По мотивам преступления

Юрий Вячеславович Ситников, 2022

Летние каникулы. Большой загородный дом. Четверо друзей остались за хозяев. Предел мечтаний! Но…Когда к ним забрёл бобтейл, Люська загорелась идеей оставить его себе. Ещё бы! О такой собаке она грезила давно. Глеб ответил отказом, мотивирую это тем, что у породистого пса обязательно должен быть хозяин. И оказался прав. Уже через день бобтейл привел ребят к своему дому. Но что это?! Входная дверь не заперта, а внутри ни души. Лишь на столе чашка с недопитым кофе и недоеденный бутерброд. А ещё надпись на календаре: «Магнолия. 15-00».Предчувствуя, что дело принимает серьёзный оборот, Глеб, Люська, Димон и Алиса приступили к расследованию.

Глава вторая

Дядя Геша & Раиса Борисовна

Поместив домик с Липатием на невысокий столик, Генка прошелся по комнате, придирчиво осматриваясь по сторонам. Ему жуть как хотелось к чему-нибудь придраться, но, как назло, придраться в комнате было не к чему. Остановившись у окна, Генка принялся разглядывать росший у забора дуб. Когда в дверь тихо постучали и дважды дёрнулась ручка, Дронов резко повернулся и едва не рухнул на пол.

— Открыто, — крикнул он, пригладив на голове волосы.

Дверь медленно приоткрылась и в комнату просунулось розовощёкое лицо Райки.

— Здрасти вам, — сказала Райка и, не дожидаясь приглашения, прошла внутрь.

— Приветик, — улыбнулся Генка. — А ты чей, ребёнок?

— Я не ребёнок, — поморщилась Райка, высунув из кармана перебинтованную ладонь.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты родственница Глеба и Люси, я угадал?

— Нет. Я приживалка-иждивенка.

— То есть как приживалка? — Генка немного опешил и поспешил сесть на край кровати.

Вздохнув, Райка тоже села.

— Меня подобрали на улице. Я бездомная. Голодранка нищая, одним словом. Папу убили конкуренты, маму посадили за мошенничество. Бабушка в дурке по путёвке от окулиста отдыхает, а дед подрабатывает композитором в крематории, нервы слабые — спился.

— Боже! — лицо Генки покрылось красными пятнами.

— Полгода я прожила в канализационном люке с бомжами, потом меня встретил дядя Глеб. Сейчас его родители занимаются моим удочерением. Как удочерят, буду Глебу с Люсей сестрой. А пока просто… приживалка несчастная.

— Не говори так! — взмолился Генка. — Прошу тебя, не говори. Ты не приживалка! Ты несчастный ребёнок…

— Опять ребёнок?! — прикрикнула Райка.

— Прости-прости, — Генка вскочил с кровати и заметался по комнате. — Я и подумать не мог, что рядом со мной происходят такие чудовищные вещи. А ещё сетовал на судьбу, причислял себя к неудачникам.

— Вы настоящих неудачников не видели, — со знанием дела вещала Райка. — Вот помню, однажды откусила дворняга мне большой палец на ноге…

— Как откусила?! — Генка взвизгнул настолько пронзительно, что Райка вздрогнула.

— Как-как, молча. Меня бомжи на речку за водой отправили, а там свора бродячих собак. Ну я отбивалась как могла, а одна дворняга, такая жирная, размеров с кабана, за палец меня хватанула. Кровищи было — море. Врачиха, когда приехала, в обморок упала.

— Бедная, — мотал головой Генка. — А что у тебя с ладонью, почему она забинтована?

— А, — отмахнулась Райка. — Я сама виновата.

— Упала?

— Нет.

— Неужели порезалась?

— Да нет же.

— Тогда что случилось? — настаивал Дронов.

— Ерунда. Тёть Люся меня розгами побила.

Генке потребовалась минута, чтобы переварить услышанное и восстановить дыхание.

— Тётя Люся? Та самая Люся, сестра Глеба?

— Других здесь нет, — ухмыльнулась Райка. — Тёть Люся требует, чтобы я каждое утро приносила ей завтрак в спальню. Мне не трудно, конечно. Встаю я рано, без четверти пять. Пока уборкой займусь, стиралку бельем загружу, потом иду в гараж, мою машину дяди Андрея. То да се, уже время завтрака. Вчера тёть Люся осерчала на меня, я забыла срезать в саду ирис и поставить его в вазочку ей на стол перед завтраком. Вот и получила двенадцать ударов розгами по руке.

