но своих целей Игорь достигал другими путями. Вот и сейчас хотел всё решить за Андрея, потому и пришёл, как можно догадаться, втайне от брата.

— Привет. Поговорим?

Начал он без предисловий и решительно шагнул во двор, как только я неуверенно пожала плечами.

— Завтра Андрей уезжает. — Бросил Игорь на ходу и на меня оглянулся.

В дом не пошёл, свернул к летней беседке, закурил.

— Так и будешь молчать? — Глянул с претензией.

— Я не знаю, что сказать должна. — Снова плечами пожала, а Игорь усмехнулся. Жёстко. И тем самым стал на Андрея похож.

— Ничего не говори. Приходи сегодня. Приходи в восемь. Что-то вроде отвальной будет.

— Зачем?

— А ты как думаешь? Поцелует он тебя перед долгим прощанием! Рита, нельзя так. — Получилось как призыв. А я закрывалась. И руки на груди скрестила, не желая подпускать ближе.

— Скажи, а ты ко мне первой с этим пришёл или сначала Андрея обрабатывал?

— Почему ты считаешь, что тебе в этой ситуации сложнее всех, а? Тоже мне жертва!

— И в мыслях такую роль себе не отписывала. — Отрицательно качнув головой, я губу закусила. Игорь презрительно скривился.

— Давай прослезись ещё.

— Не буду.

— Да? А не мешало бы. Вот пришёл бы я к Андрюхе и сказал: плачет принцесса твоя, страдает, осознала всё, места себе не находит. Он метнётся, увидит тебя, расчувствуется. А он что слышит? Живёшь как жила и о нём не вспоминаешь!

— А он это слышит?

— Вы так натурально включаете дурака, мадам… — Игорь пакостно ухмыльнулся и шутливо склонил голову в знаке почтения. — Короче! — С места подскочил, сигарету, что неторопливо покручивал в пальцах, нервно затушил о набитую на бортики беседки жестянку. — В восемь у нас дома. Все будут. И… он тебя ждёт.

— Он так сказал?

— Да нет, я догадливый. — Посчитал Игорь нужным съязвить, правда, тут же исподлобья глянул, на доверительное расстояние подошёл и эмоции поубавил. — Не знаю, о чём вы там говорили и какая кость поперёк горла встала… Андрей, ты же знаешь, не отчитался, но время ничего не лечит, оно только отдаляет друг от друга. И пока ты далеко, Танечка Лаврова может оказаться очень близко.

— Подумаешь… Одной больше, одной меньше… — Покрутила я пальцем по ребру несущего бруска.

— Может, и так. Вот только эта коза своего не упустит. Она давить будет, а Андрей просто не увидит смысла её запал притормозить.

Как Игорь брата выгораживает заставило меня усмехнуться.

— Так интересно рассказываешь…

— Со стороны как-то виднее. — Проговорил он тихо и кончиками пальцев моего плеча коснулся, привлекая внимание. — Приходи, я прошу тебя.

— Зачем просишь?

— А у близнецов, Ритуль, знаешь, будто душа одна на двоих. Моя сейчас мечется, разрывается на части. Как думаешь, с чего бы?

Игорь ушёл, а я так и стояла, будто прикованная к месту. Опомнилась, а рядом уже и нет никого. Только ветер, что шуршит листвой и мысли, что роем пчёл шумят в голове. И жалят. Больно. Одна за другой.

У дома Андрея я оказалась не раньше десяти. Из-за высокого забора доносилась громкая музыка, женские крики, довольный мужской смех. «Оргия в самом разгаре» — усмехнулась я самой себе и к разогретому недавним солнцем металлу спиной прижалась, пытаясь волнение сбросить, отдышаться.

— Ты ли это, радость моя? — Прозвучало совсем рядом и я отшатнулась. — Игорь в состоянии лёгкого подпития остановился совсем рядом и чуть навалился, ограничивая меня в пространстве. — Я сказал тебе прийти к восьми. — Дохнул на меня коньячным ароматом.

— А сейчас что? Опоздала? Последний бастион пал?

— Нет. Но он пьян, зол и очень опасен. Хочешь с таким встречаться или не рискнёшь?

— Мне уйти?

— А ты как хочешь? Вот, Танечка наша, умница, красавица, не боится. Рядом кружит, рюмку, то и дело, наполняет. Знает, видать, что делает.

