Лавка Сновидца

Юрий Окунев, 2023

Меня зовут Дементий Сновидец, и я наследник небольшой фабрики снов. Правда у нас в семье принято называть её Лавкой. Я мечтаю от неё избавиться и устроиться на работу в нормальное место, а не на этот пыльный склад. К тому же, мне предложили отличную сделку! Однако судьба решила надо мной поиздеваться и теперь приходится спасать Лавку и машину снов, чтобы выполнить свою мечту, по ходу раскрывая тайны семьи и всех мастеров снов.

Глава 9

— Не верю, — Абрафо стоял вместе со мной за стойкой в лавке и качал головой. — Так не бывает.

— Скоро узнаем, — нервно ответил я и проверил, стоит ли коробка под прилавком. Делал я это каждые секунд пятнадцать, если не чаще.

Если это случится, то мы спасены. Если нет — что ж, пока об этом я не думал…

С визита Цилиндра с невыговариваемым именем прошло почти два дня. Остаток того дня я вместе с Нестором и подошедшим инженером-механиком Михаилом разбирал коробки со старыми снами. Абрафо ушёл по делам семейного бизнеса, а мы старались рассортировать сны по сохранности коробки, тематикам и даже запаху.

Дело в том, что мадам Пакхус не смогла ответить мне на вопрос: какой срок годности снов? Она только смогла сказать, что обычно в нашей лавке списывали и уничтожали непроданный товар через два года после последней продажи. И для неё всё ещё удивление, что этот «мусор» остался на складах.

— Хотя ничего удивительного — ещё совсем недавно эти коробки можно было даже не заметить в общем потоке, — с неожиданной злостью в голосе сказала завсклада.

Сейчас же этот мусор мог спасти нас от кредиторов и долгов. И дать денег на то, чтобы привести машины в порядок.

Вечером, заперев лавку на все замки и дав строгие указания дяде Нестору по поводу сохранности склада, я вернулся домой. Дома были только Ю и Ирин. Норна и мама оставались в палате у отца. Как сказала мне старшая, отец всё так же стабилен и всё так же без сознания. Аппаратуру везут и специалиста с опытом — тоже.

— А что вы знаете про срок годности у снов? — спросил я за ужином, поедая горячие, специально сваренные для меня макароны с сыром. — Есть ли ограничения?

Ирин, пусть и была старшая, но меньше интересовалась этой темой. Зато Ю всегда тонко чувствовала материю снов — видимо получила талант в наследство от матери.

— Знаешь, как я поняла, это очень индивидуально, — Ю задумчиво прижала пальчик к губам. — Зависит от типа сна. Лечебные хранятся дольше. Кошмары — меньше. Индивидуальный заказ вообще имеет срок от нескольких дней до пары месяцев, не больше. Плюс состояние машины.

— А это как влияет? — спросил я, вспоминая укатившееся большое колесо и разбалансированную тонкую механику.

— Ну, как любая производственная линия. Если процесс налажен хорошо, детали подогнаны друг к другу плотно, то ломается реже. Если не доработано — то износ быстрее, — Ю пожала плечами.

— А как проверить — рабочий ещё сон или нет? — Я пытался поймать последнюю макаронину в тарелке и не сразу понял, что на кухне повисла тишина.

Я поднял голову и вопросительно посмотрел на сестёр. Ирин еле сдерживала смех, а Ю качала головой. Необычно.

— Есть, как бы два варианта, — давясь смехом сказала Ирин.

Ю серьёзно кивнула, поддерживая сестру:

— Первый — прожить сон, лечь с ним спать.

Логично, я покивал. Но что-то мне не хотелось рисковать своей головой и узнавать, что там придумали в своё время родители.

— А второй?

Сёстры, одна со смехом, другая с обидой, ответили хором:

— Быть мастером Сновидцем из прошлого!

Почему-то эхом к их ответу я слышал насмешливое жужжание. Эти два голоса… они в основном молчали, но иногда вдруг появлялись и жужжанием выносили мне мозг. В эти моменты мне казалось, что я схожу с ума, ведь на плечах, вокруг головы, за спиной никого не было. В своей комнате я вдоволь накружился, глядя в зеркало, но никого, даже самой завалявшейся дрозофилы не нашёл.

Поэтому после ужина я рухнул на кровать и провалился во тьму — ловец снов оставался пустым и меня это полностью устраивало.