Генка начал задыхаться.

— Что они о себе думают?! С ума, что ли, посходили?! Да как… это же… Я сейчас закричу…

— Не надо, — взмолилась Райка. — Если господа узнают, что я вам нажаловалась, меня выпорют.

— Я заявлю в полицию! В органы опеки! Тебя надо спасать от этих извергов!

— Не выдавайте меня, пожалуйста! Если меня не удочерят, то я окажусь в детском доме.

— Там намного лучше.

— Это вам так кажется, — заныла Райка. — Дайте мне слово, что ничего не скажете тёть Люсе и дядь Глебу.

Генка молчал.

— Даёте слово? — всхлипнула Райка.

— Я не могу… я должен подумать, осмыслить…

— Ну и ладно, — Райка спрыгнула с кровати, зевнула и уже другим, более уверенным голосом, сказала: — Идти мне надо. Сегодня приказано беседку покрасить и компостную яму выкопать.

— Стой. Как тебя зовут? — запоздало поинтересовался Генка.

— Раиса Борисовна, — высокомерно выдала Райка.

— Раечка значит.

— Не Раечка, а Раиса Борисовна, — последовал ответ.

— Хорошо-хорошо, как скажешь. А я Геннадий.

— Можно я буду называть вас дядя Геша, в память о своем бездомном друге, который отравился, выпив средство для чистки окон.

— Называй, — кивнул Генка, плюхнувшись в кресло.

Стоило Райке выйти из комнаты, Дронов поднёс к открытому рту ладони и замотал головой.

С Райкой я столкнулся на площадке второго этажа.

— Ты где была? Тебя Люська ищет.

— Познакомилась с дядей Гешей.

— Геной, — поправил я Райку.

— Гешей. Он сам попросил его так называть.

— Что у тебя с рукой?

— Ничего.

— Рай, не ври.

— Сам смотри, — она разбинтовала ладонь и вытянула руку. — Убедился?

— Зачем тогда забинтовала?

— Захотелось, — Райка сунула в карман бинт и сбежала вниз по ступенькам.

Я практически дошёл до своей комнаты, когда услышал шум распахнувшейся двери. Генка выскочил в коридор, увидел меня и заорал:

— Не могу я молчать! Не имею права! Глеб, иди сюда.

Стоило мне поравняться с Дроновым, как он схватил меня за руку и силой втащил в свою комнату.

— Ген, полегче, — я попытался сбросить с плеча Генкину руку, но он вцепился в меня мёртвой хваткой.

— Больше всего я не люблю разочаровываться в людях, — пробасил Дронов. — Мы с тобой столько времени знакомы, я считал себя достойным парнем, верным другом, хорошим человеком.

— Теперь уже не считаешь? — я улыбнулся, чем вызывал очередную вспышку гнева у Генки.

— Прекрати притворяться! Мне всё известно!

— Ты о чем, Ген?

— Я разговаривал с Раисой Борисовной, — Дронов внимательно следил за моей реакций.

— С кем ты разговаривал?

— С Раисой Борисовной.

— А она кто?

— Продолжаешь притворяться? Ещё скажи, что вы незнакомы, и эта бедная девочка оказалась в доме случайно.

— А-а, ты Райку, что ли, имеешь в виду?! А почему называешь её по имени-отчеству, Ген?

— Какая разница, как я её называю?! Как ты мог, как вы с Люсей могли превратить несчастного ребёнка в девочку на побегушках? Ты знаешь, что за жестокое обращение с детьми…

— Так, стоп! — прикрикнул я, оттолкнув от себя Дронова. — Что ты несёшь, Ген? Толком можешь объяснить, какая муха тебя укусила?

— Раиса Борисовна мне всё рассказала.

— Что именно?

Генка заговорил. Заметавшись по комнате, он эмоционально жестикулировал руками, не забывая бросать на меня полные неодобрения взгляды. С каждым его словом я буквально каменел: ноги отяжелели, к лицу прилила кровь, вена на лбу запульсировала настолько быстро, что пришлось надавить на неё пальцем. Не дослушав Генку до конца, я развернулся и выскочил в коридор.

— Глеб, постой. Я ещё не договорил.

— Иди со мной, — приказал я.

Райка лежала на кровати в своей комнате, прилипнув к телефону. Наше появление ничуть ее не удивило. Выслушав мою пламенную речь, Райка лишь повела плечом.