— А что Андрей?

— Андрей?.. То ли на Танечку у него не стоит, то ли тебя ждёт. Но одно я знаю точно: рано или поздно ждать ему надоест или, как вариант, количество алкоголя просто отключит мозг. Ты, кстати, на что ставишь?

— Игорь, прекрати. — Мученически скривилась я, парня оттолкнула, сама от забора отлепилась. — Я просто пойду и поговорю с ним. — Решительно выдохнула и всего один шаг сделать успела, как Игорь меня снова к забору припечатал, крепко за запястье удерживая.

— Не надо туда идти. Уже не надо. — Отчего-то разозлился он и навалился сильнее. — Ладно! — Ладонью лицо обтёр, что-то для себя решая. — Давай за мной! — Спешно в сторону дома двинулся и меня за руку тащил.

В коридоре по сторонам осмотрелся, кому-то рукой махнул, кому-то кивнул. Меня загораживая от любопытных взглядов, вверх по лестнице потащил и в комнату Андрея затолкнул, предварительно убедившись, что там никого нет.

— Жди здесь. — Скомандовал и дверь снаружи запер, а я по сторонам оглянулась.

Была здесь всего однажды. Ещё в детстве. Обстановка изменилась, интересные дизайнерские решения сменили медвежат на шторах, резкие акценты идеально отображали внутренний мир хозяина. В верхнем ящике стола, который дёрнула будто по инерции, нашла свою фотографию в сентиментальной рамке. И только ящик задвинуть успела, как шум за дверью услышала. Андрей вызывающе громко смеялся и идти в комнату явно не хотел, Игорь же ему что-то внушал полушёпотом. А потом яркий свет в дверном проёме, толчок в спину и вот мы в темноте вдвоём.

Он увидел меня практически сразу. Увидел или почувствовал — не знаю. Только замер истуканом, а глаза гневно блестели в свете уличного фонаря. Андрей сделал два нерешительных шага, некрасиво, будто всё понимая, ухмыльнулся, и на меня пошёл. Плечи до боли сжал, к себе притягивая, дышал бурно, сухими губами к виску прижался, что-то невнятное бормоча.

— Прости, я повёл себя не по-мужски. — Выдохнул, убедившись, что я ему не почудилась. — Тебе… тебе не нужно здесь находиться. Ты домой иди, хорошо?

— А ты?

— Не задавай ты эти тупые вопросы, Рита! Не нужно их задавать! Не будет у нас с тобой сегодня красиво! Никак у нас с тобой сегодня не будет, понимаешь?!

— Ты считаешь, я потрахаться к тебе пришла, что ли? — Возмутилась в голос, а Андрей глаза прикрыл, три раза вдохнул, три выдохнул, сглотнул нервно, а потом ладошку мою взял и свой пах ею прикрыл.

— Я не знаю, зачем ты пришла, солнце. — Отрицательно качнул головой. — Но я знаю, чем эта ночь для тебя закончится.

О ладонь пахом потёрся, горячо выдыхая мне в лицо, и глухо рыкнул.

— К чёрту! — Выругался сквозь зубы, на невысокую кровать рухнул, ладонью по ней похлопал, меня туда же приглашая. — Иди ко мне. — Прохрипел. — Ну же, иди!

Моей реакции не дождавшись, с постели подскочил и на себя потянул, а как только желаемого добился, меня уложил, навалился сверху, к матрацу придавливая. Инстинкты сработали быстрее затуманенного алкоголем мозга. Он руки мои зафиксировал, своими их над головой удерживая, коленями на бёдра надавил, меж ними проваливаясь, и резко развёл в стороны. Жарко выдохнул какое-то сомнительно-ласкающее слух выражение и впился в губы. Простонал громко, и будто боль из себя выталкивая. Пахом прижался к промежности, жёстко проехался по ней грубыми джинсами и застонал громче.