С утра прибыв в лавку, я первым делом заглянул на склад. Дядя Нестор в прямом смысле спал между коробок, оберегая их от любых ведомых и неведомых визитёров. После я зашёл в зал с Бурей и прошёлся вокруг неё.

Центральное колесо, обмотанное кожаными ремнями, плотно упёрлось в перекладину под потолком. Для проверки я несколько раз толкнул его — сначала легонько, а потом уперевшись плечом в массивную конструкцию. Стояло крепко.

— Хорошо, стой и не шевелись. Скоро мы тебя починим.

Я погладил шестерёнку по крупным зубцам, почувствовал пальцами тепло. Потом заглянул в ящик с тонкой механикой — «душа» машины крутилась на пониженных оборотах. Как акула, ей необходимо всё время двигаться, чтобы жить. Даже во сне.

Рядом с этой древней огромной конструкцией мне дышалось спокойнее. Но зависать здесь я не мог. Нужно было работать.

Абрафо предупредил с утра, что остаётся на фабрике, но просил держать в курсе, если что-то изменится. Я же собирался с духом, надеясь, что мой план сработает. Я даже специально вышел на улицу, чтобы подышать прохладным, чуть пыльным воздухом нашего тупичка. Бомж в красной кепке завернулся в розово-серое одеяло, а тележку, под которой спал, накрыл картонными коробками, что мы выносили со склада.

— Ну, хоть кому-то помогли, — нервно усмехнулся я и собрался возвращаться на склад.

Однако бомж в этот момент зашевелился, поправил кепку и громко захрапел. Почему-то мне стало смешно и я отвернулся, чтобы посмотреть в сторону въезда на нашу улицу. Утреннее солнце плавно всходило и освещало дома и промышленные корпуса. Пыль аккуратно танцевала в воздухе, прося дождя, чтобы вернуться к земле.

— Красота! — прошептал я и хлопнул по карману, чтобы достать телефон и сфотографировать.

Телефона не оказалось — я его предусмотрительно положил в специальный ящик. Но желание фотографировать не исчезло. Я забежал внутрь лавки, промчался на склад, схватил несколько небольших коробочек разных снов и метнулся обратно. Достал из-под прилавка телефон, выскочил на улицу. Взял один сон, а остальные пять положил у входной двери.

После чего положил свою «фотомодель» на асфальт и принялся фотографировать со всех сторон и на всех режимах, что предлагал телефон. Пыль удивительно подчёркивала солнечные лучи, а тени получались мягкими и бархатистыми. Размытие на фоне и дополнительные фильтры быстро превращали фотографии в подобие произведения искусства.

Затем я подтащил с обочины несколько разбитых кирпичей, один выломанный кусок бордюра, сложил из них платформу и стал на ней выкладывать коробочки с разными снами. Один сменялся другим и встающее солнце меняло восприятие сцены, словно мы переносились с этой пыльной улицы в другие, гораздо более интересные и необычные места.

И вот пять из шести получили свою минутку славы и пришло время отфоткать последний шестой. Я потянулся за коробкой не глядя, стараясь продумать следующий кадр, но рука наткнулась на пустоту. Я резко повернулся.

Коробка оказалась в полуметре от того места, где я её оставил. К тому же она была открыта и внутри красной кепки. Я обошёл картонный форт, за которым прятался бомж и с ужасом схватился за голову: грязный мужчина с длинными, связанными в лохматый хвост волосами, лежал на спине, закрыв глаза и слегка подёргивался. Изо рта у него текла мутная слюна.

«Вот уж решил продать сны! А если бы кто-то нормальный попал?» — с чувством страха и омерзения я присел рядом с мужчиной. Тот продолжал подрагивать, а когда я приблизился — тихо застонал.

«Он же сейчас здесь окочурится! Что делать?!» — я вскочил бежать за Нестором, но остановил себя. Нужно ли его втягивать? Позвонить Абу? Я открыл телефонную книжку, но снова замер: с трупом за спиной я точно не продам Бурю. Такая слава никому не нужна. Что делать?

Я схватился за голову и крутанулся вокруг себя, пытаясь найти подсказку в окружающем меня пространстве. Но вокруг как был, так и оставался грязноватый пыльный тупик заброшенного производства. Единственно, что привлекало внимание — это красная кепка. Кепка, внутри которой сон пульсировал слабым огоньком.

Ловец снов! Он использовал кепку, как ловец снов!

Не думая о последствиях, я всунул руку в кепку и схватил работающий сон. Кожу опалило, живот скрутило и меня стало затягивать куда-то внутрь. Внутрь этой кепки!