— Садануться об асфальт! Дядь Геш, вы мне поверили? Я шутила.

— Такими вещами? — пролепетал Генка, пятясь к двери.

— Какими такими? Между прочим, детям полезно развивать фантазию.

— Глеб, извини меня… я ведь поверил… думал, вы… — обкусывая губы, Генка отправился к себе в комнату.

— Видишь, что ты с человеком сделала? — набросился я на Райку.

— Он такой уже был, — парировала Райка.

— До обеда я запрещаю тебе выходить из комнаты.

— Не имеешь права. Мама ещё не уехала, поэтому не командуй.

После всего случившегося у меня напрочь отпало желание садиться за ноутбук. И хотя я был не писателем, а всего лишь помощником писателя, и нагуливать вдохновение мне было ни к чему, я всё же решил прогуляться по посёлку. Едва подошёл к калитке, услышал голос Люськи:

— И куда ты направляешься?

— Проветриться.

— А я отчаливаю в город.

— Удачи.

— Эй, что с тобой?

— Да так, не обращай внимания. Поскорее возвращайся.

— Как получится. Я торт куплю, отметим Генкин приезд, — махнув рукой, Люська начала переходить дорогу.

Гулял я минут двадцать, а вернувшись домой, планировал сразу приступить к работе. Не тут-то было. Мама и Инга пили кофе в гостиной. Наш шофёр Павел относил в машину многочисленные чемоданы.

— Глеб, где ты ходишь? — как всегда перед поездкой мама была немного взвинчена и недовольна.

Тётка блаженно улыбалась. Конечно, мелькнула мысль, она счастлива, что на протяжении месяца не увидит и не услышит Райку. Вот уж действительно отдохнёт по полной программе.

Стоило подумать о Райке, как её хитрющая физиономия показалась из-за спинки кресла.

— У меня ощущение, я что-то забыла, — сказала мама, кивнув на большой чемодан, который пытался сдвинуть с места Павел.

— Меня! Вы забыли меня, — крикнула Райка. — Я тоже хочу полететь в Кубу.

— Правильно говорить «на Кубу», — всё с той же блаженной улыбкой отозвалась Инга. Наверняка, мысленно она уже лежала на пляже и грелась в лучах жаркого кубинского солнца.

— Плевать, как правильно. Хочу и на Кубу и в Кубу!

— Зайка, мы, кажется, обо всём с тобой договорились, — Инга обошла кресло, села на подлокотник и посмотрела на дочь. — Когда я вернусь, мы поедем в Воронеж, к бабе Зине.

— Баба Зина чокнутая, и в Воронеж я не хочу. У бабы Зины паучий дом. В комнате в углах полно паутины, и пауки прямо по стенам ползают. Баба Зина ни черта не видит, и говорит, что это не пауки, а мебельные жучки. Гадость какая! И сама баба Зина на мебельного жучка похожа. Короед в косынке!

— Зайка, ты опять выражаешься, — Инга посмотрела на часы, затем бросила нетерпеливый взгляд на маму.

— Определённо, я что-то забыла, — простонала мама и подошла к Павлу. — Сколько чемоданов ты отнёс в машину?

— Шесть. Это седьмой. Последний.

— Всё верно, — кивнула мама. — Что ж, Глеб… мы поехали.

— Окей, — улыбнулся я.

— Следите за Раей. Она полностью на вашем попечении.

— Вот ещё, — топнула ногой Райка. — Незачем за мной следить.

— Зайка, веди себя хорошо, — Инга поцеловала дочь и поспешила выйти на крыльцо.

Мама выбежала вслед за сестрой. Через пять минут мне пришло сообщение: «Глеб, забыла с тобой попрощаться. Целую, мама».

Убрав телефон, я подмигнул Райке.

— Ну что, Раиса Борисовна, теперь ты в полной нашей власти. Марш в комнату. До обеда не выходить. Ты наказана!

— Дядь Глеб…

— Это не обсуждается. А начнёшь возмущаться, отправишься в гараж — мыть машину.

— Дурацкие правила, дурацкий дом, — ворчала Райка, поднимаясь по лестнице. — Всё здесь дурацкое, и родственники у меня…

— Я все слышу.

— Уши у тебя большие, поэтому и слышишь. Дурацкие уши, дурацкая лестница и ковер в коридоре дурацкий!