Секунда понадобилась для того, чтобы мои запястья одной своей ладонью перехватить и подтянуть выше. Так, чтобы пусть и вялым, но всё же сопротивлением, его не отвлекала. Свободной рукой он торопливо провёл по груди. Более чувствительно, с нажимом, по рёбрам и, царапая короткими ногтями кожу на бёдрах, потянул за резинку трусов. Действовал быстро, грубо, на мелочи вроде моих протестующих стонов не размениваясь. А для меня всё словно в тумане. Треск белья и неприятный холодок, что пробежался по влажной промежности, пуговицы блузки полетели в разные стороны, открывая доступ к груди, животу, к нежной коже. Металлический звук пряжки его ремня отозвался звоном в ушах. Каждое движение отточено до мелочей. Пальцы торопливо и жадно спускаются к животу всё ниже, его задевая лишь по касательной, слишком чувствительно раздвигают влажные складочки, едва заметно царапая. А потом ладонью накрыл, вроде как от себя самого защищая. Долгий поцелуй прервал, чтобы жарким шёпотом опалить.

— Сладкая. Невозможно оторваться. — Пьяно улыбнулся, носом о мою щёку потёрся, отклика требуя.

— Прекрати. Я не хочу. — Спешно прошептала. Не от страха. Страха не было вовсе. Только ощущение чего-то неправильного.

— Нельзя сейчас, солнце. — Мученически простонал Андрей, лицом к груди прижался, губами атласную кожу в себя втянул. — Уже край. Уже на запретную территорию ступили.

Уговорам не поддаваясь, он ребром ладони между ног провёл, плавно вглубь погружаясь, а после челюсти до скрипа в зубах сжал и двумя пальцами вглубь прорвался. Не больно вроде, а чувство наполненности только. Предельной. И это чувство не позволяло спокойно вздохнуть. Меня дугой выгнуло так, что и Андрея подбросило. А его колотит всего, и пот проступил на висках. Шёпот безумный и взгляд горящий. Отдышавшись, пальцы он всё же вытащил. Плавно, осторожно, медленно. Ладошку мою отпустил и вниз, к паху потянул. Высвобожденным из белья членом в неё толкнулся, а после обхватить заставил, своей накрывая сверху. Толкнулся сильнее. Раз, другой, третий. Влажным лбом к моему плечу прижался.

— Мне продолжить? — Выдохнул на пределе возможностей, а мне этот шёпот призрачным показался. — Рита, мне продолжить?! — Рыкнул Андрей, ответа не дождавшись, и в глаза посмотрел. Прямо. Осознанно.

И то, как я задрожала, воспринял по-своему. К уголку губ своими губами прикоснулся и на какое-то время замер. Мой ответ, скорее, не услышал, а почувствовал. Горько рассмеялся, всем телом содрогаясь.

— Всё, всё… всё. — Отрицательно головой качнул. — Уже ушёл. Считай, что нет меня.

Руки мои отпустил. Своими в матрац упираясь, вроде как приподнялся, а потом шальная мысль на его лице отразилась и Андрей медленно, чтобы не спугнуть, взглядом вниз по моему телу пополз, азартно облизнул губы. А пока я как под гипнозом, его взглядом удерживаемая, затаилась, руки под бёдра подвёл, чуть вверх, на себя потянул, и лицом к промежности припал. Прикосновение его языка почувствовав, я пальцами в простынь вцепилась. Когда он им широкую влажную дорожку провёл, жадно схватила воздух ртом, а как только губами в себя клитор втянул, не выдержала, как пчелой ужаленная, подскочила, его отталкивая, и дрожащие руки как щит перед собой выпустила, Андрея не подпуская.

Он смотрел на меня минуту, не меньше, прежде чем грязно выругался. Бельё поправил, ремень на джинсах стянул и спиной к закрытой двери привалился.

— Идём, я провожу тебя. — Устало вздохнул и прикрыл глаза.

— Не надо.

— Идём. — Решительно заявил Андрей, поверх испорченной блузки накинул на меня пиджак, точно, как и его брат полчаса назад, спрятал за свои плечи от гостей.

По улице шли молча. Андрей чуть впереди, ведь прикасаться к себе я не позволила, сама шагала следом, постукивая зубами в такт скорым шагам. И только перед дверью своего дома я решилась в глаза ему посмотреть.

— Что теперь будет?

— Я завтра уеду. — Сообщил Андрей ровным тоном.

— А я?

— А ты останешься и будешь вести себя благоразумно. Знаешь, что такое благоразумно?

Я с усердием покачала головой, знание отрицая.

— Это значит не делать так, как ты сделала сегодня. — Терпеливо пояснил он, надёжнее стягивая полы пиджака, что на мне болтался, крепко обнял. — А потом я приеду. К тебе. И всё будет по-другому, да?