— Не сегодня! — крикнул я сам себе и дёрнул со всей силы.

Раздался глухой «Воум», легкая волна разошлась кругом от кепки, поднимая в воздух пыль, мелкие камушки и коробки со снами. Через полметра всё упало и я сам приземлился на задницу. Рука ныла и на ней пульсировали вены. Сердце колотилось, выдавая себя за ритм секцию в музыкальной группе. Стоны прекратились.

Я, не вставая, на коленках, подполз к мужчине и, игнорируя запах, прикоснулся пальцами к шее. Где там эта ниточка? Есть! Пульсирует!

Я сел и опёрся руками о землю. Жив. Как минимум убийство мне и моей Буре не припишут. Машина Смерти сегодня обойдётся. Я молча сидел и дышал, пытаясь прийти в себя. Солнце уже взошло и теперь начинало потихоньку печь. Фотосессия на улице точно подошла к концу — магия света пропала.

Зато сбоку закашлялся бомж. Он суетливо огляделся, схватил кепку и напялил себе на голову. После чего отполз от меня и прижался к стене. Глаза у него были стеклянные, пустые. Я на всякий случай от него отодвинулся и после медленно встал.

— Эй! — тихо позвал я. — У вас всё хорошо?

Мужик ещё больше вжался в стену, словно я был демоном из Царства-за-снами. Интересно, он таким и был или всё-таки мои сны ему сломали мозги?

Я аккуратно отошёл, подобрал коробки со снами. Скрипнула дверь и на порог вышел дядя Нестор.

— О, это ты? — добродушно кивнул он, почёсывая бороду. — Смотрю, уже с самого утра работаешь. Весь в отца.

Он похлопал по многочисленным карманам, достал шоколадку и смачно зачавкал ей.

— Эй, Кепка, хочешь? — достал он ещё одну и подошёл поближе ко всё ещё вжимающемуся в стену бомжу.

Тот несколько секунд смотрел на Нестора, после чего резко схватил шоколад и спрятался под одеяло. Там зашуршала обёртка. Через минуту красная кепка снова показалась на свет.

— Надеюсь понравилось, — хекнул дядя Нестор и махнул рукой. — Давай, бывай, мы — работать.

Он подтолкнул меня в сторону двери, а нам в спину прилетело тихое:

— Спасибо.

Дядя Нестор резко обернулся, посмотрел на Кепку, но тот уже спрятался в своём «домике».

— Что-то случилось? — нервно спросил я, чувствуя, как из потной руки выскальзывает коробка.

Нестор закрыл за нами дверь, молча пошёл в сторону склада, а я за ним. Дойдя до своего лежбища, он начал скатывать матрас.

— Вы на него хорошо действуете, мастер. — Достал из складок подушки ещё какую-то сладость, положил в карман. — Я не слышал от него связной речи лет десять. А тут — «спасибо».

Он пожал плечами, отошёл. Я положил пять снов и взял открытую коробку. Даже не глядя на называние я почувствовал знакомый запах: «Шалфей». Мамин лечебный сон.

Рука вновь заныла и запульсировала. Почувствовал, как захотелось мяты, трав. Не отдавая себе отчёта, прошёлся вдоль коробок, заглянул в каждую и наконец нашёл ту, где хранился «Шалфей». Достал одну, приложил ладонь, закрыл глаза. И почувствовал пульсацию.

Только не в руке, а внутри коробки. Спокойное, мерное «тук-тук», как бьётся сердце здорового отдохнувшего человека. Это биение успокаивало, усыпляло. Осторожно, чтобы не повредить «сердечко», положил обратно. Взял новую коробку и снова «тук-тук».

Эти сны в прямом смысле были живыми. По крайней мере для меня. Посетившая мысль разбудила меня. Положив «Шалфей» на место, я метнулся к другим ящикам. Взял один сон, прислушался. Тихо. Отложил в сторону, взял другой из этой же коробки. «тук-тук-тук. Пауза. Тук-тук-тук».

Вау! Другой ритм, более быстрый, более танцевальный. На бирке «Сальса» — такого я не помнил. Но та радость, что накатывала на меня при касании к этой коробочке действительно соответствовала радости этого заводного танца. На него даже просто смотреть сложно — обязательно начинаешь двигаться вслед танцующим!

Я перебрал все ящики, пытаясь понять настроение каждого сна. В итоге у меня на руках оказались «Уют», «Сальса», «Длинная прогулка в горы», «Бушующее море» и «Спокойное море», а также легендарный «Шалфей».

Несколько коробочек оказались «мертвы» — без биения жизни внутри. Их я откладывал в сторону на отдельный стеллаж. Видимо от них действительно придётся избавиться.

Для проверки своего плана я отобрал по пять коробочек каждого сна и устроил дополнительную фотосессию в кабинете Мадам Пакхус. Пришлось, правда, притащить один из технических фонарей со склада, потому что не хватало света. Когда завсклада застала меня за подобным нарушением её частной собственности, она начала орать:

— Что вы себе позволяете?! — и многое другое.

Но я не слушал. Я, не глядя, всунул ей в руки «Бушующее море» и сообщил:

— Рекомендую, думаю вам понравится.

И ушёл в приёмную, чтобы заняться самым важным этапом: выкладкой своих фотографий в Сеть.

Для начала я создал профиль «Лавка Сновидца», загрузил общую информацию, не забыв упомянуть о древности нашего производства. Словно другие семьи не были древними, но маркетинг никто не отменял. После загрузил первую группу фотографий с «Сальсой», расписал динамичное настроение и сделав упор на винтажность продукта: «Так теперь больше не делают!»

А заодно предлагая написать в личные сообщения и приобрести уникальный продукт.

После поделился записью с Абрафо, Александрой, Андреем и остальными одногруппниками. Уже через час у меня был первый десяток подписчиков и даже два комментария: один от Лекс: «Неплохие фотки»; а второй от друга: «Мне бы сейчас не помешала подзарядка!».

Через два часа случилось невероятное: пришло сообщение от незнакомого мне человека, который спросил стоимость и возможность доставки. Я засуетился, думая как ответить: про доставку я не подумал от слова совсем! Пока я бегал по лавке вдоль стойки, человек написал ещё раз:

«Могу ли сам забрать? Наличность принимаете?»

Спаситель ты мой! Конечно!

«Да, конечно! Принимаем наличность и будем рады, если вы к нам заедете сами!»

Я написал сначала три восклицательных знака, но остановился и стёр лишние.

«Хорошо. Завтра вы во сколько начинаете работать?»

«Наш человек будет на месте с девяти утра. Годится?»

«Хорошо, до встречи».

И вот мы с Абом стоим и ждём этого неизвестного человека, который решил первым купить винтажный сон. Я касаюсь иногда коробочки, чтобы убедиться, что его «сердечко» бьётся в бодром «Тук-тук-тук. Пауза. Тук-тук-тук».

Время тянется, мы здесь с восьми. Нестора мы попросили укрыть Кепку дополнительными коробками, чтобы он сидел в своей крепости и не отсвечивал. Выгонять его не поднималась рука. Но портить продажу я ему тоже не позволю. Поэтому теперь рядом со входом у нас большая картонная гора.

И вот слышится жужжание мопеда, несколько хлопков и мотор глушат.

— Не верю, — шепчет Аб, и отходит чуть назад, давая место мне.

В дверь стучат, кричу «открыто!». Заходит человек. Среднего роста парень, широкие плечи. Точнее сказать сложно — на голове капюшон тонкой куртки. Через плечо перекинута сумка с кучей значков.

— Лавка Сновидца?

— Да, добро пожаловать, — чуть суетливо отвечаю. — Вы за заказом?

— Да, «Сальса», — в его голосе слышится улыбка. — Оригинальное название. Надеюсь содержимое не подведёт.

В горле пересохло, но всё равно отвечаю:

— Не сомневаюсь. — Коробка в руках отбивает свой ритм «Тук-тук-тук. Пауза. Тук-тук-тук». — Я сейчас выпишу накладную.

— Не обязательно, — поднимает руки парень в капюшоне, но я настаиваю и тот кивает.

Дожидается, когда я оформлю бумажку, подготовленную Валентиной Павловной, крутится вокруг своей оси, осматривает помещение.

— У вас мило, — говорит, передавая мне деньги, полную сумму. — Оригинально. То, чего сегодня не хватает.

Я передаю ему коробку со сном, он аккуратно подносит её к лицу и нюхает.

— Великолепно! — говорит он. — Спасибо! Возможно, скоро увидимся!

За дверью снова тарахтит мопед и уезжает вдаль. Я тяжело сажусь на табурет у стойки и вытираю пот со лба.

В общем, парень не соврал. Мы увиделись ещё. И не только с ним.