— По-другому? А если бы я не пришла… Если бы я не пришла, ты бы просто взял и уехал?

Вместо того, чтобы на вопрос ответить, Андрей руку в свой карман запустил и извлёк оттуда связку ключей. Ключей от моего дома.

— Твоя мать дала. И дома её нет. И если бы ты не пришла сама, я бы тебя всё равно нашёл.

— Вот так просто?

— Просто? Что это значит? Ты ведь не подумала, что я могу тебя бросить?

— Я очень не хотела в это верить. — Призналась я честно, а он… не разозлился. Прижал только к себе ещё крепче, хотя казалось, что это невозможно.

А на следующее утро уехал. Ровно в восемь часов. Уехал, чтобы вернуться спустя невыносимо долгих пять месяцев, сразу после первой удачно сданной сессии.

Казалось, что это время будет невероятно скучным, потерянным, и я должна была стать выброшенной на сушу рыбой, а на деле… жизнь совершила новый, головокружительный виток. Очень скоро после отъезда Андрея я вдруг поняла, что чувство потери пусть и выкручивает душу, но не делает меня пустой, не забирает все эмоции на себя. И без мощной противоударной силы в его лице я вдруг проявила агрессию. Собственную, необузданную. Сознание наполнила чрезмерная уверенность в собственных силах, а разум захлестнуло чувство вседозволенности. Я стала жёстче, циничнее. Напрочь растеряла мягкость, что всегда старалась сохранить для него, но приобрела какую-то особенную черту. Ту, что делала меня свободной, что заставляла идти вперёд, не боясь ошибок. Ту самую, что из милой барышни день за днём превращала меня в несносного чертёнка. «Нерастраченная на любовные путы, сомнения, волнения энергия находила выход» — игриво улыбалась мать. Друзья Андрея, что негласно присматривали за мной, выражались несколько иначе.

А Андрей… он практически не звонил, не приезжал на выходные и забывал поздравить с важными датами. И вот теперь вернулся. Именно об этом кричал на катке, где собиралась вся местная молодёжь, один из его товарищей. Морально парни готовились к грандиозной попойке по случаю возвращения вожака. На деле уже вовсю планировали вечер, на который были приглашены только избранные, в число которых меня, разумеется, не включили. Я лишь презрительно хмыкнула: «больно надо». Докатала свой час, расшнуровала коньки и неспешным шагом отправилась домой. А в душе… впрочем, до того, что творилось в моей неспокойной душе, никому не было дела. Плакать хотелось с неимоверной силой, а ещё больше обидчика уничтожить. Но желания к делу не пришьёшь, как, впрочем, и необоснованную обиду.

— Марго, дорогая, а у нас гости. — Улыбнулась мама, когда я с чувством удовлетворения хлопнула дверью, на ней отыгрываясь. Сердце забилось в радостном припадке, но демонстрировать это я не спешила.

— Гости? Мужчина? — Бросила короткий взгляд на пару обуви у самой двери, которую до этого не заметила. Тут же приметила и грузную куртку, почувствовала знакомый аромат дорогого парфюма. — Андрей зашёл? — Уточнила без удивления, а мама обрадовалась моей догадке. — Как мило с его стороны. Здравствуй, Андрюша! — Крикнула в сторону столовой, туда не заходя. Минув опасную зону, прошла к лестнице и только тогда поняла, что мама куда-то собирается.

Вопросительно на неё глянула, а она лишь развела руками с предовольным видом.

— Андрюша преподнёс презент. Достал билет на премьеру этого театрального сезона. В четыре часа начало. Опаздывать дурной тон. — Невозмутимо пожала она плечами, а я поддакнула.

— Действительно. В сад-то теперь не выйдешь, как ты любила делать это летом, пришлось потратиться. — Съязвила я. — А впрочем… хорошего тебе вечера. Я у себя. — Кивнула в сторону второго этажа и по лестнице побежала, понимая, что это весьма сомнительная защита. Для себя отметила лишь одно: сильнейшего в Андрее я признавала неизменно.

— Ты изменилась. — Усмехнулся он, совершенно бесцеремонно войдя в мою комнату.

— Стараюсь, взрослею. — Высказалась я и от горечи язык обожгло, ведь сказать хотелось совсем другое. Андрей заинтересованно приподнял брови.

— Вот как? А я уж, грешным делом, подумал, что этот разговор мы благополучно забыли. Ошибался, выходит. — Притворно вздохнул. — А вот ребята оказались правы.

— Дружки твои? — Понимающе кивнула. — И в чём же?

— Да… хотя бы в том, что борзометр у тебя зашкаливает. — Довольно потёр Андрей ладони, медленно приближаясь.

— Глупости! Я милейшее создание. Тебе ли не знать.

— И что наглость не знает предела, говорят — Губы вперёд вытянул, мысленно к новой реальности примеряясь.

— Побочные эффекты взросления. Не более того.

— А ещё жаловались, что задницу твою тянет на приключения. Не успевали последствия разгребать. — Глянул с шутливым укором, а я выше подбородок задрала.

— Не для этого ли ты их ко мне приставил?

— Забочусь о твоей безопасности.

— О моём моральном спокойствии лучше бы позаботился! — Топнула я ногой. Совершенно капризно.

— Что так? Неужто скучала? — Усмехнулся он одними губами.

— Скучала? Да я извелась вся! Обещал, что не бросишь, а сам?

— Прости. Я был очень занят.

— Вариант не засчитан. Попробуй что-нибудь ещё. — Я руки на груди скрестила от тех эмоциональных посылов, что он мне направлял, закрываясь.

— М-м… как тебе тот, в котором я хотел минимизировать влияние раздражающего фактора?

— Я тебя раздражаю? — Ахнула, не желая видеть между строк и слушать сердцем.

— Не меня — фантазию. А она в раздражённом состоянии рисует картинки, которые я бы хотел оставить при себе.

— Ты оставил меня совершенно одну, и теперь я не уверена, что это так уж плохо.

— Дразнишь меня сейчас?

— Дразнить тебя раньше нужно было. Сейчас просто констатация факта.

— Я против подобных фактов.

— Да, да, а ещё маму сослал…

— Хотел поговорить с тобой без свидетелей. А ещё мне казалось, что встреча пройдёт несколько иначе. — Андрей остановился в шаге от меня, окинул задумчивым, плохо читаемым взглядом.

— Мне порадовать тебя сейчас, распахнуть объятия?

— Прикусить язык будет достаточно. — Странно пробормотал Андрей.

— Ещё один побочный эффект. — Хмыкнула я язвительно. — Я сейчас о взрослении. — Напомнила о больной теме и Андрей не менее язвительно, чем я хмыкнула, улыбнулся.

— Взросление, вообще, сложная штука. И побочных эффектов оказалось больше, чем хотелось бы. — Странно прищурился он и обвёл языком пересохшие губы. А я это его действие уловила. Плечи расправила, под голодный взгляд подставляясь.

— Я чего-то о себе не знаю? — Уточнила игриво и в огромное зеркало глянула. Андрей говорил о том, что видит.

Это был незнакомый ему прежде огонёк в глазах, и улыбка, что заставляла задуматься о возможных последствиях общения. Это было абсолютное понимание собственной власти над мужчинами. Ведь не внешность Андрей имел в виду, с просьбой подождать, пока повзрослею. Не внешность, не физическое строение. Он хотел, чтобы изменилось моё восприятие мира. Вот я и выросла, как ему хотелось. Он это понял. И я это поняла. Не оттого ли какое-то странное напряжение зародилось сейчас между нами? Не оттого ли смотрит он так, что всё внутри закипает от предвкушения?..

— Я скучал. — Хрипло выдал Андрей, делая последний разделяющий нас шаг.

— И я скучала. — Совершенно беспомощно проронила я и первой обняла его. И теперь всё было иначе, а, может, просто всё было…

Мы были слишком близки, чтобы однажды просто забыть об этом. Мы были слишком похожи, чтобы вдруг избрать разные пути. Мы любили друг друга уже отнюдь не детской любовью и с готовностью перетянули это чувство в тот новый этап, который должен был послать испытания. Общие желания, одно на двоих стремление, одинаково горящие взгляды и однобокие прорехи в восприятии мира. Мы были вдвоём, совершенно искренне забывая о существовании ещё кого-либо, мы дышали одним воздухом перемен и наслаждались каждой минутой, проведённой вместе. И ещё кое-что… больше Андрей не смел оставлять меня одну надолго. Это ведь о чём-то говорит, правда?

***